Документальная история сибири XVII середина XIX вв. Владивосток
Скачать 4.24 Mb.
|
| Глава II АРХИВЫ СИБИРИ В СИСТЕМЕ КОЛЛЕЖСКИХ УЧРЕЖДЕНИЙ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (20-е годы XVIII - начало XIX вв.) 90 1 Сибирские архивы на этапе петровских реформ центральных и местных учреждений России Новые явления в российском архивном деле, относящиеся к царствованию Петра I, неизбежно коснулись Сибири и Дальнего Востока. Преобразования в провинциальных архивах были следствием коренного реформирования центральных и местных учреждений Российской империи в первой четверти XVIII в. Изменения шли по двум направлениям: во-первых, путем создания архивов при новых учреждениях, во-вторых, в виде устройства фондов ликвидированных управленческих структур и документации действующих учреждений, потерявшей справочное значение 1. Преобразование центрального государственного аппарата завершилось в 1719-1721 гг. упразднением многочисленных приказов с их нечеткими функциями и созданием 12 коллегий. По «Генеральному регламенту коллегий» 1720 г. (гл. 44) при учреждениях создавались обособленные структурные подразделения - «архивы». Предусматривалось также создание двух центральных архивохранилищ «под надзиранием» Ревизион-коллегии и коллегии Иностранных дел, но эта мера не была реализована на практике. «Генеральный регламент» юридически закрепил отделение архивов от канцелярий и архивных документов от делопроизводства. Устанавливался трехлетний срок, по истечении которого документы коллежских канцелярий сдавались на хранение специальным чиновникам - архивариусам. Им надлежало «письма прилежно собирать, оным реестры чинить, листы перемечивать». Поэтому 10 марта, день опубликования подписанного Петром I «Генерального регламента», ныне принят как профессиональный праздник - День архивов 2. 91 Расширение документооборота потребовало детализации круга документов, обслуживающих непосредственно нужды монархии и управленческого аппарата. Поэтому «Генеральный регламент» установил для документов государственных учреждений единообразную форму печатей, с которых убрали всевозможные витиеватые надписи, заменив их гербом Российской империи с со ответствующей надписью 3. Влияние на архивное дело оказала и отмена Петром I столбцового делопроизводства, о чем мы уже упоминали в предыдущей главе. По мнению В.Н. Самошенко, не последнюю роль в этом сыграла заинтересованность правительства в экономии писчего материала 4. Новая форма делопроизводства, введение новой азбуки и гражданского шрифта повлияли на содержание и структуру деловых бумаг. Палеографы отмечают у канцеляристов XVIII в. выработку особых приемов «писарского почерка» с тенденцией к стандартизации графики письма 5. Реформирование центрального государственного аппарата Российской империи в какой-то мере положительно отразилось на состоянии местных архивов. Это связано с тем, что коллегии, созданные при Петре I, уделяли больше внимания делопроизводству и наведению порядка с хранением документов своих подведомственных учреждений в провинции. Например, известно, что в декабре 1724 г. Берг-коллегия, ведавшая горными промыслами, дала указание администрации Нерчинских заводов: «Все книги и всякие дела, которые напредь сего были с начала тех заводов по 1725 год, разобрав погодно и по месяцам, и по числам, и по нумерам, также и впредь разбирать и по стечении каждого года переплетать, как наискорее закрепив те книги своими подписями» 6. В марте 1725 г. Берг-коллегия направила в Забайкалье очередной циркуляр с повелением: «Присланный список окладным при Нерчинском заводе служителем с прочими делами впредь до ведома переплесть и обкладных в штацку контору списав копию послать» 7. Военные реформы также способствовали улучшению постановки архивного дела в армии и на флоте. Любимое детище Петра I - военный флот, играл важную роль в изучении северной части Тихого океана, и одним из центральных ведомств, проявлявших интерес к архивам дальневосточных учреждений по своей компетенции, являлась Адмиралтейств-коллегия, ведавшая мор- 92 скими делами. Флот стал важнейшим инструментом реализации государственных интересов России в XVIII-XIX вв., и поэтому работа морских экспедиций, а также деятельность местных флотских учреждений (портовых управлений) имели важнейшее, а в некоторые годы, можно даже сказать, определяющее значение