Чеченской республики
Скачать 2.91 Mb.
|
| В решении вопроса о принадлежности чеченского и других нахских языков к одному из морфологических типов важную роль играет и характер «внутрипадежного словоизменения» в рамках местного падежа, который, как известно, в чеченском языке имеет вместе с исходной 7 форм (в ингушском авторы грамматики этого языка предпочитают говорить о четырех местных падежах и еще об одном – самостоятельном местном, локативе10). Образование этих форм дает нам почти «образцовую» агглютинацию: лома «в гору//в горы» – ломахь «в горе»; ломахьа «к горе; в сторону горы» – ломахула «через гору; через горы» – ломахьахула «через гору; через горы; сквозь горы». Впрочем, это не именное словоизменение, а образование различных наречно-обстоятельственных форм, связанных с именем отношениями производности, но и в этом случае они являются показателями ярко выраженного агглютинативного характера словоизменения и словообразования в чеченском и других нахских языках. У самих имен местный падеж действительно один – тот самый локатив, который выделяют Р.И. Ахриева и др. в упомянутом учебнике ингушского языка. Кстати, локатив существительного лам «гора» в чеченском – ломие (адресат речи или обозначение объекта, в сторону которого действие направлено, достижение которого преследуется действием). Более сложная система – словоизменение глаголов: здесь, если ориентироваться на грамматическую традицию, нет последовательной реализации ни агглютинативной, ни флективной тенденции. Проспрягаем по временам два глагола – ван «прийти» и ’иецан «купить»: Настоящее вогI-у ’уоьц-у Недавнопрош. вие’-и ’ийц-и Очевиднопрош вие-(и)а-ра ’ ийц-и-ра Прош. несоверш. вогI -у -ра ’уоьц-у-ра Прош. соверш. вие-’(и)а -на ’иец-(и)-на Давнопрош. вие-’ (и) -ние-ра ’иец-(и)-иера Будущее возможное вогI -у -р ’уоьц-у-р Будущее фактическое вогI -у -р ву ’уоьц-у-р ю Если придерживаться традиционного членения таких словоформ, то цепь «инфинитив – настоящее время – прошедшее совершенное» - флективная, так как в прошедшем совершенном орфографич. веъна или даже веана дает лишь ’ между корнем и «окончанием» – вие’на. Но в действительности прошедшее совершенное производно от недавнопрошедшего времени, и в спряжении глагола только три исходные основы: инфинитив – для настоящего и недавнопрошедшего времен; настоящее время – для прошедшего несовершенного, будущего простого, будущего сложного; недавнопрошедшее время – для очевиднопрошедшего, прошедшего совершенного, давнопрошедшего времен. В этих трех словоизменительных рядах последующая форма образуется от предшествующей и таким образом создает агглютинативный ряд: например, ряд основы настоящего времени: вогI-у → вогI-у-ра → вогI-у-р → вогI-у-р ву. Образование от инфинитива исходных двух основ – настоящего и недавнопрошедшего времен – не может быть отнесено к флективному принципу, так как это словоформы первичной производности, здесь более одного аффикса и не могло быть. Где же здесь флективность? Видимо, и в этом случае, и в сфере именного словоизменения безусловным признаком флективности является то, что называют внутренней флексацией. Перегласовки в склонении имен и в спряжении глаголов – одна из характернейших черт и чеченского, и в целом нахских языков (в бацбийском эта черта проявляется в меньшей степени), и вообще многих иберийско-кавказских языков. А сама внутренняя флексия как активный участник словоизменительного и словообразовательного процесса – весьма серьезный аргумент для тех, кто вознамерится оппонировать концепцию агглютинативности морфологического типа чеченского и других иберийско-кавказских языков. Тем более что в некоторых случаях внутренняя флексия оказывается единственным средством создания словоизменительных или словообразовательных коррелятов. Например, в чеченском языке противопоставление глаголов по лексико-грамматическому признаку «единичность/множественность», ошибочно принимаемую за глагольный вид,11 основано на перегласовках корневых гласных: вадан «побежать» - ’идан «бегать», сацан «остановиться» - сиецан «останавливаться», лахан «поискать» - лиехан «искать» и т.д. Оба коррелята при этом спрягаются по временам, наклонениям. Несвойственность внутренней флексии агглютинативным языкам – общее место во всех грамматиках, поэтому в тех языках, в которых она проявляется, установление их морфологического типа представляет наибольшую сложность. Насколько важное значение в этом случае имеет наличие (явное или иногда и воображаемое) внутренней флексии, мы видим на примере того, как М. Добровольский, опираясь на выявляемую им закономерность переноса ударения в турецком языке и его последствия, в том числе создание ударных - безударных рядов фонем в корне, подвергает сомнению агглютинативность турецкого языка,12 а в нашем случае аргумент еще серьезнее – именно флексия, внутренняя, не свойственная агглютинативному типу, почти того же типа, который лежит в основе словоизменения некоторых языков (семитских, или семито-хамитских, языков, например), в которых «флексия основы» (внутренняя флексия) является основным средством образования практически всех форм всех частей речи, корни которых, как известно, состоят из одних согласных, а огласовка, т.