И о проекте федерального закона
Скачать 1.51 Mb.
|
 № 1 (10) 2011 Мы и право Научно-практический журнал Издается с декабря 2008 года  Учредитель: Волгоградское региональное отделение Общероссийской общественной организации «Ассоциация юристов России» Главный редактор: В. А. Юсупов, доктор юридических наук, профессор. Редакционная коллегия: Борисенко Е. С., адвокат, член Совета Волгоградского регионального отделения Общероссийской общественной организации «Ассоциация юристов России»; Клейн В. Р., руководитель ГУ ФРС по Волгоградской области, главный государственный регистратор Волгоградской области, действительный государственный советник юстиции Российской Федерации 2 класса, заслуженный юрист РФ; Летяев В. А., доктор юридических наук, член Совета Волгоградского регионального отделения Общероссийской общественной организации «Ассоциация юристов России», Маликов Е. Ю., кандидат юридических наук, председатель Волгоградского регионального отделения Общероссийской общественной организации «Ассоциация юристов России»; Филиппов П. М., доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист России, председатель Совета Волгоградского регионального отделения Общероссийской общественной организации «Ассоциация юристов России». Ответственный редактор: М. О. Каррыев. За содержание и достоверность материалов статей редакция ответственности не несет. Мнения авторов могут не совпадать с точкой зрения редакции. Адрес учредителя: 400001 г. Волгоград, ул. Профсоюзная, 15А. Адрес редакции: 400011 г. Волгоград, проспект Университетский, 64, Издательство Волгоградского института экономики, социологии и права. Тел.: (8442) 46-68-42. E-mail: izdviesp@mail.ru Журнал зарегистрирован в Федеральной службе по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций. Свидетельство о регистрации средства массовой информации ПИ № ТУ 34-00001 от 4 сентября 2008 года. © Волгоградское региональное отделение Общероссийской общественной организации «Ассоциация юристов России», 2011 © Негосударственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Волгоградский институт экономики, социологии и права», 2011 ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ПРАВА О. А. Коробов  ОБ АНТИКОРРУПЦИОННОЙ ЭКСПЕРТИЗЕ И О ПРОЕКТЕ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА «О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ В ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН “О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ (БАНКРОТСТВЕ)” И ИНЫЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ АКТЫ В ЧАСТИ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ РЕАБИЛИТАЦИОННЫХ ПРОЦЕДУР» В соответствии с Указом Президента РФ от 13 апреля 2010 года № 460 «О Национальной стратегии противодействия коррупции и Национальном плане противодействия коррупции на 2010–2011 годы» одним из основных направлений национальной стратегии противодействия коррупции является совершенствование организационных основ антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов и повышение их результативности. Данный нормативный акт направлен на развитие Российской Федерации в качестве правового государства, в котором должны быть созданы эффективные механизмы противодействия коррупции. По нашему мнению, преодолению коррупционной составляющей в публикуемых нормативных правовых актах и их проектах во многом будет способствовать работа не только аккредитованных экспертов, но и всего юридического сообщества. Это поможет претворению в жизнь государственной политики по противодействию коррупции, учитывая, что в соответствии с п. 2 ст. 6 Федерального закона «О противодействии коррупции» антикоррупционная экспертиза нормативных правовых актов и их проектов отнесена к одной из мер по профилактике коррупции. В связи с этим считаем целесообразным проанализировать положения проекта Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон “О несостоятельности (банкротстве)” и иные законодательные акты в части совершенствования реабилитационных процедур», размещенного на сайте Минэкономразвития России в ноябре 2010 года (далее – законопроект). В целом законопроект направлен на совершенствование процедуры финансового оздоровления, расширения ее применения в ходе дел о банкротстве. Системный анализ положений законопроекта, учитывая буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений, позволяет заключить, что принятие законопроекта позволит усовершенствовать порядок осуществления реабилитационных процедур, применяемых в деле о банкротстве, а также восстановить платежеспособность должников при одновременной эффективной защите прав кредиторов. Однако данный законопроект, по нашему мнению, содержит коррупциогенные факторы, признаки которых описаны в общих чертах в Федеральном законе «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов» от 17 июля 2009 года № 172–ФЗ, в Правилах проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов и в Методике проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов (далее по тексту – Методика), утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 26 февраля 2010 года № 96 «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов». Так, в ст. 3 законопроекта перечислены четыре условия, при наличии которых должник предполагается неплатежеспособным. При этом из текста положения не понятно, необходима ли совокупность этих условий или достаточно одного из них для того, чтобы признать должника неплатежеспособным. Данное обстоятельство свидетельствует о наличии такого коррупциогенного фактора как «юридико-лингвистическая неопределенность – упот-ребление неустоявшихся, двусмысленных терминов и категорий оценочного характера» (подп. «в» п. 4 