Институт переподготовки и повышения квалификации преподавателей гуманитарныхи социальных наук
Скачать 4.32 Mb.
|
Глава 2. Проблемы экономического и культурного развития1. Духовные начала общественного развития: история и современность Современный мировой финансовый кризис является частью всеобщего глобального кризиса, который охватывает не только финансы и экономику современного общества, но и его, так сказать, надстройку, т.е. политику, мировоззрение, религиозные взгляды, культуру, менталитет. «Больно» не тело современного мира, а его голова. Невозможно создать национальную идею, если отсутствует представление о направлении движения всего современного мира, так как непонятен вектор его развития. Однако уже сейчас вполне ясно, что рост материального производства и благосостояния не может являться целью развития человечества. Поэтому искать причину негативных явлений в самих этих явлениях – бесплодный и тупиковый путь. Примером такого ложного поиска пути магистрального развития человечества является создание К. Марксом материалистического понимания истории. Как известно, предками родителей Карла Маркса были раввины и вполне логично, что он был чрезвычайно озабочен положением евреев в немецких землях, где в то время большое распространение получил антисемитизм. Будучи сам крещеным протестантом, он не мог оставаться равнодушным к судьбе еврейского народа. А так как на этом народе лежала «печать мамоны», стремления любой ценой достичь богатства, денег как гарантии его свободы, то К. Маркс в одной из своих первых работ – «К еврейскому вопросу» и пытается найти выход из такого положения евреев при капитализме, где деньги «правят балом». Освободить еврейский народ от власти «денежного мешка», по мнению Карла Маркса, можно было лишь только путем уничтожения капитализма и создания социализма как общества, где деньги либо будут отсутствовать вовсе, или не будут играть существенной роли. Утопизм воззрений К. Маркса состоял, на наш взгляд, в том, что он, анализируя экономическую основу капитализма, оставил без внимания духовно-нравственную, психологическую базу этого общества в XIX веке. Но именно она была первична и формировала те базовые ценности, которые его и двигали и развивали. А Западная Европа в это время находилась под духовным влиянием католицизма и особенно протестантизма. Благоприятствовало ли это движению к социализму? Ф.М. Достоевский, современник К. Маркса, сопоставляя Россию и Запад, обращал особое внимание не на экономику, а на человеческую природу, раскрыть которую он не мог, не прибегая к анализу влияния на нее религиозного мировоззрения. Главным недостатком западной цивилизации он считал забвение человека, измена Христу ради материальных и земных выгод. Во многих случаях, как писал Ф.М. Достоевский, там, в Европе церквей уже нет вовсе. В католицизме, по его мнению, нет прочных религиозных и нравственных убеждений. Западники, утверждал он, действуют в зависимости от конъюнктуры, ставя во главу своих действий власть и богатство. Католичество Римское даже хуже самого атеизма... Атеисты только цель проповедуют, а католицизм идет дальше: он искаженного Христа проповедует; им же оболганного и поруганного. Католицизм антихриста проповедует, он порождает атеизм, а тот непосредственно связан с социализмом. Парадокс общественного развития состоял в том, что страны Запада имея, так сказать, значительно большие материальные предпосылки для социализма, чем в России, в духовном плане были к нему не готовы. И социалистическая революция произошла именно в России, где социальная психология базировалась на религиозном сознании, а не на основе материального производства. Этому обстоятельству есть вполне обоснованное объяснение. К началу XX века в России население составляло примерно 129 млн. человек. Из них 80 % населения исповедовало православие, католики составляли 10 млн. 725 тыс. человек, лютеране – 4,5 млн. человек, армяне – 800 тыс. человек, евреи – 4 млн. человек, мусульмане – 11 млн. 700 тыс. человек. Атеизм был распространен в основном среди части интеллигенции и небольшого слоя рабочих. В стране действовало около 40000 только православных церквей, около 700 монастырей. В условиях Первой мировой войны большевики, исключительно атеисты, воспользовались исконно русской чертой характера и веры – стремлением к справедливости и равенству, пусть даже в бедности. На протяжении 1000-летней истории России у русского народа не менялось отношение к богатству как следствию греховной жизни. Слова Христа: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкопывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляет и где воры не подкопывают и не крадут; ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» стали духовной основой для нестяжательства, которое проповедовали В. Мономах, Н. Сорский, М. Грек, а в дальнейшем славянофилы, Ф.