И о проекте федерального закона
Скачать 1.51 Mb.
|
Библиографический список
Н. Н. Никуйко  РЕГУЛИРОВАНИЕ ТАРИФОВ КАК ЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ ОГРАНИЧЕНИЯ СВОБОДЫ ДОГОВОРА Свобода договора как один из основополагающих принципов гражданского права, пронизывая всю ткань современного гражданского права, находится под постоянным пристальным вниманием исследователей отечественной и зарубежной науки. В литературе порой высказываются весьма отличающиеся по своему характеру точки зрения. Так, А. В. Копьев, рассуждая о проблемах договора присоединения, делает вывод о том, что «свобода договора и автономия воли превратились в фикцию»1. В то же время другой автор применительно к случаям заказных банкротств и (или) недружелюбных корпоративных захватов компаний, использования хитроумных схем ухода от налогов и таможенных платежей, вывода активов компаний в целях избежания их имущественной ответственности за допущенные нарушения приходит к заключению о том, что «гражданско-правовые договоры очень часто применяются как своеобразный инструмент разрушения экономики нашей страны. Одна из главных причин подобного положения дел кроется, вне всякого сомнения, в недостатках отечественного законодательства, регулирующего пределы (границы) договорной свободы, что на практике не только дезориентирует многих российских предпринимателей в выборе надлежащего варианта экономического поведения, но и создает благоприятную почву для многочисленных злоупотреблений и махинаций»2. В силу значимости принципа свободы договора для гражданского права предполагаемые изменения последнего, изложенные в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 сентября 2009 года), также не могли не затронуть отдельные институты и нормы, базирующиеся на действии данного принципа. Например, согласно Концепции, в ряде случаев предлагается отказаться от публичных элементов регулирования в пользу частноправовых подходов, в частности, предполагается введение правил, допускающих соглашения участников хозяйственных обществ3. В настоящей статье предпринята попытка рассмотреть свободу договора через призму норм, посвященных регулированию цен (тарифов). Пункт 1 ст. 1 ГК РФ относит свободу договора к одному из семи основных начал гражданского законодательства. Данное начало раскрывается в абз. 1 п. 2 этой же статьи как свобода в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. Однако абсолютизировать данный принцип и понимать его как неограниченную свободу указанных действий не следует, поскольку закон устанавливает определенные границы его действия. Общие границы сформулированы в абз. 2 п. 2 ст. 1 ГК РФ – гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Дальнейшее понимание содержания принципа свободы договора, а также установленных законодателем границ в его применении можно найти в ст. 421 и 422 ГК РФ. Пункт 4 ст. 421 ГК РФ закрепляет следующую норму: условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами (ст. 422). В свою очередь, согласно п. 1 ст. 422 ГК РФ договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующими в момент его заключения. Одним из таких случаев, когда содержание условия предписано законом, являются закрепленные п. 1. и 2 ст. 424 ГК РФ правила регулирования цен. По общему правилу, исполнение договора оплачивается по цене, установленной соглашением сторон. Однако в предусмотренных законом случаях применяются цены (тарифы, расценки, ставки и т. п.), устанавливаемые или регулируемые уполномоченными на то государственными органами и (или) органами местного самоуправления. Изменение цены после заключения договора допускается в случаях и на условиях, предусмотренных договором, законом либо в установленном законом порядке. Таким образом, законодатель ограничил указанными нормами ст. 424 ГК РФ действие принципа свободы договора двумя существенными оговорками: во-первых, участники гражданско-правовых отношений не могут быть свободны в согласовании цены, если закон закрепляет случаи применения цен, которые устанавливаются или регулируются уполномоченными на то государственными органами и (или) органами местного самоуправления; во-вторых, участники гражданско-правовых отношений после заключения договора далеко не всегда обладают полной свободой в изменении цены, поскольку помимо случаев, предусмотренных договором, цена подлежит изменению на