е. изменение гласных, служит средством образования и новых слов, и форм слов: ср. арабск. ктб (корень слов, связанных со значениями «писать» и «книга») и китабун «книга» – кутубун «книги» (мн.ч.) – катиб «пишущий» – катаба «он (на) писал» и т.д. Другим фактом, не говорящим в пользу агглютинации в чеченском языке и в других нахских языках, является то, что здесь нет стандартных «прилеп», которые не только не имеют вариантов, кроме фонетических разновидностей, типа –lar, -gar в тюркских языках (аффикс мн.ч.), но и являются по существу едиными и для имен, и для глаголов: ср. турецк. deve «верблюд» - develer «верблюды», yakti «сжег» (3 л.ед.ч.) – yaktilar «сожгли» (3 л.мн.ч.). Ни в чеченском, ни в других нахских языках такого стандартного и универсального (единого для всех словоформных групп) аффикса множественного числа нет, здесь наблюдается относительное разнообразие аффиксов, причем у имен и глаголов – свои разные системы аффиксов множественного числа. Для глагола основное средство выражения множественного числа – префиксальные экспоненты, показатели классов множественного числа б, й, д, если глагол «классный», а также соответствующие фонетические процессы, сопровождающие словоизменение глаголов (перегласовки корневых гласных, ассимилятивные и иные изменения согласных). Приведенные факты – свидетельство того, что при преобладающей агглютинативности словоизменение в нахских языках, в том числе и в чеченском, имеет ярко выраженную флективную тенденцию, но все же по основной из этих двух тенденций мы должны отнести эти языки к агглютинативным. При этом следует иметь в виду, что выраженного признака агглютинативности – прилеп, наслаивающихся одна на другую, как, например, в тюркских языках, здесь нет. Русский язык в структурной типологии однозначно относят к флективным. Флективность означает «словоизменение посредством флексии, при котором грамматическое значение может являться выражением нескольких категориальных форм».13 При флективном словоизменении к основе слова присоединяется, как правило, одна морфема, флексия – окончание, при этом эта одна морфема выражает все грамматические значения, которые слово приобретает; при изменении формы флексии сменяют друг друга, соответственно изменяются комбинации грамматических значений, передаваемых флексиями. Для иллюстрации этого типа словоизменения приведем склонение имен существительных в русском языке.
Некоторые элементы агглютинации проявляются и в русском языке. «Случаи агглютинации в русском языке проявляются в префиксации, так как префиксы в русском однозначны, стандартны при разных частях речи и их присоединение к корням не имеет характера тесного сплавления …; в русской постфиксации как исключение могут встречаться агглютинирующие случаи, например: возвратный аффикс -ся (-сь) или «побудительный» -ка, присоединяющиеся к уже оформленным флексиям и словам: двигающихся, пошла-ка ты вон, двинемтесь-ка и т.п., но для строя русской грамматики это не типично».14 К фактам проявления агглютинативной тенденции в русском языке следует, конечно, отнести и образование формы множественного числа глаголов повелительного наклонения: говор’-и (повел. накл., ед. число) - говор’-и-те (повел. накл., мн. число). Следовательно, русский язык следует считать флективным с элементами агглютинативной тенденции. То, что русский и чеченский языки относятся к разным структурным типам по характеру словоизменения и словообразования, могло бы сказаться на восприятии чеченцами непривычного для них флективного словоизменения, если бы сам чеченский язык был выраженно агглютинативным. Однако явная в чеченском языке флективная тенденция способствует тому, что в своей русской речи чеченцы не испытывают особых затруднений в образовании и употреблении форм присоединением стандартных аффиксов, часто многозначных, к корням, которые могут изменяться. В самом чеченском языке подобное словоизменение, хотя и не является основным, ведущим типом, все же настолько широко представлено, что для говорящих на русском языке чеченцев это вполне привычное явление. Следовательно, явных и труднопреодолимых интерферентных явлений, связанных с освоением флективного словоизменительного типа русского языка, в русской речи чеченцев не должно наблюдаться. К структурным признакам, определяющим место языков в известной морфологической классификации, относится и их деление на синтетические и аналитические. «Все грамматические способы можно разделить на два принципиально различных типа: 1) способы, выражающие грамматику внутри слова, – это внутренняя флексия, аффиксация, повторы, сложения, ударение и супплетивизм, и 2) способы, выражающие грамматику вне слова, – это способы служебных слов, порядка слов и интонации. Первый ряд способов называется синтетическим, второй – аналитическим».15 Синтетический строй характеризует то, что 1) грамматическое значение синтезируется, соединяется с лексическими значениями в пределах слова, 2) слово, вынутое из предложения, сохраняет свою грамматическую характеристику, выражаемые им грамматические значения и принадлежность его к определенной форме можно установить вне контекста; 3) в предложении грамматическое значение обычно повторяется в сочетающихся словах, например, в предложении Большие столы стоят множественное число выражено три раза во