Третья. Региональные проблемы между США и РФ

Позиция официального Вашингтона

Господствующим на рубеже нового века на американском политическом Олимпе является синтез обеих вышеуказанных тенденций. Американское руководство отреагировало на предостережения неоизоляционистов. Еще в августе 1990 года президент Буш указал на крах биполярного мира и провозгласил не только необходимость формирования новой глобальной стратегии, но и сопутствующее ей создание иерархии союзников, мировых регионов и объектов политики по степени их ценности и важности для США, чтобы не бросать ресурсы туда, где исход внутрирегиональной борьбы не существенен для американских интересов.

Представляется, что президент Буш, собственно, начал перефокусирование своей администрации на решение внутренних проблем. В послании "О положении страны" в 1992 году Буш объявил, что "мы можем теперь прекратить приносить те жертвы, на которые мы шли, противостоя враждебной сверхдержаве". Не приносить более жертвы - это едва ли знамя активной внешней политики. Но он не завершил этого перефокусирования - и резко потерял популярность в 1992 году. Среди республиканцев не нашлось нового Рейгана, вся пламенная риторика консервативных республиканцев и в 1992 и в 1996 годах принадлежала Патрику Бьюкенену, страстным лозунгом которого было: ”Америка прежде всего” и “Не отвлекаться на неблагодарную заграницу”.

Можно ли было решить проблему лидерства опираясь на ООН, создать “Пакс ООН”? В январе 1993 года президент Буш объявил, что “Объединенные Нации получают шанс превратиться в центральный инструмент предотвращения и разрешения конфликтов, сохранения мира”^. Вашингтон создал комиссию по “усилению эффективности Объединенных Наций”. Генеральный секретарь ООН Бутрос Гали издал своего рода манифест “Повестка дня мира”, в которой предусматривалось создать единые вооруженные силы и их военный штаб. Видимо Сомали (октябрь 1993г.) стали поворотным пунктом для линии Буша - Клинтона, благожелательной к ООН вначале, но затем зашедшей в тупик разочарования. Конгрессмены потребовали расследования, как американские солдаты оказались живыми мишенями в Могадишо. Немедленно возник вопрос о сокращении американского финансирования операций ООН. В дальнейшем тенденция опираться на ООН в критических точках (Сомали, Босния, Руанда) очевидным образом ослаб. С американской точки зрения ООН показала решающую слабость. В конце века большинство стран ООН вовсе не всегда голосует с Западом, вовсе не всегда следует за Соединенными Штатами.

Нет сомнения, что за Клинтона голосовали в 1992 году многие из тех, для кого изоляционистский импульс стал естественной реакцией на события внешнего мира. При всем своем оксфордском опыте арканзасский политик, желал он того или нет, внес в постоянно меняющуюся американскую политику элемент большего америкоцентризма. Выразил он этот новый нюанс весьма своеобразно. Клинтон не стал акселерировать процесс глобального ухода, но он впервые в послевоенной истории США открыто объявил, что Америка не в силах решить мировые проблемы в одиночку. Избранный президентом в качестве главного проводника американской внешней политики Кристофер Уоррен обозначил новый нюанс таким образом: "Многие из наших наиболее важных целей не могут быть достигнуты без кооперации с другими"^.

В марте 1993 года новоизбранный президент Клинтон заявил о своем решении израсходовать на военные нужды 1,3 трлн долл. в 1994-1998 годах (что означала расходование 260 млрд. долл. в год). Это означает содержание 1,5 млн. военнослужащих на действительной службе и 1 млн. резервистов, 19 наземных дивизий, 12 авианосных групп, 346 военных кораблей, 20 воздушных эскадрилий, 184 бомбардировщиков, 3500 единиц ядерного оружия^.

В первые же месяцы пребывания у власти демократы Клинтона обозначили свой неоизоляционистский оттенок. Весной 1993 года заместитель государственного секретаря по политическим проблемам П. Тарноф заявил группе репортеров, что США не будут вмешиваться в боснийские дела, как и в другие конфликты после холодной войны “попросту потому, что у нас нет денег”^.

Администрация Клинтона проинвентаризировала потенциал Пентагона и выработала стратегию одновременного участия США в двух крупномасштабных конфликтах, скажем, в Юго-Западной Азии и на Корейском полуострове. С позиций недостаточности усилий демократической администрации выступили лидеры республиканцев в сенате - Доул, Стром Термонд - председатель комитета по вооруженным силам, председатель комитета по безопасности палаты представителей Флойд Спенс. Эти критики утверждают, что США обязаны будут послать не менее 400 тысяч солдат в случае кризиса Корее и огромный контингент в случае кризиса в Персидском заливе. Эти алармисты не получили ожидаемой поддержки в Вашингтоне.

Находясь под этим давлением, президент Клинтон в первом своем послании “О положении страны” (январь 1994 года) пообещал не сокращать более военных расходов Америки.