основе норм закона либо в установленном законом порядке (в частности, при изменении тарифов уполномоченным государственным органом). В юридической литературе подчеркивается, «… основные начала гражданского законодательства – это вариации конституционных норм, наиболее близких современному гражданскому (частному) праву и опосредуемым им многоукладным децентрализованным рыночным отношениям (см. ст. 8, 17, 19, 23–25, п. 5 ст. 32, ст. 33–35, 45–47, 55, 56, 60, 74, 118 Конституции РФ)»1. Анализ конституционных норм и норм действующего законодательства позволяет сделать вывод о том, что в законодательстве присутствуют некоторые недостатки, связанные с определенными аспектами регулирования тарифов, в частности, с определением круга нормативных актов, которые могут предусматривать случаи применения цен, подлежащих установлению или регулированию уполномоченными на то государственными органами. Основы ценовой политики согласно п. «ж» ст. 71 Конституции Российской Федерации находятся в ведении Российской Федерации. Для понимания того, какие органы наделены компетенцией, включающей в себя вопросы ценовой политики, следует обратиться к нормам ст. 71, 76 Основного закона России, а также отдельным положениям имеющего важное значения для настоящей статьи Постановления Конституционного суда РФ от 27 января 1999 года № 2–П «По делу о толковании статей 71 (пункт “г”), 76 (часть 1) и 112 (часть 1) Конституции Российской Федерации»)2. Согласно п. 2 и 3 названного Постановления Конституционного Суда РФ, ст. 71 (п. «г») Конституции Российской Федерации исходит из внутреннего органического единства системы федеральных органов государственной власти, вытекающего из ст. 3 (ч. 1) Конституции Российской Федерации. При этом под системой федеральных органов законодательной, исполнительной и судебной власти, установление которой отнесено к ведению Российской Федерации (ст. 71, п. «г» Конституции Российской Федерации), следует понимать единство взаимосвязанных федеральных органов различных ветвей государственной власти, которое, исходя из разграничения полномочий при осуществлении законодательных, исполнительных и судебных функций, обеспечивает баланс этих властей, систему взаимных сдержек и противовесов. С понятием «система федеральных органов законодательной, исполнительной и судебной власти», используемым в ст. 71 (п. «г») Конституции Российской Федерации, тесно связано понятие «система федеральных органов исполнительной власти». Являясь составным элементом единой системы федеральных органов государственной власти, федеральные органы исполнительной власти, в свою очередь, также образуют определенную систему, имеющую собственную структуру. При этом понятие «структура федеральных органов исполнительной власти» включает перечень конкретных органов, входящих в систему федеральных органов исполнительной власти и обеспечивающих реализацию Правительством Российской Федерации возложенных на него задач и полномочий. По мнению Конституционного суда Российской Федерации, в систему федеральных органов исполнительной власти входят Правительство Российской Федерации, состоящее из Председателя Правительства Российской Федерации, заместителей Председателя Правительства Российской Федерации и федеральных министров, а также министерства и другие федеральные органы исполнительной власти, которые определяются на основе Конституции Российской Федерации, Федерального конституционного закона «О Правительстве Российской Федерации» и иных федеральных законов. В соответствии с ч. 1 ст. 76 Конституции по предметам ведения Российской Федерации принимаются федеральные конституционные законы и федеральные законы, имеющие прямое действие на всей территории Российской Федерации. Буквальное толкование данной нормы применительно к регулированию основ ценовой политики должно привести к выводу, что такое регулирование должно основываться исключительно на принятых федеральных конституционных законах и федеральных законах. Однако Конституционный суд РФ в ч. 2 приведенного ранее Постановления, анализируя нормы ст. 71 Конституции, сделал следующий небезынтересный вывод: само по себе отнесение того или иного вопроса к ведению Российской Федерации (ст. 71 Конституции Российской Федерации) не означает невозможности его урегулирования иными, помимо закона, нормативными актами, кроме случаев, когда сама Конституция