Б. Оценка Суда
1. Приемлемость жалобы
(a) В той части, в которой жалоба подана против Корейской Народно-Демократической Республики
49. Суд повторяет, что может рассматривать лишь жалобы, направленные против государств-участников Конвенции. Поскольку КНДР не является участником Конвенции, данная часть жалобы несовместима ratione personae с положениями Конвенции по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и должна быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьей 35 Конвенции.
(b) В той части, в какой жалоба подана против Российской Федерации
50. Суд повторяет, что, в соответствии с его сложившейся судебной практикой, применение гражданско-правового аспекта пункта 1 статьи 6 требует наличия действительного и серьезного спора в отношении «гражданского права», о котором можно сказать, по крайней мере, на спорных основаниях, что оно признается в соответствии с национальным законодательством. Таким образом, требование, предъявляемое в суд для разбирательства, должно восприниматься как действительное и серьезное, если нет явных указаний на обратное, что может служить основанием к выводу о том, что иск является необоснованным или недобросовестным, либо иным образом недостаточно обоснованным (см., например, постановление Европейского Суда от 23 октября 1985 г. по делу «Бентем против Нидерландов» (Benthem v. the Netherlands), пункт 32, Series A № 97, и постановление Европейского Суда от 1 июля 1997 г. по делу «Рольф Густафсон против Швеции» (Rolf Gustafson v. Sweden), пункт 38, Сборник Постановлений и Решений 1997 IV).
51. Обращаясь к фактам настоящего дела, Суд признает, что требование заявителя носит гражданско-правовой характер, поскольку касается погашения долга, вытекающего из договора займа, который представляет собой гражданско-правовую сделку. Кроме того, Суд отмечает, что вопрос о действительности договора займа так и не был рассмотрен национальными судами, которые отклонили иск заявителя о взыскании задолженности без рассмотрения, применив принцип иммунитета государства. В подобных обстоятельствах, Суд не может заменить свои выводы выводами национальных судов и, ввиду отсутствия таких данных, не может не предположить, что спор был «действительным и серьезным», как того требует пункт 1 статьи 6 Конвенции.
52. Соответственно, пункт 1 статьи 6 Конвенции применим к рассмотрению дела в национальных судах.
53. Суд полагает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта (а) пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.
2. Существо жалобы
(а) Общие принципы
54. Суд повторяет, что право на справедливое судебное разбирательство, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, должно толковаться в свете принципа верховенства закона, который требует, чтобы все истцы имели эффективные средства судебной защиты, позволяющие им отстаивать свои гражданские права (см. постановление Европейского Суда по делу «Белеш и другие против Чехии» (Běleš and Others v. the Czech Republic), жалоба № 47273/99, пункт 49, ECHR 2002 IX). Любое лицо имеет право на подачу в суд любого иска в отношении своих гражданских прав и обязанностей. Таким образом, пункт 1 статьи 6 Конвенции воплощает в себе «право на суд», в котором право на доступ к суду, то есть право инициировать производство в судах по гражданским делам, составляет лишь один из аспектов (см. постановление Европейского Суда от 21 февраля 1975 г. по делу «Голдер против Соединенного Королевства» (Golder v. the United Kingdom), пункт 36, Series A № 18; и постановление Большой Палаты по делу «Князь Лихтенштейна Ханс-Адам II против Германии» (Prince Hans-Adam II of Liechtenstein v. Germany), жалоба № 42527/98, пункт 43, ECHR 2001 VIII).
