Репрезентация события в художественных текстах разной жанровой принадлежности
Скачать 8.53 Mb.
|
Литература Langacker R.W. Foundations of Cognitive Grammar. In 2 vls. Vol.2: Descriptive application. Stanford, 1991. Langaсker R.W. Dynamicity, fictivity, and scanning: The imaginative basis of logic and linguistic meaning // Korean Linguistics Today and Tomorrow: Proceedings of the 2002 Intern. Conf. on Korean Linguistics. Seoul, 2002. Talmy L. The windowing of attention in language // Shibatani M., Tompson S.A. Grammatical constructions. Their form and meaning. Oxford, 1996. Talmy L. Toward a Cognitive Semantics. Vls.1-2. Cambridge, 2000. Бондарко А.В. К вопросу о перцептивности // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура. М., 2004. Бондарко А.В. Теория значения в системе функциональной грамматики. М., 2002. Бондарко А.В. Функциональная грамматика: проблемы системности // Русский язык в научном освещении. 2003. № 1(5). Золотова Г.А. Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 2004. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 2003. Кибрик А.Е. О «невыполненных обещаниях» лингвистики 50–60-х годов // Московский лингвистический альманах. М., 1996. Вып.1. Кубрякова Е.С. Когнитивные аспекты в исследовании семантики слова // Семантика языковых единиц. Доклады VІ Междунар. конф. М., 1998. Т. І. Кубрякова Е.С. О формировании значения в актах семиозиса // Когнитивные аспекты языковой категоризации. Рязань, 2000. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М., 1988. Рябцева Н.К. Язык и естественный интеллект. М., 2005. Фрумкина Р.М. Самосознание лингвистики – вчера и завтра // Известия РАН. Сер. лит. и яз. 1999. № 4. Т.58. Кремнева А.В. (Барнаул) Kremneva A.V. (Barnaul) ПРЕЦЕДЕНТНАЯ ПЛОТНОСТЬ КАК ОДНА ИЗ ОСОБЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННОГО МЕДИАТЕКСТА PRECEDENT DENSITY AS A CHARACTERISTIC FEATURE OF CONTEMPORARY MEDIATEXT Ключевые слова: прецедентная плотность, прецедентность, интертекстуальность, медиатекст. Keywords: precedent density, precedence, intertextuality, mediatext. В статье рассматриваются общие вопросы теории интертекстуальности, проводится разграничение между интертекстуальностью как средством кодирования смысла путем отсылки к другому тексту и прецедентностью как феноменом сознания. Описана специфика интертекстуальности в сфере медиатекстов, состоящая в сочетании словесного и визуального рядов, а также в том, что в качестве прецедентности может выступать не только текст, но и ситуация действительности. The article addresses to the issues of the intertextuality and points out the difference between intertextuality as a means of expressing meaning by the reference to another text and precedence as a phenomenon of consciousness. The author points out such specific features of intertextuality in mass media texts as the synthesis of the verbal and visual representation as well as the use of not only texts but real facts as the sources of precedence. В своей статье о современной культуре В. Вс. Иванов отмечает, что, согласно классификации, предложенной известным французским этнологом К. Леви-Строссом, современные культуры представляют собой т.н. «горячие культуры»: они помнят все уже созданные тексты (текст, вслед за Ю.М. Лотманом трактуется в широком понимании этого термина как любые совокупности знаков: книги, музыкальные, живописные, графические работы и т.п.) и стремятся к тому, чтобы создать текст, непохожий на уже существующие. Предшествующие, т.н. «холодные» культуры, охватывающие период прошедших тысячелетий, стремились в основном к точному воспроизведению уже существующих текстов (на разных этапах это были, как правило, священные тексты: гимны богам, нравственные и правовые формулы и т.д.). «Холодным» культурам память была необходима для того, чтобы сохранять запас священных текстов в неизменном виде, «горячим», напротив, для того, чтобы, опираясь на предшествующие тексты, все же избежать повторения сделанного ранее [Иванов 1989, с.5]. С учетом сказанного следует признать, что появление теории интертекстуальности (подчеркнем, теории, а не самого явления), относящееся к середине прошлого века, и ее бурное развитие в последующие десятилетия представляется своевременным и необходимым, поскольку эта теория в известной мере была призвана отразить особенности этого нового типа культур, т. н. «горячих» культур. У истоков этой теории стоит М.