Первая
Скачать 1.97 Mb.
|
| сводной ротой карпухинского полка — слева. Хотя и простреливались оставленные участки с двух сторон пулеметами, хоть и наставил он здесь мин, но на сердце Пинчугина не было покоя. Немец, он ведь тоже не носом шишки сшибает. Кто знает, может, еще ночью раз-нюхал он про их отход и просочился в степь, откуда очень даже просто может ударить в самый неподходящий момент в спину роте. Поэтому Пинчугин за час до атаки вызвал к себе Шилова и приказал отправить в тыл с ручным пулеметом Привалова и Никодимова с задани ем— прочесать бочажки и овражки. Не успели Привалов и Никодимов скрыться в остатках рощи, как немец ударил артиллерией, хоть и жидко, но точно. Совсем рядом, в окопах второго взвода, кто-то за верещал неестественно высоким женским голосом и вне запно разом смолк. Через пятнадцать минут немцы кончили обстрел, и над их позициями взвился тонкий звук трубы, защелкали со всех сторон по позициям роты пулеметы, а потом вал за валом на поле выкатились атакующие цепи. На этот раз Пинчугину все показалось каким-то не реальным и совсем не страшным, хотя атакующих было втрое больше, чем вчера, и валы накатывались на окопы грозно и неотвратимо. Но нечто новое было в одежде ата кующих, в их манере идти, держа равнение. Впереди шел с шашкой наголо, без шинели, в кителе, увешанный ор денами, увитый аксельбантами офицер, в огромной фу ражке, и что-то резко выкрикивал, через пять-шесть ша гов оборачиваясь назад. За ним, также в кителях, марши ровали три офицера с аккордеонами и играли марш, уму дряясь при этом высоко вскидывать ноги, а за ними шли два солдата в шинелях с огромными барабанами. Это было даже красиво. И Пинчугин на миг забыл, что идет враг и что сейчас эти ровные цепи, шагающие: под аккордеон, по его, Пинчугина, команде выстригут ножницы десятка пулеметов, и сразу кончится эта музы ка. И в свои права вступит совсем другой оркестр, и пер вым, естественно, падет этот смуглый офицер в огромней фуражке и в аксельбантах, который явно последние се кунды выбрасывает вверх вот так артистично ноги, пома хивая в такт шагам плеткой и догадываясь, что в ею грудь сейчас нацелены стволы лучших стрелков, и что уцелеть ему нет ни единого шанса из тысячи. — Итальянцы, макаронники! Хороши, стервецы!— за сипел рядом с Пинчугиным невесть откуда взявшийся Ор лов и, выматерившись, спросил: — Пулеметы по каким ори ентирам пристреляны? — По пэтээровским ячейкам, где матросы сидели,.. — Пусти их ближе, мать их так... Вначале было слышно только ухань барабанов, за тем над притихшими позициями пинчугинцев, сначала робко, затем все отчетливее, опробовали голоса аккорде оны, и через несколько минут изумленные бойцы начали различать песню. Итальянцы пели! — Что они, гады, шнапсу налакались? — угрюмо спро сил Крикун, не отрывая взгляда от мерно вышагивающих цепей. — У них пьют не шнапс, а кьянту,— авторитетно поп равил его Шилов.— Напиток навроде нашего самогона, только похуже... — Давай,— гукнул Орлов Пинчугину, и тот напрягся. До итальянцев было уже метров сто пятьдесят. Их пе ние разладилось. Они не понимали, почему русские мол чат, и встревоженно, как курицы на насесте, вертели го ловами, и только их ноги все ухали и ухали в такт ба рабану, как у заведенных солдатиков. — Внимание! — так громко закричал Пинчугин, что итальянцы остановились. Он закипал знакомой уже злобой на врага, сразу сбро сив с себя очарование только что виденной картины. На чиналась боевая работа. — Внимание! Первый и второй взводы — огонь! И зачастили, задыхаясь от торопливости, захлебываясь от жадности пулеметы. Застучали аккуратно, как будто сотни сапожников вбивали в подошвы гвозди. Завыла, за гудела высота. Первую цепь будто косой скосили. Офицер в аксельбан тах, против всяких правил, уцелел. Он стоял без фуражки, один, посреди поля, нелепо размахивал шашкой и что-то кричал мгновенно залегшим своим солдатам — второй и третьей цепи,— но его никто не слушал, и он, еще раз вы крикнув что-то гневное, повернулся к русским окопам и, взяв шашку «на караул», зашагал под пулями прямо на высоту. - Не стрелять!