Российской Федерации исключает это, требуя для решения конкретного вопроса принятия именно федерального конституционного либо федерального закона. И далее применительно к нормам ст. 71 Конституции Конституционный суд РФ подводит важный итог: до принятия соответствующих законодательных актов Президент Российской Федерации может издавать указы по вопросам установления системы федеральных органов исполнительной власти, порядка их организации и деятельности. Не следует забывать, что, согласно статье 106 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации», данное Конституционным судом Российской Федерации толкование является официальным и обязательным для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений. Таким образом, следует сделать вывод, что регулирование основ ценовой политики согласно конституционным установлениям с учетом изложенной позиции Конституционного суда РФ возможно как на основании федеральных конституционных либо федеральных законов, так и на основании иных, то есть подзаконных, нормативных актов. Данный вывод, безусловно, находится в противоречии с нормой п. 1 ст. 424 ГК РФ, в соответствии с которой только в предусмотренных законом случаях применяются цены (тарифы, расценки, ставки и т. п.), устанавливаемые или регулируемые уполномоченными на то государственными органами и (или) органами местного самоуправления. В связи с этим К. Л. Медолазов, исходя из анализа действующих норм (и прежде всего п. 1 ст. 424 ГК РФ), высказал следующую точку зрения: надлежащим регулированием тарифов является только регулирование, закрепленное законом. Он, в частности, пишет: «…с вступления в силу ГК РФ (01.01.1995) случаи государственного регулирования тарифов (цен) должны устанавливаться только федеральными законами»1. При этом, согласно статье 4 Федерального закона «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», «изданные до введения в действие части первой Кодекса нормативные акты Президента РФ, Правительства РФ и применяемые на территории Российской Федерации постановления Правительства СССР по вопросам, которые согласно части первой Кодекса могут регулироваться только федеральными законами, действуют впредь до введения в действие соответствующих законов»2. Приведенные аргументы автора представляются недостаточными. Также выступая за необходимость регулирования тарифов законами, следует подчеркнуть, что поскольку мы рассматриваем случаи регулирования цен как ограничение принципа свободы договора, необходимо учитывать, что указанный вывод, основанный на позиции Конституционного суда РФ, противоречит также нормам абз. 2 п. 2 ст. 1 ГК РФ и ч. 3 Конституции РФ, согласно которым гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона. Поэтому ряд нормативных подзаконных актов, устанавливающих более широкие по сравнению с законами перечни продукции производственно-технического назначения, товаров народного потребления и услуг, на которые государственное регулирование цен (тарифов) осуществляют федеральные органы исполнительной власти, являются противоречащими закону. В частности, такие нормы содержатся в Указе Президента РФ от 28 февраля 1995 года № 221 «О мерах по упорядочению государственного регулирования цен (тарифов)» и изданном во исполнение данного Указа Постановлении Правительства РФ от 7 марта 1995 года № 239 «О мерах по упорядочению государственного регулирования цен (тарифов)». Ввиду противоречия данных подзаконных актов вышеуказанным нормам закона они не должны применяться, а в соответствии с ч. 3 ст. 90 и ч. 3 ст. 115 Конституции России должны быть отменены Президентом РФ. В то же самое время ряд полномочий Правительства РФ в области регулирования тарифов представляется вполне легитимным, поскольку основан на нормах закона. В частности, согласно ст.15 и 28 Федерального конституционного закона от 17 декабря 1997 года № 2–ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации», Правительство Российской Федерации разрабатывает и осуществляет меры по проведению единой политики цен; исключительно на заседаниях Правительства Российской Федерации среди прочего устанавливается номенклатура товаров, в отношении которых применяется государственное регулирование цен. Конституция РФ не содержит в себе норм, раскрывающих понятие «основы ценовой политики». Чтобы приблизиться к тому, что может охватываться термином «основы», обратимся к действующему законодательству. Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан в своей преамбуле закрепляют, что «настоящие Основы устанавливают правовые, организационные и экономические принципы в области охраны здоровья граждан». По смыслу ст. 1 Основ законодательства Российской Федерации о культуре этот нормативный акт направлен, прежде всего, на определение принципов и правовых норм отношений субъектов культурной деятельности, а также на определение принципов государственной культурной политики, правовых норм государственной поддержки культуры и гарантий невмешательства государства в творческие процессы. В преамбуле Федерального закона от 24 ноября 1996 года № 132–ФЗ «Об основах туристской деятельности в Российской Федерации» установлено, что данный закон определяет принципы государственной политики, направленной на установление правовых основ единого туристского рынка в Российской Федерации, и регулирует отношения, возникающие при реализации права граждан Российской Федерации, иностранных граждан и лиц без гражданства на отдых, свободу передвижения и иных прав при совершении путешествий, а также определяет порядок рационального использования туристских ресурсов Российской Федерации. Таким образом, можно заключить, что когда законодатель оперирует термином «основы», он, в первую очередь, подразумевает принципы регулирования соответствующей группы отношений. Следовательно, основы ценовой политики – это принципы (основные начала) ценовой политики, устанавливаемые органами государственной власти. Остается открытым вопрос о том, какими в своей содержательной части должны быть эти принципы. Представляется, что наряду с такими принципами, как обеспечение баланса экономических интересов регулируемых организаций и потребителей их товаров (работ, услуг), определение экономической обоснованности тарифов, обеспечение открытости и доступности для потребителей информации о рассмотрении и об утверждении тарифов в соответствии со стандартами раскрытия информации, в рамках формулирования основ ценовой политики следует устанавливать виды деятельности, подлежащей тарифному регулированию, а также определения круга субъектов тарифного регулирования. Библиографический список
И. Н. Шерер   ЭФФЕКТИВНОСТЬ МИГРАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЗАКОНОМЕРНОСТЕЙ В настоящее время спрос России на мигрантов в большей мере обусловлен экономическими и демографическими причинами. На протяжении первой половины текущего десятилетия в крупнейших российских городах, пограничных областях, трудовая миграция прочно заняла определенные экономические ниши, которые в будущем будут углубляться и расширяться. В таких регионах труд иностранных работников уже сейчас стал структурообразующим фактором экономики, которая не может эффективно функционировать без привлечения мигрантов. Однако в действительности реальные последствия миграции не столь однозначны, и это порождает противоречивое отношение к ней различных представителей политических и экономических кругов и общественности. В современной юридической науке всегда выделяется вид незаконной миграции населения. В российском законодательстве незаконная миграция представляет собой «въезд в Российскую Федерацию, пребывание и выезд с ее территории иностранных граждан и лиц без гражданства с нарушением установленных законодательством Российской Федерации правил, регулирующих порядок въезда, пребывания, транзитного проезда и выезда иностранных граждан, а также произвольное изменение ими своего правового положения в период нахождения на территории Российской Федерации»1. В связи с чем следует отметить, что актуальность проблемы правового регулирования незаконной миграции в России будет возрастать. Кроме того, открытие границ для международной криминальной миграции вывело на первый план политические причины миграции, обусловило увеличение в миграционных потоках вынужденной миграции. В 90-е годы ХХ столетия власти в России занимались в основном проблемами беженцев, вынужденных переселенцев и незаконных мигрантов, в начале же нового тысячелетия обозначилась задача совершенствования стратегии государственной миграционной политики на перспективу, которая должна отвечать долгосрочным тенденциям и целям социально-экономического и демографического развития России. С начала индустриализации и до сих пор существенную