Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования
Скачать 1.57 Mb.
|
Как бы Вы сказали, какая среда является благоприятной для возникновения НКО именно социально-политического толка? Наличие публичной сферы, более сложной, чем она так трактуется. Кстати, это одно из наших важных завоеваний, потому что я, как руководитель некоммерческой организации, не должна делать что-то специальное, чтобы присутствовать в СМИ. Публичное пространство Пермского края предполагает, что в нем существуют значимые сигналы и у этой части спектра ньюсмейкеров. Второе – это наличие опыта общественной деятельности, который воспринимается как успешный. Это истории успеха. Третье – это окно возможностей, которое создается наличием местной региональной базы для НКО. Она у нас очень специальная. У нас специфический устав Пермского края, написанный общественниками вместе с органами власти. Мы его ручками писали вместе с Администрацией губернатора, поэтому у нас небывалый устав, в котором закреплены такие вещи, которых нет вообще ни в одном другом уставе. У нас есть закон об общественном контроле. Мы сами писали огромное количество нормативных актов, которые там присутствуют: Закон о социальной защите, об уполномоченном по правам человека и так далее. То есть, особая нормативная среда и тип бюрократической деятельности, который позволяет это. Я думаю, что еще, в целом, большая или меньшая успешность населения, которая позволяет не концентрироваться общественным инициативам вокруг неоспоримого бедствия. Соответственно, если у вас наводнение, то все «залипается» туда и больше ничего не происходит. У нас вроде такого в меньшей степени. Я думаю, что есть некая специфика регионального политического режима и региональной политической традиции, которую мы не должны сбрасывать со счетов. Особый тип человеческого капитала я бы тоже отметила. Все-таки, я бы сказала, что у нас достаточно благоприятная среда, чтобы в ней развивались либерально-направленные, демократически-ориентированные и модернизационные инициативы. У нас в меньшей степени представлены архаичные, националистские – наша среда действует на них как затухающая, на их затухание. О ресурсах я могу найти информацию в Вашем исследовании? Да, но я бы хотела просто сказать, что это специфика. Во-первых, обратите внимание, что у нас для всяких номенклатурных общественных инициатив существуют общественные центры, Совет Ветеранов, Общество Инвалидов. Они там концентрируются вокруг этих центров, вокруг ТОСов. Я бы не сказала, что это в чистом виде инициатива. Многие из них, на самом деле, номенклатуризированы или включены, или, как сказала, бывший руководитель избиркома краевого, ТОСы просто куплены. Не знаю, можно ли это использовать в интервью, но логика такая у нее была. Все равно, так или иначе, они там есть где-то, существуют, ТОСовское движение в Перми достаточно развитое. Во-вторых, из ресурсов у нас существуют крупные игроки, действующие как институты развития, мы, Гражданская Палата и так далее, которые действуют как сервисные центры для инициативных организаций. В этом смысле, нельзя прямо сказать, что инициативам предоставляются различные ресурсы, но мы выступаем как инвестиционный магнит, тащим много средств и международных, и российских. Вы можете посмотреть по нашим отчетам: это, конечно, невероятный объем. Затем, у нас есть ресурсы, традиционно связанные с тем, что система государственных муниципальных учреждений была такова, что она всегда предполагала предоставление ресурсов еще и для общественной деятельности. Посмотрите на нашу Горьковскую библиотеку. При библиотеках существовали сперва Центры Правовой Информации, а потом Центры Правовой и Гражданской Информации. Целых 7 библиотек, при которых были выездные консультации и так далее. Это невероятный сервис и ресурс. В этом смысле, это получается такой квази-бюджетный ресурс, когда библиотеки предоставляют свои помещения, и другие какие-то бюджетные учреждения. Все связано с тем, что Пермский край всегда был в какой-нибудь модернизации задействован. То есть, если у нас реализуется комплексная программа модернизации образования, мы пилотная площадка, а там есть подпроект, который называется «школы как центры общественной активности района», так хочешь-не хочешь там начинает что-то реализовываться. Потом была культурная интервенция, которая одновременно создала площадку, с одной стороны, агрессию, а с другой стороны, всякие хипстерские слои, которые раньше себя