не только для научного изучения и укреплении обороноспособности, но и для экономического развития тихоокеанского побережья России. Офицерский корпус флота традиционно поставлял кадры для местных гражданских учреждений Дальнего Востока, а в отдельные исторические периоды его представители занимали высшие посты в административной иерархии края. Благодаря этому значительные комплексы исторических документов, характеризующих освоение земель Дальнего Востока и Русской Америки, морей Тихого и Северного Ледовитого океанов отложились в архивах Морского ведомства. Среди них главное место занимал архив Адмиралтейств-коллегий, учрежденный 17 января 1724 г. по «изустному» указу Петра I, который повелел «для собирания дел в архиву определить архивариуса и к нему копиистов» 8. Первым флотским архивариусом был назначен Михайло Фомин. С тех пор, подобно кораблю, архив Адмиралтейств-коллегий не раз менял свою «гавань» и название, менялась также его роль в системе учреждений флота и центральных архивохранилищ страны. Ныне это Российский государственный архив Военно-морского флота (РГАВМФ) 9. Объемы документов, создававшихся на судах и в учреждениях флота, были весьма значительны. Напомним, что только за годы петровского царствования было построено около 150 линейных кораблей и фрегатов, более 360 галер и большое количество мелких судов, основано 30 верфей, сложился блестящий офицерский корпус, кадры квалифицированных судостроителей и иных специалистов морского дела. Заложив правовую основу деятельности флота («Устав Морской», «Регламент адмиралтейский»), Петр I совершенствовал его командную структуру. В 1700 г. создается Приказ адмиралтейских дел; 1712 г. - учреждается «особливая канцелярия адмиралтейства», ведавшая всем личным составом; 1715 г. - образован морской комиссариат, ведавший доходами и расходами по адмиралтейству, а управление верфями возложено на «адмиралтейскую контору». С 1718 г. управление морскими делами со- 93 средоточилось в Адмиралтейской коллегии во главе с президентом генерал-адмиралом Ф.М. Апраксиным 10. Эта централизованная система управления флотом просуществовала до середины XIX в. На востоке Сибири в рассматриваемый период хранилищами документов флота были портовые архивы в Охотске, Большерецке и Петропавловске. В 50-70-е годы XIX в. их документы были эвакуированы в Николаевский порт при устье Амура, а затем во Владивосток, ставший с тех пор главной базой российского флота на Тихом океане. По мере совершенствования архивного дела в Морском ведомстве статус его местных учреждений и взаимоотношения их архивов с главным хранилищем в Петербурге, порядок приема и хранения дел претерпевали изменения, что отразилось на составе дошедших до нас архивных фондов. При этом следует учитывать, что в XVIII и XIX вв. портовые архивы Дальнего Востока, являясь таковыми по сути, хранили и документацию местных гражданских учреждений. Разделение фондов происходило постепенно и, к сожалению, не обошлось без потерь. Множество исторических документов и «именных» указов Петра I свидетельствуют о том, что его очень интересовала Сибирь, ее география, природные ресурсы, экономический и людской потенциал. Можно сказать, что это обстоятельство в какой-то мере стимулировало активизацию использования материалов местных и центральных архивов. Вот только два примера. В указе боярину И.Б. Репнину «с товарищи», данном 10 января 1696 г., говорилось о «снятии чертежа Сибири на холсте с показанием в оном городов, селений, народов и расстояний между урочищами» - после предварительной подготовки на местах чертежей «всех русских и ясачных волостей» и отправлении их в Тобольск 11. Безусловно, эта работа требовала обобщения обширного картографического и документального материала. И в том же 1696 г. в стенах Сибирского приказа, «при сиденье» в нем князя И.Б. Репнина и думного дьяка А.А. Виниуса, развернулась работа над Окладной книгой Сибири, представляющей собой своеобразный справочник о 19 городах, расположенных за Уралом. Он включает их описание дороги, укрепления, доходы, оклады и количество служилых людей, крестьян, ясачных и т.