Методики). В статье 3 законопроекта содержится положение о том, что должник не может быть признан банкротом, если в течение «непродолжительного времени» сможет в полном объеме исполнить свои обязательства. По нашему мнению, данное положение может позволить арбитражному суду произвольно выносить решения о признании должника банкротом либо об отказе в этом, так как суду предоставляется чрезмерная широта усмотрения при толковании выражения «непродолжительное время». Приведенное обстоятельство свидетельствует о наличии такого коррупциогенного фактора, как «выборочное изменение объема прав – возможность необоснованного установления исключений из общего порядка для граждан и организаций по усмотрению органов государственной власти или органов местного самоуправления (их должностных лиц)» (подп. «в» п. 3 Методики). В статье 7 законопроекта предлагается предоставить кредитору право на обращение в арбитражный суд с заявлением о введении финансового оздоровления. При этом в случае, если денежное обязательство не позволяет определить срок его исполнения должником, право на подачу указанного заявления возникает «по истечении трех месяцев после направления должнику требования кредитора о его исполнении». На наш взгляд, данное положение создает условия для подачи кредиторами необоснованных заявлений в арбитражный суд, учитывая, что законопроект не регулирует ситуации, когда у должника имеются предусмотренные законом основания не исполнять требования кредитора (например, когда кредитор злоупотребляет правом, когда его требования не являются обоснованными, имеются основания для освобождения должника от ответственности или ограничения последней и т. д.). Приведенное обстоятельство свидетельствует о наличии такого коррупциогенного фактора как «наличие завышенных требований к лицу, предъявляемых для реализации принадлежащего ему права, – установление неопределенных, трудновыполнимых и обременительных требований к гражданам и организациям» (подп. «а» п. 4 Методики). В пункте 6 ст. 10 законопроекта предусмотрено, что заявление о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности могут подавать арбитражные управляющие, а в случаях, установленных законом, – также учредители (участники) должника. На наш взгляд, отсутствуют какие-либо факторы, объясняющие причину предоставления такого права учредителям (участникам) должника, учитывая, что они не всегда могут быть кредиторами должника, тогда как одной из целей законопроекта является эффективная защита прав кредиторов. Если же по мысли разработчиков законопроекта такое право у учредителей (участников) должника должно быть, то не понятно, почему этого права лишаются иные субъекты с аналогичным правовым положением (например, акционеры, полные товарищи, коммандисты, члены производственных кооперативов и т. д.). В связи с этим полагаем, что приведенное положение является недоработанным и в его нынешней редакции может привести к несправедливому и противоречивому правоприменению. Приведенное обстоятельство свидетельствует о наличии такого коррупциогенного фактора, как «выборочное изменение объема прав – возможность необоснованного установления исключений из общего порядка для граждан и организаций по усмотрению органов государственной власти или органов местного самоуправления (их должностных лиц)» (подп. «в» п. 3 Методики). В статье 10–1 законопроекта предложено возлагать ответственность на органы управления должника и членов комитета кредиторов за ненадлежащее исполнение ими своих обязанностей. При этом, на наш взгляд, не понятно, почему член комитета кредиторов (являющийся таким же кредитором, как и иной кредитор – не член комитета кредиторов) поставлен в неравное положение с иными кредиторами должника, учитывая, что у собрания кредиторов имеются и свои дискреционные полномочия. В пункте 3 ст. 10–1 законопроекта также предусмотрено, что члены коллегиального исполнительного органа должника и члены комитета кредиторов не несут ответственности за причиненные убытки в случаях, когда не исполняли свои обязанности вследствие тяжелой болезни или беспомощного состояния. При этом критерии, позволяющие установить такое состояние, то есть какие именно обстоятельства будут свидетельствовать о наличии тяжелой болезни или беспомощного состояния лица, законопроект не определяет. Тем самым создаются условия для произвольного толкования и применения указанного положения. Указанные обстоятельства свидетельствуют о наличии такого коррупциогенного фактора, как «выборочное изменение объема прав – возможность необоснованного установления исключений из общего порядка для граждан и организаций по усмотрению органов государственной власти или органов местного самоуправления (их должностных лиц)» (подп. «в» п. 3 Методики). В статье 20–3 законопроекта предусмотрена обязанность арбитражного управляющего выявлять факты нарушения обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд, сообщать о них собранию кредиторов и в органы, уполномоченные рассматривать дело о соответствующем административном правонарушении. На наш взгляд, не понятно, по каким причинам эта обязанность ограничена только сферой административного права, учитывая, что арбитражный управляющий может выявить и признаки преступления. Законопроект не обязывает арбитражных управляющих сообщать правоохранительным органам об обнаруженных ими признаках преступления при проведении процедуры банкротства. Кроме того, для того, чтобы арбитражный управляющий имел возможность надлежащим образом исполнять вышеуказанные обязанности, необходимо отразить конкретный перечень его функций, позволяющих выявлять факты нарушения обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд. В