55. Тем не менее, право на доступ к суду, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, не является абсолютным, и может быть предметом ограничений: это подразумевается самим смыслом права на доступ к суду, поскольку по своей природе оно подлежит регулированию со стороны государства. В связи с этим, Договаривающиеся Государства пользуются в этом отношении определенной свободой усмотрения, хотя окончательное решение по вопросу о соблюдении ими требований Конвенции возлагается на Суд. Суд должен убедиться в том, что применяемые ограничения не нарушают и не умаляют доступ лица в такой степени, что нарушают само право на доступ к суду. Кроме того, ограничение не будет совместимо с пунктом 1 статьи 6 Конвенции в том случае, если оно не преследует законную цель и не имеется разумной соразмерности между применяемыми средствами и преследуемой целью (см. постановление Большой Палаты по делу «Уэйт и Кеннеди против Германии» (Waite and Kennedy v. Germany), жалоба № 26083/94, пункт 59, ECHR 1999 I; постановление Большой Палаты по делу «T.П. и K.M. против Соединенного Королевства» (T.P. and K.M. v. the United Kingdom), жалоба № 28945/95, пункт 98, ECHR 2001-V; постановление Большой Палаты по делу «Фогарти против Соединенного Королевства» (Fogarty v. the United Kingdom ), жалоба № 37112/97, пункт 33, ECHR 2001 XI (выдержки), пункт 33; постановление Большой Палаты по делу «Чудак против Литвы» (Cudak v. Lithuania ), жалоба № 15869/02, пункт 55, ECHR 2010).
56. Более того, Конвенцию следует толковать в свете правил, предусмотренных Венской конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 г., в подпункте (c) пункта 3 статьи 31, в которой говорится о необходимости учитывать «любые соответствующие нормы международного права, применяемые в отношениях между участниками». Европейская Конвенция о правах человека, включая статью 6, не может толковаться изолированно от иных норм права (см. вышеуказанное постановление Европейского Суда по делу «Фогарти» (Fogarty), пункт 35). Поэтому Суд должен внимательно относится к особому характеру Конвенции как договора о правах человека, и должен также принимать соответствующие нормы международного права, с учетом тех, которые касаются предоставления государству иммунитета (см. вышеуказанные постановления по делу «Фогарти» (Fogarty), пункт 35; делу «Чудак» (Cudak), пункт 56; постановление Большой Палаты от 29 июня 2011 г. по делу «Сабех Эль Лейл против Франции» (Sabeh El Leil v. France), жалоба № 34869/05, пункт 48, и постановление Европейского Суда от 17 июля 2012 г. по делу «Валлисхаузер против Австрии» (Wallishauser v. Austria), жалоба № 156/04, пункт 59).
57. Из этого следует, что меры, принятые Высокой Договаривающейся Стороной, которые отражают общепризнанные нормы международного публичного права об иммунитете государств, в принципе не могут рассматриваться как наложение несоразмерного ограничения на право на обращение в суд, установленное пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Лишь поскольку право на обращение в суд является неотъемлемой частью гарантии справедливого судебного разбирательства, закрепленной в данной статье, некоторые ограничения этого права должны также рассматриваться как неотъемлемые, как один из примеров общего признания этих ограничений международным сообществом в качестве части доктрины иммунитета государств (см. постановление Большой Палаты по делу «Аль-Адсани против Соединенного Королевства» (Al-Adsani v. the United Kingdom), жалоба № 35763/97, пункт 56, ECHR 2001 XI; решение Европейского Суда по делу «Калогеропулу и другие против Греции и Германии» (Kalogeropoulou and Others v. Greece and Germany), жалоба № 59021/00, ECHR 2002-X; а также вышеуказанные постановления по делу «Фогарти» (Fogarty), пункт 36; «Чудак» (Cudak), пункт 57; и «Сабех Эль Лейл» (Sabeh El Leil), пункт 49).
58. Кроме того, следует помнить, что Конвенция призвана гарантировать не теоретические или иллюзорные права, а права, которые являются практическими и эффективными. В частности, это право на доступ к суду в связи с фундаментальной значимостью в демократическом обществе права на справедливое судебное разбирательство (см. постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу «Айт-Мухуб против Франции» (Aït-Mouhoub v. France), пункт 52, Сборник постановлений и решений1998-VIII). Ситуация, когда государство может, без ограничений или контроля со стороны исполнительных органов Конвенции, исключить из юрисдикции судов целый ряд гражданских исков или предоставлять иммунитет от гражданской ответственности некоторым категориям лиц - не соответствует верховенству права в демократическом обществе или основному принципу пункта 1 статьи 6 Конвенции – а именно возможности обращаться с гражданскими исками в суд для вынесения им решения (см. постановление Европейского Суда от 21 сентября 1994 г. по делу «Файед против Соединенного Королевства» (Fayed v. the United Kingdom), пункт 65, Series A № 294-B).