п. Основой для исторического введе- 94 ния Окладной книги послужил краткий рассказ о присоединении Сибири (типа статьи Нового летописца) и Есиповской летописи основной редакции 12. История - дитя архивов. С их изучения начинается действительно научное осмысление прошлого. В петровское время, под влиянием реформ в сфере науки и образования, на смену летописной традиции приходит научное сибиреведение и историография нового времени. При Петре I собирание документальных памятников, причем не только российского происхождения, но и древних письменных памятников народов Сибири, становится уделом ученых. В 1714 г. была создана Кунсткамера - первый естественно-исторический музей России, а спустя десять лет - 29 января 1724 г. - Петр I подписал устав Санкт-Петербургской академии наук. С первых лет существования оба эти учреждения играли важную роль в собирании уникальных рукописных материалов и сбережении документов по истории Сибири 13. 6 января 1728 г. распоряжением первого президента Академии наук Л.Л. Блюментроста был создан ее архив, ставший в XVIII-XIX вв. одним из главных хранилищ документов многих экспедиций по изучению Сибири, Русской Америки и островов Тихого океана. Для службы в архиве был определен студент академической гимназии Г.Ф. Миллер, впоследствии академик и первоисследователь сибирских архивов. В числе наиболее ранних и ценных поступлений архива Академии наук были документы путешествовавшего по Сибири в 1720 - 1727 гг. Д.Г. Мессершмидта, Первой Камчатской экспедиции В. Беринга и т.д. 14. К 1720 - 1721 гг. относят биографы В.Н. Татищева начало его работ по русской истории. Тогда же, т.е. еще при жизни Петра I и более чем за десять лет до снаряжения Академического отряда Второй Камчатской экспедиции, он начал целенаправленно выявлять в научных целях бумаги старых сибирских архивов 15. О географии его архивных изысканий, относящихся, по всей видимости, еще к первому пребыванию в Сибири в 1720 - 1723 гг., можно судить по одному из примечаний на «Историю Сибири» Г.Ф. Миллера, где В.Н. Татищев прямо указывал: «...Сие из архив тобольской, тарской, томской, которые я имею (курсив мой. - А.К.), многое изъяснить и пополнить можно» 16. Есть основания полагать, что, кроме научного интереса, имелись у «отца русской истории» и причины личного свойства для глубокого изучения архивов Сибири. Один небольшой штрих говорит о том, что В.Н. Татищев пытался и, возможно, нашел в Тюмени какие-то документы, относящиеся 95 к судьбе его предка, заметив об этом кратко: «Прадед мой Стефан Лазаревич Татисчев, в 1625-м разоря, построил выше оного (города Тюмени. - А.К.) град Терек и тамо скончался. И оба сии места достаточно видимы, но Терек после перенесен был ниже» 17. Будучи в Тобольске, В.Н. Татищев снял копию с «Книги Большому чертежу» и позднее написал к ней комментарии. Вполне возможно, что в Тобольске или где-то в других местах В.Н. Татищев встречался с выдающимся картографом С.У. Ремезовым, а также немецким ученым Д.Г. Мессершмидтом и шведом Таббертом фон Страленбергом (Ph. J. Strahlenberg), чьи труды о Сибири получили вскоре широкую известность в Европе и отчасти в России 18. Воля Петра, выраженная в его «именных повелениях» и указах, дала мощный стимул зарождению на рубеже XVII-XVIII вв. российского востоковедения 19. Изначально научное изучение Китая, Японии, Монголии сопровождалось собиранием памятников древней письменности, редких книг и архивных документов этих стран, повлияв на развитие архивного дела в России. Например, в указе («наказных статьях») Петра I от 5 января 1701 г. нерчинскому воеводе говорилось, в частности, о том, чтобы с китайскими, калмыцкими, «мунгальскими», киргизскими «людьми» «задора не чинилось», а если «китайские листы будут присланы», то их «велеть перевесть, а те подлинные листы и с них переводы, а с ответных листов списки... прислать в Москву в Сибирский приказ» 20. Развитие архивного востоковедения было тесно связано с деятельностью русских дипломатов в странах Азии, но наряду с этим немалую роль в формировании востоковедных фондов, представленных ныне в библиотеках, музеях и архивах России, играли сибирские города и порты Дальнего Востока 21. Из начинаний Петра I, отразившихся на содержании документов сибирских архивов той эпохи, стоит упомянуть меры по развитию почтовой связи. Дело в том, что в конце XVII в. Сибирь была единственным регионом страны, куда запрещалась доставка частной корреспонденции. 