· · Межвузовский сборник научных трудов Выпуск седьмой
Скачать 3.76 Mb.
|
МИФОЛОГИЯ РУССКОЙ КЛИЧКИМ.А. ГрачёвВнешняя сторона веры (обрядность) для криминогенных элементов имеет исключительное значение. Субкультура, в том числе и её составляющее – кличка, отражает верования деклассированных элементов. По мнению И.А Летовой, «… имя собственное есть феномен мифологического сознания, и изучение системы собственных имён в их предельных семантических значениях уже есть изучение мифологического аспекта сознания данной эпохи»1. Для криминогенного мира характерна условность, приверженность к символам. Не случайно арго называют еще и условным языком преступников. Для людей "дна" символ – очень значимая сторона их жизни. А слово – это уже символ. Арготизм же – дважды, а то и трижды символ, так как часто имеет переносное, образное значение. Преступник верит в магическую силу арготизма. Кличка же для уголовника (как и личное имя для законопослушного человека) является самым дорогим словом. И.В. Бестужев-Лада в 1968 году писал о том, что имена собственные выполняют две основные функции, тесно связанные между собой: социально различительная и ритуально-харизматическая2. В советское время на первое место вышла социально-различительная, оттеснив на задний план вторую функцию3. Но ритуально-харизматическая функция кличек не утрачивала своё значение у преступников даже в атеистические годы (20-70-е гг. ХХ в.). Изучение кличек с мировоззренческой точки зрения может пролить свет на некоторые стороны философии деклассированных элементов. Наличие двух имён: мирского имени-прозвища и христианского имени – позволяет говорить о дуализме верований древнерусского человека, то есть о существовании и языческих, и христианских верований, и, конечно, о явном дуализме преступника, который использует как кличку, так и свои фамилию, имя, отчество. В воровской антропонимии встречаются лексемы, восходящие к религиозному мировоззрению всего русского народа. Система кличек создавалась на протяжении многих столетий; именно в них, вобравших в себя элементы территориальных и социальных диалектов, сохранились верования древних людей. У преступников даже сохранились отголоски античных языческих верований. Известно, что древнегреческий бог Гермес считался покровителем воров. Имя собственное в значении нарицательного гермес у современных русских преступников обозначает опытного пожилого вора, см. также фразеологизм замаслить в пользу святого гермеса – «сделать взнос в воровскую общественную кассу». Кличка преступников как конспиративное средство является пережитком древних верований русского народа. Наши предки давали новорожденным неблагозвучные имена – Сопляк, Дурак, Ненаш и проч., чтобы нечистая сила не навредила. Следовательно, цель таких имён – ввести в заблуждение нечистую силу. С другой стороны (как это показано в былинах), древнерусские богатыри всегда представлялись своим противникам (те в большинстве случаев этого не делали). Для богатырей это был честный бой и, кроме того, своего рода демонстрация справедливости и силы: я не боюсь, что ты воспользуешься знанием моего имени. Некоторые исследователи и составители словарей личных имён утверждают, что древние русичи до принятия христианства при нарекании младенцев особенно не задумывались над именами1. Нам ближе точка зрения М.В. Горбаневского. «До принятия христианства на Руси, – утверждает М.В. Горбаневский, – существовали личные имена людей. Эти древние имена отражали в себе, как в зеркале, различные свойства и качества характера человека, особенности его поведения, его внешний вид, иногда – даже и физические недостатки. Они могли также отражать время и «очерёдность» появления того или иного ребёнка в семье и многое другое. Основой для таких имён становились как просто соответствующие нарицательные слова, так и сравнения с животными, растениями2. Для преступника кличка (погоняло, кликуха, кличуха, псевдо, пседо) – это маска, сокрытие своего подлинного лица от правоохранительных органов. По мнению Д.