Факты, свидетельствующие о нарушениях прав и свобод проживающих.
В ходе проверки были выявлены грубые нарушения прав и свобод, закрепленных Конституцией РФ и нарушения федеральных законов.
В частности, в соответствии с действующим законодательством, прием в психоневрологический интернат производится на основании заявления о приеме в интернат. Пребывание в психоневрологическом интернате регулируется договором о социальном обслуживании, который заключается между гражданином (либо его законным представителем) и учреждением. При этом закон определяет исключительно добровольный характер получения гражданином стационарных социальных услуг.
То есть, граждане, нуждающиеся в социальных услугах, добровольно и самостоятельно либо через законного представителя обратившиеся в ПНИ, и заключившие договор на предоставление стационарных социальных услуг, фактически оказываются пожизненно ограничены в своих правах на нижеследующих условиях:
А. Неправомерное ограничение свободы передвижения внутри интерната, нарушение гарантий права на жилище.
На четвертом этаже корпуса А учреждения находится так называемое «закрытое отделение» для мужчин. На 5 этаже корпуса Б аналогичное отделение для женщин. Дверь в отделение постоянно заперта, без возможности для клиентов открыть ее самостоятельно. Выход клиентов из отделения во двор или на другой этаж возможен только во время организованных прогулок, в столовую или по разрешению персонала.
В соответствии со ст. 22 Конституции Российской Федерации заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. Конституционный Суд России неоднократно подтверждал, что конституционные гарантии свободы и личной неприкосновенности распространяются на порядок оказания психиатрической помощи.
В соответствии со ст.5 ФЗ «О психиатрической помощи» ограничение прав и свобод граждан, связанное с психическим расстройством, допустимо лишь в случаях, предусмотренных законами Российской Федерации.
Ограничение прав и свобод лиц, страдающих психическими расстройствами, только на основании психиатрического диагноза, фактов нахождения под диспансерным наблюдением в психиатрическом стационаре либо в психоневрологическом учреждении для социального обеспечения не допускается. Должностные лица, виновные в подобных нарушениях, несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.
Содержание в психиатрическом стационаре допускается только в течение срока, необходимого для обследования и лечения.
В соответствии со ст.30 ФЗ «О психиатрической помощи» меры физического стеснения и изоляции применяются только в психиатрическом стационаре при недобровольной госпитализации и только в тех случаях, формах и на тот период времени, когда, по мнению врача-психиатра, иными методами невозможно предотвратить действия госпитализированного лица, представляющие непосредственную опасность для него или других лиц.
Между тем, в соответствии с инструкцией о пропускном и внутриобъектовом режиме в ГБСУ СО МО «Звенигородский психоневрологический интернат», утвержденной приказом директора №18 от 10.01 14 г выход из интерната по разовому пропуску разрешен с 9 .00 до 12.30 и с 16.00 до 18.30, что является произвольным ограничением прав и свобод проживающих в интернате граждан.
Действует система пропусков, одноразовых и постоянных, которая обеспечивает ограничение выхода из интерната всех проживающих, не имеющих пропуска.
Установление общих ограничений прав лиц, проживающих в психоневрологических интернатах, в частности, путем создания режима «закрытых» отделений или введения иных мер, направленных на ограничение личной свободы проживающих, действующим законодательством не предусмотрено.
Учитывая отнесение психоневрологических интернатов к специализированному жилищному фонду (раздел IV Жилищного Кодекса Российской Федерации), правила внутреннего распорядка в указанных учреждениях должны в максимально возможной степени обеспечивать проживание инвалидов в условиях, приближенных к жилым помещениям обеспечивающих соблюдение общих принципов и гарантий осуществления права на жилище, предусмотренных законодательством (статьи 1-3 Жилищного Кодекса Российской Федерации) и применяемых ко всем жилым помещениям. Ограничение таких прав подзаконными актами неправомерно.
