Пааташвили Л. Г. Полвека у стены Леонардо. Из опыта операторской профессии

Леван Пааташвили Полвека у стены Леонардо. Из опыта операторской профессии Пааташвили Л. Г. Полвека у стены Леонардо. Из опыта операторской профессии. – М.: "Издательство 625", 2006. – 272 с: ил.  Книга издана при поддержке Федерального агентства по культуре и кинематографии Редактор Н. Лысова. Подписано в печать 17.04.2006. Формат 60x90/16. 16,9 печ. л., 272 стр. Печать офсетная. Тираж 2000 экз. Издательство 625. 121069 Москва, ул. Малая Никитская, д. 4. © Пааташвили Леван; 2006 © Издательство 625; 2006 © Фото на обложке. Пааташвили Георгий ББК 85.374 (2) П12 ISBN 5-901778-05-7 Аннотация Известный кинооператор Леван Пааташвили, снявший такие фильмы, как "Чужие дети", "Бег", "До свидания, мальчики!", "Романс о влюбленных", "Сибириада", "Мадо", а также многие другие, размышляет о своей профессии, делится секретами мастерства, рассказывает о пути, который привел его в кино, и об опыте своей работы. Большое количество фотографий передает атмосферу, царившую на съемочных площадках, иллюстрирует те оригинальные технические приемы, которые использовались для решения художественных задач и необходимых световых эффектов. Книга будет интересна не только для операторов и режиссеров, но и для широкого круга кинематографистов, а также для всех, кто любит и интересуется кино. На долгой дистанции С Левой Пааташвили я делал два очень дорогих для меня фильма – "Романс о влюбленных" и "Сибириаду". Первый фильм – двухсерийный, второй – четырехсерийный, а потому нетрудно понять, что им отдан огромный кусок жизни и в них вложено достаточно труда. Не знаю, какими получились бы эти фильмы, если бы рядом со мной не был человек такой преданности кинематографической профессии. Мне приходилось работать со многими операторами – выдающимися, прекрасными, гениальными. Георгий Рерберг, Крис Менгес, Эннио Гуарниери, Паскуалино де Сантис, Тонино Делли Колли – каждый из них великолепный мастер, о каждом могу сказать много прекрасных слов благодарности и восхищения. Но, пожалуй, вот эти два фильма – "Романс о влюбленных" и "Сибириаду" – я мог снять только с Леваном Пааташвили. Одним мастерством, даже самым отточенным, такого не одолеть. В этих условиях нужны особые человеческие качества: самоотверженность, готовность идти на риск, дотошная въедливость в мелочах, изобретательность. Все эти качества отличают Левана Пааташвили и его книгу "Полвека у стены Леонардо", написанную через четверть века после того, как мы встречались на съемочной площадке. В ней Леван рассказывает и о наших совместных работах, и о других, снятых с иными режиссерами, описывает технические приемы и художественные задачи, во имя которых они использовались. Пааташвили видит мир как художник – это проявляется и в его фильмах, и в тексте, и в графике. Автор не пытается охватить все аспекты профессии кинооператора, выстроить концепцию операторского искусства. Он просто рассказывает, что и как делал. Живая практика кино каждый раз ставит новые задачи и каждый раз заставляет решать их no-новому естественно, опираясь на свой и чужой опыт, на великую школу живописи, поэзии, музыки. Школа операторского мастерства в двадцатом веке была наполнена тем, что можно назвать "художественной ассоциацией". Ассоциацией с живописью Ренессанса, с русской иконописью, с поэтическими и литературными образами, которые каждый большой художник вбирает всю жизнь, чтобы потом переплавить в горниле своего таланта и подарить зрителю в форме незабываемого киноязыка. Профессия кинооператора требует не только совершенного мастерства, культуры, знания традиций, но и смелости делать собственные открытия. Таков Леван Пааташвили, такова и его книга. Кинооператор, народный артист Гр. ССР, лауреат Государственной премии СССР, действительный член Национальной академии кинематографических искусств и наук России, профессор. Более 20 работ в кино. Однажды, выбирая места для натурных съемок, я обратил внимание на потускневшую старую стену, отмеченную знаками времени. Пристально вглядываясь в нее, вспомнил, как прежде увлекался подобными причудами. Прошло много времени, прежде чем я понял: это была одна из тех "стен Леонардо", с которыми в дальнейшем я постоянно сталкивался. Леонардо да Винчи советовал внимательно вглядываться в такие поверхности, и тогда: "...