Литература
Вепрева И.Т. Языковая рефлексии в постсоветскую эпоху. - Екатеринбург, 2002.
Димитрова Е.В. Тоска.// Антология концептов. М., 2007, С.197 – 201.
Лингвистический энциклопедический словарь, М., 1990. (ЛЭС)
Корченкова Н.Ю. Свобода слова как фактор демократического развития современной государственности // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского: Гражданское общество, государство и право в переходный период. Серия: Право (56), С. 90-96.
Орлова О.В. Жизненный цикл и миромоделирующий потенциал медиаконцепта. // Вестник ТГПУ, 2010, Вып. 6 (96), С.78-84.
Черникова Н.В. Лексико-семантическая актуализация как средство отражения изменений в русской концептосфере (1985 – 2008 гг.). АКД, М., 2008, 37 С.
Шмелева Т.В Кризис как ключевое слов текущего момента.// Политическая лингвистика. Вып. 2 (28). – Екатеринбург, 2009. - С. 63-67.
Kuntzsch, Lutz. Wörter der Jahre 1996-1997. – Omsk. 1998
Der Sprachdienst. 5/99, S.216.
Источники фактического материала
Die tageszeitung: taz – Archiv 1986 – 2003. –connrapress Media GmbH, Berlin.
http://www.voanews.com/russian/news/america/Glasnost-Russia-award-2009-12-09-78902662.html
http://www.gdf.ru
ГНЕВ
(на материале русской, польской и чешской лингвокультур)
Евгений Стефанский
Анализируя лексику со значением гнева в древнерусском языке, В.В.Колесов отмечал, что гнев и ярь (ярость) в сознании древнего русича обладали позитивными ценностными характеристиками, тогда как гроза и лють (лютость) передавали гнев с ярко выраженными негативными коннотациями. Различия же между эмоциями гнев и ярь, а также гроза и лють заключались в том, что гнев и гроза всегда направлены (в социальном смысле) сверху вниз, а ярь и лють безотносительны к иерархии отношений (Колесов 2004: 93).
В современном русском языке ценностные характеристики различных проявлений гнева вышли на первый план. У гнева и ярости, в силу их духовного начала, в современном русском языке наиболее важными оказались положительные коннотации. Именно поэтому ярость может быть благородной, а гнев – справедливым, благородным, праведным. Глагол гневаться, деривационно связанный с гневом, в современном русском языке стремительно устаревает (о чем имеется помета во втором издании БАС2: III; 163). Он оказывается уместным разве что в стилистическом употреблении (серьезном или ироническом) в так называемой почтительной речи. Такая речь обращена снизу вверх и обозначает потенциальный гнев, направленный от высшего к низшему. См., например:
(1) - Пришей себе бархатный воротничок и убирайся ко всем чертям...
- Напрасно изволите гневаться, это я не для себя стараюсь, а чтобы вам уважение оказать, - возразил слуга и вышел, бесцеремонно хлопнув дверью (Прус).
(2) «Соблаговолите же, дорогая, в ответ на мое раскаяние уговорить глубокоуважаемого пана Вокульского (который, неизвестно почему, гневается на меня), чтобы он продлил со мной договор…» (Прус).
В обычном же, нестилистическом, употреблении с существительным гнев соотносится глагол сердиться и его дериваты. Тем самым представление древних русичей о том, что гнев сосредоточен в сердце1, в современном русском языке концептуализировалось в лексической единице, этимологически связанной с названием этого органа, а семантически обозначающей гнев.
«То, что чувства локализуются в душе, в сердце, а также то, что место обитания чувств вне человека не оговаривается, - пишет Н.Г.Брагина, - имеет объяснения в мифологии. По своему характеру чувства неструктурны, они близки к хаосу. Сам способ проникновения чувств в человека указывает на их враждебность. Можно предположить, что пространство их обитания вне человека – это именно хаотические пространства, подземный мир, откуда они приходят, нападают на человека». Именно поэтому, по мнению исследовательницы, чувства являются элементом хаоса. А поскольку сердце находится в середине (= в центре) человека (= микрокосма), то агрессия чувств, направленная на душу или сердце человека, оказывается аналогом нападения на центр мира (= макрокосма)» (Брагина 2007: 298-299, 302. – Разрядка автора. – Е.С.).
Гнев – это преимущественно рациональное чувство. Оно возникает в результате интеллектуальной оценки гневающимся того факта, что объект гнева нарушил некоторые нормы. Ярость же – это конкретно-чувственное, импульсивное проявление гнева. Положительные коннотации, имеющиеся в этом обозначении гнева, связаны, по-видимому, с сакральностью явлений, передававшихся данным корнем.