24 декабря 1695 г. появился даже специальный наказ таможенным заставам на Верхотурье досматривать «с великим радением», невзирая на чины и сан, всех проезжающих в Сибирь и обратно, конфисковывая при этом любые «письма и грамотки», и отсылать их в Сибирский приказ. Чем объяснялась такая строгость в отношении частных писем, источники умалчивают. Видимо, этими ограничениями объясняется тот факт, что сибирские фонды конца XVII в. содержат в основном официальную 96 документацию и крайне бедны частной перепиской. Организация регулярной почты за Уралом, с приемом частных писем, возлагалась на Сибирский приказ. Его глава - думный дьяк А.А. Виниус по распоряжению Петра I 12 ноября 1698 г. отправил наказ «О сборе в сибирских и поморских городах с товаров таможенных пошлин», предусматривавший учреждение ямской гоньбы. Наказ содержал примечательную норму: «...Ни чьей грамотки не распечатывать и не смотреть, чтоб всяк, заплатя достойную заплату, был обнадежен, что его грамотка в дом к нему дойдет». Тем самым впервые в истории российской службы связи правительство гарантировало тайну переписки своим подданным 23. Надо думать, эта мера не худшим образом сказалась на информативности частных писем из Сибири в XVIII в. Роль архивов в системе государственных учреждений еще более рельефно выглядит в контексте активизации внутренней и внешней политики России. Петр I, считая Сибирь важным источником прирастания экономической мощи империи, укреплял «основы азиатской России», перестраивал сибирские города и поощрял в них каменное строительство. Для сохранности архивов эта мера имела хотя и опосредованное, но ощутимое значение. Достаточно напомнить, что до начала XVIII в. по Сибири почти не возводилось каменных зданий, а деревянные города и остроги подвергались опустошительным пожарам. Тот же Тобольск, Пелым, Мангазея, Тара и другие старинные города Сибири, с их богатейшими архивами, не раз выгорали дотла полностью или частично. Между тем фискальные нужды государства требовали строгого ведения канцелярских дел и судопроизводства, наличия архивов и отчетности. Но казенных средств не хватало, и каменное зодчество развивалось в Сибири с немалыми трудностями. В 1700 г. царским указом было «поведено построить Каменный приказ в Тоболску» и тогда же «обложена государева судейская каменная палата с образцом таковым же, каков на Москве Посолский приказ» 24. Кроме того, местным воеводам было указано возвести в Тобольске, Верхотурье, Иркутске и Якутске для «всяких нужд и клади» каменные амбары «от пожарного разорения» 25. Чтобы представить материальные условия хранения местных архивов, приведем такие данные: к 1803 г. по всей Сибири насчитывалось около 230 каменных построек, из них - 115 культовых, 4 крепостных, 37 административных и 72 частных 26. Для огромного края это скромные цифры, но начало было положено, и в XIX в. темпы 97 каменного строительства в Сибири, особенно в городах, ощутимо наращивались. Однако наиболее существенное влияние на состояние архивов Сибири оказали инициированные Петром I и продолженные его преемниками на троне реформы местного управления. Как известно, управление территориями в России до начала XVIII в. было двухступенчатым: воеводское управление в уездах и приказное - в центре. Хронологически петровская реформа административного устройства Сибири проходила следующим образом. Вначале это было разделение России на губернии и провинции (1709-1715 гг.), затем на губернии и доли (1715-1719 гг.) и, наконец, на провинции и дистрикты (1719-1727 гг.) 27. В результате осуществления этих реформ были, прежде всего, упразднены все старые центральные органы управления - приказы и воеводско-приказные учреждения на местах. При первой областной реформе по указу от 18 декабря 1708 г. в числе восьми прочих была образована Сибирская губерния с центром в Тобольске, уезды ликвидированы, а основными административными единицами стали дистрикты (округа). По сути, это была попытка централизации управления обширнейшей территорией от берегов Тихого океана до приуральской части Европейской России. При этом Сибирский приказ был упразднен, а воеводы (коменданты) стали назначаться из Тобольска 28. Но фактически оформление губернского управления произошло лишь в октябре 1712 г., когда в Тобольск приехал первый губернатор - бывший судья Сибирского приказа князь М.