отсутствие такого механизма сохраняется возможность необоснованного привлечения арбитражных управляющих к ответственности за неисполнение указанной обязанности или, напротив, необоснованное освобождение от такой ответственности. Приведенное обстоятельство свидетельствует о наличии такого коррупциогенного фактора, как «отсутствие или неполнота административных процедур – отсутствие порядка совершения органами государственной власти или органами местного самоуправления (их должностными лицами) определенных действий либо одного из элементов такого порядка (подпункт «ж» п. 3 Методики). В пункте 5 ст. 30–1 законопроекта предусмотрена возможность оспорить соглашение об урегулировании долгов. Однако законопроект не устанавливает порядка осуществления такой процедуры, в том числе не указывает, какому органу подведомственны дела об оспаривании данных соглашений. По нашему мнению, целесообразно было бы указать, что оспаривание указанных соглашений производится в рамках арбитражного судопроизводства. Приведенное обстоятельство свидетельствует о наличии такого коррупциогенного фактора, как «отсутствие или неполнота административных процедур – отсутствие порядка совершения органами государственной власти или органами местного самоуправления (их должностными лицами) определенных действий либо одного из элементов такого порядка (подпункт «ж» п. 3 Методики). В пункте 3 ст. 42 законопроекта указан такой субъект, как национальное объединение саморегулируемых организаций арбитражных управляющих. Однако, правовой статус и полномочия данного субъекта, порядок его избрания законопроектом не определены. В пункте 1 ст. 45 законопроекта также указано, что копия запроса национального объединения саморегулируемых организаций арбитражных управляющих в саморегулируемую организацию о предоставлении кандидатуры арбитражного управляющего направляется в арбитражный суд. Однако данное положение не устанавливает, какое именно лицо направляет такой запрос. Данные обстоятельства свидетельствуют о наличии такого коррупциогенного фактора как «юридико-лингвистическая неопределенность – употребление неустоявшихся, двусмысленных терминов и категорий оценочного характера» (подпункт «в» п. 4 Методики). В пункте 2–1 ст. 48 законопроекта предусмотрено право арбитражного суда оставить заявление кредитора без рассмотрения, если суд установит «целесообразность» рассмотрения спора между кредитором и должником в исковом производстве. По нашему мнению, данное положение может позволить арбитражному суду произвольно выносить решения об оставлении заявлений кредитора без рассмотрения, так как суду предоставляется чрезмерная широта усмотрения при толковании выражения «целесообразно». Приведенное обстоятельство свидетельствует о наличии такого коррупциогенного фактора, как «выборочное изменение объема прав – возможность необоснованного установления исключений из общего порядка для граждан и организаций по усмотрению органов государственной власти или органов местного самоуправления (их должностных лиц)» (подп. «в» п. 3 Методики). Таким образом, Проект Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон “О несостоятельности (банкротстве)” и иные законодательные акты в части совершенствования реабилитационных процедур» содержит коррупциогенные факторы. Для устранения выявленных коррупциогенных факторов, обеспечения стабильных правоотношений в данной сфере, основанных на определенности прав и обязанностей, имеющихся у должника и его кредиторов, необходимо конкретизировать соответствующие положения законопроекта, а некоторые исключить или изменить. Думается, проведение своевременных антикоррупционных экспертиз нормативных правовых актов и их проектов позволит существенно повысить качество правотворческой деятельности путем снижения количества нормативных предписаний, содержащих трудновыполнимые, неопределенные, взаимоисключающие требования, путем устранения различного рода пробелов и необоснованных, излишних коллизий в нормативных актах. По нашему мнению, антикоррупционная экспертиза должна стать органичной частью правотворческой деятельности всех органов государственной власти и органов местного самоуправления, наделенных полномочиями по разработке и изданию нормативных правовых актов. Именно из этих побуждений и была подготовлена настоящая статья. В. А. Летяев, Г. Г. Егоров, А. А. Игнатов, К. Э. Степанян      |
Похожие:
 | Проект федерального закона о внесении изменений в статью 48 Семейного кодекса Российской Федерации и статьи 14 и 16 Федерального... | | Как пишет газета «Коммерсантъ», такое положение содержится в проекте федерального закона «Об ожидаемом периоде выплат накопительной... |
 | Проектную декларацию в соответствии с требованиями ст ст. 2,3,19-21 Федерального закона от 30. 12. 2004г. №314-фз об участии в долевом... | | Настоящее Положение разработано на основании Федерального закона от 27. 07. 2006 n 152-фз "О персональных данных", Федерального закона... |
| Федерального Закона от 10. 01. 2002 г. №7-фз "Об охране окружающей среды", Федерального Закона от 04. 05. 1999 г. №96-фз "Об охране... | | Федерального закона «О техническом регулировании», статьей 1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года n 69-фз «О пожарной безопасности»,... |
| Российской академии образования от 23. 12. 2003 №21/12 "О проекте федерального компонента государственного стандарта общего образования... | | |
| России и президиума Российской академии образования от 23. 12. 2003 n 21/12 "О проекте федерального компонента государственного стандарта... | | России и президиума Российской академии образования от 23. 12. 2003 n 21/12 "О проекте федерального компонента государственного стандарта... |