Общественная Инициатива «Гражданин и Армия»
Скачать 1.54 Mb.
|
Очевидно, что способы принуждения к заключению контракта являются закономерным продолжением обычаев и традиций призывной армии. Сама её основа, недобровольный характер призыва, приводит к тому, что в армейской среде принуждение рассматривается как вполне естественный и чуть ли не единственный способ достижения целей. (Вспомним знаменитое «не хочешь – заставим»). Основной целью принуждения якобы является поддержание дисциплины, но вполне закономерно при неограниченной власти над солдатами офицеров в сочетании с их низкой зарплатой, в отсутствие гражданского контроля и эффективных механизмов правовой защиты солдата, оно становится и средством достижения целей, не имеющих отношения к военной службе. При этом физическое насилие является постоянной практикой, обычно отождествляемой с так называемой «дедовщиной». Однако всё чаще и сами военные и представители военной юстиции вынуждены признавать, что к насилию прибегают и офицеры. Нет ничего удивительного в том, что и для выполнения плана по переходу на контрактный способ комплектования используется принуждение, в том числе с применением физического насилия. 3. Незаконное использование труда военнослужащих по контракту. Противозаконная практика привлечения солдат к работам, не связанным с исполнением обязанностей военной службы, была проанализирована в докладе программы «Лишний солдат» 2006 года. В основном описанные факты касались военнослужащих по призыву, но были отмечены и внушавшие тревогу случаи эксплуатации труда контрактников. Были описаны три эпизода, имевшие место в Костромской, Свердловской и Ленинградской областях. В этом же докладе описана ставшая широко известной не только в России, но и за рубежом, история капитана И.В. Матвеева, который боролся с этим позорным явлением и по ложному обвинению оказался в СИЗО. И.В. Матвеев, ныне подполковник, на должности офицера отдела боевой подготовки управления Восточного округа ВВ МВД России продолжил свою деятельность по наведению порядка и вновь столкнулся с сильнейшим противодействием. В жалобе на имя военного прокурора ДВО генерал-майора юстиции Мокрицкого, он пишет: «В процессе выполнения своих должностных обязанностей мною были выявлены факты незаконного использования личного состава военнослужащих по контракту комендантской роты войсковой части 7*** на работах, не связанных с исполнением обязанностей военной службы. Факты незаконного сбора денежных средств с военнослужащих, как по контракту, так и по призыву. Факты массового издевательства над личным составом перед заступлением на службу в комендантской роте, избиения солдат заместителем командира роты по работе с личным составом лейтенантом В. Обо всём этом мною было доложено установленным порядком Врио командующего войсками Восточного округа 12 марта 2007 года, а также справкой по результатам работы в войсковой части 7*** в период с 9 по 10 марта 2007 года.». Также И.В. Матвеев описывает препятствия, возникшие на его пути: «Дошло до того, что 23 марта 2007 года, с целью ограничить меня в праве беспрепятственного прохода на территорию управления ВО ВВ МВД России, на КПП-1 в\ч 7***, через которое осуществляется пропуск офицеров управления округа, по устному приказу начальника штаба округа полковника Ш., наряд по КПП изъял у меня пропуск». По мнению прокуратуры, факты не подтвердились, но от Матвеева на этот раз решили избавиться другим путем – переводом в Москву. [15] А между тем, в Хабаровске, в воинской части Восточного округа внутренних войск некоторые контрактники месяцами не появляются в части, но в журнале личного состава отмечаются. Нетрудно догадаться, с чем это связано, ведь был и такой случай в одной из воинских частей ДВО, что на парня завели уголовное дело по самовольному оставлению части, а он, оказывается, был послан командиром подразделения на сбор кедровых шишек в тайгу. [15] В Челябинской области подобное поручение закончилось трагически. Военнослужащий контрактник Иван Терентьев, родом из Череповца, служил в Челябинской области. Согласно предварительным данным расследования, 3 мая, якобы находясь в увольнении, по личной инициативе он вышел на лодке проверять рыболовные сети, внезапно от сильной волны судно перевернулось, и солдат оказался в холодной воде. Выбраться на берег он не смог. Между тем, по свидетельству