П. Гагарин. Бюрократическим аппаратом, позволявшим ему справляться с обязанностями, был новый орган - губернская канцелярия. В 1713 г. все дела в ней вершили пять дьяков и 24 подъячих - семь старых, два «средней статьи» и 15 молодых. Структура канцелярии была в основном унаследована от Тобольской приказной палаты 29. И, надо полагать, что на этом этапе никаких крупных потрясений с ее архивом не происходило. Он находился под наблюдением опытных и знающих чиновников, в числе которых был, кстати, дьяк М.Г. Романов, уже упоминавшийся нами как крупный знаток сибирских архивов. Из текста Академической редакции Сибирского летописного свода мы узнаем, что он оставался дьяком в Тобольске и в 1714 г., вместе с замещавшим князя М.П. Гагарина тарским воеводой С.П. Карповым, а также (с тем же обер-комендантом С.П. Карповым) в 1718 г., 98 когда губернатор был «по указу паки взят в Санкт-Питербург к следствию» 30. В ходе второй областной реформы (1719-1725 гг.) Сибирь поделили на три провинции: Вятскую, Соликамскую и Тобольскую; в 1724 г. из Тобольской провинции выделились еще две - Енисейская и Иркутская. По указу от 29 апреля 1727 г. Вятская и Соликамская провинции отошли к Казанской губернии, а в составе Сибирской губернии остались три провинции - Тобольская, Енисейская и Иркутская. Распределение уездных городов по провинциям отдавалось усмотрению сибирского губернатора, как будет «удобно по местным условиям». Например, Иркутская провинция, включавшая всю Восточную Сибирь и Дальний Восток, состояла первоначально из десяти уездов, центрами которых были города Иркутск, Верхоленск, Селенгинск, Удинск, Илимск, Баргузин, Нерчинск и Якутск, Ильинский и Балаганский остроги 31. Эта структура постепенно совершенствовалась, и в 1731 г. был образован Охотский уезд, для управления землями Охотско-Анадырско го края. Но если говорить в целом, то реформы местного управления первой четверти XVIII в., как и другие петровские преобразования, имели для сибирских архивов как положительные, так и отрицательные последствия, ибо чиновники при любой реорганизации озабочены, прежде всего, своим будущим, нежели судьбой старинных бумаг, переполнявших к их досаде канцелярские палаты. Эта двойственность оценок нашла отражение и в историографии. Так, например, известный архивист И.Л. Маяковский с реформами Петра I связывал начало «длительного хаоса», в котором пребывали российские архивы на протяжении XVIII и XIX вв. 32. В противоположность ему А.В. Чернов, отметив, что хотя реформа архивов, указанная в Генеральном регламенте, была проведена в жизнь не полностью, она имела прогрессивное значение, приблизив построение архивов в России к организации архивного дела в европейских государствах 33. В современных исследованиях, в частности, в монографии Т.И. Хорхординой, дается более сдержанная оценка влияния на состояние архивов Генерального регламента, который касался «только организации делопроизводственного процесса в рамках новой, коллегиальной системы управления государством». При этом сама «архивная работа рассматривалась как составная, но явно третьестепенная часть делопроизводственного процесса» 34. С этим заключением трудно не согласиться. Действительно, установленное Генеральным регламентом 1722 г. отделение от те- 99 кушего делопроизводства документов, утративших практическое значение, их обособленное хранение под надзором специальных лиц стало важным шагом к формированию исторических архивов не только в столицах, но и в российской провинции. Но в реальной жизни это был необычайно сложный процесс, который в Сибири и на Дальнем Востоке, где административный аппарат был не столь многочисленным и менее квалифицированным, затянулся, с большими или меньшими издержками, почти на столетие. Обособление архивных документов от бумаг текущего делопроизводства в сибирских канцеляриях окончательно оформилось лишь после реформы управления краем, проведенной в 1822 г. по инициативе М.М. Сперанского. Преобразования первой четверти XVIII в. коснулись и архивов Русской Православной церкви, т.