Обзор решений Европейского суда по правам человека по уголовным делам за 2012 год
Скачать 0.64 Mb.
|
Статья 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Запрещение пыток. Ненадлежащие условия содержания лиц, находящихся под стражей. Как и раньше в 2012 году ЕС рассмотрел довольно большое количество жалоб о нарушении Россией статьи 3 конвенции в связи с условиями содержания лиц, находящихся под стражей: значительной перенаселенностью камер, антисанитарными условиями, отсутствием возможности нормально спать, с помещением лиц, больных туберкулезом и венерическими заболеваниями к здоровым лицам, а также в связи с неблагоприятным влиянием этих факторов на здоровье заключенных. Первым прецедентным стало вынесенное Судом в 2003 г. постановление по жалобе Калашникова, в котором заявитель жаловался на условия содержания в СИЗО. 10 января 2012г. Европейский Суд вынес «пилотное» (3) постановление «Ананьев и другие против России», в котором установил нарушение Россией ст. 3 (запрещение пыток) и ст. 13 (право на эффективное средство правовой защиты) Конвенции в связи с бесчеловечными условиями содержания под стражей с 2005 по 2008г. Ананьева, Баширова, Башировой в следственных изоляторах в разных регионах России. К моменту вынесения постановления по делу Ананьева суд уже вынес более 80 постановлений по делам по аналогичным жалобам. Разброс жалоб по происхождению - от Калининграда до Сахалина. В жалобе по делу Ананьева суд, прежде всего, отреагировал на переполненность СИЗО, причем переполненность, подтвержденную официальными документами, в частности, докладом уполномоченного по правам человека Астраханской области, из которого следует, что «все СИЗО в области были постоянно переполнены, а официальный лимит наполняемости был превышен и далеко зашкаливал за установленную норму в 4 кв.м.» и констатировал, что в настоящее время в Российской правовой системе отсутствуют реальные средства защиты, которые могли бы предотвратить нарушение права на защиту от бесчеловечного обращения, обеспечить достаточную компенсацию, если такое нарушение уже произошло. При этом Суд констатировал не только нарушение 3 статьи, но и статьи 13 Конвенции. Надо сказать, что суд не стал давать жестких предписаний властям, так как речь идет о системной и многосторонней проблеме, не только о мерах материального характера, улучшения условий отбывания, но и использование правовых мер, в частности, повышение административной автономии руководителей учреждений, когда они могли бы не принимать «сидельцев» при переполненности изоляторов. ЕС предложил разработать комплексную программу по улучшению ситуации в СИЗО. Рекомендация была выполнена, Россия представила данный план, который включил себя как меры административного, финансового, материального характера, так и законодательные меры, в частности, компенсации. ЕС по делу Ананьева признал, что принятие такой меры, как автоматическое сокращение в приговоре сроков наказания, в связи с тяжелыми условиями пребывания в СИЗО, исчисление 1 день в СИЗО за 2 дня в колонии - мера автоматическая. ЕС счел, что должны быть предусмотрены меры справедливой компенсации за условия содержания, не отвечающие ни европейским, ни российским нормам. Предусмотрены меры по укреплению судебных средств правовой защиты в свете главы 25 ГПК РФ, и компенсаторные средства, которые предусмотрены в ГК РФ. Довольно интересное положение о том, что ФСИН предлагает организовать участие международных экспертов в проверке организации деятельности ИУ. В «пилотном» постановлении ЕС предложил властям заключить мировое соглашение в течение 1 года со всеми заявителями, кто страдал от нечеловечных условий содержания. Помимо этого «пилотного» постановления, в 2012 году были приняты 3 постановления, в том числе «Едалов против РФ», где речь шла об условиях заключения. Заявитель был заключен под стражу, затем был отпущен на 1,5 года, поскольку обратился в бега, не являлся на допросы и судебное заседание суда, и вновь был заключен под стражу. Он обжаловал условия содержания по первому и второму периоду. Здесь ЕС должен был решить, принимать ли жалобу по первому периоду, так как срок превышал 6 месяцев. Мнения судей разделились. Суд, критически подойдя к своему прецедентному праву, принял аргументы властей РФ, что первый период выпадает из компетенции ЕС, по второму периоду – все равно нашел нарушения, а по сути ЕС вернулся к жестким критериям, к правилу 6 месяцев, на основе российского дела и согласился с доводами государства-ответчика, придя к выводу, что правило 6 месяцев, при определении приемлемости жалоб заявителей следует применять отдельно к каждому периоду их предварительного содержания под стражей. В целом, в жалобах на нарушение ст.3 