С. Лихачёва, она является своеобразным "постригом"3 – вторым именем, как, например, у монахов. Преступник так привыкает к прозвищу, что не только откликается на него, но и сам представляется данным именем. Это своего рода причисление к цеху воров, второе крещение. Этим знаменуется своеобразный переход в блатной мир. Правда, здесь уместнее указать на переход в служение дьяволу, своеобразный ритуал-сатанистов, чёрная месса. В блатной песне «Гоп со смыком» так и поётся: «Родился я у шпанского забора / Крестили меня черти с косогора / Карлик с рыжей бородой окатил меня водой/ И назвал меня он Гоп Со Смыком. // Гоп Со Смыком – это буду я / Братцы, посмотрите на меня. / Ремеслом я выбрал кражу/ Из тюрьмы я не вылажу / И тюрьма скучает без меня». "Вор, принимая ту или иную кличку, – утверждал Д. С. Лихачёв, – редко расстаётся с ней. Принятие клички – необходимый акт перехода в воровскую среду. Каждый вор имеет свою кличку. Он татуирует её или её символ на теле и не меняет даже тогда, когда она становится известной уголовному розыску, когда явно вредит ему, когда по ней становятся известными все его старые судимости ("задки")»1. В местах лишения свободы почти все заключённые имеют клички. Нередко при «крещении» обращаются ко всей тюрьме. И первое слово может стать вечной кличкой. Вот пример того, как присваивается кличка в исправительном учреждении (здесь приводится адаптированная запись): “Парень всё без утайки рассказал пахану Дерибасу, рассказал больше, чем следователю, и его спас авторитет Стаха. "Ты взял на себя их вину?" – сразу подобрел Дерибас. – Это свой в доску пацан, слышьте, вы, у меня его не трожьте! – обратился он к своим подручным. – Стах – "положенец", крепкий пацан, живёт по понятиям. Да, а как тебя кличут-то? Погоняло у тебя какое?" "Да вот, пока не придумал", – виновато развёл руками Колька. "Братва!" – возвысил голос Дерибас, – какое погоняло дадим пацану?" Кто-то крикнул в рифму: "Далеко пойдёт этот пацан, поэтому кличуха ему – Магадан!" "Ну что ж, – добродушно согласился пахан, – воля зоны – закон, будешь теперь Магаданом". Неофициальный лидер в исправительном учреждении (пахан, смотрящий, положенец) камеры или барака может обратиться ко всем заключённым: "Тюрьма, какое погоняло (кликуху, кличуху) дадим пацану (новичку)?" Но можно предположить, что воровские клички (как и в целом прозвища) – отражение древних верований русичей, когда давались неблагозвучные прозвища, чтобы нечистая сила не вредила нарекаемому. Под враждебной силой преступник понимает прежде всего правоохранительные органы. (Не случайно названия сотрудников правоохранительных органов антихрист – «помощник пристава», бес, демон, дьявол – «сотрудник правоохранительных органов», фараон, племя фараоново (как пособники нечистой силы) – чины полиции, чёрт – «следователь». См. также татуировку: было счастье – чёрт украл. Эта распространённая татуировка в преступном мире имеет аналог – рисунок с изображением чёрта с мешком за плечами (в котором находится счастье преступника! Здесь наблюдается соотнесение с арго: чёрт – "следователь", мешок – "ИТУ", швы на заплате – годы лишения свободы, который провёл (проведёт) преступник). Не случайно чёрту – "следователю, начальнику уголовного розыска" и продают душу – "становятся осведомителями правоохранительных органов"2. По мнению преступников, следователь – чёрт, воспользовавшись знанием подлинного имени уголовника, причиняет ему зло: узнаёт его прошлые преступления, связи и проч. (Любопытно, что уголовники в середине XIX в. представлялись правоохранительным органам иванами не помнящими родства, иванами где день где ночь1.) Следовательно, с одной стороны, цель принятия клички – отпугнуть нечистую силу, а с другой – скрыть своё настоящее имя. Обнаружить настоящее имя – значит обнаружить подлинную сущность (применительно к носителям кличек – разоблачить преступника). Всё это также восходит к древнейшим верованиям людей, когда подлинное имя пряталось под кличкой (прозвищем), и оно не должно было достаться врагу. Реликтом этого обычая (верования) являются многочисленные сказки. Герой, узнав подлинное имя своего врага, становится его повелителем2. Клички древних преступников следует рассматривать в контексте с их именем, отчеством, прозванием и арготической лексикой. Известно, что слово древними людьми воспринималось как волшебство, см. слова баять – говорить, рассказывать, обаять (обаить, обаивать) – обольстить, обворожить; обаяние – первонач.: "колдовство при помощи слова", обавник (обаянник) – чародей, " байка – сказка, баюн (баюкон) – говорун, сказочник. Это мистическое поклонение слову сохранилось в арго, см. фразеологизм байковый язык – "арго", т.