роль в развитии и усилении миграционных процессов (а следовательно, в актуализации их в управлении) играют экономические предпосылки. Развитие производства, формирование современного рынка, усилившийся внутри- и межгосударственный обмен трудовыми ресурсами, оказали, на наш взгляд, сильнейшее влияние на интенсификацию миграций. Зачастую миграционные процессы рассматривают как следствие экономических процессов. Для такого взгляда есть довольно много оснований. Весь период протекания миграций в индустриальную и постиндустриальную эпохи общества характеризуется большой зависимостью данного явления от экономических факторов. Мощное экономическое развитие, сопутствующее расцвету капиталистических отношений, требовало от правительств многих государств усилий в освоении новых территорий с целью разработки их ресурсов. В свою очередь, экономический натиск на неосвоенные территории должен был обеспечиваться переселением туда производительных сил в лице трудоспособного населения. В России в силу этих обстоятельств заселялся и осваивался восток страны. При анализе эмпирических исследований проблем миграции молодежи в мегаполисы возникает ряд трудностей, связанных с вопросами трактовки причин и следствий данного процесса в широком социальном контексте. Необходимо выяснить, какие социальные процессы отражает миграция молодежи в большие города. Для этого требуется обратиться к концепциям социологов, занимающихся проблемами социального неравенства и взаимосвязи физического и социального пространства. Данное исследование предполагает рассмотрение значения миграции как для переезжающей молодежи, так и для населенных пунктов, из которых уезжают и куда приезжают. В результате теоретического исследования выяснилось, что значение миграции для молодежи состоит в стремлении находиться в месте концентрации различных ресурсов и повышении статуса. Молодежная миграция для города выступает показателем привлекательности жизни в данном населенном пункте, а для его социально-экономического развития одним из составляющих процессов накапливания преимуществ или углубления депривации. Рассмотрим выделенные значения подробнее. Изменения политической и социально-экономической систем на пространстве, которое ныне принято называть постсоветским, более всего сказались на рынке труда, жизненных условиях, индивидуально-личностном статусе и семейных связях. Значительные изменения претерпели миграционные процессы. В советский период проводилась довольно четкая миграционная политика, в основе которой лежали внеэкономические методы регулирования, предусматривавшие ограничения прописки в крупнейших городах, прикрепление населения к месту жительства и работы, контроль за перемещением (за счет жесткой паспортной системы), насильственное переселение в экстремальных случаях, привлечение населения в районы нового освоения. Существовало и идеологическое подкрепление миграционной политики. Миграционная политика, которая была интегрирована в политику развития и размещения производительных сил, подробнейшим образом прорабатывалась в Генеральной схеме развития и размещения производительных сил и Генеральной схеме расселения. В качестве самых общих ставились цели более равномерного размещения производительных сил, ограничения роста крупнейших городов, более равномерного развития сети опорных центров расселения. С 1990 года Россия стала одной из наиболее «принимающих» стран не только на постсоветском пространстве, но и в Европе. Хотя за это время иммиграция на Запад и увеличилась, ее рост был относительно ограниченным и представлял собой менее значимое явление для страны, чем перемещения по территории бывшего СССР (в большей части в сторону Российской Федерации и через нее), а также иммиграция в Россию из стран Ближнего и Среднего Востока, Азии и Африки. Россия превратилась в своего рода буферную зону на пути мигрантов в Европу. Как подчеркивают некоторые ученые, за годы реформ страна выдвинулась в тройку ведущих мировых центров иммиграции (после США и Германии). В среднем в период 1992–2002 годов (в течение каждого года) США «впитывали» 924 тысяч человек, Германия – 865 тысяч. Для России соответствующий показатель был на уровне 609 тысяч человек1. Необходимо отметить, что определенным образом менялись предпочтения мигрантов при выборе принимающих регионов России. Сначала это была, в основном, европейская