С. В. Кортунов россия в мировой политике после кризиса1
Скачать 7.35 Mb.
|
Упадок режима ядерного нераспространенияВ сфере нераспространения ЯО складывается кризисная ситуация. Испытание КНДР ядерного заряда (в 2007 г.) стало крупным поражением международного сообщества в силу следующих обстоятельств:
За последние несколько лет и США нанесли три мощных удара по режиму нераспространения. Первый — выход из Договора по ПРО 1972 года. Это повлияло на всю систему соглашений, которая с таким трудом была наработана в период холодной войны. Второй — новая американская ядерная доктрина, которая не просто снизила порог возможного применения ЯО, но и фактически перевела его из арсенала политических средств сдерживания в арсенал оружия поля боя (не исключено, впрочем, что в аналогичном направлении — без лишнего шума — эволюционирует и российская ядерная доктрина). Третий — признание Индии де-факто ядерной державой и заключение с ней договора о широкомасштабном сотрудничестве в ядерной области. В результате отпали последние политические и моральные аргументы против распространения ЯО. Остались, по сути, только угрозы применения силы, но и они не сработали в случае с КНДР. Считается, что одна из основных причин кризиса режима нераспространения заключается в фактическом нарушении официальными членами «ядерного клуба» (США, СССР/Россией, Великобританией, Францией, Китаем) статьи VI Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), в соответствии с которой ядерные государства обязаны «вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений в ближайшем будущем и ядерному разоружению, а также о договоре о всеобщем и полном разоружении под строгим и эффективным международным контролем». Другой очевидной причиной кризиса режима нераспространения считается отсутствие до сих пор согласованных и принятых т. наз. негативных гарантий безопасности для неядерных стран–участниц ДНЯО со стороны государств-официальных членов «ядерного клуба». Некое подобие таких гарантий существует только в виде весьма нечетких отдельных заявлений представителей государств–постоянных членов СБ ООН в 1995 г., которые, вслед за Россией, сделали США, а затем Великобритания, Франция и Китай. Предложения о заключении Конвенции, юридически закрепляющей полномасштабные гарантии безопасности неядерным государствам–участникам ДНЯО, не получили своего развития. Поддержали эти предложения только Россия и Великобритания. Однако, на наш взгляд, эти причины являются далеко не самыми главными, которые стоят за кризисом нераспространения ядерного оружия. Не менее существенный вклад в этот кризис вносит отсутствие консолидированной политики постоянных членов СБ ООН по отношению к фактическим и потенциальным странам–нарушителям режима ядерного нераспространения, в том числе к принятию действенных политических, дипломатических и экономических санкций к Ирану, руководство которого искусно играет на противоречиях между ведущими странами мира и по существу игнорирует резолюции СБ ООН. Похоже, что мы «сползаем» в новый ядерный век, причем потенциально более опасный, чем первый. В «первом» ядерном веке нестабильная ситуация сохранялась с конца 1940-х до начала 1960-х годов. После этого, несмотря на растущие арсеналы, ситуация была стабильной, поскольку между СССР и США эффективно действовала система взаимного ядерного сдерживания. Сейчас может сложиться гораздо менее устойчивая ситуация многостороннего ядерного сдерживания. При этом страны, которые могут приобрести ЯО, не будут иметь того опыта — политического, исторического, военного, технологического, наконец, морального, который приобрели старые ядерные державы, получившие ЯО в середине прошлого века, а значит и необходимой степени зрелости и ответственности. Соответственно возрастет общая нервозность и военно-политическая нестабильность. Некоторые государства будут испытывать соблазн нанести упреждающие удары, Соединенные Штаты получат еще один аргумент в пользу накапливания средств для создания глобальной космической ПРО. Другие страны, в том числе и Россия, окажутся перед необходимостью создания региональных ПРО. В этой сфере может начаться даже новая гонка вооружений. В годы холодной войны в «ядерный клуб» вступали не столько для того, чтобы «сдерживать» СССР или США (Китай, например, не мог всерьез рассчитывать на сдерживание Соединенных Штатов, а Франция — Советского Союза), сколько из соображений престижа, для повышения своего веса на международной арене (а в Европе еще и для того, чтобы не дать США оторваться от европейской безопасности: западноевропейские ядерные силы теоретически были призваны играть роль «бикфордова шнура», связывающего