— крикнул Пинчугин, но было поздно. Пуля ударила офицера в грудь. Он сделал вперед еще полшага и остановился, и начал водить от груди рука ми, будто вытаскивал из нее, как фокусник, нескончае мую ленту и все никак не мог вытащить. Из того же оврага, что и вчера, выползли оставшиеся четыре немецких танка и прямо по трупам итальянцев, рванулись чуть правее высоты, норовя обойти ее и выскочить в степь. За ними, ядовито чернея, расползаясь по снегу, побежала немецкая пехота, за ней поднялись ита льянцы — и все это воющее, лязгающее, орущее обруши лось на высоту, и Пинчугин ничего уже не мог изменить, только следил за танками, мчащимися на мины, которые он вместе с саперами поставил здесь на правом склоне. К нему подбегали связные, что-то спрашивали, он от вечал, отдавал приказания — и все это укладывалось в стремительные одну-две минуты, а внутри его кто-то по-мальчишески тонко кричал танкам: — Ну, давайте, давайте, родненькие. Еще сто метров, миленькие вы мои! Но танки будто почувствовали что-то и, не доходя до мин буквально с десяток метров, вдруг резко повернули и ринулись прямо на высотку, не пытаясь прорваться в степь. Это был непредвиденный Пинчугиным маневр, и он растерялся, потому что до танков было близко, и если они пойдут прямо — через минуту-другую раздавят «НП», ес ли левее,— зайдут в спину первому взводу. — Ничего, и не такое видали,— жарко дохнул ему в ухо Орлов, вытаскивая из своей противогазной сумки две противотанковые гранаты. И хотел выкрикнуть команду, но только пискнул, закашлялся и досадливо махнул рукой. — Командуй! Но и без команды все уже поняли, что надвигается смерть. Распахнув огромные глаза, на Пинчугина уста вился Сережа Павлухин, зачем-то вытащив из ножен финку, хотя на боку у него висел огромный немецкий парабел лум. Бледный Дрыхлов, сосредоточенно прижмурив один глаз, стрелял по танкам из пистолета, приговаривая при этом: — А я по щелям, а я по щелям... Все это разом, вмиг запечатлел взгляд Пинчугина, и он выполз навстречу танкам, с удивлением обнаружив в трех метрах впереди сухо, пришаркивающие по снегу ог ромные сапоги Орлова, ползущего как-то боком, судо рожно, крадучись и горбясь, как гусеница, навстречу тан кам. — Комбат!— крикнул Пинчугин, но Орлов только до садливо дрыгнул ногой. Один танк, решительно забрав вправо, все-таки нашел себе мину, да так удачно, что внутри него начали взры ваться боеприпасы. Два танка круто свернули в тыл пер вому взводу, а один, приземистый и весь заляпанный грязью, прытко шел прямо на них. Так уж получилось у Пинчугина, что с немецкими тан ками лоб в лоб он не сталкивался, хоть и был сам танки стом. Поэтому он, не прячась, стремясь уберечь и опере дить Орлова, привстал на колени и бросил под углом гра нату, но она не долетела и взорвалась, не причинив танку вреда, а через секунду, когда взвизгнула над головой Пин чугина пулеметная очередь, гранату бросил комбат, не вста вая, как говорят инструкторы-сверхсрочники, «с бедра». Этот бросок был удачен. Граната рванула точно под танком, и он остановился. С веселым лязгом с катков слетела гу сеница, и орудие танка тупо уставилось прямо в глаза Пинчугину. Зашарил по воздуху ствол немецкого пулеме та, но вторая граната Пинчугина завершила дело. — Это ты умеешь — покойников переворачивать,— тя жело дыша, усмехнулся Орлов, спрыгивая за Пинчугиным в окоп.— А может, его твой политрук из пистоля ухлопал, а?