Конвенции, Европейский Суд уже отмечал, что возможны два варианта восстановления нарушенных прав: улучшение материальных условий содержания под стражей или предоставление компенсации за ущерб или убытки, понесенные вследствие таких условий (например, постановление «Роман Карасев против России» от 25 ноября 2010г.). Если заявитель содержался в условиях, противоречивших требованиям ст. 3 Конвенции, внутригосударственное средство правовой защиты, способное прекратить продолжающиеся нарушения его права не подвергаться бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, имеет первостепенное значение. Однако когда заявитель покидает учреждение, в котором он (она) содержался (-ась) в ненадлежащих условиях, то он (она) должен (-на) иметь право на компенсацию за нарушение, которое уже произошло. В свои постановлениях по данной категории дел Европейский Суд не раз указывал, что когда речь идет о фундаментальном праве на защиту от пыток, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения, превентивные и компенсационные средства правовой защиты должны дополнять друг друга для того, чтобы считаться эффективными. В отличие от дел, касающихся длительности судебных разбирательств или неисполнения судебных решений, где Европейский Суд чаще всего соглашался, что компенсационных средств правовой защиты может быть достаточно, существование профилактического средства правовой защиты является необходимым условием для эффективной защиты от видов обращения, запрещенных ст. 3 Конвенции. Европейский Суд повторил, что он изучил эффективность различных внутригосударственных средств правовой защиты, заявленных Властями Российской Федерации в ряде дел, касающихся ненадлежащих условий содержания под стражей заявителей, и счел их недостаточными во многих отношениях. При этом Европейский Суд постановил, в частности, «что Власти не продемонстрировали, какое именно возмещение могли получить заявители путем обращения к прокурору, в суд или другой государственный орган, принимая во внимание, что проблемы, связанные с условиями содержания заявителя под стражей, имели структурный характер и касались не одной только личной ситуации». Возвращаясь к делу Ананьева, надо отметить, что Европейский Суд отклонился от своей обычной практики рассмотрения лишь тех средств правовой защиты, которые были заявлены Властями, а провел глобальную оценку имеющихся средств правовой защиты в рамках национальной правовой системы, которые могут prima facie позволить потерпевшему лицу получить либо превентивное, либо компенсационное восстановление нарушенных прав. Европейский Суд посчитал, что существующие средства правовой защиты, такие как подача жалоб администрации места содержания под стражей, в прокуратуру, Уполномоченному по правам человека Российской Федерации, в суд являются неэффективными средствами правовой защиты. Европейский Суд отметил, «что в Общих отчетах, опубликованных Комитетом по предупреждению пыток, не содержится явного указания на то, какое личное пространство должно считаться минимально допустимым для камер, где содержится несколько человек. Тем не менее, желательным стандартом для государственных властей, а также их целью должно быть обеспечение четырех квадратных метров личного пространства в местах предварительного содержания под стражей». В тех делах, где заключенные имели достаточное количество личного пространства, Европейский Суд обращает внимание на другие аспекты материальных условий содержания под стражей как имеющие значение для оценки соблюдения этого положения. Такие аспекты, в частности, включают в себя возможность прогулок на открытом воздухе, естественное освещение и проветривание, наличие вентиляции, надлежащее отопление, возможность уединенного пользования туалетом и соблюдение элементарных санитарно-гигиенических норм. Таким образом, даже в тех делах, где заявитель содержался под стражей в большой камере, в которой на одного заключенного приходилось от трех до четырех кв. метров личного пространства, Европейский Суд устанавливал нарушение требований ст. 3 Конвенции, поскольку пространственный фактор дополнялся доказанным отсутствием вентиляции и освещения (постановление «Трепашкин против России» от 19 июля 2007г.). Таким образом, как посчитал Европейский Суд, нарушения по делу Ананьева и других не были вызваны отдельным происшествием и не объясняются особым стечением обстоятельств в этих делах, а были порождены широко распространенной проблемой, которая является следствием неудовлетворительной работы российской пенитенциарной системы и недостаточных правовых и административных гарантий защиты от запрещенных видов обращения. Эта проблема затронула и все еще может затронуть большое количество лиц, содержащихся в следственных изоляторах по всей России. По делу «Свинаренко и Сляднев против России» от 11 декабря 2012 года заявители, проживающие в Магаданской области, жаловались на содержание их в зале судебных заседаний в металлической клетке, а также на чрезмерную длительность судебного разбирательства по их уголовному делу. Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 3 и пункта 1 статьи 6 Конвенции. 2. Риск жестокого обращения в случае приведения в исполнение решения об экстрадиции В постановлении «Шарипов против России» Европейский Суд указал, что экстрадиция заявителя в Казахстан не повлечет нарушения ст. 3 Конвенции. Европейский Суд отметил, что по вопросу общей ситуации в запрашивающей стране часто придавал особое значение сведениям, содержащимся в последних докладах независимых международных организаций по защите прав человека, таких как Международная Амнистия, или государственным источникам. В то же время Европейский Суд пришел к выводу о том, что «сама по себе возможность жестокого обращения ввиду нестабильной ситуации в запрашивающей стране не приводит к нарушению ст. 3 Конвенции, и что в тех случаях, когда имеющиеся источники информации описывают общую ситуацию, утверждения заявителя в конкретном деле должны быть подкреплены другими доказательствами». Более того, Европейский Суд пересмотрел свои выводы, сделанные во время рассмотрения предыдущих дел относительно экстрадиции в Казахстан, и пришел к выводу о том, что несмотря на то, что «международные доклады по-прежнему выражают серьезную обеспокоенность по поводу ситуации с правами человека в Казахстане, нет никаких признаков того, что ситуация настолько плоха, что экстрадиция в эту страну должна быть полностью запрещена». Относительно личной ситуации заявителя, обвиняемого в мошенничестве, Европейский Суд отметил, что Шарипов «не заявлял о своей принадлежности к политической оппозиции или какой-либо другой незащищенной группе. Его утверждение о том, что в Казахстане любому, кто подозревается в совершении преступлений, грозит жестокое обращение, слишком расплывчато и не подкреплено никакими доказательствами». Аналогичную позицию Европейский Суд уже высказывал относительно экстрадиции в Узбекистан в постановлении «Элмуратов против России» ). 3. Нарушение ст. 3 Конвенции в материальном аспекте в связи с применением насилия со стороны сотрудников правоохранительных органов к лицам, содержащимся под стражей, а также нарушение ст. 3 Конвенции в процессуальном аспекте из-за отсутствия эффективного расследования фактов применения пыток или ненадлежащего (бесчеловечного) обращения. В 2012 году, как следует из сообщения судьи ЕС А.Ковлера, в ЕС отмечен рост числа жалоб о жестоком обращении со стороны сотрудников полиции. Применение недозволенных методов расследования было установлено ЕС в нескольких делах: это печально знаменитое дело Михеева, дело Менешевой, а также дело Шейдаева. Значимость этих решений позволяет выделить их в отдельную группу и включить в список основных нарушений конвенции, установленных ЕС в отношении Российской Федерации. В своих решениях Суд неоднократно подчеркивал, что власти обязаны обеспечивать физическую неприкосновенность лиц, находящихся под стражей, и когда лицо заключается под стражу в хорошем состоянии здоровья, а при освобождении имеет какие-либо повреждения, именно на государстве лежит обязанность представить разумное объяснение происхождения данных повреждений. В противном случае применение пыток или жестокое обращение с заявителем презюмируются, и возникает вопрос о нарушении ст. 3 конвенции. Во всех постановлениях по данному вопросу Европейский Суд отмечает, что обязательство по проведению расследования касается не результата, а используемых средств: расследование должно привести к установлению фактов дела и, если доводы оказываются верными, к установлению личности и наказанию виновных лиц. В Постановлении по делу "Салихов против Российской Федерации" от 3 мая 2012 г. Европейский Суд установил нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах в связи с жестоким обращением со стороны сотрудников милиции и неэффективным расследованием данных обстоятельств, ненадлежащими условиями содержания в отделении милиции Обстоятельства дела: Заявитель был задержан по подозрению в изнасиловании и помещен в камеру для допросов в отделении милиции. Через день заявителя привели к судье для решения вопроса о заключении под стражу. В ходе данного разбирательства заявитель рассказал о травмах, полученных в отделении милиции, "...