Ярость для древних славян, по-видимому, не что иное, как неотъемлемый признак маскулинности. Так, польский этимолог В. Борысь отмечает имевшееся в древнепольском языке у прилагательного jary значение ‘крепкий, бодрый, лихой, удалой, развратный’, которое сохранилось в современном польском языке лишь в устойчивом выражении stary, ale jary (букв. ‘старый, но крепкий’; Boryś: 204). Фразеологическое же значение этой поговорки, по-видимому, близко к русск. Седина в бороду, бес в ребро. Другой польский этимолог, А.Баньковский, прямо толкует это значение как ‘сексуально активный’ (Bańkowski: I; 573). Это же значение подтверждается и в словарях русского языка. В.И.Даль отмечает у прилагательного ярый значение ‘похотливый’, а у существительного ярость – ‘похоть’ (Даль: IV; 679). С.И.Ожегов приводит у глагола яриться специальное значение ‘приходить в половое возбуждение (о животных)’ (Ожегов: 748).
Если вспомнить, что словом яр, яра обозначалась весна, а Ярила был славянским богом плодородия и любви, то легко понять, что наиболее общим значением соответствующего корня было ‘возбужденный’, которое могло конкретизироваться в том или ином направлении. О сакральности понятий, передаваемых корнем *jar-, для древних славян свидетельствует тот факт, что, по словам этимолога польского языка А.Брюкнера, корень -jar- в славянских личных именах был синонимом корня -święt- ‘святой’. «Один и тот же божок, - отмечает исследователь, - называется Świętowit в Арконе и Jarowit в Хавельберге, Jarosław, Jaropełk = Świętosław, Świętopełk» (Brückner: 199).
Несмотря на чувственность и конкретность эмоции ярость, в современном русском языке практически исчезли деривационно связанные с этим словом глаголы ярить, яриться, яровать. И даже причастие разъяренный почти утратило свойственную этой глагольной форме процессуальность, превратившись в обозначение качества. Связано это, по-видимому, с тем, что положительно оцениваемый вид гнева, обозначаемый словом ярость, не должен излишне конкретизироваться.
Большинство конкретных проявлений русского гнева сосредоточены как раз на «негативном полюсе» этого концепта и передаются в современном русском языке лексемами злоба и злость, корень которых прямо маркирует этот негатив. У обеих этих лексем БАС выделяет два значения, которые толкуются практически одинаково:
Злоба
|
Злость
|
1. ‘чувство враждебности, недоброжелательности’.
|
2. ‘гнев, раздражение, злость’
|
2. ‘гнев, бешенство, досада’
|
(БАС: IV;1240, 1261)
Тем не менее первое из этих значений свойственно по преимуществу лексеме злоба. Враждебность и недоброжелательность характерны прежде всего именно для злобы. Злоба, как и гнев на «положительном полюсе» рассматриваемого концепта, - рациональное, интеллектуальное чувство, которое внешне может не проявляться. Именно поэтому злобу можно затаить, сдерживать; злоба может быть бессильной; злобными могут быть и приятные чувства, а также их проявления (см. злобная радость, злобное удовольствие, злобная улыбка). И наоборот, лицо человека может выражать импульсивный, чувственный, демонстративный гнев со знаком «минус», обозначаемый в русском языке словом злость, а в его глазах (а значит, и в душе) может отсутствовать злоба. См., например:
(3) Девочка видит глаза матери и чувствует, что в них нет злобы, что мать только притворяется злой, а сердцем жалеет ее (Шишков; БАС: IV;1240).
(4) Я живо воскресил его [оскорбление] в памяти, дабы возбудить в себе злобу, и постарался притушить в глазах огонь любви. (Прево; Летягова 2005 : 129).
Лексеме злость, наоборот, более свойственно второе значение - ‘гнев, бешенство, досада’. Это настолько импульсивное чувство, что человек не в силах с ним бороться, потому что его злость берет. Злоба тоже может овладевать человеком, но из-за того, что злоба не находит выхода в злости, первая может душить человека.