— и засмеялся беззвучно, водя из стороны в сторону унылым носом и дружелюбно похлопывая по спине Дрых лова, который весь в азарте боя только досадлизо ежил ся и палил вслед танкам. А те дорвались, наконец, до око пов и вертелись там, давя шиловцев, пока не вспыхнули оба разом, почти что одновременно. — Во второй взвод,— дернул Дрыхлова за рукав Пин чугин и глазами показал на окопы, где уже клубилась, приливая и отливая, серо-черная вражеская масса. — Рукопашная там... Беги! Крикун — за комиссаром! В окопах первого взвода тоже шла рукопашная. И толь ко третий взвод организованным огнем заставил нем цев отползти обратно. И эта атака была отбита. Пока восстанавливали связь, взводные докладывали Пинчугину о потерях. Дрых лов заносил все данные в изжеванный блокнотик и, слюня карандаш, подбивал итоги. Подбил и не поверил. Снова качал пересчитывать. Комбат Орлов не выдержал: — Ну чего ты жилы тянешь со своей бухгалтерией? Сколько там?.. — Триста шестьдесят семь со вчерашними, считая ра неных. В первом и втором взводах осталось по десять-двенадцать человек. — Что-о?— хотел было подняться с места Орлов, но только махнул рукой.— На треть атаки нас осталось, не больше... На раз откусить и выплюнуть... — Я пошел в первый взвод,— угрюмо сказал Пинчу гин и обратился к Орлову:— Где же ПТР? Где мины? Или мне на этих ваших трубах похоронный марш играть? Мо жет, свяжетесь все-таки с командованием? Орлов, в этот момент поднесший сплюснутую немецкую флягу ко рту, поперхнулся, закашлялся и досадливо сплю нул: — Ну что за человек!? Я ему танк подбил, спас мож но сказать, НП, а он вместо благодарности скрипит, как рассохшаяся калитка!.. Иди, куда пошел! И не указывай старшим по званию... Много воли, гляжу, себе взял. И Орлов, с обиженным видом, сделал из фляги два ги гантских глотка, оглядел всех, видимо, собираясь что-то добавить, но только чертыхнулся и вышел из блиндажа, на прощанье стукнувшись головой о балку, и от этого еще больше разозлившись на весь белый свет. В окопах первого взвода стыла тишина. Поле вокруг было усеяно телами убитых. Они лежали и в окопах, ле жали так, как их застигла смерть. Пинчугин с Дрыхло-вым обходили позиции, подолгу задерживаясь возле тел своих бойцов. Странно, но почти все убитые были в белых новеньких валенках. И только гигант Шилов, которого Пинчугин успел полюбить братской любовью, лежал в ог ромных яловых сапогах, которыми он очень гордился, так как сохранил их еще с довоенного времени, прошел в них через окружение, госпиталь, запасный полк. Он лежал, Шилов, на спине, крепко прижав к себе дю жего эсэсовца, и от этих его объятий у немца вывалился изо рта язык, прямо на грудь гиганта. Правая сторона ли ца Шилова была разнесена автоматной очередью в упор. Почему-то именно сейчас вспомнил Пинчугин единст венный доверительный разговор с Шиловым примерно не делю назад. Возвращались они вместе из бригады, где состоялось совещание по организации в подразделениях движения снайперов. Каждому батальону даже опреде лили разнарядку — подготовить двадцать человек. После совещания Пинчугин пошел разыскивать Таисию, и так получилось, что подвернулся ему под руку Шилов, и по иски они продолжили вместе. Зато Таисия их славно уго стила самыми настоящими деревенскими лепешками и са лом, которые под их спирт показались даже очень вкус ными, а окружающая обстановка такой уютной, распола гающей, к мечтательности, а сама Таисия такой домаш ней и невыразимо женственной, что Шилов совсем рас строился, замолчал, и только тяжко, как бык, вздыхал и старался не смотреть на крупные формы хозяйки, победно выпирающие из-под старенького девчоночьего платья. II действительно, столько плотской, столько соблазнитель ной женской мощи было в Таисии, что Пинчугин ревни во заугрюмился, подумав, что ей больше бы подошел такой богатырь, как Шилов, а не он, стручок гороховый, как обзывал