часть, ее южные районы, как Северо-Кавказские области, так и территории Центрального Черноземья и Поволжья и, конечно, центра. Несколько позже большей популярностью стали пользоваться и регионы, расположенные к востоку от центра: юг Урала и Западной Сибири. Объясняется это, главным образом, близостью к центрально-азиатским регионам, откуда во второй половине 90-х годов XX века шел основной поток вынужденных мигрантов. В результате в 38 субъектах Российской Федерации накопленная за период 90-х годов прошлого столетия миграционная нагрузка превысила 100 человек на 10 тысяч населения, в том числе в 11 регионах – 200 человек на 10 тысяч населения. В указанные годы, в переходный период, при появлении рынка жилья и рабочей силы в соответствии с Конституцией Российской Федерации и международными актами о правах человека была принята ст. № 23 «в» Закона «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации». Вектор миграции молодежи направлен в сторону Москвы и Санкт-Петербурга. Дело в том, что в этих городах сконцентрированы финансовые, управленческие, информационные ресурсы страны. Подобная проблема была описана П. Бурдье в его работе «Социология политики». Он пишет, что «…распределения в физическом пространстве благ и услуг, соответствующих различным полям <…> стремятся наложиться друг на друга»1. Под полем понимается отдельная социальная сфера (экономическая, интеллектуальная и др.), имеющая свою структуру. Таким образом, происходит концентрация благ в определенных местах физического пространства, прежде всего, в столице. Поэтому к числу причин миграции молодежи из малых и средних городов относится также стремление находиться в месте концентрации различных ресурсов. Миграция в большие города является ступенью восходящей вертикальной мобильности и наоборот – вертикальная мобильность выражается в изменении места жительства. П. Бурдье пишет о существовании социальной борьбы за пространственные прибыли. Такая борьба может быть как коллективной, так и индивидуальной. При этом близость к центру является показателем успеха или поражения в данной борьбе. Миграция в мегаполисы – результат победы в социальной борьбе за пространственные прибыли. Результатом данной победы является повышение статуса молодых людей. Добровольная миграция молодежи показывает насколько ситуация в данном населенном пункте соответствует требованиям молодежи. Сальдо миграции показывает степень превосходства данного города по сравнению с другими по основным социально-экономическим показателям. Процессы накапливания преимуществ и углубления депривации являются составляющими поляризации социальной структуры. Процессом накапливания преимуществ называется закрепление высокого статуса и его дальнейшее повышение высокоресурсными группами; процессом углубления депривации – сужение спектра доступных низкоресурсным группам благ. Молодежь является группой, от деятельности которой зависит развитие города. Большие города, принимая молодежь, тем самым накапливают преимущества для дальнейшего развития, по сравнению с малыми и средними городами, отдающими свой ресурс другому населенному пункту. Таким образом, значение миграции молодежи для социумов больших, малых и средних городов выражается в увеличении их различий. Для самой молодежи это определяет возрастающую социальную дистанцию между социальным окружением родного и большого города. Результаты исследования могут быть использованы при анализе миграции, социального пространства города, проблем социально-экономического неравенства населенных пунктов. Данная работа может послужить теоретической базой для прикладных исследований миграции молодежи в мегаполисы. Одним из факторов, оказывающих негативное влияние на современную миграционную ситуацию в стране, является избыточная концентрация мигрантов в густонаселенных центральных и южных районах России на фоне устойчивого сокращения численности населения в регионах Севера, Сибири и Дальнего Востока. Избыточную миграционную нагрузку испытывают Республика Адыгея, Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская область. При этом меняется этнический состав населения. Так, характерными чертами этнической структуры миграционного прироста Ставрополья в последние десятилетия стал интенсивный рост ее полиэтнизации, который сочетается с быстрым снижением в миграционном приросте доли русских