Согласно статье 22 Конвенции ООН о правах инвалидов, ратифицированной Российской Федерацией 3 мая 2012 года, независимо от места жительства или жилищных условий ни один инвалид не должен подвергаться произвольному или незаконному посягательству на неприкосновенность его частной жизни, семьи, жилища или переписки и иных видов общения. Таким образом, помещение гражданина, проживающего в интернате, в закрытое отделение можно квалифицировать как нарушение его конституционного права на свободу передвижения (ст.27 Конституции РФ).
Б. Неправомочное вмешательство в частную жизнь и умаление достоинства граждан в ПНИ (нарушение прав, предусмотренных ст.ст. 21, 23 Конституции РФ).
В закрытых отделениях ( 4 этаж корпуса А для мужчин и 5 этаж корпуса Б для женщин) дееспособные люди не получают пенсию. Какая-либо занятость для проживающих закрытого этажа не предусмотрена, кроме просмотра телевизора, по словам проживающих часто принудительного. Отсутствуют личные вещи (опрошенный персонал отделения считает, что в личных вещах для их контингента нет никакой необходимости, однако сам опрошенный «контингент» этого мнения не разделяет), в большинстве случаев у проживающих нет тумбочек или они совершенно пустые.
Из разговора со старшей медицинской сестрой Абузяровой Ириной Николаевной:
И.Н. «Личных вещей здесь нету ни у кого. Не обеспечивают ребята себя полностью. Они полностью на медицинском обслуживании. Зубы чистим мы, в туалет водим мы».
ЧК.- Но как же так, тумбочки есть, а внутри ничего нет? А полотенца зачем положили на кровать, если они себя не обеспечивают?
И.Н. -Санитар заправляет кровать, а полотенца - чтобы умываться.
ЧК.-В каком же они состоянии, если им не нужны личные вещи?
И.Н.- А зачем им личные вещи, если человек не понимает ничего? У нас все на них есть. От и до. Государством они полностью обеспечены. Кормим мы их с ложки. Родителей у них нет.
ЧК.- А почему тут с одной стороны есть тумбочки пустые, а тут нет?
И.Н.- Ну, чтобы в комнате было поуютнее. Положено так.
Вот вы про тумбочки. Он даже не понимает, что такое тумбочка.
К нам подходит проживающий М.
ЧК.- Вещи у тебя есть?
М.- Есть, - повторяет.
О.А.- Как зовут?
М.- Как зовут?
И.Н.- Он все повторяет - говорят сотрудники.
М.- Я дебил.
ЧК.- Это тебе кто-то сказал? Как тебя зовут?
М.- Максим.
ЧК спросили его, где стол? – он показал. То есть, про тумбочки он тоже что-то понимает.
Складывается впечатление, что персонал интерната умаляет достоинство проживающих. Между тем, статья 21 Конституции РФ гласит: Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления.
Недееспособные проживающие лишаются и той малейшей возможности выбора, которая еще может сохраняться в интернате. Так, проживающие жалуются, что на скудные личные средства, которыми они хотели бы хоть как-то разнообразить свое питание и жизнь в ПНИ, социальные работники покупают стандартный набор продуктов, игнорируя даже такие минимальные индивидуальные желания проживающих. Таким образом, даже немногие остающиеся у ряда проживающих права и свободы, наличие которых крайне важно для проживающих в столь стесненных обстоятельствах, узурпируются администрацией.
Есть примеры и других нарушений прав. Например, пункт 3 Инструкции о пропускном и внутриобъектовом режиме в ГБСУ СО МО «Звенигородский психоневрологический интернат», вводит запрет на видео-, аудио- и фотосъемку без разрешения директора учреждения, что также является произвольным нарушением прав граждан.
Важно отметить, что большое количество ограничений обосновывается их необходимостью в рамках оказания психиатрической помощи. Однако широко практикуемые в учреждении изоляция и ограничение прав лиц с психическими расстройствами якобы в медицинских целях, выходят за пределы амбулаторно-поликлинической психиатрической помощи и, скорее, характерны и предусмотрены законодательством (ст.ст. 30, 37 Федерального закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании») как возможные для использования при осуществлении лечебного процесса в рамках пребывания в психиатрическом стационаре – притом, что лицензия на медицинскую помощь в стационарных условиях у интерната отсутствует.