родителей Ивана, 3 мая солдат находился на дежурстве, о чем сообщил им по мобильному телефону. Свидетелями этого разговора были многие сослуживцы Терентьева. Отец погибшего военнослужащего не согласен с официальной версией случившегося и считает, что его сын стал жертвой преступного поведения командиров. «Мы знаем, что он был в наряде и ему приказали проверить рыболовные сети, хотя он этого делать не должен. Мы знаем это точно, так как звонили ему 3 мая, он сообщал о себе. У нас есть официальный график, там тоже написано, что он должен быть в наряде», — считает Сергей Терентьев. Челябинская военная прокуратура возбудила уголовное дело в связи с несчастным случаем. [17] 24 Рабовладельческая практика в отношении военнослужащих как по призыву, так и по контракту характеризуется наплевательским отношением к здоровью и жизни солдата, цинизмом и жестокостью. Военнослужащий М. воинской части, известной в Хабаровске под названием «Млечник», прибыл в эту воинскую часть из распределительного пункта г. Белогорска, где поверил агитации за контрактную службу. По прибытии в часть его без осмотра врачей сразу же зачислили в контрактники и отправили на полигон. Там нужно было переносить тяжести, и от этого у него образовалась грыжа. До призыва в армию он уже перенес три операции по удалению грыжи. На полигоне с него хотели снять сапоги и очень сильно избили сослуживцы. Свидетелем данного преступления был командир батареи, но никаких мер не предпринял. Его отпустили в медсанчасть, чтобы получить направление в госпиталь в связи с заболеванием, но врачи отправили его в поликлинику без письменного направления, и в течении нескольких дней он не мог попасть на прием. Он обратился к прапорщику подразделения, чтобы тот помог ему с ночлегом. Вместо этого прапорщик отправил его на работы, и пообещал, что его там будут кормить. Вместо службы в армии он разгружал фуры с пивом. Однажды 500 рублей выплатили ему лично, а не прапорщику, и он потратил их на еду, за что прапорщик его избил и угрожал убить. После этого М. оставил часть [15]. В некоторых частях наблюдается некая преемственность: практика эксплуатации труда военнослужащих по призыву плавно перетекает в такое же отношение к контрактникам. Младший сержант Виктор Р. в 2006 году служил по призыву в Волгограде в воинской части, переходившей на контракт. Всех солдат этой части принуждали подписывать контракт, угрожая дисбатом. В письмах домой и в телефонных разговорах Р. рассказывал об избиениях, о работе вне части по распоряжению прапорщика, в том числе на полях гражданских лиц. О проверках в части сообщают хозяину по телефону, и солдат быстро увозят в часть на машине. От тяжелых работ у Р. возникла грыжа, он был прооперирован. Вскоре после операции вновь послан на работы, снова грыжа и необходима операция. Бабушка и дедушка Виктора обратились в организацию «Материнское право». На запрос этой организации пришел ответ полковника Д. и подполковника П. В ходе административного расследования факты якобы не подтвердились. Результатом расследования стало письменное объяснение Виктора Р., где утверждается, что все написанное – «плод фантазии старого человека». «Я хочу заключить контракт,- пишет Р.,- а мои родственники были против, и, возможно, думают, что это письмо помешает мне остаться служить дальше». Однако, он не отрицает, что у него была грыжа, якобы «из-за занятия штангой в учебке». Упоминает он и о выезде на уборку лука – как о чем-то обычном. [2]. Правда, позднее по поводу незаконного труда военнослужащих в этой части было возбуждено уголовное дело, состоялся суд. Трое виновных были оштрафованы на суммы от 12 до 20 тысяч р.25 Состоянию проблемы незаконного использования труда военнослужащих по призыву в целях, не связанных с исполнением обязанностей военной службы, будет посвящен отдельный доклад. Можно констатировать, что эта незаконная практика сохраняется, и предпринимаются попытки тем или иным способом её узаконить. В данном же докладе мы отметим, что распространение этой практики на военнослужащих по контракту – ярчайшее свидетельство того, что пороки вводимой «псевдоконтрактной» системы суть продолжение пороков призывной армии. 