судье, который вернул его под стражу, не приняв к сведению жалобы заявителя". На следующий день заявитель подал жалобу прокурору района относительно жестокого обращения с ним со стороны сотрудников милиции. Заместитель прокурора отказал в возбуждении уголовного дела. Заявитель обжаловал постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в суд, который отклонил его жалобу. Затем заявитель подал жалобу прокурору относительно попытки насильственным путем взять образец его крови. Ответов получено не было, в связи с чем, он подал жалобу в суд, который ее отклонил. Далее заявитель во время рассмотрения судом вопроса о продлении срока содержания под стражей обратил внимание судьи на "свой плачевный вид". Судья ответил, что "ничего трагического не случилось". Заявитель подал дополнительную жалобу относительно условий, при которых его доставили в зал суда. Областной суд отклонил его жалобу на постановление о продлении срока содержания под стражей, но не рассмотрел остальные жалобы. По приговору районного суда заявитель признан виновным в изнасиловании по предварительному сговору, сопряженном с угрозой убийством. Позиция Европейского Суда: Европейский Суд пришел к выводу, "что принудительное медицинское вмешательство и избиения, которые заявителя сопровождали, выходят за рамки минимального уровня жестокости, соответствующего статье 3 Конвенции. Следовательно, заявитель был подвергнут бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в нарушение этого положения". В свою очередь "...власти не провели эффективного уголовного расследования по жалобам заявителя о ненадлежащем обращении". Далее Европейский Суд отметил, что "...заявитель предстал перед судьей в мокрой и грязной одежде с отчетливыми следами недавних повреждений на лице. Заявитель рассказал о том, какому обращению он подвергся со стороны сотрудников милиции, и настаивал на занесении его показаний в протокол... Суд считает, что заявитель выдвигал "спорную жалобу" о неправомерном обращении и что власти были обязаны инициировать соответствующее расследование событий... судья ограничил свое вмешательство пренебрежительным замечанием и не предпринял никаких мер для инициирования официального расследования событий. Не предпринял никаких мер и прокурор, который также присутствовал в суде и видел задержанного. Суд считает, что в ситуации, когда человек, который находится под эффективным контролем властей, демонстрирует видимые телесные повреждения, власти должны действовать по собственной инициативе сразу же после того, как им стала известна соответствующая информация, а не дожидаться подачи официальной жалобы потерпевшим". С учетом изложенных обстоятельств Европейский Суд пришел к выводу, "...что расследование неправомерного обращения с заявителем не было ни эффективным, ни независимым и что, следовательно, имело место нарушение статьи 3 также и в ее процессуальном аспекте". В решении «Ницов против России», постановление от 3 мая 2012 года, ЕС установил нарушения ст. 3 Конвенции признав обоснованными доводы заявителя о применении к нему физической силы со стороны сотрудников милиции после задержания - в материальном смысле и процессуальном аспекте - в связи с не проведением эффективного расследования данного факта. Правовые позиции ЕС: Власти страны обязаны защищать физическую неприкосновенности лиц, содержащихся под стражей. На государство ложиться ответственность представить разумное объяснение того, как это лицо, у которого на момент задержания не было повреждений, получило травмы, обнаруженные у него после задержания. ЕС при оценке доказательств применил принцип «вне всяких разумных сомнений», это когда доказательство вытекает из одновременного наличия двух и более достаточно обоснованным, очевидных и согласующихся выводов и заключений или схожих неопровергнутых фактических презумпций. По мнению ЕС, любое применение физической силы, которое не было строго обусловлено собственным поведением заключенного под стражу лица, унижает человеческое достоинство и, в принципе, является нарушением прав, изложенных в ст. 3 Конвенции. Выводы ЕС по делу: «Поскольку власти не представили других объяснений на заявления Ницова кроме неспособности установить обстоятельства, в которых он получил эти травмы, Суд принял точку зрения заявителя о том, что он был избит после задержания сотрудниками милиции в какой-то момент между 26 и 28 августа 2003 года, и считает, что избиение заявителя причинившее ему физические страдания, учитывая, что в результате избиения заявителю причинены кровоподтеки большого размера, обращение достигло минимального уровня жестокости, а значит имело место нарушение ст. 3 Конвенции». ЕС также установил по этому делу нарушения ст. 