е. буквально "говорящий язык". (Не случайно арго называлось ещё и отверницей, что в общенародном языке – иноречие, иносказание, намёк3. Возможно, и сами уголовники считали свои воровские слова и клички волшебными, с помощью которых они не только могли защищаться от правоохранительных органов, но и опознавать себе подобных. Недаром волжских разбойников, в том числе и С. Разина, простолюдины считали колдунами4. Этому убеждению способствовал характер арго и кличек: по своей непонятности и афористичности они напоминали колдовские заклинания. Л.В. Успенский утверждает, что «человеческое имя… может быть могучим талисманом, добрым или злым, смотря по его характеру»5. Хотя порой трудно понять логику древних русичей, называвших своего ребёнка следующими именами: «Ончутка (т.е. чёрт), Неудача, Нелюб, Горностай, Звяга, Пешка, Чулок, Образец, Соловей, Сахар, Огурец, Паук, Щетина, Иголка»6. Как видно из примеров, здесь есть и благозвучные и неблагозвучные имена (прозвища). Точно так же и у криминогенного контингента, что лишний раз подтверждает наш тезис: клички – реликт язычества. Православные священники, выбирая имя по святцам, считали (как и сами родители новорождённого), что они дают небесного покровителя-тёзку. Но и некоторые христианские имена были похожи на клички: Алгабдил, Бабнодий, Милион, Пип, Фрукт, Голиндука, Яздундокта, Псой, девочка Сира1. Следовательно, криминогенные сообщества уже имели основы нарекания или перенимали опыт у законопослушного общества. В кличках деклассированных элементов отражается больше языческих верований, чем монотеистических, причем имеются отголоски доантропоморфической религии. Доказательством этого являются многочисленные зооморфизмы, обозначающие "враждебную стихию"2. Как известно, "зооморфизм предшествует антропоморфизму"3. Значительное место среди кличек, занимают зоо-фитоморфизмы. Для уголовников характерно нанесение "звериных" татуировок. Звери, нарисованные на теле преступника, не всегда соотносятся в символическом значении с басенными и сказочными животными. Из хищных зверей (а они преобладают в татуировках) профессиональные преступники предпочитают накалывать изображение льва – символ власти, тигра, гепарда, леопарда – символы агрессивности, жестокости и ненависти к правоохранительным органам (их оскаленная пасть – признак так называемых "отрица'л" – тех, кто систематически нарушает порядки в ИТУ и борется с осуждёнными, ставшими на путь исправления, – "акти'вом"), кота – символ хитрости и коварства. Уголовник сознательно (а в ряде случаев и подсознательно) выбирает себе тотем, который сможет его защитить. Единство с выбранным зверем выражает сущность уголовника. Фактически татуировки-рисунки играют ту же роль (они и внешне похожи), что и экипировка древних дикарей. Последние обвешивались амулетами с изображением зверей-тотемов, а то и надевали шкуры своих звериных покровителей4. Любопытное наблюдение о звериных тотемах содержится у Д.С. Лихачёва. «Изучение воровских кличек, – утверждал он, – представило бы любопытнейший материал прежде всего для сравнения с тотемами первобытных народов. Кличку может носить не только отдельный вор, но и целая шайка; кличка так же, как у первобытных народов, заимствуется в ряде случаев из животного мира5». Следует различать зоо-фитоморфные клички в зависимости от происхождения: одни образованы от фамилии: Барс – от Барсов, Орёл – от Орлов; другие же даются по личностным характеристикам их носителей. Причём преобладают названия хищных зверей и птиц. Среди них больше номинаций диких, чем домашних животных. Следовательно, элементы субкультуры, в том числе и клички, подчёркивают первобытный характер преступного мышления. Мы не должны забывать, что клички могут быть отрицательными только с нашей (законопослушной) точки зрения, тогда как в криминогенных социумах они либо нейтральны, либо произносятся с уважением, см., например, клички воров в законе: Хищник и Хобот. Названия хищных животных произносятся с уважением, зооним хобот также может иметь положительную коннотацию. Не случайно в лексике преступников имеется слово хищник – профессиональный преступник, антоним к нему – травоядный – законопослушный человек. Но могут быть и другие антиномии: например, себя профессиональный преступник считает человеком (в арго человек – вор в законе), а законопослушного – животным. При входе в камеру (барак) новичку обычно задаётся вопрос: «Ты из мира животных или по фене ботаешь?» или: «Как там, в мире животных?, т.