М. Достоевский... Эти представления стали частью религиозного мировоззрения русского народа, основой его менталитета. Представление о богатстве как антихристианском явлении воплотилось в делах многих русских предпринимателей. Мечтой жизни большей части русских предпринимателей было желание построить храм. Пройдитесь по старым русским городам – на каждой улице по церкви, а то и больше, и возведены они преимущественно на добровольные пожертвования купцов и промышленников. Так в сознании русского человека отражалась идея искупления за богатство, которое всегда связано с грехом. Русская православная народная этика создавала атмосферу почитания идеалов добра, души, справедливости; правды и нестяжательства. Суть его заключалась в преобладании духовно-нравственных мотивов жизненного поведения над материальными. Народное понимание нестяжательства: «Лишнее не бери, карман не дери, души не губи» или «Живота (богатства) не копи, а душу не мори». Отсюда ясно, что дало основание Ф.М. Достоевскому писать, что русский народ оказался, может быть, единственным великим европейским народом, который устоял перед натиском золотого тельца, властью денежного мешка. К богатству и богачам, к накопительству русский человек относился недоброжелательно и с большим подозрением. Многие в народе считали, что любое богатство связано с грехом. «Богатство перед Богом большой грех». «Богатому черти деньги куют». «Пусти душу в ад – будешь богат». «В аду не быть – богатства не нажить». «Копил, копил, да черта купил». Справедливо отмечает писатель В. Белов, что «в старину многие люди считали Божьим наказанием не бедность, а богатство. Представление о счастье связывалось у них с нравственной чистотой и душевной гармонией, которым, по их мнению, не способствовало стремление к богатству». Православному, русскому человеку была чужда идея стяжательства, богатства ради богатства – идея представления прогресса как постоянного наращивания обладания все большим числом вещей и предметов. Идее прогресса как стяжательства русская духовная культура противопоставляет идею преображения жизни через преодоление греховной основы человека путем самоотверженного подвижнического труда. Труд в православной этике русского человека – безусловная добродетель, исполнение которой – высшее жизненное наслаждение, ибо посредством его он приближается к Богу, преодолевает свою греховную основу. Итак, труд – как добродетель, а что же такое богатство? Богатство в этике коренных русских предпринимателей не самоцель и не только путь к наслаждению жизнью (хотя это и допускается), но, прежде всего, средство делать добро, служить людям. Только таким образом национальная психология русского человека смиряется с греховностью богатства. В течение веков русские предприниматели воздвигают в нашем Отечестве на свои средства десятки тысяч церквей и часовен. Построить храм или богадельню – это самый традиционный путь покаяния и общественного служения, но кроме него в XVIII–XIX веках возникают и другие пути – меценатство, собирание больших библиотек, коллекций, художественных галерей. Причем тогда, когда большая часть дворянства и интеллигенции интересовалась, как правило, западноевропейской живописью, скульптурой, иностранными книгами, русские предприниматели первыми начинают собирать церковнославянские книги, иконы, разные предметы русской старины. Интересу русского купечества к древней русской иконе и старопечатной книге мы обязаны тем, что для нас сохранились лучшие образцы этого искусства. Много церквей было не только построено, но и отреставрировано на средства купцов. Московский купец Тихон Федорович Большаков (1794-1863) посвятил свою жизнь отысканию древних русских книг. Его стараниями составились известные собрания (вошедшие впоследствии в государственные фонды) Погодина, графа Строганова, графа Уварова, графа Толстого, князя Гагарина, графа Шереметева, князя Оболенского, Буслаева, Тихонравова, Барсова, Ундольского, Морозова, Солдатенкова. В Румянцевском музее Большаков собрал такое большое число древних рукописей, которые составили целый отдел. Среди рукописей, разысканных Большаковым, – знаменитый «Стоглав». Другой московский купец – Алексей Иванович Хлудов собрал огромную коллекцию древних рукописей, среди которых 60 памятников относились к XIV веку, были сочинения и переводы Максима Грека, полемические сочинения никониан и раскольников. Молельни и домашние церкви многих русских купцов представляли собой настоящие музеи. Музейное дело в стране было поставлено на хорошую ногу купцами и промышленниками. В Москве лучшие музеи были созданы на средства предпринимателей, взять хотя бы Третьяковскую галерею, Цветковскую галерею, музеи западного искусства Щукина и Морозова, Музей русской иконописи Остроухова. С полным основанием можно говорить, что русские купцы и промышленники материально подготовили тот расцвет национальной культуры, который наблюдался в конце XIX – начале XX века. Возрождение национальных русских форм в искусстве в то время, когда господствовали западноевропейские понятия о прекрасном, связано тоже с меценатской деятельностью купцов. Строительство церквей в русском стиле, возрождение русской духовной живописи, поощрение мастеров, создававших произведения в национальном духе, в значительной степени осуществлялось на средства русских предпринимателей. Русское купечество выполняло функции, которые в других странах лежали преимущественно на интеллигенции и образованном слое. Не здесь ли корень серьезного разлада между купечеством и интеллигенцией? Значительная часть российской интеллигенции с момента своего зарождения в XVIII веке не любила русского купечества, презирала