59. Таким образом, в тех случаях, когда применение правила об иммунитете государств ограничивает осуществление права на доступ к суду, Суд должен выяснить, оправдывают ли обстоятельства дела такие ограничения.
60. Кроме того, Суд повторяет, что такое ограничение должно преследовать законную цель, и что иммунитет государства развился в международном праве из принципа par in parem non habet imperium1, в силу которого одно государство не может находиться под юрисдикцией другого (см. вышеуказанные постановления по делу «Аль-Адсани» (Al-Adsani), пункт 54; «Чудак» (Cudak), пункт 60; «Сабех Эль-Лейл» (Sabeh El Leil), пункт 52, и «Валлисхаузер против Австрии» (Wallishauser v. Austria), пункт 60). Суд придерживается той точки зрения, что предоставление государству иммунитета в рамках гражданского судопроизводства преследует законную цель соответствия нормам международного права по содействию международной вежливости и хорошим отношениям между государствами на основе уважения суверенитета друг друга (там же.).
61. Кроме того, оспариваемое ограничение должно быть соразмерным преследуемой цели. В связи с этим, Суд отмечает, что концепция абсолютного иммунитета государств, безусловно, ослабла за многие годы, в частности, с принятием Конвенции о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций в 2004 г. (см. вышеуказанные постановления по делу «Чудак» (Cudak), пункт 64, и по делу «Сабех Эль-Лейл» (Sabeh El Leil), пункт 53). Данная конвенция была основана на проекте статей, принятых в 1991 г., из которых статья 10 касалась коммерческих сделок и подтверждала принцип неполного иммунитета, указывая, что если государство заключает коммерческую сделку с иностранным физическим или юридическим лицом, это государство не может ссылаться на иммунитет от юрисдикции при разбирательстве дела, возникшего из этой коммерческой сделки (см. пункт 42 выше).
(б) Применение вышеуказанных принципов к данному делу
62. Суд отмечает, что в данном случае заявитель подал иск к КНДР в российский суд общей юрисдикции, требуя погашения задолженности с процентами на основании расписки от 19 мая 1997 г., подписанной торговым советником КНДР, и гласящей, что Хабаровское отделение торгового советника при посольстве КНДР взяло в долг у заявителя определенную сумму.
63. Согласно окончательному решению от 16 марта 2004 г. Хабаровский краевой суд отклонил жалобу заявителя без рассмотрения, применив статью 401 Гражданского процессуального кодекса РФ, которая предусматривает абсолютный иммунитет иностранного государства в российских судах.
64. Суд должен изучить вопрос о том, преследовало ли ограничение законную цель. Принимая во внимание изложенное в пункте 60 выше, Суд считает, что предоставление иммунитета государству в данном случае преследовало законную цель в соответствии с нормами международного права в целях содействия вежливости и хорошим отношениям между государствами на основе уважения суверенитета друг друга (см. вышеуказанные постановления по делу «Чудак» (Cudak), пункт 60, и по делу «Сабех Эль-Лейл» (Sabeh El Leil), пункт 52).
65. Поэтому теперь следует выяснить, было ли оспариваемое ограничение права заявителя на доступ к суду соразмерно преследуемой цели.
66. Как Суд уже устанавливал при рассмотрении предыдущих дел, проект статей Комиссии международного права от 1991 г., в настоящий момент закрепленный Конвенцией от 2004 г., применяется в соответствии с обычным международным правом, даже если соответствующее государство и не ратифицировало данной конвенции, при условии, что оно не выступило против нее (см. вышеуказанные постановления по делу «Чудак» (Cudak), пункты 66-67; «Сабех Эль-Лейл» (Sabeh El Leil), пункт 54, и «Валлисхаузер против Австрии» (Wallishauser v. Austria), пункт 60). Со своей стороны, Российская Федерация данную конвенцию не ратифицировала, но не возражала против нее: напротив, она подписала конвенцию 1 декабря 2006 г.