4. Казарменное насилие как способ вымогательства. Анализируя практику привлечения военнослужащих к незаконным работам, нельзя не обратить внимание на связь этого явления с другими правонарушениями экономического характера, прежде всего - с вымогательством. Использование военнослужащих на работах, не связанных с исполнением обязанностей военной службы, очень тесно переплетается с вымогательством денежных средств. Об этом свидетельствуют обращения в Совет солдатских матерей Псковской области военнослужащих и их родственников. Воинские части посёлка Каменка Выборгского гарнизона Ленинградской области известны всей России не только дедовщиной, но и различными видами вымогательства. Если военнослужащий не может дать офицеру нужную сумму, он вынужден заготавливать лес на территории Выборгского гарнизона, чтобы отдать деньги. В заявлении родителей военнослужащего П. от 25 апреля 2007 года в Совет солдатских матерей говорится о том, что командир взвода - лейтенант потребовал от П. за долговременное отсутствие по месту прохождения военной службы 20 тысяч рублей на приобретение компьютера, обещая в случае уплаты не возбуждать уголовное дело. Ни у солдата, ни у родителей таких денег не было, и военнослужащий вынужден был зарабатывать деньги на заготовке леса. В Совете солдатских матерей Псковской области отмечают также, что в каждом втором заявлении обратившихся военнослужащих сообщается о вымогательстве под предлогом обустройства казарм, за различные провинности, за увольнения за пределы части и делают неутешительный вывод, что вымогательство денег как со стороны старослужащих, так и офицеров, в российской армии стало нормой, и приобретает широкомасштабный характер. [12] Мы видим, что начальникам не важно, каким способом солдат заплатит «выкуп». Мы имеем дело со сформировавшейся традицией использования вышестоящими (как в формальной, так и в неформальной иерархии) бесправного положения подчиненных в корыстных целях. В разделе 5 будут приведены многочисленные примеры того, что эта традиция очень быстро распространилась на военнослужащих по контракту. Однако начала формироваться эта традиция давно, сначала как проявление так называемой «дедовщины», в виде подношения «дедам». По опыту Совета солдатских матерей Псковской области, зачастую это - вымогательство спиртных напитков, сигарет, продуктов питания, одеколона, бензина для зажигалок, даже носков под угрозой применения насилия. Согласно заявлению в прокуратуру Псковского гарнизона от военнослужащего в/ч 9**** от 21 мая 2003 года, ежедневные поборы составляли не менее 150 рублей. В том случае, если военнослужащий по какой-либо причине не удовлетворял желание вымогателя, его в этот же день избивали. [12] В начале июля 2006 г военнослужащий срочной службы А. после очередного избиения и прижигания тела сигаретами в начале июля вынужден был самовольно оставить подмосковную часть. Видимые травмы и ожоги от сигареты отражены в акте судмедэкспертизы. Издевательства были средством заставить повара первого года службы выполнять функции «денщика». В обязанности такового входит: подавать «дедам» в постель днём и ночью специальные кушанья. Также - стирать им бельё и подшивать ночами белые подворотнички; приносить водку и сигареты, на которые «салага» обязан добывать деньги любым путём (в том числе воровским). В этой системе вырабатывается своя иерархия. Принуждают к этим действиям «салагу» специальные «сборщики дани» (они же «крышеватели») любыми насильственными способами. За это часть того, что вымогают, они имеют себе. [8] Не гнушаются копейками, выплачиваемыми «срочниками». В феврале 2006 года мать военнослужащего, проходящего срочную службу в Тульской области, сообщила о «дедовщине» и вымогательстве денежных средств: «положенное жалованье 200 рублей отбирают, деньги, которые высылаем из дома, тоже не доходят до сына». [12] Кирилл Д. проходил службу в Нижнем Новгороде. В январе 2006 года был вынужден оставить воинскую часть. Он терпел постоянные побои и вымогательства больших сумм денег со стороны старослужащих, а если денег не было, заставляли искать их в городе. На полевом выходе были неоднократные избиения по рукам, ногам, голове. Среди ночи будили, заставляли искать картошку, хлеб, сало. Вымогали деньги на оплату сотовых телефонов, на сигареты, еду. На банковский счет одного из «дедов» требовали положить 10 000 рублей на дембель, чтобы он мог приобрести себе сотовый телефон, одежду, обувь. Мать Кирилла отправила на карточки мобильных телефонов 988 рублей, переводы на сумму 700 рублей и посылки. Копии квитанций