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте, в связи с тем, что «расследование его жалоб на жестокое обращение было поверхностным и формальным, следовательно, неэффективным. При этом Суд применил следующие правовые позиции, указав, что «минимальные стандарты «эффективности», определяемые прецедентной практикой …. требуют, чтобы расследование было независимым, беспристрастным и находилось под общественным контролем, а также, чтобы компетентные органы действовали с должным усердием и оперативностью». Суд не нашел эффективными проведенные следователем проверки по жалобам заявителя, в результате которых было отказано в возбуждении уголовного дела, считая, что расследование было неполным и ограничилось лишь допросом двух сотрудников милиции на которых и указывал заявитель, власти не пытались расследовать события, проверить достоверность выдвинутых сотрудниками милиции заявлений в свою защиту, например путем проведения очных ставок с заявителем, не допросили сотрудников ИВС, мед. работника установившего повреждения на лете заявителя при его переводе в СИЗО, не допросили сокамерников. При этом Судом отвергнуты заявления властей РФ о невозможности проведения ряда следственных действий в связи с невозбужденным уголовным делом, поскольку « государство должно прибегнуть к процедуре, которая позволила бы ему принять все необходимые меры для выполнения позитивных обязательств по расследованию в соответствии со ст. 3 Конвенции». Вместе с тем, по делу «Скоркин против России», Европейский Суд признал жалобу на нарушение ст. 3 в материальном и процессуальном аспектах необоснованной по смыслу п. 3 (а) ст. 35 Конвенции и отклонил в соответствии с п. 4 ст.35 Конвенции. Обстоятельства дела: В ходе задержания заявитель пытался скрыться от сотрудников ФСБ в своем автомобиле. Как только его машина была блокирована, сотрудники ФСБ вытащили заявителя из машины и затем заставили его лечь на землю, при этом на его руки за спиной были надеты наручники. В результате этого заявитель получил телесные повреждения, подтвержденные медицинскими заключениями. Правовая позиция Европейского Суда: «Когда лицо в момент задержания находится в хорошем состоянии здоровья, а к моменту освобождения обнаруживается, что у него появились травмы, на власти ложится ответственность предоставления разумного объяснения того, каким образом лицо получило эти травмы, в противном случае возникает вопрос о нарушении ст. 3 Конвенции». В данном деле Европейский Суд отметил, что «утверждения заявителя о том, что он не оказывал сопротивления, опровергаются свидетельскими показаниями всех сотрудников, участвовавших в аресте, и в материалах дела или в его собственных показаниях нет ничего, что подтверждало бы его версию событий. Кроме того, Европейский Суд указал, что в медицинских заключениях действительно зафиксировано несколько синяков и царапин, которые, по мнению врача, не нанесли какого-либо вреда здоровью заявителя. Эти заключения согласовывались с версией событий властей, а именно, сотрудников ФСБ». В связи с этим Европейский Суд посчитал, что внутригосударственные органы должным образом расследовали происшествие. В этой связи, хотелось бы также обратить внимание на дело «Митягины против России», постановление от 4 декабря 2012 года, по которому заявители, мать и сын, проживающие в Ульяновске, жаловались на то, что они были избиты неустановленными сотрудниками милиции в масках, и что в отношении их жалоб не было проведено эффективного расследования. Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти, не нарушив материальные требования статьи 3, нарушили процессуальные требования статьи 3 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить каждому заявителю по 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда. |
Похожие:
 | Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе: Б. М. Цупанчича, Председателя Палаты, Дж Хедигана,... | | |
| Европейского Суда по Правам Человека, Совета Европы и Адвокатской Палаты г. Страсбург | | Председатель Европейского Суда по правам человека Люциус Вильдхабер. Европейский Суд подключается лишь тогда, когда они не делают... |
| В соответствии с планом работы Верховного Суда Чувашской Республики судебной коллегией по уголовным делам проведен анализ практики... | | Верховного Суда Чувашской Республики судебной коллегией по уголовным делам проведен анализ практики в суде кассационной инстанции... |
 | Европейского Суда по правам человека, иностранных судебных решений и анализ допустимости восприятия изложенных в них правовых позиций... | | Вопросы уголовного процесса в практике Европейского суда по правам человека и Конституционного Суда Российской Федерации |
| В соответствии с планом работы Верховного Суда Чувашской Республики судебной коллегией по уголовным делам проведен анализ практики... | | Заявитель на то, что его избивали в отделении милиции, принуждая дать признательные показания, и что его заявления о ненадлежащем... |