Победа республиканцев на выборах в конгресс в 1994 году создала любопытное совмещение порыва либералов-демократов, требовавших “мирного дивиденда” после окончания холодной войны, и особого видения интересов Америки новой плеядой республиканцев, высшей святыней которых был национальный бюджет, сокращение федеральных расходов. У.Хайленд отмечает историческое изменение позиций у главных политических сил страны.

Когда победившие на выборах 1994 года республиканцы (их кредо -уменьшение правительственных расходов) нашли общий язык с либералами-неоизоляционистами из демократической партии, президент Клинтон постарался мобилизовать противостоящие им силы. Он прямо назвал сторонников сокращения внешних обязательств “изоляционистами” и осудил “фронтальную атаку на прерогативы президента проводить внешнеполитический курс”^. Государственный секретарь У.Кристофер указал, что серьезное сокращение внешнеполитических расходов “нанесет ущерб нашим национальным интересам и способности быть лидером”^.

Сенат США усилиями республиканца-сенатора Доула выдвинул Акт о поддержании мира, который представил собой значительный пересмотр прежнего Акта об участии в ООН (1945) в сторону разграничений позиций США и ООН. Смысл закона в том, чтобы (как объяснил Доул), “снять ограничения” на политические действия, которые обеспечивают американские интересы.^ Согласно этому закону американцам строжайше запрещено служить под началом иностранцев. Доул подчеркнул, что "американский народ не потерпит потери жизней американцев из-за безответственного интернационализма"^.

Одним из важнейших откликов президента Клинтона на продолжающиеся победы произоляционистских сил стала президентская директива номер двадцать пять, смысл которой был в ограничении участия США в коллективных операциях по обеспечению международной безопасности. В директиве однозначно указывалось, что "Соединенные Штаты не поддерживают действующую армию Объединенных Наций и не будут направлять специальные части для участия в операциях ООН"^. Это распоряжение исключительно важно для будущего. Самая мощная держава мира отказывается вести совместные мероприятия с главной международной организацией - ООН, созданной по инициативе США и отражающую волю большинства мирового сообщества. При этом США сохраняют и укрепляют свои собственные средства силового воздействия в глобальных масштабах.

Интервенционизм в США отнюдь не уступает позиций. После некоей паузы 1990-1992 годов в Вашингтоне возобладали силы, выступавшие за сокращение вооруженных сил США к концу десятилетия (см. периодические доклады Министерства обороны США за 1990-1992 гг.). Основополагающий доклад от февраля 1995 года утверждает решимость США сохранить свои вооруженные силы и военные обязательства, а на определенных участках их расширить^. Бюджетная исследовательская служба конгресса в 1995 году объявила, что армия США получит на следующие пять лет дополнительные 53-100 млрд. долл.). Весной 1995 года президент Клинтон договорился с республиканским конгрессом об увеличении военных расходов с 261 млрд. долл. до 281 млрд. долл. между 1995 и 2002 годами^. Лозунг интервенционистов: ”Мы должны приложить все усилия, чтобы оставаться единственной сверхдержавой и не иметь военных соперников. Для этого мы должны укреплять свою мощь”. В частности, Америка должна в будущем веке блокировать военное соперничество России и Германии в Европе, Японии и Китая в Азии^. Распространение ядерного, химического, биологического оружия должно будет в ХХI веке постоянной заботой Вашингтона. Уходя со своего поста в середине января 1997 года, госсекретарь Уоррен Кристофер посчитал необходимым предупредить нацию об опасности “нового изоляционизма”: “Самый большой кризис в нашей внешней политике на сегодняшний день сводится к вопросу о том, сможем ли мы нести расходы, необходимые для эффективной внешнеполитической деятельности. Мы сталкиваемся с угрозой новой формы изоляционизма, при котором от Америки требуют лидерства, но лишают ее способности играть лидирующую роль”. Выступая в январе 1999 года с посланием “О положении страны”, президент Клинтон объявил об увеличении военного бюджета на 25 млрд. долл. - самое крупное увеличение после окончания холодной войны.

В общем и целом американское руководство и эксперты верят, что, если девятнадцатый век был веком баланса мощи в мире, то двадцать первый век будет веком решительного дисбаланса в американскую пользу. Америка не может превратиться просто в одну из стран. Она не могла этого сделать в последние шестьдесят лет, не сможет Америка избежать этой участи и в двадцать первом веке. “Мы вышли из холодной войны единственной сверхдержавой, неся на себе груз мировых дел, сравнимых по масштабу лишь с Римской или Британской империей периода их расцвета. Если мы откажемся осуществлять лидерство, столь органично вытекающее из наших позиций, мировая сцена лишится равновесия. Ни одна держава, и уж конечно ни одна демократическая держава, не сможет обрести в себе силы посягнуть на лидерство, находясь в нашей тени”^. Главный редактор журнала “Нэшнл интерест” О.Харрис пишет, что “у Америки есть маленький грязный секрет”, и этот секрет заключается в том, что “Америка наслаждается своим статусом сверхдержавы”.