В. Препятствия в общении проживающих с людьми за пределами интерната и свободе передвижения.
По свидетельству представителей администрации, в учреждении нет ни одного телефона общего пользования – хотя очевидно, что необходим доступный телефон по крайней мере на каждом этаже (право пользоваться телефоном должно быть обеспечено в соответствии с частью 3 ст. 37 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании»). Мобильные телефоны имеют, главным образом, проживающие из «отделения трудовой реабилитации» (не ограниченные в передвижении внутри интерната и имеющие возможность постоянно или время от времени выходить за пределы интерната); они приобретают телефоны за свой счет и самостоятельно оплачивают услуги мобильного оператора. Все остальные, у кого по тем или иным причинам нет мобильных телефонов, связи практически лишены.
Некоторые проживающие обращались к членам комиссии с просьбой помочь сделать личные звонки, утверждая, что сами лишены такой возможности. На вопрос о том, как можно связаться извне с проживающими, лишенными мобильной связи, представители администрации ответили, что можно позвонить в секретариат по тел.: (495) 5971221. Поскольку городской вызов невозможно перевести в отделение, придется еще раз перезвонить через 10–15 минут и поговорить с проживающим – если его за это время приведут в секретариат, и разговаривать он будет, тем самым, в присутствии администрации.
Однако по телефону в секретариате часто отвечают, что человек подойти не может, и проверить, так ли это, невозможно. Понятно, что если человек при этом обездвиженный или маломобильный, болеет, находится на другом этаже – поговорить по телефону становится нереально, поскольку колясок и иных средств транспортировки на каждого нет.
На закрытых этажах, за пределы которых помещенным туда проживающим запрещено выходить, личные мобильные телефоны отбираются администрацией. Прогулки в этом случае ограничиваются площадкой между двумя корпусами (проживающие называют это место «загоном») либо состоят в хождении строго по кругу вокруг корпусов.
Изучение документов и опрос проживающих и представителей администрации показали, что постоянно ограничены дни и часы посещения проживающих людьми извне (друзьями, знакомыми, волонтерами).
Г. Неправомочность решений о лечении психотропными препаратами и недобровольной госпитализации (нарушение гарантий прав граждан при оказании им психиатрической помощи).
В соответствии со ст. 11 ФЗ «О психиатрической помощи» психиатрическая помощь, в том числе лицу, признанному недееспособным, оказывается после получения его письменного согласия. Такое согласие должно быть добровольным и информированным. Исключение составляют только случаи недобровольной госпитализации в психиатрический стационар или случаи лечения недееспособных лиц, которые по своему состоянию не способны дать согласие на лечение.
Из бесед с проживающими:
ЧК.- Что вы скажете про свою жизнь здесь, как живете?
П.- Очень плохо, меня таблетками поют.
ЧК- Какими?
П- Аминазин, капли дают.
ЧК.- А говорят, какие дают капли?
П.- Нет. Дают 3 раза в день.
ЧК.- А как вы себя после них чувствуете?
П.- После них я чувствую себя очень х… во, плохо
ЧК.- То есть что делаете? Просто спите?
П- Да. Голова тяжелая.
ЧК.- А вы можете сказать: «Я не хочу пить?»
П.- Я говорю, они не понимают.
ЧК.- А как они – насильно?
П.-Да, насильно заставляют.
ЧК.- Прямо в рот суют?
П.- Нет, они нам накапают в стаканчик.
ЧК.- А если вы скажите: «Я не хочу пить» - то что?
П.- Вызывают психиатра.
ЧК.- Такое было?
П.- Да.
ЧК.- С кем?
П.- Со всеми.
ЧК.- А что психиатр делает?