и увеличением доли кавказских народов (армяне, чеченцы). В 1992 году на долю русских приходилось 72,5 %, а в последующие годы их удельный вес колебался, наблюдалось сокращение с 70,2 % в 1999 году до 38 % в 2003 году1. Большое количество иностранных мигрантов сосредоточено в пределах Центрального федерального округа. Во многих экономически развитых странах миграция выполняет функцию восполнения трудовых ресурсов и замещения населения в связи с падением рождаемости. Россия также нуждается в рабочей силе, и с учетом демографической ситуации миграция является одним из основных и реальных источников пополнения ее населения и формирования рынка труда. С начала 90-х годов Россия вступила в период депопуляции, и миграция стала единственным фактором, сдерживающим резкое сокращение численности ее населения (без нее с 1992 по 2000 годы численность сократилась бы до 142,8 млн человек, на деле же к 2000 году численность населения составила 145,9 млн человек, в 2009 году – 141 млн). Максимального значения миграция в Россию достигла в 1994 году (810 тысяч человек), что дало возможность почти полностью (на 91 %) перекрыть естественную убыль населения. Затем наблюдалась тенденция «затухающей» волны, и к 1999 году степень компенсации миграцией естественной убыли населения снизилась до 17 %2. По данным социологических исследований, примерно 20 % мигрантов в Россию приезжают на срок, не превышающий шести месяцев. Занятость таких мигрантов носит, как правило, сезонный характер. Более половины мигрантов рассчитывают на долгосрочное пребывание в стране, примерно треть из них рассматривают возможную перспективу постоянного жительства и натурализации в России. Трудовая миграция в Россию продолжает оставаться в значительной степени мужским занятием. По данным социологических исследований, 70 % мигрантов – мужчины. В официальной статистике доля мужчин еще выше – 82,4 %. Это связано, в первую очередь, с отраслевой структурой занятости трудовых мигрантов, поскольку 39 % мигрантов работают в строительной отрасли. Кроме того, есть основания предполагать, что женщины далеко не полно представлены как в официальной статистике, так и в социологических исследованиях, потому что чаще остаются «невидимыми» из-за особенностей своего труда (высокая доля работающих в домохозяйствах и других неформальных секторах занятости). Поскольку сфера услуг развивается высокими темпами и сегодня дает 2/3 рабочих мест в экономически развитых странах, можно предположить дальнейший рост женской составляющей миграции. Государственная программа реализуется поэтапно в 2006–2012 годах. Первый этап (2006 год) предполагал: принятие необходимых нормативных правовых актов; создание системы управления программой; оценку регионами потребности в трудовых ресурсах, подготовку имеющейся инфраструктуры к приему переселенцев; разработку, согласование, утверждение проектов региональных программ переселения; проведение мероприятий по информационной поддержке программы и постоянного мониторинга миграционного потенциала, анализа состава участников программы, мотивов участия. Второй этап (2007–2008 годы) предполагал начало процесса добровольного переселения участников программы и членов их семей в Россию в рамках региональных программ с последующим анализом результатов их реализации. На третьем этапе (2009–2012 годы) должны быть реализованы региональные программы переселения, оценена их результативность, а при необходимости проведены дополнительные мероприятия. Финансовое обеспечение мероприятий по реализации Государственной программы осуществляется за счет средств федерального бюджета, бюджетов субъектов Российской Федерации и местных бюджетов, а также за счет финансового участия юридических и физических лиц. Поскольку в современной реальности дифференцирование текущего миграционного потока пока представляется задачей маловыполнимой, остается возможность работать с результатами миграции. Достигать наиболее оптимального с позиции государственной стратегии взаимодействия между переселенцами и принимающей стороной можно с помощью механизмов регулирования процессов адаптации. От того, как мигрант войдет в новую социальную среду и как произойдет их взаимовлияние, зависит состояние будущей социальной системы. Даже при вливании в новое общество мигрантов «нежелательной» направленности регулирование адаптационных процессов