никак не видели в качестве активистов, стали использовать разные виды гражданских развлечений. У нас много разнообразных ресурсов, и одновременно у нас почти нет основного ресурса, который во всех других регионах присутствует – у нас нет краевой программы поддержки общественной деятельности, которая бы щедро раздавала инвестиции по этому поводу. При этом, это все равно присутствует. Институты развития иначе работают наши. Движения и организации в равной степени имеют доступ к этим ресурсам? Нет, конечно. Но в этом и есть специфика развития институтов в Пермском крае, что среди них всегда, несомненно, не все… То есть, у нас есть организации, которые традиционно или в силу инноваций имеют достаточно большой доступ к ресурсам, не потому что это коррупционные схемы, а потому что, как правило, самые весомые, федерального уровня, инновации в этой сфере почти всегда есть в Пермском крае. При этом, часть этих организаций с самого начала, начиная с середины 90х годов, сразу начали использовать себя как шлюз, который помогает увеличивать доступ к такого рода ресурсам, консультационным, методическим, информационным, для инициатив и движений. Такая специфика пермского края с самого начала была. У нас есть еще такой, мало используемые, ресурс (я должна о нем сказать, хоть и считаю это имитацией) – Фонды Местных сообществ, которые тоже какие-то деньги аккумулируют для инициатив. Конечно, они в разной степени используют эти возможности. Не забывайте, что есть еще и бизнес, который во что-то вкладывает. Я, как бывший директор Уральского Агентства поддержки малых и средних предприятий, могу сказать, что наши исследования начала 2000х годов – 2004го года говорили о том, что предприниматели, особенно мелкий и средний бизнес, вкладывают серым образом средства в общественные движения. Это были как раз скорее и националистического толка, и так далее. (Серым способом: Они не передают деньги благотворительно, а, например, устраивают какого-то человека к себе в качестве кладовщика. И деньги идут.). С чего, как правило, начинается гражданская инициатива? Там много всяких факторов. Мы выделили несколько факторов, которые служат триггерным явлением. Как минимум, я бы так сказала. Всегда в центре инициативы стоит инициативная группа или инициатор, который, как правило, демонстрирует типологически несколько подходов к тому, почему возникает инициатива. Первый случай – это когда собственная проблема. Столкнулись с проблемой – стали ее решать. Потом поняли, что это не только ваша проблема, но проблема и других. На вас «налипают» люди, либо вы напрямую начинаете обращаться. Вторая вещь – столкнулись с чужой проблемой, но восприняли ее как свою. Таких очень много. Это все инициативы по поиску детей, Дима Жебелев, правозащитные инициативы почти все, потому что правозащитники редко сталкиваются с тем, что их обижают, у них высокая чувствительность, у них такой тип слуха к тому, когда рядом унижают человеческое достоинство, или животных, например. Третий вариант – это попытка разных видов самореализации. Особенно городской активизм такой. Люди съездили в Европу, увидели что-то такое, приехали и решили, а почему у себя такого не попробовать. Это попытка применить чужой увиденный контекст или чужой увиденный опыт. Отсюда и сбор мусора, и обмен книгами, бесплатные ярмарки, картонные города. Еще есть одна вещь, когда люди экспериментируют с институциональными возможностями. Например, государство говорит, что сейчас будем пробовать открытые органы власти, открытый бюджет – всегда находится какая-нибудь инициативная группа вокруг айтишников, офисного планктона, которая думает, а давайте поиграем по-серьезному. Начинают вокруг этого строить бюджетные сообщества. Государство сказало, давайте будем реформировать милицию. Вокруг этого сразу же собралась коалиция, и мы сейчас вам скажем, как нужно реформировать милицию. Что они делают? Они экспериментируют с этими институциональными возможностями вокруг социальных сервисов, вокруг нового типа социального публичного управления. Теперь о роли лидера? Роль формального лидера и реального – они, как правило, различны? Я бы сказала, что существуют различные лидерские роли. Я так думаю, что совершенно понятно, что существуют фронт-мэны. Это могут быть основные спикеры, например, или реальные лидеры, персонами которых называют разные инициативы и так далее. Это концентрированные лидеры. Например, Аверкиев или Юшков, Дима Жебелев. Это один вариант. Другой