были предоставлены в КСМ Костромской области. [6] Вымогательство со стороны «дедов» проявляется в различных формах, иногда скорее можно говорить о грабеже. Военнослужащий С. был призван 14.11.2006 и направлен во Владивосток. В пути следования к месту службы у всех новобранцев двое старшин-морпехов отобрали теплые бушлаты, несмотря на низкую температуру в вагоне и обледенелые окна, отобрали всю еду и деньги. А если кто-то сопротивлялся, ему выбивали зубы. С. заболел и полгода провел на больничных койках в части, и только 4 мая 2007 г. его перевели в Москву на лечение. [7] Предлоги для вымогательства могут быть различные. Давно известно вымогательство денежных средств у военнослужащих срочной службы за краткосрочное увольнение (на сутки) или в отпуск домой. (Например, об этом сообщается в заявлении в Совет солдатских матерей Псковской области от военнослужащего И. от 21 февраля 2005 года). [12] В августе 2002 г. в Дзержинский правозащитный центр обратился Роман Г., служивший в Московской области, Наро-Фоминском районе, с которого, несмотря на то, что ему до демобилизации оставалось 4 месяца, требовали 5000 р. за то, что он получил положенный ему отпуск. (Как видим, вымогают и у старослужащих). Ему угрожали расправой, если не выполнит это требование. Он не вернулся в часть из отпуска и подал жалобу в прокуратуру. Его направили на временное пребывание в в/ч для совершивших СОЧ во Фролищах, в районе Мулино. Ночью за ним приехали младшие офицеры из Наро-Фоминска и силой увезли в часть. Поскольку к вымогателям мер в части не принимали, то он, вместе с группой других военнослужащих этой части, снова сбежал и вернулся во Фролищи. Это повторялось несколько раз до самой демобилизации. Старшие офицеры не принимали никаких мер для наведения порядка. [8] Очень быстро вымогатели приспособились к прогрессу – требуют перечислять деньги на счета мобильных телефонов, отбирают телефоны у «молодых». Военнослужащий С. призван 26.05.2007 и проходит службу в д. Княжево Дмитровского р-на Московской обл. По прибытию в в/ч старослужащие предложили всем молодым бойцам позвонить домой. Те, у кого были телефоны, достали их, но позвонить так и не сумели, т.к. старослужащие потребовали эти телефоны отдать им. С. отказался отдать телефон, за что был жестоко избит и доставлен в госпиталь, где прооперирован дважды. (Первая операция длилась 3 часа). Обо всём случившемся родителям сообщил анонимно один из сослуживцев, но назвать себя не захотел. Родители выехали в госпиталь. Из госпиталя С. вернулся в часть, когда старослужащие были уволены. [7] В конце декабря 2005 г. в Дзержинский правозащитный центр обратился Николай М. Он был призван в армию осенью 2005 года в Перми, шел с большой охотой. На службу попал в Реутов Московской обл. в учебную роту отдельной дивизии оперативного назначения (ОДОН). Он оставил часть из-за неуставных отношений и вымогательств. В силу ряда обстоятельств на полпути к Перми обратился в Дзержинский Правозащитный центр. В заявлении он писал: «Первую неделю служба и учёба проходили нормально. Мне в части понравилось, я успешно выполнял задания на стрельбище. Через неделю ко мне стали приставать старослужащие: бить кулаком, походя, проходя мимо. Особенно ко мне цеплялся младший сержант Т., прослуживший в армии больше 7 месяцев, и требовал денег. Я видел как ему, в свою очередь, давал указания старослужащий, который должен скоро демобилизоваться. Т. часто подходил ко мне и просто так бил по голове, по почкам. Я долго терпел и старался не обращать внимание на его приставания. 1 декабря 2005г сержант подошел ко мне и потребовал, чтобы я позвонил кому угодно из родственников и потребовал от них, чтобы на счёт сотового телефона Т. положили 600 рублей. Я не мог этого сделать, т.к. не представляю, как можно заставить кого-то класть деньги на счёт постороннего человека. 