ты сможешь там увидеть подобия различных пейзажей, украшенных горами, реками, скалами, деревьями, обширными равнинами, долинами, холмами самым различным образом...". Советы Леонардо способны разбудить пластическое воображение. Неправильные формы в виде разводов, углублений и выпуклостей вызывают самые неожиданные ассоциации. Своему сыну Георгию Пааташвили  посвящаю эту книгу От автора Моя жизнь в кино началась с учебы во ВГИКе. Когда в 1949 г. я готовился к поступлению в институт, у меня были самые общие понятия о кинематографе. Только с годами, сняв свои первые фильмы, я понял, насколько это творческая и увлекательная профессия. Кинематограф по своей природе – искусство изобразительное и всегда будет нуждаться в операторской профессии, основанной на тесной связи искусства и новых технологий. Идея написать эту книгу возникла не потому, что в кино настало новое время, а потому, что мое время уже прошло. Время, когда можно было серьезно заниматься своей профессией, даже не имея необходимых условий: хорошей техники, оптики, пленки. Но несмотря на все неудобства и препятствия, было много идей. Это давало возможность находить новые, неожиданные решения. В те годы существовал целый ряд ограничений и трудностей, которые требовалось преодолеть. Именно преодоление во многом сделало операторов нашего поколения мастерами своего дела. То, что я предлагаю читателю – это накопленный опыт, рассказ о том, как мы относились к изображению и что нами было сделано для развития киноязыка. Пятьдесят лет я посвятил операторской профессии, постигая ее как ремесло и как искусство. Несмотря на ошибки, заблуждения, разочарования, мне все же удалось сохранить чувство радости и любви ко всему, чем я занимался. В книгу включены эпизоды и события, которые сыграли значительную роль в моей жизни, способствовали более полному и глубокому осмыслению творческой сути профессии оператора. Я старался не усложнять книгу техническими терминами и профессиональными выкладками, чтобы сделать ее доступной более широкому кругу кинематографистов, а также тем, кто любит кино и фотографию. И конечно, мне не удалось уделить должное внимание многим моим коллегам и по достоинству оценить их работы, но надеюсь, что они не будут на меня в обиде. Я благодарен всем, кто своими замечаниями и советами помог мне в работе над книгой.  Детство и юность Я пришел к профессии кинооператора не сразу и всем, что мне удалось сделать, обязан своей родине, ее природе и окружавшим меня людям. Марк Шагал писал: "...Каждый художник имеет свою родину, свой родной город, и, хотя потом на него воздействуют и влияют другие среды и сферы, какой-то основной штрих остается в нем, аромат родины живет в его произведениях...". Я родился в 1926 году в Грузии, в Тбилиси, на Саперной улице, неподалеку от Головинского проспекта (позже проспект Руставели). Одно из первых впечатлений детства – старинный оперный театр. Я бегал с мальчишками на все дневные спектакли. Театр привлекал меня не только игрой знаменитых артистов, но и красочной зрелищностью оперных и балетных постановок. Это великолепие навсегда запечатлелось в моей детской памяти. В кассе работала наша близкая родственница Тамара Георгиевна Багратиони-Мухранская, и мы могли бесплатно проникать в театр. Моя бабушка по материнской линии Анастасия Чавчавадзе происходила из старинного рода. Я постоянно вспоминаю о ней. Ее лицо и лица моих родителей часто стоят у меня перед глазами. Это были святые люди, они всю жизнь трудились