вариант, когда различаются роли. Если лидеры как носители аргументов, есть лидеры как основные спикеры. Классический пример. Движение Выбор: Окунев – основной спикер, но зная этого человека, много с ним общаясь, я не думаю, что там такой объем и потенциал личности, что позволяет формировать разные типы решений, скорее всего, старший Подвинцев рядом, кто создает… Лидер по аргументам – они выстраивают достаточно большой медийный ряд. Поэтому я думаю, они разные могут быть, но в целом, для инициатив чаще всего происходит совпадение лидера или лидерской группы формальных и фактических. Кроме архаичных практик. Суть времени: они всегда подчеркивают, что они являются ретрансляторами некоего нарратива, который выдается центром. Тогда о публичном лидере… Какие функции ему принадлежат, и не принадлежать рядовому участнику? Он – держатель контекста. Как правило, это выражается вот в чем… Он не только говорит по поводу тематической сферы, в которой реализуется, но его часто используют в качестве основного спикера и эксперта по этой сфере деятельности любые другие толкователи, журналисты, ученые и тд. Вторая вещь – он собой персонифицирует или очеловечивает то или иное движение для кого угодно, для обывателей, потому что у нас не существует как про ментов, что любой обыватель знает, кто такой нормальный мент, как он одевается, что он читает. Для любых других людей фактически единственным представлением о том, что есть инициатива в человеческом измерении, является фигура этого лидера. Всем очень хочется этот человеческий контекст улавливать. У нас с мужем часто интересуются, что мы читаем, во что мы одеваемся… Третья часть – это создание текстов, текстов как говорения. Я думаю, это чрезвычайно важно для всяких инициатив – создание церковного призвания, церковного вложения. Эта попытка объяснить, что именно имеется в виду, с помощью каких слов это описывается – это, как правило, лежит на лидере, как на спикере основном. Я приводила этот пример встрече, связанный с формированием дискурса. То есть, приспособление к тому, что об этом можно говорить, каким языком – это, как правило, из уст лидера исходит. Он – основной переговорщик. Когда возникает необходимость рассматривая этого типа общественного интереса в реальных переговорах, или присутствие на публично значимых площадках. Следующее, редко встречающееся, но в Пермском крае часто встречающееся, он – гарант, если хотите, защитник. Особенно это по Аверкиеву видно. Ситуация, при которой просто его присутствие рядом с ситуацией конфликта и апеллирование к силовым ведомствам по поводу того, что вы совсем с ума сошли, это нормальные, вменяемые люди – при том, что у него у самого конфликт с силовыми ведомствами – но это, как ни странно, в Пермском крае срабатывает. Еще бы я сказала, что есть некая общая вещь, которую они делают. Понятно, что они почти всегда являются основными фандрайзерами, то есть, теми, кто ищет ресурсы, или на кого налипают эти ресурсы. Они формируют клуб, общей повестки дня, региональной повестки дня, или являются основными спикерами или модераторами основных площадок. Еще, именно в Пермском крае, они несут этот столичный отблеск. Очень многие из нас являются фигурами федерального масштаба, держателями того, что Пермь как была столицей гражданского общества, так и осталось, и это постоянно подтверждается тем, что непрерывно в какие-нибудь правительственные комиссии назначают, или мы самые главные спикеры на любом съезде. Как только мы там появляемся, мы сразу делаем эту площадку своей. Забыла сказать. Саморефлексия. Пермский край отличается, как исследователь сейчас говорю, очень высоким уровнем саморефлексии. Я, пожалуй, ни в одном регионе не видела, чтобы люди свой собственный опыт рассматривали как ресурс, описывали где-нибудь и продвигали. Это всегда было в Пермском крае. Правозащитные технологии, гражданские технологии, технологии экспертизы гражданской – мы их каждый раз сами на себе пробуем, потом это описываем и предлагаем. Это саморефлексия. Лидеры являются основными держателями этой саморефлексии. Речь идет именно об историях успеха? Мне трудно сказать. Потому что вопрос в том, где заказ. То есть, кто является заказчиком негативного опыта. Например, тот же самый Аверкиев, который раз за разом пытается объяснить, что он уже давно не правозащитник, но уход из правозащитной деятельности воспринимается, скорее, как негативный опыт, хотя с моей точки зрения, это вполне нормальная ситуация, но