к. за реформами государственных учреждений последовало упразднение Петром I патриаршества и изменение церковно-территориального устройства Сибири. Расформированные приказы Патриаршего дома были подчинены светским властям. Единый прежде архив Дома также распался. Значительная его часть оказалось в распоряжении Святейшего Синода, образовав Синодальное собрание свитков и грамот; все остальное было передано отдельным государственным учреждениям, в частности, Коллегии экономии 35. Крупные массивы архивных документов хранились в местных церковных архивах. На рубеже XVIII в. Россия делилась на 24 епархии, в которых насчитывалось 15 тыс. церквей-приходов и свыше 600 монастырей 36. По именным указам, объявленным из Сената 20 декабря 1720 г. и 16 февраля 1722 г., было проведено их сплошное обследование с целью выявления наиболее ценных исторических документов. Предписывалось из всех «епархий и монастырей, где о чем по описям куриозные, то есть древних лет рукописные на хартиях и на бумаге церковные и гражданские летописцы степенные, хронографы и прочие сим подобные, что где таковых обретается взять в Москву в Синод...». С них должны были снять копии, а подлинники возвратить на места 37. К сожалению, мы почти ничего не знаем о результатах этой работы в церковных архивах Сибири, где в тот период имелось немало документов XVII в., многие из которых были позднее утрачены. 100 Тобольская епархия в рассматриваемый период являлась самой крупной в России. Ее территория простиралась от Урала до Камчатки, где с 1705 г. действовала православная духовная миссия, возглавляемая архимандритом Мартинианом 38. Нам не удалось выявить сведений о состоянии епархиального архива на этот период. Возможно, это объясняется очередным опустошительным пожаром, случившемся в Тобольске 4-5 июня 1701 г. Сначала огонь уничтожил множество домов «на нижнем посаде», а затем перекинулся на архиерейское подворье. «...Из подгорья загорелось на Софейском дворе церковь живоначальныя Троицы, ...деревянное строение и на каменном строении кровли. И от Софейского дому пламень велий распаляшася и згорели на горе церкви Вход во Иерусалим и Нерукотворного образа, Петра и Павла и Девичь монастырь, и колокольни и острог, и башни, гостин двор и бага-дельня, все без остатку згорели», - сообщается в Сибирском летописном своде 39. Видимо, по этой причине, как и абсолютное большинство других тобольских архивов этого периода (воеводской приказной избы, таможенного двора и др.), комплекс исторических документов архиерейского дома XVII- начала XVIII вв. в целостном виде фактически не сохранился. Его фонд, находящийся в РГАДА (ф.1446, 53 д., 1740-1764 гг.), состоит из материалов, выделенных уже в наши дни из коллекции «Дела с известным титулом» 40. Столь же фрагментарными материалами представлен фонд канцелярии епископа Сибирского и Тобольского, хранящийся в Тобольском филиале ГАТО (ф.57, 355 д., 1729-1929 гг.) 41. Значительно полнее хранящийся там же архив Тобольской духовной консистории, которая была открыта в 1621 г. и до 1744 г. именовалась архиерейским приказом (ф.156, 36407 д., 1721-1919 гг.) 42. Он и по сей день остается самым крупным архивным фондом церковных учреждений Сибири, но документы за первые сто лет его существования отсутствуют 43. 15 января 1727 г. императрица Екатерина I утвердила указ св. Синода об образовании из бывшего викариатства Тобольской митрополии новой «местной» епархии 3-го класса. Первым самостоятельным архиереем, с титулом епископ Иркутский и Нерчинский, стал епископ Иннокентий (Кульчицкий). Для начала митрополит Тобольский Антоний (Нарожницкий) выделил в его ведение не всю, а только часть Восточной Сибири, а именно: Иркутск, Нерчинск, Селенгинск и Верхнеудинск с уездами, в ко- 101 торых насчитывалось около полусотни церквей и четыре монастыря 44. Но их число постепенно увеличивалось. Благодаря усилиям епископа Иннокентия был учрежден «архиерейский приказ», который следил за состоянием церковных приходов; при нем же начал формироваться и епархиальный архив. К 1733 г. в юрисдикции Иркутской епархии состояло уже 72 храма и восемь монастырей 45. С середины XVIII в. начинается христианизация коренных жителей Курильских островов, Алеутского архипелага и побережья Аляски. К этому времени в ведении иркутских архипастырей находились церкви Якутии, Охотска, Камчатки, Русской Америки, а также Пекинская духовная миссия. Консисторский архив Иркутской епархии, хотя и меньше Тобольского, но тоже весьма внушительный, хранится в Государственном архиве Иркутской области (ф.50,12602 д., 1725-1919 гг.) 46. Исторически его дополняют документы Иркутского архиерейского дома, выделенные в РГАДА из коллекции «Дела с известным титулом» (ф.1390 Иркутский архиерейский приказ, 28 д., 1740-1742 гг.) 47. О местных церковных архивах Сибири, и особенно ее восточной части, в этот период известно