67. Более того, представляется что даже до подписания конвенции, Российская Федерация приняла ограничительный иммунитет в качестве принципа обычного международного права. В частности, Президент Российской Федерации два раза, в Заключении от 13 мая 1998 г. и в Письме от 23 июня 1999 г., четко заявил, что ограничительный иммунитет представляет собой обычную норму международного права, в то время как принцип абсолютного иммунитета является устаревшим. Кроме того, два высших судебных органа, Конституционный Суд и Высший Арбитражный Суд, также высказались по вопросу о государственном иммунитете. В то время как в определении от 2 ноября 2000 г. Конституционный суд указал, что формальное применение пункта 1 статьи 435 Гражданского процессуального кодекса РСФСР приведет к недопустимому ограничению права на судебную защиту и поручил судам исследовать возможность того, что в данном деле имел место подразумеваемый отказ иностранного государства от иммунитета, в Информационном письме от 18 января 2001 г. Высший Арбитражный Суд дал нижестоящим судам однозначное указание применять ограничительный иммунитет, несмотря на тот факт, что абсолютный иммунитет являлся доктриной в соответствии с Арбитражным процессуальным кодексом от 1995 г., действующим на тот момент. Кроме того, статья 251 нового Арбитражного процессуального кодекса, принятого в 2002 г., предоставляла неполный иммунитет, который должен был применяться в ходе разбирательств в арбитражных судах.
68. Следовательно, можно утверждать, что положения проекта статей Комиссии международного права от 1991 г. и Конвенция от 2004 г. применяются к государству-ответчику в соответствии с обычным международным правом (см. вышеуказанные постановления по делу «Чудак» (Cudak), пункт 67; и «Сабех Эль-Лейл» (Sabeh El Leil), пункт 58), и Суд должен принимать данный факт во внимание при рассмотрении вопроса о том, было ли соблюдено права на доступ к суду по смыслу пункта 1статьи 6 Конвенции (там же.). То же самое относится и к Базельской конвенции, особенно с учетом позиции Президента РФ, выраженной в Заключении (см. пункт 31 выше).
69. Суд отмечает, что в данном случае Хабаровский краевой суд, в последней инстанции, отклонил иск заявителя от 16 марта 2004 г. в отношении КНДР без рассмотрения, применив принцип полного запрета на подачу исков в отношении иностранных государств, предусмотренный статьей 401 Гражданского процессуального кодекса 2002 г. Краевой суд отметил, в частности, что «лицо может обратиться с иском к иностранному государству лишь после предварительного получения согласия данного государства».
70. Национальные суды не производили какого-либо анализа характера сделки, лежащей в основе искового заявления. Таким образом, они не предприняли никаких усилий для того, чтобы установить, имел ли иск, связанный с действиями КНДР, осуществленными в рамках суверенных полномочий или в качестве участника сделки, частно-правовой характер. Кроме того, хотя Хабаровский краевой суд и сослался на Приложение к Договору о торговле и мореплавании между СССР и КНДР от 22 июня 1960 г., который регулирует правовой статус Торгового представительства КНДР, он ограничился ссылкой на статью 2 Приложения, заявив, что Торговое представительство является органом государства (КНДР), действующим от его имени. Однако суд не принял во внимание ни статью 3 Приложения, определяющую ответственность государства за сделки, заключенные Торговым представительством, ни статью 4, которая более определённо рассматривает иммунитеты Торгового представительства. В частности, статья 4 относит все споры, вытекающие из внешнеторговых сделок, заключенных или гарантированных Торговым представительством на территории государства пребывания, к юрисдикции судов последнего. Тем не менее, национальные суды не приняли данное положение во внимание или не стали рассматривать вопрос о том, попадала ли сделка, лежащая в основе иска, в сферу применения данной статьи.