П.- Он делает насильно укол аминазин.
ЧК.- И вам тоже делали?
П.- Да.
Решения о недобровольной госпитализации принимаются в интернате консилиумом психиатров, и те причины и поводы, которые побуждают к этому решению, никаким образом не фиксируются документально. Например, представители администрации утверждают, что подобные решения принимаются, если человек «плохо себя ведет», начинает представлять проблемы для других, неправильно распоряжается своими деньгами и т. п., однако сами по себе эти факты (как было указано выше) не фиксируются.
Обращает на себя внимание тот факт, что никто из проживающих, ранее бывавших госпитализированными в психиатрические стационары, не подтверждал факт своего добровольного согласия на госпитализацию. Большинство ранее госпитализированных утверждали, что не подписывали никаких документов о согласии, а некоторые утверждали, что подписали согласие под давлением. С учетом того, что судом ранее уже был установлен в этом интернате как минимум один факт фальсификации подписи проживающего (в рамках рассмотрения гражданского спора), имело бы смысл, с нашей точки зрения, провести экспертизу подписей лиц, отрицающих факт подписания этого документа.
Практически все опрошенные проживающие считают, что в психиатрический стационар помещают в наказание за плохое поведение; назначение нейролептиков, и, особенно, аминазина рассматривается проживающими так же. Большинство проживающих не знают, какие лекарства им назначены, и утверждают, что их об этом не информируют, а на вопросы по этому поводу не отвечают.
Более того, представители администрации свидетельствуют, что каждый год при прохождении диспансеризации со всех проживающих собирается добровольное информированное согласие и на лечение, и на госпитализацию (утверждается, что немногочисленные отказы имеют место, и в этом случае они фиксируются). Если такие согласия собираются ежегодно и в массовом порядке (ознакомиться с этим у проверяющих не было возможности, потому что это медицинская документация, которую отказались предоставлять), это означает, что в действительности ни о каком информированном добровольном согласии, которого требует закон, речи не идет. Вероятно, проживающим просто предлагают подписаться под текстом, смысла которого они, как правило, не понимают, или расписываются за них, что «им разъяснено»; людям не объясняют, от чего их лечат и для чего их кладут в больницу, возможные риски и последствия.
Факт неполучения добровольного информированного согласия на медицинское вмешательство и госпитализацию, в том числе в отношении недееспособных проживающих4, по мнению юристов комиссии, можно считать установленным, и это является нарушением закона. И если будет доказано, что кому-то из проживающих был причинен вред лечением, на которое они в действительности не давали своего добровольного информированного согласия, – может быть поставлен вопрос об уголовной ответственности соответствующих лиц; в любом случае закон нарушается.
Есть снования проверить подлинность подписей в документах об информированном согласии в контексте того, что факт подделки подписи проживающего в документах уже был установлен в рамках судебного разбирательства по гражданскому иску. Ряд проживающих указывал на то, что не подписывали документы, в который стоит их подпись.
Пример:
ЧК. - Про таблетки ты начал говорить.. А тебе давали какие-то документы подписывать о том, как тебя будут лечить? Объяснили, чем и как будут лечить?
Д. -Мне давали, но я не подписывал. За меня подписывали…
ЧК.-Кто подписывал?
Д.-Психиатр, Марья Сергеевна подписывала. Тагирова. Было собрание у нас с ними, они говорили, что нужно это подписать, что нам на пользу этой пойдет. Конечно, я не буду подписывать, я сразу сказал Тагировой, вот и всё, я не стал подписывать. Ну, они своей рукой подписали документы..
ЧК.- А ты откуда знаешь, что их подписали за тебя?
Д.- Я ж знаю свою роспись – она у меня печатная. А там была письменная роспись… Потому что я различаю.
ЧК.-Ты видел этот документ?
Д.-Да. Потом я разговаривал, меня в психушку направляли..