его отец. Таисия своим женским чутьем уловила их настроение, налила еще по стопке и присела к столу, прислонившись плечом к Пинчугину, одной рукой успокаивающе погла живая ему ногу, а другой лохматя короткий ежик на го лове и в то же время расспрашивая Шилова о хозяйстве, о выпасах, удобрениях и урожае в его дальней Сибири, 6 женщинах, которых он любил. И Шилов на все вопро сы отвечал обстоятельно, и даже младенцу было ясно, как ему это приятно. И вот, когда они тряслись к себе в роту на полуторке, которая без света, несмотря на черепаший ход, умудрялась влетать в любую мало-мальски приспособленную для это го яму, вот тогда вдруг разговорился Шилов. — А ты знаешь, я вот такого, как ты, ни разу не испы тал... ну, женщину... понимаешь? Пинчугин поразился. Присвистнул; — А как же там? У Таисии? Ты что там говорил? — Врал я, Фома. Все врал... Стыдно было мне. Двад цать четыре года уже.— Он провел огромной ладонью по лицу, как бы смахивая стыдливую усмешку.— У нас в де ревне с девушками шалить — дело опасное. Шутки шутить не моги. Отец вожжи все на спине обмочалит, да и роди чи дивчины очень даже просто в прорубь могут за такие делишки спроворить. Ты токо не смейся... Он опять тяжело вздохнул. — Ну, а потом училище. Ходил там с одной на тан цы. Целый год все с ней ходил, да не решался даже за ру ку взять. Потом она уехала со старшиной одним на Даль ний Восток, а оттуда телеграмму прислала такого содер жания; «Если не телишься, хоть мычи», намекает, значит, на мою молчаливость. А потом война. Не до женщин, хо тя знаю, некоторые и тут устраиваются...— и заметив, что Пинчугин вспыхнул, миролюбиво стукнул его своей лапи щей по спине так, что у того что-то ухнуло в животе: — Да ты не гоношись. Я же не про тебя. У тебя все по-людски. Аж завидно, честное слово. Он выбросил цигарку, и, проследив ее полет, усмехнул ся: — Глянь, как трассирующая... Снова усмехнулся: — Потом ранило меня вот сюда,— он показал пальцем чуть выше паха. — Лежу, полное сознание, болит все, спа су нет, а тут сестричка перевязку делает. Ой, Фома, стыд прямо-таки невозможный, были б силы, убежал... Она перевязывает, а у меня на животе все мускулы напрягаются, понимаешь? Она кричит: «расслабься», и пытается отод винуть, а не отодвигается, и все... Вот ей-богу, было б в моих силах — умер бы, не задумываясь, на месте, А сест ричка — еще та стервочка оказалась. Перевязала меня, а потом так ехидненько и говорит: «А вам в атаку, мол, вин товку не надо. Есть чем немцев глушить».— Веришь, кри ком кричал, чтоб ее не допускали ко мне. Лично хирург мне перевязку делал, как орденоносцу, навстречу пошел. Он пытливо посмотрел на Пинчугина, который беззвуч но сотрясался от хохота, хотел было обидеться, потом широко усмехнулся. — А я ей, той стервочке, отомстил. Когда выписывал ся, подкатила ко мне, в гости звала, а я ей говорю: «Изви ни, мол, но я хоть чем, а с немцем воюю, а ты тут в ты лу шуры-муры крутишь».— Аж заплакала она! — Дурак!— любовно сказал Пинчугин, и было непо нятно, что он имел в виду, глупые слова Шилова или то, что тот не пошел в гости к сестричке. И вот теперь он лежал мертвый, его лучший комвзво да, в двадцать четыре года даже не познавший женской ласки, стыдливо мечтавший о ней, но не признающийся в этом. Пинчугин попытался было столкнуть с Шилова немца, но гигант держал его мертвой хваткой, и вырвать немца у него не было никакой возможности. «Так их в обнимку и хоронить придется»,— мелькнула у Пинчугина мысль, настолько дикая, что он даже ог лянулся, будто кто-то смог ее подслушать. — Принимай взвод, старшина,— хмуро приказал он Крикуну.— И похоронить надо наших... — Как это хоронить?— заартачился Крикун.— Кто этим будет заниматься? Вон их сотня лежит, а нас тут деся ток... Пусть полежат, — он смачно сплюнул, и осунувше еся лицо его выражало непонятное ожесточение, — Разговор-р-чики!