20 декабря 2005г. он подошел ко мне и теперь стал требовать, чтобы, когда приедут ко мне родители, то они привезли для него 2000 рублей, сотовый телефон и станок для бритья. Материальное положение моей семьи его не интересовало». [8]. Как видим, вымогательство осуществляется не только у самих солдат, но и у их родителей. Нередко родители военнослужащих срочной службы покупают новую военную форму для своих сыновей за 1200 рублей ( заявление от 28 марта 2007 года в Совет солдатских матерей Псковской обл. от С-ко Т. А. матери умершего военнослужащего, проходившего службу в Московской обл. Одинцовском р-не.) [12] Иногда родители сталкиваются с большой жестокостью вымогателей. Из интервью председателя организации «Солдатские матери и солдаты России» Е. И. Зелинской: «Сослуживцы сына прислали маме на Новый год его фотографию в обнажённом виде, в состоянии дистрофии. И попросили выслать ему деньги на форму. Однако дали понять, что самой форму покупать не стоит, как и приезжать. Мы сразу поняли, что налицо явное вымогательство».26 Для личных дел солдат должны быть сделаны две фотографии. Предприимчивые люди, используя свое служебное положение, обкрадывают не только солдат, но и их матерей. Сфотографировав ребят для личных дел, тут же собирают с каждого по 25 рублей, под предлогом того, что матери в подарок приятно будет получить дешевую фотографию в военной экипировке с места службы сына. Естественно квитанции о получении денег они не выдают. Но кто на подарок матери пожалеет 25 рублей? Фотографии действительно высылают, но с наложенным платежом в сумме 481 рубль, плюс почтовые сборы (в зависимости от региона). Качество снимков ужасающее. Мать, которая месяц назад проводила сына в армию и получает конверт, на котором вместо марки оптически искаженное лицо сына, испытывает стресс. Разве в этот момент она может думать о деньгах? Немедленно вскрывает конверт прямо на почте и видит два листа одних и тех же фотографий разных форматов. Потом понимает, что ее ограбили. Известен и такой случай: мать заплатила деньги и обнаружила в конверте фотографии не своего сына, а другого солдата. КСМ города Орла провёл опрос новобранцев, призванных на военную службу из Казани, Тамбова, Ярославля, Москвы, Орла и их матерей. Предприимчивые люди орудуют на сборных пунктах по единой схеме по всей России. Всюду матери испытывают стресс при виде конверта. Обратный адрес, конечно, абонентский ящик. [10] В воинских частях и окружающей их среде выработались изощренные способы вымогательства, включая провокации и шантаж. 2004 г. Воинская часть (МВД) в Нижегородской области, г. Богородск. Сержант Д., за 4 месяца до демобилизации, присылает матери из воинской части одну за другой две телеграммы. Он настаивает, чтобы она срочно продала его новенький мотоцикл и ещё какие-то вещи и выслала ему 10 тысяч рублей, чтобы «заплатить долг», иначе его посадят в тюрьму. Семья мало обеспеченная. После телефонных переговоров и торга сумма снижается до 5 тысяч. Сын так объясняет происхождение «долга»: Во время его дежурства на КПП кто-то из младшего офицерского состава части настойчиво попросил его сохранить на территории КПП коробку, в которой, по его словам, находился небольшой музыкальный центр. Коробку позже забрали, но через некоторое время другой младший офицер (ротный) обвинил его в укрывательстве украденного у какой-то женщины, которая якобы дозналась, кто виновен и подала на него заявление в гражданский суд. Ворованное якобы вернули, но женщине надо заплатить «моральный ущерб», тогда она заберёт из суда своё заявление. Дальнейшие телефонные переговоры стали невозможными, поскольку на том конце связи матери неоднократно сообщали, что её сын в командировке. Мать обратилась в Дзержинский Правозащитный центр. Для телефонного разговора с руководителем ПЦ сержант Д. нашелся, но было понятно, что за его спиной стоят те, кто его шантажирует. Одним из признаков неумелого шантажа было утверждение, что, якобы, гражданка сама, минуя военную прокуратуру и военный суд, в гражданском суде будет обвинять военнослужащего в уголовном преступлении. После долгих колебаний Д. последовал совету доложить о случившемся командиру части. Тот разобрался в ситуации; виновников шантажа наказал, сержанта Д. назначил командовать взводом, и в этом качестве он благополучно закончил службу. [8] Обратим внимание на то, что Д. – старослужащий, и что вымогатели в данном случае не деды, а младшие офицеры. Есть ряд сообщений об участии в вымогательстве сомнительных «адвокатов», которые звонят родителям солдата и сообщают о том, что в отношении их сына военная прокуратура возбудила уголовное дело, и они должны оплатить услуги адвоката. На самом деле никакого уголовного дела нет. Январь 2000 года. Мать военнослужащего срочной службы (ракетно-артиллерийские войска, Краснодарский край г. Армавир) обратилась в приёмную Дзержинского правозащитного