и с детства воспитывали меня в традициях добра, честности и трудолюбия. Я до сих пор стараюсь не изменять этим принципам. Отец Георгий Пааташвили был намного старше матери. Всю жизнь он провел в разъездах, перепробовал много профессий и, наконец, вернулся в Грузию, в родной город Телави. Имея некоторый опыт организаторской работы в российском кинематографе, он с увлечением взялся за прокат немых фильмов в местном кинотеатре. Отец был знаком с Верой Холодной, и в память о ней у нас в доме висел на стене прекрасный портретный снимок звезды немого кино. Отца часто не бывало дома, мама вынуждена была постоянно работать, а я оставался на попечении бабушки-княгини. Раньше она жила в имении родителей в Кахетии, в Кварели, рядом со своим родственником Ильей Чавчавадзе, классиком грузинской литературы. Бабушка – Анастасия Чавчавадзе Дедушка – Владимир (Ладо) Джавахишвили Я с моим отцам – Георгием Пааташвили Мама – Екатерина Джавахишвили Бабушка, говорят, в молодости была хороша собой. В нее был влюблен Котэ Марджанишвили, впоследствии известный режиссер театра и кино. Она устраивала в своем доме его первые любительские спектакли. Но не ему было суждено стать моим дедом: бабушку сумел очаровать Ладо Джавахишвили, обедневший князь, обладатель великолепных усов и бороды, белой черкески и белой лошади. Правда, моя мама потом говорила, что "бедный Ладо женился на бабушке из-за ее богатства". Он ушел из жизни, когда я был совсем маленьким. Говорили, что дед меня очень любил и всегда носил на руках. Моя мама (все ее звали Катюшей) часто вспоминала его доброту и веселый нрав. Когда приходили ее подруги, он развлекал их, рассказывая смешные истории. Я учился в русской школе, которая располагалась у нас во дворе. Но в нашей многочисленной семье не часто говорили по-русски, поэтому в детстве мой русский хромал. Вскоре наш дом был снесен, и нас переселили в район Мамадавити – горы Святого Давида на бывшую Судебную улицу, в старый двухэтажный дом с прекрасными резными балконами из дерева. Перед глазами у меня до сих пор стоит Мамадавити, к ней поднимается бывшая Давидовская улица, неподалеку от нее располагался наш дом. Старые трамвайчики, фуникулер, построенный еще до революции бельгийцами, церковь святого Давида и Пантеон на горе, где были похоронены известные грузинские писатели, поэты и ученые, где нашли последнее пристанище Александр Грибоедов и Нина Чавчавадзе. На новом месте большие и малые дворы сплетались в пестрый многонациональный ковер. Здесь дружной семьей жили грузины, армяне, русские, курды, евреи, греки. Никто никогда не закрывал дверей своего дома – в этом не было никакой необходимости. Было много детворы. В этих же дворах иногда появлялись бродячие музыканты, фокусники, торговцы с послушными осликами, уныло волокущими на себе тяжелые хурджины (1), из которых торчали верхушки узких вытянутых горшочков с мацони. Продавцы с бидонами керосина, чесальщики шерсти, лудильщики – кто только не заглядывал в наши дворы! Из потайных мест – где-нибудь на крыше или чердаке – мы наблюдали забавные сцены, "озвученные" всякими выкриками, обвинениями в дороговизне, ответным смехом. Потом этот гул прекращался так же внезапно, как начался, все расходились. Наши бабушки и дедушки, улыбаясь, исчезали в темных проемах окон. В восемь лет мне подарили "волшебный фонарь", и я впервые увидел изображение на белом куске ткани – изображение, которое сам показывал! Диапозитивы популярных детских сказок светились на полотне как живые – вот уж точно волшебный фонарь! Но у соседского мальчика были коньки. Особенные, роликовые – они сразу заворожили меня. Обмен состоялся быстро и без сомнений. Я не привязывался надолго к вещам. Показывать изображение на белой ткани я уже умел, пора было учиться кататься на коньках. И вот вечерами я начал ходить в летний парк Муштаид, где царило праздничное веселье над небольшим островком с непонятным названием "скэй-тинг-ринг", плыла музыка и я чувствовал себя повзрослевшим, поскольку оказался частью этого торжества. Катаясь на коньках, я любовался тем, как пробегали, то навстречу мне, то параллельно со мной, ярко окрашенные вагончики с паровозиком первой в Советском Союзе детской железной дороги. Это зрелище настолько меня поразило, что я стал страстно мечтать о работе на железной дороге. Дорогу самостоятельно обслуживали юные машинисты, проводники, стрелочники и мальчик Даня. Ударом в колокол он отправлял состав. Спустя много лет, когда мы встретились на "Мосфильме" со сценаристом и режиссером Даниилом Храбровицким, я напомнил ему о той железной дороге, на которой он "работал", и признался, что тогда очень ему завидовал... Вскоре романтический подъем стал угасать, появилось новое увлечение – велодромом, бесшабашными гонками на велосипеде. Но и они вскоре закончились: я чуть было не разбился насмерть, и перепуганные родители, чтобы я раз и навсегда забыл о велосипеде, купили пластиночный фотоаппарат "Фотокор 9x12". Первая съемка – удивление: на матовом стекле аппарата я увидел перевернутое вверх ногами изображение. Во время проявки отпечатков под красным фонарем в прозрачной жидкости начали появляться контуры снятых мной ребят – героев первого чуда! Фотографировать мне нравилось, но в обществе "Юный динамовец" было °Раздо интереснее. Все свое время я посвятил гимнастике – я даже участвовал в соревнованиях, но спортзал закрыли на ремонт, и я забыл о гимнастике. Некоторые из "динамовцев", с которыми я занимался, стали впоследствии известными спортсменами. Мне судьба определила другой путь. После нашего переезда на бывшую Судебную улицу я пошел учиться в 57-ю школу расположенную в десяти минутах ходьбы от дома. Школа школой, но жизнь улицы, двора по-прежнему увлекала больше. Зимой катался на "снегурочках" (почему-то в те годы снег в Тбилиси выпадал надолго). Самым "смертельным" номером для нас (и для прохожих!) была "торпеда". Мы брали длиннющую лестницу, прикрепляли к ней несколько санок и, устроившись на ней кто как мог, неслись на бешеной скорости вниз по крутому спуску к проспекту Руставели. Прохожие шарахались в стороны, однако со временем они как-то даже привыкли к нашей "торпеде". В один прекрасный день она "на лету" со страшным грохотом врезалась в стоящую на краю тротуара будку "Грузинский хлеб", которая вдруг оторвалась от асфальта и беспомощно повисла в воздухе на проводах. Наш класс был поистине "интернациональным": Виталий Микеладзе, Натела Параджанова, Вадим Максименко, Нателла Кумсиашвили, Сема Шмуле-вич, Сима Теплицкая, Эдик Саакян, Нина Еленина, Гиви Элиашвили, Лена Адамия... Я сдружился с Виталием Микеладзе, он жил неподалеку от меня. Его всегда приводили в пример как самого способного и трудолюбивого ученика. В великолепной библиотеке, доставшейся ему от деда, я впервые увидел книги в кожаных, тисненых золотом переплетах. Иногда мне удавалось познакомиться с содержанием этих богато иллюстрированных изданий, вызывавших восхищение. Постоянное общение с семьей Виталия оказало на меня заметное влияние. Бабушка не могла никак нарадоваться на внука, который все чаще оставался дома и, расположившись на балконе, читал. Я любил это место, где можно было спать на жесткой деревянной тахте, вдыхая запах цветущих акаций, рассаженных вдоль нашей улицы. Бабушка радовалась, а мои бывшие дружки считали, что я "свихнулся" – перестал прогуливать школу и носиться в бесшабашном круговороте дворовой жизни. Зная мою увлеченность и страстность, они не могли понять, что я могу отказываться от всего, что составляло нашу мальчишескую жизнь, полную радостей, тревог и волнений. Короче говоря, у меня появились другие интересы и новые друзья. Напротив нашего дома стояло новое роскошное четырехэтажное строение для работников Совнаркома. В нем жил сдержанный и серьезный мальчик Марлен – худой, в очках, крайне редко принимавший участие в