всех трех словах. Возвращаясь к чеченскому языку, мы определяем его как язык, который по технике выражения грамматических значений относится к агглютинативным (с проявлениями флективной тенденции), а по способу использования агглютинативной техники – к синтетическим (с проявлениями аналитизма). Синтетизм морфологического строя чеченского языка заключается в том, что флексии или суффиксы являются основным способом выражения грамматических значений и по преимуществу выражение этих значений осуществляется в структуре самого слова. При этом активно используются внутренние флексии, представляющие собой нечто иное, чем, например, внутренняя флексия в семитских языках. В последних, например, в арабском, корни слов строго консонантны, консонантный корень выражает какую-то одну «общую идею», а внутренние флексии выражают частные значения – словообразовательные, и грамматические (см. приведенные выше примеры уточнения «общей идеи» «ктб» – катаба, кутиба и т.д.). В чеченском и других нахских языках (в бацбийском языке в меньшей степени) внутренняя флексия принимает активное участие в словоизменении и словообразовании, но, за некоторыми исключениями, редко бывает единственным словоизменительным или словообразовательным средством в словоформе, слове; чаще всего она употребляется параллельно с внешними флексиями, суффиксами. Тем самым создается что-то вроде внутрисловного аналитизма, когда для выражения одного грамматического значения в структуре самого слова используются два формальных показателя – внешняя и внутренняя флексии, но это не выводит нахские языки из списка синтетических. Кстати, этот «внутрисловный аналитизм» встречается и в других языках, например, во флективном и синтетическом русском (ср. брать-беру, где ø – е в корне и флексия -у в комплексе выражают одно значение настоящего времени; но у флексии -у, кроме того, есть еще и значения единственного числа и 1-го лица). Преобладание синтетизма в чеченском и других нахских языках означает именно преобладание: здесь также представлен и иной способ оформления грамматических значений и отношений, называемый аналитическим. Основные проявления аналитизма следующие. 1. Использование для выражения объектно-пространственных, временных и других отношений послелогов, употребляемых при аффигированных корнях: тIай(на тIе) «на мост», гIали(на) чу «в город», кIантана юххехь «рядом с мальчиком», селханачул хьалха «раньше вчерашнего» (не только позавчера): и т.д. Аффигированность корня в таких аналитических композитах может быть неочевидной (как в первых двух примерах), так как в чеченском и ингушском языках падежный аффикс имен перед послелогом не всегда произносится и пишется: перенос основной нагрузки выражения грамматического значения на послелог делает возможным «выпадение» падежной флексии, особенно флексии дательного падежа, с которым послелоги употребляются чаще всего: рагIу кIел«под навес», машен(на) чу «в машину». Слияние послелогов с глаголами – превращение их в превербы (Суна тIе вола → Сунна тIевола «Ко мне подойди») и тенденция их слияния даже с именами (Хаьн тIехь шаьлта кхозу цуьнан → ХаьнтIехь шаьлта кхозу цуьнан «На боку кинжал висит у него) нарушает достаточно последовательную систему аналитической схемы «имя – послелог». 2. Соединение полнозначных глаголов со вспомогательными – другая разновидность «аналитических композит», в которых со вспомогательным глаголом могут соединяться как спрягаемый глагол (вогIур ву «придет»– будущее фактическое), так и деепричастие (вогIуш ву «есть идя» - настоящее время) и причастие (веъна ву «есть пришедший» и вогIур волу «который придет» - соответственно прошедшее и будущее по использованному при образовании причастного «композита» деепричастию, настоящее по основному временному значению, выражаемому вспомогательным глаголом; вогIуш волу «идя есть который» - настоящее время). 3. Словообразовательный аналитизм проявляется в соединении полнозначных слов-имен при образовании «квазипереходных» глаголов типа |
Похожие:
 | Об утверждении Положения о порядке проведения аттестации и порядке сдачи квалификационного экзамена государственными гражданскими... |  | ... |
| Администрации Президента и Правительства Чеченской Республики в соответствии с Кодексом Российской Федерации об административных... | | Главы и Правительства Чеченской Республики «О внесении изменений в Инструкцию по делопроизводству в Администрации Главы и Правительства... |
| Указа Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 года n 601 "Об основных направлениях совершенствования системы государственного... | | «О регистре муниципальных нормативных правовых актов Чеченской Республики» (далее – Постановление №234) на глав муниципальных образований... |
| Чеченской Республики и государственными бюджетными учреждениями: «Центр занятости населения Заводского района»; «Центр занятости... | | Министерством жилищно-коммунального хозяйства Чеченской Республики государственной услуги «Предоставление субсидий на оплату жилого... |
| Об утверждении Положения о порядке ведения личных дел муниципальных служащих в органах муниципального самоуправления Ножай-Юртовского... | | Об утверждении Инструкции по архиву в Администрации Президента и Правительства Чеченской Республики |