е на свободе среди законопослушного общества. Всё это восходит к древнейшим верованиям, когда человек отождествлял себя с явлениями природы и миром животных и в то же время выделял себя среди них. Так, Л. Успенский утверждал, что русичи называли младенцев ещё и звериными именами, чтобы дети имели свойства зверей, например «волк – силён и вынослив, волка зверь не берёт»1. Точно так же и у других народов: «если у башкира не было детей или они часто умирали, то родившегося ребёнка клали рядом с почитаемым животным и давали имя, отражавшее какой-либо его признак»2. По мнению В.А. Никонова, «все религии забирали себе власть над именами, объявляли их своей собственностью и делали их своим орудием”. “Уловив необходимость имени и его огромную ценность, но не понимая его общественной сути, – утверждал исследователь, – объясняли всё “потусторонней” силой, верили, что имя – сама душа человека, подобно тому как полагали одушевлёнными существами ветер, воду, огонь. Нет имени – нет души”. Воины папуасского племени маринг-аним на острове Новая Гвинея охотились за именами, врывались к соседним племенам, и, убивая, требовали, чтобы человек перед смертью назвал своё имя3. Священнослужители и шаманы некоторых народов (чукчей, эскимосов, яванцев) практиковали следующее: чтобы прогнать болезнь, у человека меняли имя. И в России также были случаи лишения имени. Так, Ж. Росси утверждает: “На царской каторге арестанты носили номера на спине и гимнастёрке. Вместе с каторгой Февральская революция упразднила и номера. Четверть века спустя ленинское руководство восстановило каторгу и номера, т.е. с 1943 до 1953-1954 гг. советские политзаключённые и часть уголовников-рецидивистов носили номера, заменившие им фамилии. Заключённых, снявших номера, наказывали тем же карцером. В 1970 г. секретная инструкция МВД СССР ввела обязательное ношение на груди фамилии, а позже ещё и номера личного дела. (Номерник – заключённый в особом политизоляторе, где фамилии узников были заменены номерами.) Этот приём переняли фашисты, стремясь превратить пленных в рабочий скот”1. Всё это напоминает обычай у некоторых племён Северной Америки: “берущий в долг теряет право на своё имя, пока не расплатится”2. Понятно, что в условиях отсутствия имени, отчества и фамилии уголовники вынуждены использовать клички, как им иначе общаться друг с другом? А может, клички это ещё и протест против официального обращения в местах лишения свободы. Так, в настоящее время, когда официальное лицо обращается к заключённому, то последний “вынужден отчеканить: ФИО, статья”3. Воровская кличка – своеобразная знаковая принадлежность к касте преступного мира. Как показывают наблюдения, уголовники в своей среде охотнее откликаются на кличку, чем на имя. Клички в определённой степени похожи на индейские прозвища, когда воин получает за воинские заслуги высшие прозвища – Могучий Воин, Зоркий Сокол, Медведь и т.п. В то же время плохие воины получают позорные прозвища (клички). Это было характерно и для древних русичей. «Иногда популярности имён с нейтральным или отрицательным апеллятивом, – говорит об этом исследователь А.В. Суперанская, – способствуют мистические верования. Так, например, у древних славян имена Волк или Медведь символизировали силу и долгую жизнь и давались, таким образом, как пожелательные»4. Точно так же и у воров в законе, когда им при «коронации» присваивают новые клички: Гога Кутаисский, Саша Новгородский, Микола Питерский (совсем как в прозвищах – Александр Невский, Дмитрий Донской). А уголовники с низким криминальным статусом и клички получают соответствующие: Амёба, Сопля, Плевок. В места лишения свободы преступники посылают записки («малявы») с информацией о человеке (преступнике), где часто не называются фамилия, имя и отчество, а указывается только кличка, так как в уголовной среде его знают больше по кличке, нежели официально. Отношение вора к женщине есть не что иное, как атавизм, восходящий к началу патриархата. Это и проявление сакральной функции, когда половой акт мужчины-дикаря рассматривался последним как ритуал, с помощью