наших играх. Казалось, что в отличие от нас он всегда о чем-то размышлял. Когда в городе начались повальные аресты, забрали и его отца, занимавшего важный пост в ЦК. Марлен остался с бабушкой – и больше я его не встречал. Видимо, они куда-то переехали. Через много лет, когда я уже был студентом операторского факультета ВГИКа, однажды обратил внимание на фигуру худого студента в очках, и, как мне показалось, с таким же характерным носом, как у Марлена. Конечно, это был именно он и никто другой. Я подошел к нему "Ты случайно не Марлен Хуциев?" Мы искренне обрадовались встрече. В институте училось много наших ребят из Тбилиси – Тенгиз Абуладзе, Резо Чхеидзе, Лева Кулиджанов, Леван Шенгелия, Дима Месхиев (с ним я учился в одной школе), Сурен Шахбазян, Володя Бурыкин, Дудар Маргиев, Георгий Калатозишвили. Я был рад и встрече с Сережей Параджановым, которого знал раньше по Тбилиси – он жил неподалеку, в нашем районе. Прежде мы мало общались, но в институте хорошо узнали друг друга, вся его бурная, полная парадоксов жизнь проходила на моих глазах. Разве мог я подумать, что со временем он станет одним из немногих, кому удастся создать свой язык в кинематографе! Еще в детстве я обращал внимание на окружавшие меня предметы, вглядывался в лица, в природу, любил наблюдать различные эффекты освещения, особенно у нас дома, когда в квартиру проникало утреннее солнце. Эти радостные мгновения растягивались до бесконечности. Очень рано во мне пробудился интерес к цвету. Сначала это были еще неосознанные ощущения. Для природы юга характерны яркий солнечный свет, глубокие лиловые тени, интенсивные краски неба, зелени, цветов. Хорошо помню, что детство мое было "цветным". И самым цветным казался старый цирк-шапито – с брезентовым шатром на деревянных столбах, запахом опилок, с животными, артистами, местными и приезжими, с самим стариком Дуровым. С годами все эти воспоминания стали расплывчатыми видениями, по-прежнему цветными, но далекими и потускневшими. Когда я подрос, мы вместе с отцом по воскресеньям ходили в старинные майданские бани (2), где горячая вода била из подземных источников и пахла серой, к чему мне пришлось привыкать. Знаменитая Орбелиановская баня, вся в голубой мозаике, с роскошными номерами, предназначалась для избранной публики. Мы же ходили в простые общие бани, приютившиеся на карабкающейся в гору улочке. В них были та же серная вода и бассейн.

Похожие:

	Регламент организации учебной и производственной практики обучающихся,... Целью практики является комплексное освоение обучающимся всех видов профессиональной деятельности по профессии начального профессионального...		Города ижевска управление образования ижкар администраци В целях выявления, поддержки и поощрения творчески работающих педагогов, распространения передового педагогического опыта, продвижения...
	Установка радиаторов (до 10 секций) на кирпичные стены с подсоединением... Типовая технологическая карта разработана на установку радиаторов (до 10 секций) на кирпичные стены с подсоединением к открытым стоякам...		Среднего профессионального образования «трубчевский автомеханический... «Личностно-ориентированный подход на уроках производственного обучения по профессии «Повар, кондитер»
	Опыта Автор опыта: Дитятева Л. В., социальный педагог мбдоу «Центр развития ребёнка – д/с №48 «Сказка»		Опыта Исходным условием становления опыта является социальный заказ общества на обеспечение качества гуманитарного образования
	Тема опыта Авторы опыта: Данченко Татьяна Евгеньевна, Новикова Ирина Васильевна, учителя английского языка мбоу «Лицей №9» г. Белгорода		Тема опыта ...
	Тема опыта Автор опыта: Вертиева Валентина Михайловна, учитель начальных классов мбоу «Ясеновская средняя общеобразовательная школа Ровеньского...		Тема опыта Автор опыта: Копейкина Надежда Александровна, преподаватель английского языка гбоу спо нао «Ненецкий аграрно-экономический техникум»,...