мало. Отдаленность от епархиальных центров, безусловно, сказалась на их состоянии. Не последнюю роль играло и то, что сибирские нравы в ту эпоху были чрезвычайно дикими: пьянство, разврат, грабеж, драки, произвол и суеверия наполняли ежедневный быт русского населения. В борьбе за веру и нравственность сибирским владыкам приходилось быть очень суровыми. Известно, например, что епископ Иннокентий (Кульчицкий) запретил отпевать умерших «от винопития» и велел их, как самоубийц, отвозить и хоронить далеко за городом. Причт сибирских церквей был сплошь малограмотным; случалось нередко, что некоторые священники не знали даже положенных молитв 48. В значительной мере именно этим, на наш взгляд, объясняется тот факт, что местные церковные архивы Сибири крайне бедны материалами не только конца XVII, но и первой трети XVIII в. Учитывая это обстоятельство, мы будем в нашей работе неоднократно обращаться к документам Камчатского духовного правления. Ныне они включены в ту часть архива Камчатской духовной консистории, что находится в городе Благовещенске в фондах Государственного архива Амурской области (ф.4) 49. Они позволяют более или менее детально проследить ряд сюжетов истории церковных архивов Дальнего Востока, т.к. именно здесь представлены подлинные документы о деятельности Русской церкви на тихоокеанском побережье в ис- 102 следуемый период. Сложной оказалась судьба этого уникального собрания документов, самые ранние из которых относились к началу XVIII в., когда было учреждено на Камчатке духовное правление, подчинявшееся сначала митрополиту Тобольскому, а затем Иркутской духовной консистории. Камчатские храмы - колыбель православия на тихоокеанских берегах Азии и Северной Америки. Первую церковь во имя Св. Николая Чудотворца построил И. Енисейский в 1713 г., в бытность архимандрита Мартиниана. В 1725 г. ее освятил иеромонах Иосиф Лазарев. Но действовала она недолго и в 1731 г. была сожжена восставшими ительменами вместе с Нижне-Камчатским острогом на реке Ключи и Успенской пустынью Якутского Спасского монастыря, построенной «собственным иждевени-ем» И. Козыревского 50. Однако кое-что из документов церковного архива, видимо, удалось спасти. К концу 30-х годов XVIII в. на Камчатке имелось пять православных храмов, в том числе - двухпредельная Успенская церковь в «новом Нижнем остроге» на реке Радуге, считавшаяся старейшей из них, хотя она и была отстроена только в 1737 г. Именно здесь хранились старинные бумаги начала XVIII в., принадлежавшие духовной миссии. Мы знаем об этом благодаря Г.В. Стеллеру. В ходе Второй Камчатской экспедиции, педантично собирая документальные и устные свидетельства о В. Атласове и его современниках, он первый обратился к архиву Камчатской духовной миссии и держал в руках документы, которые до нас не дошли. «Со времени присоединения страны, - писал Г.В. Стеллер, - из всех казаков, прибывших на Камчатку, не умерла естественной смертью и третья их часть: большинство было перебито, в чем я специально убедился при просмотре церковной книги, в которой находится полный список всех насильственно умерщвленных» 51. 103 |
Похожие:
 | Рекомендовано управлением народного образования Администрации Новосибирской об-ласти | | Тиваненко А. В. История Английской духовной миссии в Забайкалье. (Начало XIX столетия). Улан-Удэ, 2009 |
| Данное планирование составлено на основе авторской программы «История России XIX века» А. А. Данилова, Л. Г. Косулина, М. Просвещение,... |  | Франции и Англии xvii–xix вв до нынешних проблем культурного сотрудничества в Западной Польше. Особое внимание уделяется практике... |
| Франции и Англии xvii–xix вв до нынешних проблем культурного сотрудничества в Западной Польше. Особое внимание уделяется практике... | | Д 212. 074. 05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при фгбоу впо «Иркутский государственный... |
| История современной психологии / Пер с англ. А. В. Говорунов, В. И. Кузин, Л. Л. Царук / Под ред. А. Д. Наследова. – Спб.: Изд-во... | | Нового времени охватывает относительно непродолжительный период, исчисляемый приблизительно тремя столетиями. При этом в исторической... |
| Настоящий Федеральный закон регулирует отношения, связанные с созданием и функционированием свободного порта Владивосток | | Цель урока: Сформировать представление об уникальной природной жемчужине Сибири – озере Байкал |