М. Бахтин с его концепцией диалогизма, идеи которого были подхвачены и получили дальнейшее развитие в трудах Ю. Кристевой, Р. Барта, Ж. Дерриды и др. Будучи сложным и многоаспектным явлением, феномен интертекстуальности изучается сегодня очень широко представителями различных гуманитарных наук: культурологами, философами, литературоведами, искусствоведами и лингвистами различных школ (герменевтики, теории текста, психолингвистики и когнитивной лингвистики). Сегодня существует множество различных определений интертекстуальности, которые охватывают все разновидности межтекстовых отношений. Суммируя различные подходы к пониманию сущности интертекстуальности и ее диапазона, можно говорить о двух концепциях: т.н. «широкой», или радикальной, и более узкой. В соответствии с этим, интертекстуальность трактуется как универсальное свойство любого текста, т. е. текста вообще, и, таким образом, как явление безграничного и бесконечного текста (радикальное воплощение этот подход нашел в идее «смерти автора», высказанной Р. Бартом). В узком смысле интертекстуальность понимается как особый способ кодирования смысла путем отсылки к другому тексту, включение в свой текст фрагментов предшествующих текстов (Р. Лахманн, И.В. Арнольд и др.). Мы понимаем интертекстуальность в этом более узком смысле данного термина. В работах о межтекстовом взаимодействии наряду с термином «предтекст» используется термин «прецедентный текст», а также «прецедентное имя» и «прецедентное высказывание» [Красных 1998; с.52-53]. Понятие прецедентности тесно переплетается с понятием интертекстаульности, а различие состоит в аспекте исследования: интертекстуальность трактуется как свойство или категория текста, а прецедентность связана в первую очередь с феноменом сознания, памяти, способами хранения информации в когнитивной базе писателя/ читателя и ее роли в кодировании и интерпретации смысла. Разграничение между данными понятиями следует проводить по их локализации: интертекстуальность принадлежит тексту, обнаруживает себя в тексте как особый способ кодирования смысла посредством «чужого слова», а прецедентность локализуется в тезаурусе человека, т. е. в сознании, и на этой основе может быть определена как тезаурусные формы существования интертекстуальности [Аникина 2004, с.13]. Таким образом, будучи взаимосвязанными и взаимообусловленными, данные термины отражают разные аспекты рассмотрения проблемы межтекстовых отношений. Проблема интертекстуальности, первоначально возникшая на основе исследования литературного творчества и художественных текстов, долгое время изучалась преимущественно на материале художественной прозы и поэзии, и именно в этой области накоплен значительный теоретический материал [см. например: Кузьмина 1999, Фатеева 2000, Денисова 2003 и др.]. Между тем, изучение феномена прецедентности на материале других форм коммуникации позволило, как справедливо отмечает В.Е. Чернявская, существенно углубить наши знания о специфике данного явления в текстах разной функционально-стилистической и типологической принадлежности [Чернявская 2000, с.3]. Особую значимость имеет, на наш взгляд, изучение феномена прецедентности на материале медиатекстов, что обусловлено несколькими факторами. Во-первых, это та роль, которую сегодня выполняют массмедийные средства в формировании сознания и, соответственно, регуляции нашего поведения в обществе. Сегодня масс-медиа не столько отражает реальность, сколько реальность, человеческое поведение и стиль коммуникации нередко копируют образцы, навязываемые массмедийными средствами. Как подчеркивает И.В. Рогозина, масс-медиа сегодня является основной средой в которой осуществляется большинство значимых для общества и индивида видов коммуникации [Рогозина 2005, с.3]. Во-вторых, тем фактом, что массмедийные средства обладают наибольшей прецедентной плотностью и позволяют выявить самые разнообразные источники прецедентных текстов. Характеризуя языковой вкус эпохи за последние два десятилетия, Н.Д. Бурвикова и В.