— вполоборота завелся Пинчугин, хватаясь за пистолет, потрясенный неожиданным циниз мом и непослушанием Крикуна. Да я тебя сейчас... на месте! — Стреляй, пожалуйста! Чего не стреляешь? Стреляй! Часом раньше, часом позже! Какая разница!— Крикун был неузнаваем.— Ты бы о живых подумал! О живых, а мертвые подождут. На живых посмотри!.. Сейчас еще атака будет, с кем ее отбивить? Живых действительно трудно было отличить от мерт вых. Они лежали, как попало, на дне окопа, и только парок, поднимающийся над их головами, говорил о том, что здесь еще теплится жизнь. Холодная рукоятка пистолета отрезвила Пинчугина, но ярость еще толкалась в виски. Он попытался поймать взгляд Дрыхлова, но тот отводил глаза. Пинчугин понимал, что он не может оставить без внимания дикую вспышку Крикуна, хотя в главном тот был прав — хоронить сейчас убитых не было ни сил, ни возможности. Пинчугин дал приказ сгоряча, расстроенный смертью Шилова, думая в этот момент только о нем, но было в армии нечто более могущественное, незыблемое и непререкаемое — приказ командира — и его никто не имел права оспаривать. Поэтому Пинчугин не знал, что делать, как выйти из этого положения, и только хватал ртом морозный воздух, как рыба, выброшенная на берег. Крикун стоял напротив него, и в глазах его постепенно угасло дикое пламя и заб резжило что-то разумное. Он нехотя вскинул к виску ла донь-пистолет и перешел на свой жаргон: — Звыняйтэ, товарищ комроты. Нервы ссучьи... Стиль-кы хлопцив вбылы, каты проклятущие... И яких хлопцив... — После боя я с тобой разберусь,— облегченно вы дохнул Пинчугин и, заметив сидящего на корточках При валова, крикнул: — Боец Привалов! Принимайте командование взво дом! Постарайтесь расчистить окопы. Боеприпасы и горя чее питание будут через полчаса! Шилова вынести на НП. Вопросы есть? — Есть товарищ комроты. Разрешите подобрать тро фейное оружие. Особенно гранаты! Пинчугин скомандовал: — Действуйте! Только осторожней, чтобы снайперы не засекли. Пошлите двух бойцов, хватит... 5 Во втором взводе потери были еще больше. Командир убит. Пинчугин приказал построить личный состав и хо тел было дать команду рассчитаться по порядку, но толь ко махнул рукой. Десять человек стояло в строю. — Где раненые?— спросил низкорослого бойца с ли цом, побитым оспой. — Отправлены в тыл, товарищ комроты, все как есть отправлены в тыл... — А кто отправил? — А их было всего четырнадцать человек. Тут ребята подводу споймали, тыловика какого-то осколком убило. Сели двое легко раненных за кучера, повезли... — Жарко было?— спросил Дрыхлов и вытащил изже ванный блокнот. — Еще как,— равнодушно поддакнул рябой, переми наясь с ноги на ногу и держа руки по |
Похожие:
 | Изучение английского языка в 5 классе обеспечивает достижение следующих образовательных результатов | | По делу "Абдулхаков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе |
| Васильева Ирина Владимировна, первая квалификационная категория, заявленная первая квалификационная категория, мсоу «Озоно-Чепецкая... |  | Коллективный договор открытого акционерного общества "Первая грузовая компания" (далее — Договор) — правовой акт, регулирующий социально-трудовые... |
| Законом РФ от 07. 02. 1992 г. N 2300-1 «О защите прав потребителей», Постановлением Правительства Российской Федерации от 04. 10.... | | Кир-Кор старался не думать о том, что будет, если побег состоится. «Будет макод, – подсказал ему внутренний голос. И тихо добавил:... |
| Технология творческого решения проблем (эвристический подход) или книга для тех, кто хочет думать своей головой. Книга первая. Мышление... | | ... |
| Первая Парадигмы нового мира | | Первая Налогового кодекса РФ введена в информационный банк отдельным документом |