центра. Ей позвонил человек, представился адвокатом, сказал, что звонит из гарнизонной прокуратуры, что её сын Сергей Л. (который к тому времени ещё даже не успел принять присягу) сбежал из воинской части; отсутствовал 12 часов (как потом выяснилось, он отсутствовал 4 часа), его поймали на вокзале и будут судить. Если мама пришлёт «адвокату» 10000 руб., то он добьётся закрытия этого уголовного дела. В ПЦ матери посоветовали съездить в часть и, не встречаясь с «адвокатом», поговорить с командиром части. За такую провинность, как правило, нормальные командиры не судят солдат, а разбираются в причине побега и проводят воспитательную работу. Командир передал информацию о требовании «адвоката» в Управление по борьбе с организованной преступностью. Оперуполномоченный передал матери меченые деньги, она их вручила «адвокату», которого взяли с поличным за вымогательство. Выяснилось, что он шантажировал не её одну, а многих, и на этого «адвоката» было заведено уголовное дело за вымогательство. В Дзержинск приезжал лейтенант милиции, опросил по этому делу руководителя Правозащитного центра. [8] 17 апреля 2006 г. в КСМ Астраханской области обратились родственники военнослужащего Б., проходящего службу в Республике Дагестан, г. Буйнакск. По телефону они получили информацию, что их сын якобы участвовал в ограблении магазина, что предположительно ему грозит уголовное наказание, и потребовали деньги за адвокатские услуги. После вмешательства КСМ Астраханской области с помощью председателя КСМ Республики Дагестан, выяснилось, что никакого уголовного дела в отношении Б. нет, а имело место вымогательство со стороны командования младшего звена в/части. Б. оказался не единственной жертвой. Было возбуждено уголовное дело в отношении командиров. Однако солдаты отказались от первоначальных показаний, и уголовное дело было закрыто. Так и не было выяснено, кто звонил и представлялся адвокатом. [1] Материальные интересы до такой степени стали приоритетными для некоторых командиров, что вытеснили из их сознания традиционные воинские ценности, включавшие уважение если не к личности солдата, стоящего на посту, то к его функции, воспетой в песнях и детском рассказе. И что же говорить о боеготовности таких частей? Из письма руководителя Дзержинского ПЦ военному прокурору. 13 августа 2003 года в правозащитный центр обратился Сергей Р-в., военнослужащий в/ч 5**** (Владимирская область), который был вынужден самовольно оставить часть. До какой же наглости нужно дойти в этой части, чтобы требовать от молодого рядового, находящегося в наряде, сумму 400 рублей, угрожая серьёзной расправой в том случае, если это сумма через 1,5 часа с момента требования не будет в руках сержанта. Ничего удивительного, если после таких угроз военнослужащий, защищая не только честь и достоинство, но и саму жизнь, был вынужден оставить часть. О степени морального разложения младших командиров этого подразделения говорит и поступок прапорщика А-ва, который немедленно после оставления Р-вым части приехал на квартиру его матери в 3 часа ночи, чтобы сообщить ей о том, что её сын самовольно оставил часть и потребовать 600 рублей, якобы на бензин за приезд. Р-в, находясь в учебной части, был вынужден терпеть регулярные вымогательства достаточно больших сумм денег, изощрённую систему избиения, а по существу пыток, от сержантов и младшего офицерского состава. Судя по всему, командира части подполковника А. устраивал такой порядок. Как иначе объяснить, что, предъявляя на плацу рядовых солдат для осмотра комиссии из дивизии, сначала из этой группы отделили и оставили в тихом месте тех, у кого на теле были заметны синяки, хотя там стараются бить так, чтобы не оставлять синяков. При содействии ПЦ Сергей был освобожден от уголовной ответственности. [8] Иногда удается с помощью командиров разоблачить вымогателей «низшего ранга». Дмитрий П. служил в учебной части по пожарной безопасности в Екатеринбурге. Сначала старослужащие требовали у него 500 рублей, но так как. родители не отказывались высылать, росли и ставки. Вымогатели выписали Дмитрию увольнительную, одели его в гражданскую одежду и отправили домой за деньгами. Ему нужно было привезти 15 000 рублей. Родители пришли с Дмитрием в АСМ Челябинской области. Из АСМ позвонили командиру, из воинской части приехала машина. Представители организации выехали в часть и