Г. Костомаров говорят о том, что он испытал на себе влияние либерализма, демократизации, карнавализации, что нашло свое отражение в изменении привычных границ между книжностью и разговорностью, и это особенно заметно в языке СМИ [Бурвикова, Костомаров 2008, с.3]. Он изобилует различными видами прецедентных текстов: пословицами, афоризмами, строками из песен и фильмов, цитатами из речей известных людей, т. е. наблюдается своего рода интертекстуальный бум, результатом которого является высокий уровень прецедентной плотности массмедийных текстов. Третьи фактором является поликодовость масс-медийных текстов, сочетание в них словесных и визуальных кодов, что во многом определяет специфику способов хранения прецедентных текстов. В последнее время появилось значительное число исследований, в которых рассматривается специфика интертекстуальности в массмедийных средствах (см., например: [Аникина 2004, Ворожцова 2007, Спиридовский 2006, Intertextuality and the media, 2000]), однако многие вопросы специфики интертекстуальных связей в медиатексте еще ждут своего рассмотрения. Остановимся на некоторых из них. Как мы уже отмечали, современные медиатексты отличаются чрезвычайно высоким уровнем прецедентной плотности. И если раньше «чужое слово» использовалось лишь для своеобразного эстетического украшения текста, или своеобразного культурного кода, по которому распознается «свой» – «чужой»; [Брагина 2005, с.104], то сегодня оно является одним из основных способов кодирования смысла. Поскольку наибольшую смысловую нагрузку, как правило, несет заголовок, представляя смысл в компрессированном виде, а потому выступая в качестве так называемой «сильной позиции» в тексте, наибольшая степень прецедентной плотности наблюдается прежде всего в заголовках, например: «Призрак прессы», «Ужель та самая Анастасия», «Князя Мышкина не встретишь», «Дым Отечества», «Мы наш, мы новый мир построим» (Литературная газета №41, 13-19 окт. 2004), «Олигархи в тумане» (Аргументы и факты, №7, 2006). В качестве других сильных позиций, характеризующихся высокой прецедентной плотностью, выступают эпиграф, начало и конец текста. Возможно также использование прецедентной фразы в качестве начальной на протяжении всего текста. Основными источниками прецедентных текстов являются литература, политика (высказывания политических лидеров), кино и телевидение, паремиологический фонд языка. Как показывает сопоставительный анализ, основной сферой-источником прецедентных текстов в российской прессе являются литературные источники, что служит еще одним подтверждением высокой степени литературоцентричности российской нации. Например: «Единственная категория людей, которой по моим наблюдениям, прощается обладание сколь угодно огромными деньгами и нахальное, показное хвастовство купленными на эти деньги вещами, - это популярные певцы. То есть стрекозе можно, а с муравья мы спросим по всей строгости» (Т. Толстая «Кошелек интимнее обнаженного тела» Аргументы и факты №5, 2002). При этом обращает на себя внимание и тот факт, что в качестве прецедентных текстов часто используются произведения не только российских, но и зарубежных авторов. Например: «Бжезинский пафосно рассуждает об универсальных культурных ценностях, связанных с США; выходит, все универсальные ценности универсальны, но некоторые универсальнее других, те, что связаны с Америкой, привет Оруэллу» (А. Фурсов. Выбор без выбора. Литературная газета № 48 (5999), 1-7 декабря, 2004). Таким образом, прецедентные тексты могут становиться достоянием не одной, а нескольких взаимодействующих культур. К числу таких текстов относятся произведения В. Шекспира, Ф. Достоевского, Дж. Оруэлла, тексты которых широко используются в качестве прецедентных. Характерной особенностью интертекстуальности массмедийных текстов является то, что в качестве сферы-источника прецедентности выступают не только и не столько литературные и иные тексты, сколько события реальной жизни, которые в силу их значимости становятся прецедентными ситуациями. В таких случаях упоминание события, или отдельного фрагмента, т. е. слова, именующего это событие или его фрагмент, становится знаком события. И даже если это слово встречается в ином, предшествующем данному событию тексте, оно воскрешает в памяти то событие, именем которого оно стало, т. е. воспринимается как прецедентное. Так произошло со словосочетание ground zero. Трагические события 11 сентября 2001 года, многократное повторение этой фразы в сочетании с визуальным рядом (разрушенными зданиями башен-близнецов), не могло не оставить прочного следа в памяти не только американцев, но и людей всего мира. Таким образом, ground zero стало знаком события, а потому встреча с ним в любом другом тексте, даже написанным ранее, неизбежно вызывает ассоциацию с событиями 11 сентября, т. е. и само событие, и его имя стали прецедентными. Таким образом, встреча со словом, которое стало знаком события, запускает процесс экфории (термин Н.А. Рубакина), оживления накопленного опыта по одной детали. Мы уже упомянули визуальный ряд, который сочетается со словесным в масс-медийном дискурсе, и в этом заключается еще одна особенность реализации интертекстуальности в массмедийных текстах. Сочетание вербального и визуального кодов повышает эффект воздействия на реципиента, такие образы остаются в памяти и часто становятся источником прецедентности. Приведем пример из событий августа 2008 года в Южной Осетии. Видеоизображение президента Грузии, в смятении жующего свой собственный галстук, стало своеобразным знаком события, важной деталью имиджа президента. Этот видеоряд сразу же стал знаком прецедентной ситуации и был многократно тиражирован на страницах изданий в таких фразах, как «дожевал свой галстук», «пожиратель галстуков» и в анекдотах типа «Вам галстук завернуть или здесь будете его кушать?» Мы затронули лишь небольшую часть вопросов, связанных со спецификой феномена прецедентности в медиатекстах для того, чтобы показать актуальность данной проблемы и необходимость ее дальнейшего изучения. Литература Аникина Э.М. Лингвокультурная специфика реализации интертекстуальности в дискурсе СМИ (на материале англо-американской прессы). Автореф. дис. … канд. филол. наук. Уфа, 2004. Брагина Н.Г. Социокультурные конструкты в языке. М., 2005. Бурвикова Н.Д., Костомаров В.Г. Логоэпистемическая составляющая современного языкового вкуса// Филологические науки. 2008. №3. С. 3 – 11. Ворожцова О.А. Лингвистическое исследование прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских выборов 2004 г.: автореф. дисс. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2007. Денисова Г.В. В мире интертекста: язык, память, перевод. М., 2003. Иванов В.Вс. В поисках утраченного// Наше наследие. 1989 №1. С. 3 –7. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность. М., 1998. Кузьмина Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка. Екатеринбург – Омск, 1999. Рогозина И.В. Медиа-картина мира: когнитивно-семиотический аспект: автореф. дисс. … д-ра филол. наук. Барнаул, 2003. Спиридовский О.В. Интертекстуальность президентского дискурса в США, Германии и Австрии// Политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. Вып. 20. С. 161 – 169. Фатеева Н.А. Контрапункт интертекстуальности, или интертекст в мире текстов. М., 2000. Чернявская В.Е. Интертекстуальность как текстообразующая категория в научной коммуникации (на материале немецкого языка). Автореф. дисс. … докт. филол. наук. Спб, 2000. Intertextuality and the media. From genre to everyday life. Manchester and New York, 2000. |
Похожие:
 | Применение художественных элементов в информационной тележурналистике, на примере сюжетов программ «Вести – Южный Урал» и «Вести... | | Приемы и особенности создания языковой игры в текстах печатной рекламы. 28 |
 | Ом в сфере мировой экономики возникают специфические отношения, обусловленные существованием суверенных государств, имеющих собственные... | | Предоставление субъектам народных художественных промыслов субсидий на возмещение части произведенных расходов на потребленные сырье... |
| В целях приведения в соответствие с действующим законодательством и оптимизации порядка предоставления субсидий субъектам народных... | | Документ «Уведомление об уточнении вида и принадлежности платежа» предназначен для уточнения (выяснения) вида и принадлежности поступлений,... |
| Документ «Уведомление об уточнении вида и принадлежности платежа» предназначен для уточнения (выяснения) вида и принадлежности поступлений,... | | |
| Любопытные события, послужившие сюжетом этой хроники, произошли в Оране в 194 году. По общему мнению, они, эти события, были просто... | | Страховщик обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового... |