Вместе с тем со слов проживающих, их, в том числе дееспособных, лечат психотропными препаратами принудительно, без их согласия, заставляют принимать указанное лечение под угрозой помещения в закрытое отделение, «карцер», госпитализации в психиатрический стационар. Лечение психотропными препаратами применяется также в дисциплинарных целях, и при передозировке или необоснованном назначении имеет болезненное подавляющее волю действие.
В заключении Савенко Ю.С. указано, что в отношении ряда обитателей интерната обнаруживается тенденция к неадекватному использованию сразу самого мощного и грубого средства – аминазина, тогда как есть множество других более щадящих психотропных средств, имеющихся в интернате. Таких, например, как хлорпротиксен и карбамазепин. Назначение аминазина тяжело переносится, воспринимается как наказание, лишает работоспособности, превращает, как принято говорить, «в овощ» и чревато развитием паркинсонизма, значительным снижением артериального давления в сочетании с повышением вязкости крови, что повышает риск сердечно-сосудистых и других расстройств и может вести к соматической инвалидизации.
Д. Нарушение права проживающих на образование и труд.
Многие проживающие не умеют читать и писать либо имеют начальное образование, они хотели бы продолжать учиться. Интернат никак не помогает им продолжить получение образования.
Внутри интерната практикуется не оформляемый никак и неоплачиваемый труд проживающих; степень добровольности и общественной полезности этого труда оценить не удалось.
Один из примеров:
ЧК: - Ты работаешь в интернате?
Н,: - Да, я работаю грузчиком.
ЧК: - Можешь рассказать как ты работаешь. Во сколько ты приходишь на работу? Что ты делаешь на работе?
Н,: - С 9 до 17 или до 16 часов. Поднимаю продукты, картошку, свеклу, морковь, молочку.
ЧК: - И это каждый день?
Н,: - Да, все время, каждый день. Выходной только в субботу и воскресенье.
ЧК: - Ты целый день разгружаешь или разгрузил и отдохнул?
Н,: - Ну нет, как машины приходят.
ЧК: - А сколько машин приходит в день?
Н,: - Где-то 3 или 5, но не каждый день , а как бывает.
ЧК: - Можно тебя спросить какую зарплату ты получаешь?
Н,:- Я зарплату получаю 4 500рублей.
ЧК: - Это чистыми, на руки?
Н,: - Да.
ЧК: - А договор у тебя есть?
Н,: - Договор я еще не знаю. Там у них все.
ЧК: - У тебя есть Трудовой договор на руках?
Н,: - Мне никакого договора на руки не давали.
Администрация не только не способствует, но зачастую чинит препятствия работе проживающих вне интерната на предприятиях города, в частности, ограничивает время работы рекомендациями ИПР (хотя ИПР носит по отношению к инвалиду лишь рекомендательный характер
Пример: проживающая Е., выражает обеспокоенность тем, что новый директор интерната предупредил её о намерении ограничить её рабочее время в предприятии Мак Дональдс 4 часами, как это рекомендовано ей в ИПР. Сейчас она работает исходя из полной 8-часовой занятости. С точки зрения членов комиссии такое ограничение неправомерно, поскольку ИПР является рекомендательной для самого инвалида, и он имеет право вообще не предъявлять её работодателю, если не желает пользоваться предусмотренными ИПР рекомендациями, в том числе по условиям и видам труда. Таким образом, с правовой точки зрения высказанная позиция директора безосновательна.
Регламенты, вводимые в интернате, носят произвольный и насильственный характер. Например, все проживающие должны вставать в 7 часов, что является вмешательством в частную жизнь. На принуждение к вставанию жаловались многие.
Пример: По словам проживающей Е., в интернате заставляют вставать в 7 часов и отказаться от подъема нельзя. На вопрос, что будет, если откажешься, Е. говорит, что в ответ на отказы помещают на 5 этаж в корпусе Б (закрытое отделение для женщин) или на 4 этаж в корпусе А (закрытое мужское отделение). Об этом же «наказании» она говорит как о последствии отказа от приёма лекарств.
|