которого он хотел показать ущербность женщины. В арго данный факт нашёл отражение в следующих лексемах: проби'тая, проко'лотая – "женщина, лишённая девственности", отсюда и мужчины, с которыми совершён половой акт, являются неполноценными (см. их названия опу'щенный, оби'женка, оби'женный). Групповое изнасилование женщины (поста'вить на хо'р, отха'рить парово'зом, колхо'зом) – своеобразный инициальный обряд у профессиональных уголовников (блатарей), то есть сопричастность к единому воровскому братству, единой воровской "семье". В древних новгородских берестяных грамотах не оказалось «ни одного нехристианского женского имени»1. Отличительная особенность славянского именослова – долгое отсутствие женских личных имён. «Именно поэтому, – пишет историк А.Г. Кузьмин, – в летописях встречаются странные на первый взгляд обозначения: «Святополчая», «Глебовая», знаменитая «Ярославна» и т.п.2. Но по отчеству величали исключительно знать, а всем остальным женщинам, считалось, хватало производного из имени мужа – Иваниха, Павлиха”3. Не случайно в русской деревне до последнего времени не употребляли женских имён, данных при рождении. Возможно, этот аспект патриархата определённым образом сказался и на мужских криминогенных кличках. Женские клички составляют в нашем материале около четырёх процентов. Да и из этих четырёх процентов следует убрать те клички, которые обозначают мужчин, в основном, представителей низших разрядов криминогенного сообщества. Обозначение пассивного гомосексуалиста женскими именами – это не только выражение презрения и насмешки над париями криминальной среды, но и своеобразная инициация, священнодействие, превращение нормального человека в полумужчину и в полуженщину, в низшее существо. Право на имя в древности обычно связывалось с привилегией воина и вообще представителя социальной верхушки. Право на красивую кличку имеют только привилегированные преступники. «Поскольку имена обычно возникают в период военной демократии, – пишет далее А.Г. Кузьмин, – значение их чаще всего раскрывается через воинские доблести (храбрый, смелый, быстрый, крепкий, сильный) или атрибуты власти, нередко в имени сохраняется и название рода или племени, выходцем из которого является его носитель, наименование реки или террирории»4. Что-то похожее наблюдается и в воровских кличках, именно в тех случаях, когда кличка присваивалась на воровской сходке. Не имеющие кличек не признаются профессиональными преступниками и отношение к ним, как и к любому законопослушному человеку, презрительное. Любопытно, что «у каждого (русича) было ещё и тайное имя (рекло), его знали два-три родственника, не более. Имя это употреблялось в заклинаниях на любовь, на охотничью удачу, на ратоборство, против чародейства»1. Можно добавить, что рекло – кличка (имя, известное только в шайке) употреблялось и в заклинаниях на совершение преступления. В многочисленных художественных произведениях указывается, что лесные разбойники были связаны с колдунами (см., например, А. К. Толстой. «Князь Серебряный») или сами являлись таковыми (во всяком случае, данное суеверие они активно поддерживали у простого народа). Это отразилось во многих преданиях о крупных разбойниках (см., например, «Предания «Волги-реки», «Народная проза»). Суеверия преступников идут от древних времён, когда уголовники очень бережно относились к своему второму имени. Возможно, была такая группа русского населения, которая больше всего верила в приметы и была наиболее суеверна. Наши исследования показывают, что и раньше кличку выбирали тщательнее, думая, что она может уберечь её носителя от бед, что, впрочем, соотносилось с основными верованиями русского народа Имена древних русичей несли определённую информацию об их носителях. «Древние имена обычно были «говорящими», – пишет М.