его, гнушалась им. Примеров этому настолько много, что и приводить не хочется. С легкой руки интеллигенции XVIII–XIX веков, воспитанной преимущественно на западноевропейских ценностях, русские предприниматели (особенно купцы), подобно крестьянам, подавались как существа отсталые, темные и невежественные. И если по отношению к крестьянам у интеллигенции было определенное снисхождение как к «эксплуатируемому» классу, то к предпринимателям только недоброжелательство и зло. Их представляли закоренелыми плутами и мошенниками, нечистыми на руку и алчными как волки. По сути дела, такое отношение к отечественным предпринимателям (особенно купцам) было связано с тем, что они, как и крестьянство, были оплотом сохранения национального духа России, чего нельзя было сказать о значительной части российской интеллигенции, лишенной национального сознания. Поэтому с полной уверенностью можно утверждать, что такое отношение было формой проявления антирусских настроений нигилистической интеллигенции, создавшей себе миф о грязных и подлых «Тит Титычах». Здесь их мнение было солидарно с мнением антирусски настроенных иностранцев. «Если бы торговое сословие и в прежней Московии, и в недавней России, – отмечает исследователь русского купечества П.А. Бурышкин, – было бы, па самом деле, сборищем плутов и мошенников, не имеющих ни чести, ни совести, то как объяснить те огромные успехи, которые сопровождали развитие русского народного хозяйства и поднятие производительных сил страны? Русская промышленность создавалась не казенными усилиями и, за редкими исключениями, не руками лиц дворянского сословия. Русские фабрики были построены и оборудованы русским купечеством. Промышленность в России вышла из торговли. Нельзя строить здоровое дело на нездоровом основании. И если результаты говорят сами за себя, торговое сословие было в своей массе здоровым, а не таким порочным, как его представляли легенды иностранных путешественников». У русских предпринимателей существовал своего рода негласный кодекс чести, осуждавший все виды развития паразитического, ростовщического, спекулятивного капитала. По неписаному табелю о рангах российские предприниматели делились на несколько групп, а точнее на две почтенных и одну непочтенную, презираемую. К первой группе относились промышленники, фабриканты (даже мелкие), крупные торговцы-оптовики, имевшие, кроме того, свои промышленные предприятия, а позднее финансисты и предприниматели в области страхования и кредита. Ко второй – торговцы крупные, средние, мелкие, ведущие дело «по чести и без обмана». А к третьей, «презираемой», группе относилось большое количество всяческих жучков, спекулянтов, перекупщиков, процентщиков, пытавшихся нажиться путем различных махинаций и обмана. Отношение к этой категории двух первых было крайне отрицательно, как правило, их на порог не пускали и по возможности пытались всячески наказать. Большая часть дельцов третьей группы происходила из западных и южных губерний России. Кстати, на базе именно этих элементов пытались возродить предпринимательство при нэпе. К великому сожалению, подобного рода люди пытаются «возрождать» предпринимательство и сегодня. Спекуляция, обман потребителей, финансовые мошенничества, получение средств через подставных лиц и подставные организации стало у нас бытовым явлением. Настоящие российские предприниматели начала ХХ века с подобными явлениями боролись жестоко и беспощадно (об этом, в частности, пишет П.А. Бурышкин), ибо существование подобной паразитической волны подрывало доверие всего общества к предпринимателям в целом. Все это привело к тому, что в начале XX века в стране существовало более 3000 благотворительных обществ, из них 713 действовало под началом православного духовенства. Сейчас, в начале XXI века, России предстоит совершить тяжелый крестный путь возвращения к тем идеалам, которые исповедовал наш народ на протяжении всей своей истории – нравственным ценностям Православия и любви к своей природе, традициям, истории. В наше довольно противоречивое время, полное всевозможных коллизий, пересмотров основных понятий и концепций, слова «патриот», «патриотизм» используются разными политическими и общественными силами в своих собственных интересах. Возникло много «патриотизмов» и «патриотов»: государственных, корпоративных, спортивных и т.д. Резонно возникает вопрос: насколько современные «патриотизмы» укладываются в русло наших русских духовно-нравственных традиций? Первой книгой, которую перевёл один из основателей славянской письменности Кирилл на славянский язык, стало Евангелие, и это имело большой символический смысл. Новая русская цивилизация возникла на духовной христианской основе, и это предопределило её развитие на тысячу лет. Молодое европейское государство – Русь – в качестве своей идеологии избрало христианские принципы Нового Завета с его идеями любви к ближнему, братства народов и миролюбивой внешней политики. Удивительно, но не случайно, что само слово «патриотизм» в Древней Руси, а затем в России не употреблялось вплоть до XIX века. На протяжении почти пятидесяти поколений православных людей определяющей идеологической доминантой служил морально-этический идеал христианства, содержащийся в Евангелии. Это была сердцевина мировоззрения русского народа. Вера православная, сохранение и охранение ее составляли смысл жизни, как простых людей, так и деятелей государственных. Именно преемственность веры православной, преемственность и сохранение христианских традиций в быту, семье и т.