Глаголы и прилагательные, соотносимые с двумя этими именами эмоций, также противопоставлены друг другу по принципу «абстрактное, потенциальное» - «конкретное, реальное». Ср., например:
Злоба
|
Злость
|
Злобствовать – ‘быть враждебно, недоброжелательно настроенным’ (БАС: IV; 1244).
|
Злиться – ‘испытывать чувство раздражения, сердиться’ (БАС: IV; 1237).
|
Злобный – ‘тот кто затаил злобу, мстительный’.
|
Злой – ‘тот, кто открыто демонстрирует свою злость, сердитый, раздраженный’.
|
Злость всегда конкретна. Изображая человека, испытывающего эту эмоцию, писатели одновременно описывают симптоматику, сопровождающую ее. См., например:
(5) Сильвио встал побледнев от злости и с сверкающими глазами сказал: «Милостивый государь, извольте выйти, и благодарите бога, что это случилось у меня в доме» (Пушкин).
(6) Поручик Лукаш прервал это мучительное молчание словами, в которые старался вложить изрядную долю иронии:
- Добро пожаловать, Швейк! Благодарю за визит. Наконец-то вы у нас, долгожданный гость.
Но он не сдержался, и вся злость, накопившаяся за последние дни, вылилась в страшном ударе кулаком по столу. Чернильница подскочила и залила чернилами ведомость на жалованье. Одновременно с чернильницей подскочил поручик Лукаш и, приблизившись вплотную к Швейку, заорал:
- Скотина!
(Гашек)
При описании эмоции злобы сопутствующие эмоции и симптоматика совершенно другие. Если злоба бессильная, то эмоции сдерживаются хотя бы потому, что злоба не может перейти в злость: ее некому демонстрировать. См., например:
(7) А потом творилось что-то несуразное: в сумерках, замирая от злобы, обиды и страха, Тихон Ильич сидел в поле на бегунках. Сердце колотилось, руки дрожали, лицо горело, слух был чуток, как у зверя. Он сидел, слушал крики, доносившиеся из Дурновки, и вспоминал, как толпа, показавшаяся огромной, повалила, завидя его, через овраг к усадьбе, наполнила двор галдой и бранью, сгрудилась у крыльца и прижала его к двери (Бунин).
Если же человек, испытывающий бессильную злобу, и демонстрирует свои эмоции намеренно, то это происходит тогда, когда он находится на грани помешательства, как это происходит с одним из героев романа «Мастер и Маргарита»:
(8) Погрозив в бессильной злобе кому-то вдаль кулаком, Иван облачился в то, что было оставлено. (Булгаков).
Когда злоба сопровождается злорадством, то лицо человека может выражать приятные эмоции:
(9) Люди перестали интересовать Адама, и вообще он стал равнодушен ко всему, что было связано с его возлюбленной. Мать раза два робко заметила, что это смахивает на амок; однажды она даже пригласила <…> на обед знакомого ксендза, однако Адам, испытывая от того некое злобное удовольствие, так ловко управлял разговором, что не прозвучало ни одного вопроса о нем и Лиле, а потом внезапно встал, попрощался и ушел (Сосновский).
(10) Раздался жалобный вопль и крики: «горим, помогите, помогите!».
- Как не так, - сказал Архип, со злобною улыбкой взирающий на пожар (Пушкин; БАС: IV; 1243).
Центр русской системы языковых средств, выражающих гнев, представлен в таблице 2.
Как видно из таблицы, ни одно из четырех имен эмоций со значением гнева, находящихся в центре русской системы, ни в одном контексте не получает оттенка психического расстройства. Таким образом, и гнев, и ярость, и злоба, и злость предстают в русской картине мира не столько как аффекты, сколько как средства регулирования социальных отношений. Различные формы агрессии в русской лингвокультуре позволяют поднять (по крайней мере, ситуативно) собственный социальный или психологический статус. См. соответствующие устойчивые выражения: Наглость – второе счастье, По нахалке (сделать что-либо), Кто смел, тот и съел, Лучшая защита – нападение.
Таблица 2
Ядерные средства обозначения гнева в современном русском языке
|
С позитивными ценностными характеристиками
|
С негативными ценностными характеристиками
|
Интел-лектуальные, рациональные эмоции
|
ГНЕВ
Гл. гневаться (устар.), сердиться (иерархия: высший по отношению к низшему)
Опр. благородный, праведный, справедливый
|
ЗЛОБА
Семант. ‘чувство враждебности, недоброжелательности’
Гл. злобствовать, озлобиться
Прил. злобный
Фр. затаить злобу, злоба душит, бессильная злоба
Сочет. злобная улыбка, радость
|
Конкретночувственные, демонстратив-ные, импуль-сивные эмоции
|
ЯРОСТЬ
Гл. устарели, прич. разъяренный
Опр. благородная
Этимолог. ярый ‘сексуально активный’
|
ЗЛОСТЬ
Семант. ‘гнев, бешенство’
Гл. злиться
Прил. злой
Фр. злость берет
| |