американский и европейский ядерные силы, усиливая тем самым потенциал сдерживания в этом регионе). Сегодня ситуация иная. ЯО нужно многим странам не только для престижа, но и как единственное средство отстаивания национального суверенитета, цивилизационного выбора, (т. е. собственной идентичности). Примеры «околоядерной» Северной Кореи и неядерного Ирака у всех на виду. В первом случае США предпочли дипломатические средства урегулирования, во втором — использовали военную силу. Неудивительно, что многие страны уже сделали соответствующие выводы и идут в этом вопросе по пути КНДР. Самый яркий пример последнего времени — Иран. И если можно с осторожным оптимизмом прогнозировать благоприятный исход шестисторонних переговоров по решению северокорейской ядерной проблемы, то иранский ядерный кризис постоянно разгорается, и на сегодняшний день перспективы его разрешения практически не просматриваются. Более того, можно с большой долей вероятности прогнозировать, что Иран, вопреки всем усилиям международного сообщества, де-факто станет ядерной державой или обеспечит себе «пятиминутную готовность» создания ядерного оружия, которая обеспечит ему возможность для политического шантажа. Актуальность проблемы распространения ОМУ и ракетного оружия стремительно возросла и в связи с обострением проблемы транснационального терроризма. Если ОМУ попадет в руки исламских или любых других экстремистов, последствия будут чудовищными. Это обстоятельство заставляет военных и политиков искать новые подходы. В частности, дело идет к тому, что пассивные «классические» меры в области нераспространения будут дополнены активными военно-силовыми. Это, в свою очередь, понижает порог применения военной силы, в том числе и ядерной, что потенциально может дестабилизировать ситуацию в отдельных регионах и в мире в целом. Не менее опасной представляется реальная возможность ядерного терроризма с использованием так называемых «грязных» ядерных бомб, ядерных взрывных устройств и радиационных материалов — как следствие существования «черного рынка» ядерных технологий. Если наиболее развитые державы мира (входящие в «Группу восьми» плюс 3–4 страны) не примут экстренных мер (а, похоже, они этого не сделают, по крайней мере, в ближайшие 5–7 лет), дальнейшая эрозия режима нераспространения неизбежна. В этот период вполне вероятно расширение «ядерного клуба» (сегодня в дополнение к пятерке «ветеранов» де-факто в него входят также Израиль, Индия, Пакистан и КНДР): почти наверняка — за счет Ирана и, возможно, Южной Кореи и Японии. В этом случае еще целый ряд стран, прежде всего на Большом Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии, могут объявить о ядерных программах — хотя бы в целях политического шантажа мирового сообщества. Распространению ЯО, вполне вероятно, будет способствовать новый этап развития атомной энергетики, если не будет модернизирован режим МАГАТЭ. Если не ужесточить многосторонний режим контроля за ракетными технологиями (РКРТ), произойдет дальнейшее распространение ракет и ракетного оружия, причем новые ядерные державы станут обладателями ракет средней дальности, потенциально способных поражать объекты на территории РФ. Помимо всего прочего, это поставит нас перед вопросом о создании региональной ПРО. Это — возможная перспектива 10-12 лет. При развитии событий по наихудшему сценарию комбинация всех этих факторов может создать качественно новую геостратегическую ситуацию во всем Азиатском регионе — от Японии до Средиземного моря. Именно здесь находятся наиболее серьезные вызовы потенциального распространения ОМУ и ракетных средств его доставки. |
Похожие:
 | ... | | Научный рецензент – профессор кафедры мировой политики факультета мировой экономики и мировой политики гу-вшэ м. З. Шкундин |
| Авторы законопроекта "о валютной политике рф" решили, что, если кто-то не хочет признавать рубль мировой резервной валютой "по-хорошему",... | | Кнр носили братский, союзнический характер. В 21 веке взаимоотношения между нашими странами стали стратегическими, а в рамках Шанхайской... |
| Доклад подготовлен на основе ситуационного анализа, организованного в 21 января 2005 г. Институтом Европы ран, журналом «Россия в... |  | |
| Факультет мировой экономики и мировой политики отделение «Регионоведение» Кафедра мировой политики | | Факультет «Мировой экономики и мировой политики» Отделение «Мировой экономики» Кафедра «Международного бизнеса» |
| Факультет «Мировой экономики и мировой политики» Отделение «Мировой экономики» Кафедра «Международного бизнеса» | | Факультет/отделение факультета/Подразделение: Мировой экономики и мировой политики / Регионоведение Кафедра Мировой политики |