71. Таким образом, национальные суды отказались рассматривать иск заявителя, применив принцип абсолютного иммунитета государства от юрисдикции, без какого-либо анализа сделки, лежащей в основе иска, применимых положений Приложения к Договору о торговле и мореплавании между СССР и КНДР от 22 июня 1960 г. и применимых принципов обычного международного права, которые в соответствии с пунктом 4 статьи 15 Конституции являются неотъемлемой частью правовой системы Российской Федерации.
72. Таким образом, Суд заключает, что отклонив иск заявителя без рассмотрения сути спора и без предоставления соответствующих и достаточных оснований, а также, несмотря на применимые положения международного права, российские суды нарушили принцип пропорциональности. Таким образом, они нарушили саму суть права заявителя на доступ к суду.
73. Соответственно, имело нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.
II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 1 ПРОТОКОЛА № 1 К КОНВЕНЦИИ
74. Заявитель жаловался на то, что в результате отказа российских судов в рассмотрении его иска были также нарушены его права, гарантированные статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции, которая гласит:
«Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.
Предыдущие положения не умаляют права Государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов».
75. В той части, в какой жалоба подана против Корейской Народной Демократической республики, поскольку последняя не является участником Конвенции, она является несовместимой ratione personae с положениями Конвенции по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и должна быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.
76. В той части, в какой жалоба подана против Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что Россия не может нести ответственность за предполагаемый отказ торгового советника КНДР от уплаты своего долга. Поскольку жалоба касается отказа российских судов рассматривать иск заявителя, она было изучена выше в соответствии со статьей 6 Конвенции. Суд не усматривает каких-либо нерешенных вопросов, которые должны быть рассмотрены в соответствии со статьей 1 Протокола № 1.
77. Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.
III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
78. Статья 41 Конвенции предусматривает следующее:
«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
A. Ущерб
79. Заявитель требовал выплатить ему 13 000 000 000 долларов США в качестве пени за несвоевременную выплату задолженности. Возмещения морального ущерба заявитель не требовал.
80. Власти сочли эту сумму чрезмерной и необоснованной, и утверждали, что она не имеет никакой причинно-следственной связи с предполагаемым нарушением Конвенции.
81. Суд, во-первых, считает, что в тех случаях, когда, как в настоящем деле, лицо пострадало в рамках разбирательств, повлекших нарушение требований статьи 6 Конвенции, пересмотр дела или возобновление данного дела по запросу данного лица, в принципе, является подходящим способом для устранения допущенного нарушения (см. вышеуказанные постановления по делу «Чудак» (Cudak), пункт 79, и «Сабех Эль-Лейл» (Sabeh El Leil), пункт 72). Кроме того, Суд отмечает, что в настоящем деле присуждение справедливой компенсации может быть основано лишь на том факте, что заявитель не смог воспользоваться гарантиями статьи 6 Конвенции. Хотя Суд не может предположить, что результат судебного разбирательства был бы иным, он готов рассматривать ситуацию заявителя, как если бы он был лишен подобной реальной возможности (см. постановление Европейского Суда от 12 февраля 1985 г. по делу «Колоцца против Италии» (Colozza v. Italy), пункт 38, Series A № 89, и постановление Большой Палаты по делу «Пелисье и Сасси против Франции» (Pélissier and Sassi v. France), жалоба № 25444/94, пункт 80, ECHR 1999 II). Тем не менее, Суд отмечает, что заявитель не предъявлял требований о возмещении морального вреда. В связи с этим, Суд ничего по данному пункту не присуждает.
Б. Расходы и издержки
82. Заявитель не требовал возмещения расходов и издержек. В связи с этим, Суд по данному пункту также ничего не присуждает.
НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1. объявляет жалобу на основании статьи 6 Конвенции против Российской Федерации приемлемой, а остальную часть жалобы неприемлемой;
2. постановляет, что имело место нарушение статьи 6 Конвенции;
3. отклоняет требования заявителя о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке; уведомление разослано в письменном виде 14 марта 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Сорен Нильсен Изабелла Берро-Лефевр
Секретарь Председатель
|