В. Горбаневский, – а в имени отрицательного персонажа должна быть заложена и отрицательная характеристика»2. Клички также могут быть информативными, так как они могут свидетельствовать об их носителях . В воровских прозвищах присутствуют многочисленные мифонимы, которые включают в себя мифоантропонимы, мифотопонимы, мифозоонимы, мифофитонимы, мифоперсонимы, теонимы (мифоним – мифологическое имя вымышленного объекта любой сферы ономастического пространства в мифах, былинах и сказках3. Приведём в качестве мифонимов наиболее типичные: Ангел, Антихрист, Баба-Яга, Бабай, Бармалей, Бес, Валера Упырёк, Гном, Голиаф, Демон, Домовой, Дракон, Дракончик, Дух, Емеля, Золушка, Иван Воин, Илья Муромский, Ирод, Иуда, Каин (Ванька Каин), Каин-Псих, Карабас, Кикимора, Колдун, Колобок, Колька Бес, Колька Чёрт, Колымский Дьявол, Корявый Чёрт, Кощей, Красная Шапочка, Купидон, Лесовик, Леший, Людоед, Маг, Великий Маг, Давид, Магдалина, Дуремар, Магомай-Дуремар, Мария Дэви-Христос, Муромец, Пегас, Петька Колдун, Русалка, Самсон, Сатана, Саул, Святой, Сима Гулливер (Симка Гулливер), Гулливер, Сигор, Смерть (Смертушка), Соловей Разбойник (Соловей), Толя Колобок (Колобок), Упырь, Фантом, Чебурашка, Черномор, Чёрт, Шайтан, Юрка Бес. Среди мифонимов выделяются мифоантропонимы1 (Каин, Псих , Иуда, Самсон, Соловей-Разбойник,Черномор), мифотопоним (Ад – одна единица), мифозоонимы (Дракон, Пегас, Чебурашка), мифоперсонимы (Демон, Домовой, Сатана, Фантом, Упырь, Чёрт, Шайтан, Юрка Бес). Преобладающими среди мифонимов являются названия нечистой (агрессивной) силы: Баба-Яга, Бес, Валера-Упырёк, Демон, Домовой, Колдун, Колымский Дьявол, Колька Чёрт. Из названий нечистой силы самым частотным является Бес – до 28 номинаций, среди женских кличек – Ведьма – 7 единиц. Из названий «божественных» – только Мария Дэви-Христос, Ангел. Много сказочных персонажей: Дракон, Золушка, Кощей, Лесовик. В дореволюционных прозвищах встречаются библейские имена: Голиаф, Ирод, Иуда, Каин и др. В послереволюционных – их фактически нет, кроме прозвищ в тоталитарных сектах. Это – влияние атеизма, несмотря на то что преступники (по их утверждению) – верующие люди. Из античных мифонимов в нашем материале обнаружены только Купидон и Пегас. Скорее всего, это своеобразный показатель низкой грамотности деклассированных элементов. В тоталитарных преступных религиозных сектах для кличек используются исключительно названия из Библии, причём большей частью из Ветхого Завета: Давид, Самсон, Сатана, Саул. Современные профессиональные преступники не имеют кличек Бес, Чёрт, Демон, так как они обозначают уголовников, стоящих на низшей ступени криминальной лестницы. Точно так же для кличек используется слова, обозначающие сверхъестественную силу, библейские или мифологические персонажи: Анютка-Ведьма, Ванька-Каин, Самсон, Буря-Богатырь, Кудеяр, Демон. Нам встретилось также сложное обозначение беспризорника – зооним-мифоперсоним: Клоп-Циклоп – кличка дана за маленький рост и отсутствие одного глаза; возможно, не последнюю роль в образовании сыграла редупликация. Анализ кличек указывает на негативное отношение преступников к религии и в то же время говорит о "святости" их дела. Клички, свидетельствующие о верованиях уголовников, проливают свет на ряд серьёзных философских мировоззренческих проблем. Например, о древности профессиональных преступников с их субкультурой свидетельствуют клички, имеющие отношение к доантропоморфической религии. |
Похожие:
 | Наука и молодежь: сборник научных трудов студентов и молодых ученых. Вып / Редколлегия: Роговая В. Г., Горин Н. И. – Курган: Курганский... | | Наука и молодежь: сборник научных трудов студентов и молодых ученых. Вып / Редколлегия: Роговая В. Г., Горин Н. И. – Курган: Курганский... |
| Сборник научных трудов по термодинамическим циклам Ибадуллаева // Под редакцией И. К. Камилова и М. М. Фатахова. – Махачкала: днц... |  | Ученые записки. Выпуск Сборник научных трудов Западно-Сибирского филиала Российской академии правосудия (г. Томск). Изд-во: цнти,... |
| Ученые записки. Выпуск Сборник научных трудов Западно-Сибирского филиала Российской академии правосудия (г. Томск). Изд-во: цнти,... | | Ученые записки. Выпуск Сборник научных трудов Западно-Сибирского филиала Российской академии правосудия (г. Томск). Изд-во: цнти,... |
| Музыка и молодежь: теоретические и практические аспекты: сборник научных статей. Саратов: ООО «Издательский Центр «Наука», 2011.... | | Печатается по решению научно-практической конференции студентов Тывинского государственного университета |
| Сборник научных работ. Серия «Государственное управление». Вып. 1 : Экономика и управление народным хозяйством / Донгуу. – Донецк... | | Седьмой заповедью Господь Бог запрещает прелюбодеяние, то есть нарушение супружеской верности и всякую незаконную, нечистую блудную... |