д. составляли основу «русского патриотизма». Русские духовные мыслители, начиная с первого русского митрополита Иллариона, продолжили традиции Кирилла и Мефодия: поступательные движения русской цивилизации они видели в развитии книжного дела и образовании, соединенных с христианской нравственностью. А правители русской земли, как считали духовные наставники, должны быть настоящими христианами, т.е. быть милостивыми и справедливыми, по-христиански жить и править. Все это входило в сущность понимания русского патриотизма. В XVIII веке духовно-нравственный патриотизм, основанный на православии, постепенно оказывается потесненным патриотизмом государственным, опирающимся на военные и политические успехи Российской империи. Однако на протяжении XVIII–XIX веков христианский патриотизм продолжает оставаться сердцевиной больших и малых войн России. Война любая есть зло, но оправданное, если ведется за сохранение Веры, спасение народа и своей земли. Войны XX века это убедительно доказали. Что же такое патриотизм? Наиболее ярко и цельно он изложен в «Основах социальной концепции Русской православной церкви». Он проявляется в защите отечества от неприятеля, труде на благо отчизны, заботе об устроении народной жизни, в том числе путем участия в делах государственного управления, сохранении и развитии национальной культуры, народного самосознания. Думается, что представители других основных религиозных конфессий России вполне могут с этими идеями согласиться. Но как донести эти замечательные, выстраданные русским народом ценности, до современной молодежи, которая кардинально отличается от идейно-монолитной советской, воспитанной в условиях поистине социального государства, стремившейся к знаниям, желавшей принести максимальную пользу своей Родине? На наш взгляд, её патриотизм невольно подкреплялся духовно-нравственным императивом христианства. Да, в коммунистическом советском оформлении: «Человек человеку – друг, товарищ и брат». Мораль вроде бы коммунистическая, но в действительности опирается на ценности христианские. И эта вера стала идеологией победителей, основой создания самого мощного российского государства за все время существования русской цивилизации. Сейчас молодежь разделена по культурным, спортивным, политическим и прочим приоритетам. Периодически она может всколыхнуться юбилейными датами военных побед или выдающимися спортивными достижениями. Конечно, использование государственных образцов, портретов современных руководителей государств в чем-то способны так же позитивно влиять на молодежь. Требуется систематическое эмоциональное и интеллектуальное воздействие на молодое поколение. Иначе возникает большая опасность: современная молодежь станет поколением людей, стремящихся исключительно к материальным ценностям, карьере, чувственным наслаждениям. Практика воспитания, в том числе патриотического, во многом зависит от того, какие ценности разделяет сам педагог. Митрополит Антоний Сурожский еще в XIX веке связывал воспитание с формированием у человека достоинства, которое позволит ему знать, ради чего стоит жить, чему служить и поклоняться. Роль воспитателя, и довольно огромная, в нашей российской действительности принадлежит государству. Так исторически сложилось. Но как нельзя служить сразу богу и мамоне, так и нельзя призывать, на наш взгляд, к патриотическим чувствам и одновременно снисходительно смотреть на миллионные даже миллиардные доходы многих государственных чиновников, коммерсантов газовой и нефтяной «труб», «дарителей» яиц Фаберже, полученных известным путем. И это на фоне нищенского положения учителей, врачей, шахтеров и прочего трудового люда, сделавшего Россию великой страной. Это безнравственно и цинично. Древние греки ещё 2500 лет назад сформулировали критерий гуманного общества: забота о стариках и о воспитании детей и молодежи. Какова нынешняя действительность – всем известно. |
Похожие:
 | Государственное образовательное учреждение дополнительного профессионального образования (повышения квалификации) специалистов «Кузбасский... | | Краевое государственное автономное образовательное учреждение дополнительного профессионального образования (повышения квалификации)... |
 | Каменщикова Л. А., кандидат педагогических наук, профессор, заведующая кафедрой управления образовательными учреждениями, Новосибирский... | | |
| Кировский институт повышения квалификации и переподготовки работников образования | | «Новгородский институт переподготовки и повышения квалификации руководящих кадров и специалистов агропромышленного комплекса» |
| Белгородский региональный институт повышения квалификации и профессиональной переподготовки специалистов | | Белгородский региональный институт повышения квалификации и профессиональной переподготовки специалистов |
| Томский областной институт повышения квалификации и переподготовки работников образования | | Белгородский региональный институт повышения квалификации и профессиональной переподготовки специалистов |