Обременительны ли фатально военные расходы? В период расцвета Испании, Франции и подъема России Филипп Второй, Людовик Четырнадцатый и Петр Первый тратили на военные нужды от 75 до 85 процентов доходов своей казны, Соединенные Штаты расходуют на военные нужды лишь четверть государственного бюджета и менее 5 процентов своего ВНП. США не перенапряглись. Бывший губернатор штата Колорадо Р.Ламм цитирует слова А.Тойнби: причиной падения великой нации “всегда является самоубийство”, а не внешнее давление. Империя дорого обходится? Американские идеологи говорят, что не следует преувеличивать. Америка расходовала в 1998 году на внешнюю политику (военный бюджет, внешнеэкономическая помощь, разведка, культурное влияние и т. п.) 3,8 процента своего валового национального продукта - нижайшая доля за последнюю половину века^. А ведь между 1952 и 1963 годами американцы расходовали на те же цели более 10 процентов ежегодно. В последующее десятилетие эти расходы были на уровне 9 процентов - почти вдвое больше, чем ныне. В будущем понадобится расходовать примерно четыре процента валового национального продукта страны. По мнению У.Кристола и Р.Кагана в следующем веке следует произвести увеличение бюджета на 60-80 млрд. долл. - ниже этой планки возникает угроза американской гегемонии. Да, США расходуют на военные нужды больше, чем шесть следующих за США ведущих держав мира . Но ведь и роль Соединенных Штатов,- пишут У.Кристол и Р.Каган,- отлична от роли других держав. “Чем убедительнее Вашингтон показывает бессмысленность соревноваться с американской мощью, либо по размерам вооруженных сил, либо по техническим возможностям, тем меньше шанс того, что страны, подобные Китаю или Ирану предадутся амбициям пересмотра нынешнего мирового порядка. Это означает, что Соединенные Штаты могли бы сберечь деньги в краткосрочной перспективе, но было бы гораздо выгоднее израсходовать деньги сейчас, чем терять гораздо большее в ходе военного конфликта будущего”^.

Каков объем военных расходов будет достаточен для начала ХХI века? “Творцы политики и оборонные планировщики не знают каков уровень адекватен потребностям будущего (скажем, на период от пяти до десяти лет). Но они должны предусмотреть худший возможный вариант”^. Получает распространение идея, что США должны, как Британия в девятнадцатом веке, определить для себя правило иметь вооруженные силы, равные трем, четырем или более военным машинам стран, следующих по рангу мощи вслед за США (вне зависимости от наличия военной опасности в данный момент. Соединенные Штаты должны руководствоваться не скромными принципами “живи и давай жить другим”, не пассивной самоуспокоенностью в ожидании возникновения возможной угрозы, а активным распространением американских принципов за рубеж - демократия, свободный рынок, уважение гражданских свобод. Совсем недавно эти принципы при содействии Америки победили на Филиппинах, в Южной Корее, в Восточной Европе, на территории прежнего Советского Союза.

* * *

Стратегия Америки на ХХI век заключается в том, чтобы, во-первых сохранить лидирующие глобальные позиции страны, закрепить место главного участника научно-технической революции, контролирующей силы в Северной Атлантике и Восточной Азии. Во-вторых, предотвратить появление неконтролируемого конкурента (или, скорее. союза конкурентов), способного к середине наступающего века перехватить мировую эстафету блестящей плеяды лидеров Запада - Испании, Франции, Британии, Германии, Соединенных Штатов и создать новый мир, в котором - впервые за пятьсот лет - Запад не был бы лидером.

Общенациональный спор в США на пороге нового тысячелетия говорит как о силе традиции пионеров, дошедших до Луны, так и о правомочных сомнениях тех. кто смотрит на судьбу прежних мировых лидеров, подорвавших свою жизненную силу в дорогостоящих усилиях по глобальному контролю. О сомнениях в пользе и возможности критического воздействия на хаотически развивающийся мир.

Готовы ли Соединенные Штаты к жертвенному бремени, или естественная тяга к самореализации, полноте жизни, эпикурейское начало подорвут силу пуританской традиции, самоотрешенность пионеров, безмерный трудовой пыл освоителей континента, создателей подлинно Нового Света - авангарда материальной и социальной эволюции?.

Главный вопрос лидерства - это вопрос цены, вопрос готовности жертвовать, заплатить цену упорными кропотливыми усилиями, материальными богатствами, жизнями граждан. Дать ответ на вопрос. как долго продлится современный Пакс Американа может, прежде всего, американский народ. И огромный мир, бросившийся вдогонку за лидером.