способно оптимально скорректировать социально-психологический потенциал переселенцев. Миграции оказывают большое влияние на демографические процессы, они приводят к изменениям половозрастной и социальной структуры населения в районах, откуда мигранты уезжают и куда приезжают. В районах с оттоком, превышающим темпы воспроизводства населения, численность его сокращается, снижается рождаемость, поскольку в миграциях участвует преимущественно молодое население. Соответственно, в этих регионах увеличивается доля населения старших возрастных групп. В районах же притока мигрантов повышается доля молодых возрастов и, как правило, возрастают темпы воспроизводства населения. Законы, регулирующие миграцию и права переселенцев, очевидным образом влияют на численность населения. А иногда, при поощрении миграции лиц определенных возрастных групп, эти законы влияют также на показатели смертности и рождаемости. Необходимо упомянуть расходы на охрану труда и повышение промышленной безопасности, снижающие смертность в рабочем возрасте. Весьма важным является экономическое стимулирование различных форм оздоровления. Ясно, что экономическая поддержка мигрантов (первоначальная поддержка, сохранение пенсионных прав и др.) способствует росту населения страны. Для переселенцев Государственной программой предусматриваются компенсационные выплаты: компенсация расходов на переезд, на уплату госпошлины за оформление документов, выплата единовременного пособия на обустройство («подъемных»), ежемесячного пособия при отсутствии дохода от трудовой или предпринимательской деятельности в период до приобретения гражданства, но не более чем в течение шести месяцев. Размер пособия определяется с учетом прожиточного минимума, установленного в соответствующем регионе. Переселенцы имеют право на получение компенсационного пакета участника Государственной программы, включающего в себя услуги государственных и муниципальных учреждений дошкольного воспитания, общего и профессионального образования, социального обслуживания, здравоохранения и услуги государственной службы занятости. Библиографический список 1. Балабанов, А. С. Социальное неравенство: факторы углубления депривации / А. С. Балабанов, Е. С. Балабанов // Социологические исследования. – 2003. – № 7. 2. Белозеров, В. С. Эволюция этномиграционных процессов на Северном Кавказе / В. С. Белозеров // Проблемы миграции и опыт ее регулирования в полиэтничном Кавказском регионе: материалы конференции. Ставрополь, октябрь 2003 года // URL: http://migrocenter.ru/publ/konfer/kavkaz/m_kavkaz010.php 3. Бурдье, П. Социология политики / П. Бурдье; пер. с фр., сост., общ. ред. и предисл. Н. А. Шматко. – М., 2003. 4. Квоты и разрешения на работу иностранных граждан в России в 2010 году / Юридическая фирма «Гольцблат БЛП»; Практика трудового права // СПС «Консультант Плюс», 2010. 5. Коваленко, Н. Б. Миграционная ситуация в России. Демографический и геронтологический аспекты / Н. Б. Коваленко // URL: http://www.interethnic.org/News/230104_9.html Т. В. Овсянникова |
Похожие:
 | Проект федерального закона о внесении изменений в статью 48 Семейного кодекса Российской Федерации и статьи 14 и 16 Федерального... | | Как пишет газета «Коммерсантъ», такое положение содержится в проекте федерального закона «Об ожидаемом периоде выплат накопительной... |
 | Проектную декларацию в соответствии с требованиями ст ст. 2,3,19-21 Федерального закона от 30. 12. 2004г. №314-фз об участии в долевом... | | Настоящее Положение разработано на основании Федерального закона от 27. 07. 2006 n 152-фз "О персональных данных", Федерального закона... |
| Федерального Закона от 10. 01. 2002 г. №7-фз "Об охране окружающей среды", Федерального Закона от 04. 05. 1999 г. №96-фз "Об охране... | | Федерального закона «О техническом регулировании», статьей 1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года n 69-фз «О пожарной безопасности»,... |
| Российской академии образования от 23. 12. 2003 №21/12 "О проекте федерального компонента государственного стандарта общего образования... | | |
| России и президиума Российской академии образования от 23. 12. 2003 n 21/12 "О проекте федерального компонента государственного стандарта... | | России и президиума Российской академии образования от 23. 12. 2003 n 21/12 "О проекте федерального компонента государственного стандарта... |