никто этому не верит. Поэтому сколько он ни говорит об этом, его коллеги по правозащитному сектору считают его, пусть и заблуждающимся немного, но все же правозащитником. С другой стороны, саморефлексия – это не только истории успеха. В нашем случае, как раз не всегда истории успеха. Например, мы реализовывали такой общефедеральный проект , специально на него ресурсы подтянули, который назывался «будущее прав человека в России». Половина была посвящена тому, как избежать угроз, мы рассматривали, как происходит разрушение общественных приемных или имиджа. Этим мы тоже славимся, но в общем и целом, конечно, пермский контекст и пермская специфика предполагает, что все от нас ожидают, что мы всем будем демонстрировать успешность, победительность, продуктивность. А в большинстве своем пермские движения и организации лидероцентристские? Хотелось бы отослать Вас к Норту. Это связано с тем, что это не пермский феномен, а общий в ситуациях и в обществах с открытым и закрытым доступом. Поскольку у нас система не с открытым доступом, количество рисков чрезвычайно увеличивается, и совершенно точно понятно, что зачастую организации и движения не переживают своих создателей. Это общеинституциональный контекст. Но в целом, у нас есть примеры и того, когда разрушалось, и того, когда не разрушалось. Аверкиев классический пример. Он создатель Правозащитного центра и специально разваливший ее на 2 части, ушедший оттуда и создавший пермскую гражданскую палату. Но Правозащитный Центр как был, так он и существует. Есть движения, которые существуют помимо их создателя. Но их совсем немного. Я бы сказала, они не то, что лидероцентристкие, но персонально этот лидер является критическим ресурсом. Даже если сама организация или движение вполне себе полицентрична, но вся окружающая действительность, журналисты требуют именно этого, именно его языка, власть говорить хочет только с ним. Но все же, как и по всей России, я бы сказала, что по-прежнему лидероцентризм. Насколько важна для организаций и движений публичная известность? Несколько аспектов ответа на этот вопрос. Первый вариант. В некоторых случаях публичная известность необходима для того, чтобы формировать разнообразные ресурсы, увеличивать количество сторонников, привлекать внимание власти, привлекать внимание возможных спонсоров. Второй вариант. Тут уже расщипление произошло. До прошлого года я бы сказала, что это способ внятно, сознательно объяснить, чем ты занимаешься – тип информационной открытости, который важен для гражданской культуры. Я бы вообще сказала, для социального капитала в его двух ипостасях, кроме бункинга, когда мы только своих «клубим», а все мосты – «бриджинг» - попытка соединения коалиций, партнерств, или гражданская культура, как некоторый способ сравнивания себя, взятие на себя ответственность за некое общее благо, он обязательно предполагает публичность. Но с прошлого года, когда к нам стали приходить прокуратура и разные органы, они совершенно тупо идут к тем, кто под фонарем, и им совершенно все равно. Сейчас это расщипление происходит. Я думаю, как раз попытка сохранить свою репутацию, остаться возможным для партнерства будет заключаться в разумной закрытости организации. В некоторых случаях, и в Перми это часто происходит, представление себя публично – это часть общественного блага, миссия организации, повестки. Мы так много говорим о необходимости публичности. Мы, например, хрустальную гражданку вручили в том году бывшему губернатору пермского края за единственный поступок: за публичное объяснение того, почему он дальше не будет губернатором. При этом, это требовало многих разговоров с губернатором, объяснения, почему это нужно… Это несомненно гражданский поступок, его от него не требует ни закон о госслужбе, ни самый главный его избиратель, широкий круг избирателей от него этого не требует. Однако, он все объяснил. В этих случаях публичность, открытость, публичное представление – это часть миссии. И не забывайте, есть еще движения и явления, которые в чистом виде реализуются наизнанку. Там изначально коалиция формируется на платформе на какой-то. |
Похожие:
 | Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |  | Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
| Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
| Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
| Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
| Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |