Научная литература
Скачать 1.39 Mb.
|
| § 2 . Виды мер уголовно-процессуальной безопасности. Проблема обеспечения безопасности субъектов российского уголовного процесса стала наиболее очевидной в начале 90-х годов, когда появились научные исследования и проекты законов, включающие различные варианты её решения. Необходимость обеспечения безопасности личности при производстве по уголовному делу в настоящее время не вызывает сомнений. Однако на законодательном уровне окончательно она не решена до сих пор. В научной литературе обосновывается необходимость защиты различных участников уголовного процесса: должностных лиц, ведущих производство по делу и содействующих ему в форме дачи показаний20; свидетелей и иных лиц, содействующих уголовному правосудию21. По нашему мнению, обеспечение как процессуальных, так и внепроцессуальных мер безопасности должно распространяться на любое лицо (всех участников), вовлекаемое в сферу уголовного процесса, поскольку при защите той или иной группы субъектов такой деятельности можно только частично решить проблему защиты интересов правосудия, а так же прав и законных интересов личности. Однако перечень защищаемых лиц – тема отдельного исследования. Серьезного внимания заслуживает то, что по нашим данным абсолютно спокойны за свою личную безопасность и не подвергались давлению только четверть опрошенных судей и 36% следователей прокуратуры. Однако, большая часть судейского корпуса (64,2%) и следователей прокуратуры (64%) имеют серьезные основания опасаться за свою личную безопасность. Неоднократно с воздействием на потерпевших и свидетелей по уголовным делам сталкивалось 50,9% судей и 80% следователей прокуратуры. Факты воздействия на экспертов, включая единичные случаи, отмечают около 10% судей и 12% следователей прокуратуры, в отношении иных участников процесса соответственно 30% и 28%22. Новое уголовно-процессуальное законодательство впервые устанавливает некоторые процессуальные меры безопасности участников процесса. В ст. 11 УПК РФ безопасность личности рассматривается как одна из важных составляющих принципа охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве. В ч. 3 ст. 11 УПК содержится пять уголовно-процессуальных мер безопасности, которые могут и при необходимости должны применяться лицами, ведущими производство по уголовному делу. К мерам безопасности закон относит возможность (необходимость) не приводить данные о личности защищаемого лица (потерпевшего, его представителя, свидетеля, их родственников, близких родственников или близких лиц) в протоколе следственного действия (ч. 9 ст. 166 УПК); осуществлять контроль и запись телефонных и иных переговоров (ч. 2 ст. 186 УПК); проводить опознание в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым (ч. 8 ст. 193 УПК); рассматривать уголовное дело в закрытом судебном заседании (п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК); допрашивать в суде свидетеля (потерпевшего) без оглашения подлинных данных о нем, в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками судебного разбирательства (ч. 5 ст. 278, 277 УПК). Применение мер безопасности имеет свои особенности. Так, например, только в досудебных стадиях могут осуществляться такие меры как изъятие из материалов дела сведений о защищаемом лице; проведение контроля и записи переговоров (буквальное толкование как следственного, а не судебного действия), а так же опознание вне визуального контроля. В судебных стадиях возможно проведение закрытого судебного заседания и допрос свидетеля вне визуального контроля и без оглашения подлинных сведений о нём. Некоторые меры безопасности имелись и в ранее действовавшем УПК РСФСР: рассмотрение дела в закрытом судебном заседании (ч. 2 ст. 18), а так же контроль и запись переговоров (ст. 174-1). Их выполнение со стороны следователей и судей не должно вызывать серьезных споров. Однако, процедура реализации новых мер безопасности в новом уголовно-процессуальном законе регламентирована, на наш взгляд, не достаточно четко, вместе с этим, практика пока не установилась. Следователи и судьи неоднозначно относятся к мерам безопасности, в частности, к процедуре их реализации и применения по конкретным уголовным делам. Возможность не приводить в протоколе следственного действия сведения о защищаемых лицах с указанием псевдонима, установленная в ч. 9 ст. 166 УПК в определенной степени достаточно четко регламентирует процедуру ее проведения. Однако, эта мера безопасности привлекла наибольшее внимание судей (36,1%) и следователей прокуратуры (80%). Вместе с тем, по нашему мнению, в этой правовой норме указан, в числе прочих, только факт помещения подлинных сведений о защищаемом лице в отдельный конверт, который опечатывается и приобщается к уголовному делу. В целях установления подлинных гарантий прав и законных интересов защищаемых лиц, необходимо установить в этой статье запрет доступа иных лиц к конверту с подлинными сведениями кроме надзирающего прокурора и должностного лица, в чьём производстве дело находится (дознавателя, следователя и судьи). Предъявление лица для опознания в условиях исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым (ч. 8 ст. 193 УПК) так же не совсем четко урегулировано, поскольку содержит общую формулировку «условия, исключающие визуальное наблюдение». Идеальным для такой процедуры опознания является отдельная комната, имеющая стекло с односторонней прозрачностью, как это применяется в деятельности правоохранительных органов зарубежных развитых стран. В нашей практике такие условия, очевидно, имеются далеко не во всех оперативно-следственных подразделениях, исходя из настоящей действительности и скудности средств, выделяемых государством на борьбу с преступностью. Вместе с тем уже имеется опыт проведения опознания с использованием камеры изолятора временного содержания или следственного изолятора. При этом внутри помещения камеры находятся статисты и опознаваемый, а в коридоре за дверью камеры – опознающий, следователь и понятые. Сам процесс опознания происходит через глазок двери камеры. Сложнее обстоит ситуация обеспечения мер безопасности в случае присутствия защитника подозреваемого или обвиняемого. Он должен присутствовать там же где находится опознающий и понятые. В этой ситуации, на наш взгляд, защищаемое лицо (опознающий), для обеспечения безопасности и неразглашения сведений о нем защитнику, может находиться в специальной маске, скрывающей его лицо. В случае отсутствия таких условий, исключающих визуальное наблюдение, по нашему мнению, целесообразно рассматривать такое отсутствие, как невозможность предъявления лица, установленную в ч. 5 ст. 193 УПК, то есть отказаться от проведения опознания личности и проводить опознание по фотографии. В судебном заседании безопасность защищаемых лиц обеспечивается их допросом без оглашения подлинных данных о них и в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля (потерпевшего) другими участниками процесса. На основании ст. 277 УПК процедура допроса потерпевшего в судебном заседании проводится по правилам, установленным для свидетеля в ст. 278 УПК. В уголовно-процессуальном законодательстве, к нашему сожалению, не говорится, какие именно в этой ситуации сведения о защищаемом свидетеле (потерпевшем) оглашаются судом, и как представляется судом этот свидетель (потерпевший) участникам процесса, кто именно допрашивается. Видимо, необходимо оглашать псевдоним при условии, что он был установлен в стадии предварительного расследования. Если же противоправное воздействие начало оказываться только в судебной стадии, то необходимо использовать требования, установленные в ч. 9 ст. 166 УПК в судебном заседании. В данном случае суду (судье) следует исключить из материалов дела подлинные данные о свидетеле (потерпевшем), присвоить ему псевдоним, получить образец его подписи и допрашивать в зале судебного заседания с учетом требований, указанных в ч. 5 ст. 278 УПК. Каким образом обеспечить судом условия, исключающие визуальное наблюдение, закон и иные нормативные документы пока не оговаривают. В судебной практике г. Воркуты имелся любопытный случай положительного применения этой меры безопасности. При рассмотрении, осенью 2002 года, уголовного дела о тяжком преступлении судья допрашивала свидетеля, находящегося (укрывшегося) за шторой (ширмой) зала судебного заседания. При этом свидетель, в целях изменения своего голоса, говорил в металлическую кружку, в результате чего голос действительно изменился. К сожалению, примеры не являются рецептом решения в целом проблемы защиты свидетелей и потерпевших. Необходимо уже сегодня решать вопрос о достаточном финансировании оперативно-следственных подразделений и судов в целях обеспечения условий реализации имеющихся в УПК РФ мер безопасности. Для достижения реальной гарантии безопасности участников процесса возможно, на наш взгляд, совмещение обеих мер безопасности в случаях, когда воздействие оказывается на свидетеля (потерпевшего), его близких лиц оказывается в судебных стадиях (п. 4 ч. 2 ст. 241, ч. 5 ст. 278 УПК), то есть рассмотреть дело в закрытом судебном заседании, в условиях исключающих визуальное наблюдение и без оглашения подлинных данных защищаемых лиц. Позитивные в целом положения ст. 11 УПК РФ находятся в некотором противоречии с другими нормами УПК, регламентирующими применение защитных мер. Законодатель непоследовательно относится к обеспечению безопасности различных участников процесса. В частности, это касается перечня субъектов защиты, он не одинаков в разных статьях закона. Так, в ст. 11 установлена возможность применения мер безопасности в отношении потерпевшего, свидетеля или иных участников уголовного судопроизводства. Однако, в ч. 9 ст. 166 УПК изъятие сведений из протокола следственного действия установлено только для – потерпевшего, его представителя, свидетеля, а так же их родственников, близких родственников и близких лиц. Не совсем понятно, каким образом возможно при необходимости обеспечить конфиденциальность сведений в протоколе следственного действия в отношении таких участников процесса, как гражданский истец, ответчик, их представители, эксперт, специалист, адвокат свидетеля23. В ч. 2 ст. 186 УПК – при осуществлении контроля записи телефонных и иных переговоров безопасность обеспечивается в отношении потерпевшего, свидетеля, а так же их родственников, близких родственников и близких лиц. Нет в этом перечне представителя потерпевшего и других лиц. В п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК РФ основанием для рассмотрения дела в закрытом судебном заседании является обеспечение безопасности любого участника судебного разбирательства, их близких родственников, родственников или близких. В ст. ст. 278, 277 УПК при угрозе безопасности свидетеля, потерпевшего, а так же их близких родственников, родственников или близких в качестве меры безопасности предусмотрен только допрос без оглашения подлинных сведений свидетеля и потерпевшего, который проводится вне визуального контроля со стороны других участников процесса. Как видно только ст. 11 УПК как норма-принцип общего характера и п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК предоставляют должностным лицам уголовного процесса возможность применения мер безопасности в отношении любого участника судопроизводства. На наш взгляд, возможно применение всех установленных УПК процессуальных мер защиты в отношении любого участника со ссылкой на ст. 11 УПК, без перечисления в той или иной статье УПК. Насилие или угроза его применения в отношении защищаемого лица могут иметь только противоправный характер. Такое воздействие не обязательно должно всегда быть уголовно-наказуемым, оно может рассматриваться, например, как административный проступок24. Термин «иное опасное противоправное деяние», указанный в ч. 3 ст. 11 УПК носит оценочный характер и должен определяться следователем, прокурором и иным лицом, полномочным решать вопрос о применении мер безопасности. Основаниями для применения мер безопасности является наличие реальной угрозы или факт применения реального противоправного воздействия в связи с содействием или осуществлением уголовного судопроизводства. Действующий УПК РФ устанавливает более гарантированную защиту от угрозы участникам процесса по сравнению с действующим уголовным законом. Так, состав преступления в ст. 309 УК связывается с такими, точно перечисленными в диспозиции статьи, видами посягательства как угроза в виде шантажа, убийства, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества свидетеля, потерпевшего, эксперта или их близких. Из этого следует, что иной способ воздействия, не подпадающий под перечень видов угроз, перечисленных в диспозиции ч. 1 ст. 309 УК не влечет уголовной ответственности, так как не образует состава преступления. Однако при оказании такого вида воздействия результат очевиден: лицо (участник процесса) будет запугано, а, следовательно, интересам уголовного правосудия может быть причинен существенный вред. Как показывает практика, способ воздействия носит характер неопределенной угрозы (например, «подумай о своих детях, о своем здоровье…» и т.п.). По нашим данным установлено 38% из числа опрошенных потерпевших, которые подтвердили именно неопределенный характер угрозы в их адрес со стороны заинтересованных в исходе дела лиц. Кроме этого, 75,7% опрошенных граждан считают важным и необходимым обеспечить надлежащую защиту потерпевших от преступлений. О безопасности и защите свидетелей преступления выражают обеспокоенность 86% опрошенных. Следует учитывать большую латентность преступлений данного рода. Так, в Республике Коми только немногим более половины (54%) потерпевших и свидетелей обращались в милицию по фактам оказания на них противоправного физического или психического воздействия в связи с производством по делу. Эти лица обращались за государственной защитой к компетентным органам и должностным лицам, однако, оставшиеся 46% опрошенных, не веря в действенность мер безопасности и систему правоохранительных органов, отказались от обращения. Фактически только каждому третьему из обратившихся за помощью (30,4%) потерпевших и свидетелей следователь обеспечил защиту. Однако, само по себе обращение к правоохранительным органам государства, как показывает практика, не означает принятие реальных мер защиты, установление достаточных гарантий безопасности личности. В 75% случаев факт принятия возможных мер защиты не гарантировал обеспечение безопасности, и противоправное воздействие было все же оказано. Одно из решений обозначенной проблемы может заключаться в изменении формулировки диспозиции ч.1 ст.309, исключающей ограничительный характер угрозы воздействия на защищаемых лиц (например, «воздействие в какой бы то ни было форме…»). В ч. 3 ст. 11 УПК РФ устанавливаются кроме перечисленных и совпадающих с УК РФ оснований (угроза убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением имущества), дополнительные – «иные опасные противоправные деяния». В подобных случаях мы не может квалифицировать действия виновного по ст. 309 УК РФ, в действующей ее редакции, однако это позволяет применение уголовно-процессуальных и иных мер безопасности в отношении защищаемых лиц. Обеспечение безопасности участников уголовного судопроизводства, возможно, будет связано со следующими вопросами: по каким конкретным категориям преступлений возможно применение мер безопасности (ст.15 УК РФ содержит четыре категории преступлений); будет ли являться критерием применения такой фактор как общественная значимость преступления; каких конкретно субъектов защиты по делу необходимо обезопасить и пр. вопросами. На наш взгляд, применение мер безопасности, на первоначальном этапе, возможно в отношении лиц, имеющих важные доказательственные сведения для расследования уголовного дела и его рассмотрения в судебном заседании (главный свидетель обвинения). Например, обеспечение безопасности свидетеля (потерпевшего), уличающего обвиняемого в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч.ч. 4, 5 ст.15 УК) либо решение этого вопроса в процессе расследования дел об организованной преступности и т.п. Система мер безопасности не ограничивается только уголовно-процессуальными видами. У практических работников имеется возможность применения внепроцессуальных мер безопасности в отношении должностных лиц уголовного процесса (дознавателя, следователя, прокурора, судьи) на основании Закона «О государственной защите судей, должностных лиц контролирующих и правоохранительных органов», а так же обеспечение безопасности иных лиц – на основании Закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности». |
Похожие:
 | Международная научная конференция «Русская литература и искусство: междисциплинарные подходы» |  | Формирование первичных документов и бухгалтерских регистров по учету выпуска и продажи готовой продукции 20 |
| Научная работа в вузе ведется по 51 научному направлению. В 2014/2015 гг научные исследования проводились в приоритетных областях... | | Студентам: электронная книга | литература | указатель | форум | мнения | однокурсники | рейтинг |
| Оценочные средства для текущего контроля успеваемости, промежуточной аттестации по итогам освоения дисциплины 9 | | Цель командировки: (участие в конференции, семинаре, выставке, рабочей встрече; научная работа; чтение лекций; научная стажировка;... |
| Астраханская областная научная библиотека им. Н. К. Крупской – центральная библиотека региона, современный информационно-культурный... | | Наименование циклов, разделов, модулей, требования к знаниям, умениям, практическому опыту |
| Документационное обеспечение управления и архивоведение (базовая подготовка), изучающих учебную дисциплину «Литература» – Пермь:... | | Специальность: 40. 05. 01 (030901. 65) Правовое обеспечение национальной безопасности; специализация уголовно-правовая |