разбирались на месте жестко, командир быстро вычислил, кто звонил по мобильному Дмитрию с требованием приезжать побыстрей и с нужной суммой. Руководитель организации Л. Зинченко пишет: «Вид у «дембелей» был не праздничный от нашего посещения и требования возбудить уголовное дело по факту армейского разбоя и грабежа. Но мы не уверены, что после этого случая разбой прекратился». [16] Многочисленные данные свидетельствуют о том, что многие случаи гибели солдат связаны с вымогательством. В ночь с 8 на 9 июня 2006 г. погиб Кирилл Григорьев, призванный в армию 30 июня 2005 года. Он служил в поселке Баковка Одинцовского р-на Московской области, был командирован в Генеральный штаб Министерства обороны РФ. В конце 2005 года, Кирилл по телефону рассказал матери, что его так избили "дембеля", что он еле-еле встал утром с кровати, что голова кружится, и он с трудом ходит. Кирилл просил у матери деньги по 500-700-800 рублей, и обязательно чтобы было 1-2 купюры по 50 рублей. Говорил, что 50 рублей надо заплатить при входе. Когда деньги заканчивались и взять было неоткуда, Кирилл говорил, что что-нибудь придумает - "Попробую настрелять". То есть, ему приходилось побираться. "Стрелять деньги" было занятием унизительным и опасным. С одной стороны мог поймать патруль, с другой стороны - отсутствие на рабочем месте, а с третьей стороны - нужно отдать "дань" старослужащим - иначе жди расправы. В ночь с 8 на 9 июня 2006 г. матери позвонили из морга и сказали, что ее сын погиб - падение с высоты, с 10 этажа. Место, где это произошло - на Новом Арбате, в двух остановках от генштабовской казармы. При погибшем было несколько страниц - записи, которые Кирилл сделал об обстановке в Генштабе и Баковке, о том, как деды вымогали у солдат деньги и избивали. О том, как приходилось воровать и "стрелять" деньги, чтобы отдать "дедам" дань. 27 Вымогательство у солдат – «срочников» во многих случаях можно считать проявлением «дедовщины», то есть установившейся дикой традиции практически безграничной власти «старослужащих» над молодыми. Однако возможность извлекать выгоду из бесправного положения подчиненного отравляет всю закрытую армейскую среду, в вымогательство включается младший командный состав, формируется некая иерархия, система «отстёгивания» вышестоящим начальникам. До командования какого уровня дорастает эта «пирамида» сказать трудно. Вполне закономерно, что всё больший упор делался на денежные поборы, и к настоящему времени можно сказать, что причина и следствие поменялись местами: если раньше возможность старослужащим получать некие материальные блага была одним из проявлений традиций «дедовщины», то теперь, в частях, переходящих на контрактный способ формирования, корыстный интерес стал движущей силой казарменного насилия, которое давно уже вышло за рамки «неуставных отношений». Ещё до начала осуществления Федеральной целевой программы перевода ряда воинских частей и соединений на контрактный способ комплектования (ФЦП) воинские части на почве вымогательства стали обрастать «гражданскими» криминализованными элементами – сомнительными «адвокатами» и фирмами. (Пример последних являют изготовители фотографий). |
Похожие:
 | Российские правозащитные организации в поддержку военнослужащих, призывников и альтернативнослужащих: действия по обеспечению верховенства... | | Кемеровская региональная общественная организация Кузбасский центр «Инициатива» (оо кц «Инициатива») |
| Иеремии Финского; suomalainen — финн), tuli maailmankansalainen (вышел мировой гражданин = гражданин мира; maailma — мир; kansalainen... | | Принадлежность к гражданству – гражданин рф, иностранный гражданин, лицо без гражданства |
| Принадлежность к гражданству: гражданин Российской Федерации, иностранный гражданин, лицо без гражданства | | Омская региональная общественная экологическая организация «Земля – наш общий дом» |
| Принадлежность к гражданству (гражданин Российской Федерации, иностранный гражданин, лицо без гражданства) | | Участник: Кондикова Елена Викторовна, учитель начальных классов, Городская гимназия – моу г. Димитровграда |
 | Гражданин Российской Федерации или других государств, удостоенный звания «Почетный гражданин города Ростова-на-Дону», и постоянно... | | Доклад об эффективности проводимых в Российской Федерации антикоррупционных мероприятий и участии институтов гражданского общества... |