Актуальные проблемы паремиологии
Скачать 2.16 Mb.
|
| § 2. Процесс трансформации ПЕ. Типология и реализация в Интернет-дискурсе В Главе №3, в пар.1 включен и коротко охарактеризован перечень паремий, структура которых обладает высокой степенью гибкости и позволяет огромному числу новообразований обогащать пословичный фонд словацкого, чешского и английского языка. Стоит ещё раз обратить внимание на то, что в списки (II.) и (III.) помещены инварианты, возглавляющие пословичные парадигмы. Они, в действительности, известны большому числу носителей, но, как продемострировал сопоставительный анализ, не настолько, чтобы претендовать на лидерство по количеству информантов, знающих эти ПЕ. Поясним, о чем идет речь: 20 словацких паремий (III.) сравнивались с содержимым Таблицы №6(А) в Приложении, левая часть которой отображает самые распространенные словацкие пословицы (100-75 инф.). Результаты показали, что наиболее продуктивные пословичные модели в словацком языке не являются самыми употребительными. Аналогичные выводы можно сделать относительно наиболее пластичных чешских ПЕ. Перечень (II.) сопоставлялся с единицами из Таблицы №7(А) в Приложенни: «Самые употребительные чешские паремии (100-75 инф.)», и также не было выявлено ни одного совпадения. Данные показатели в очередной раз подчеркивают тот факт, что к изучению паремических фондов необходим комплексный подход. Не следует пренебрегать ни малоизвестной единицей, ни удивительным или даже, на первый взгляд, нелепым трансформом, ведь пословичным корпусам очень свойственна вариативность. Мы можем в этом убедиться на материалах имеющихся чешских и словацких анкет-опросников: чеш. – 48 безвариантных ПЕ из 466 ед. (10%); слов. – 74 безвариантных ПЕ из 552 ед. (13%). то есть это значит, что количество пословиц, обладающих вариантной парадигмой в несколько раз превышает число паремий, не имеющих её. Конечно, для каждого отдельного языка можно выделить определенные наиболее частотные способы пословичных преобразований. Зависит это, прежде всего, от синтаксического строя языка, что оказывает существенное влияние на структуру паремий. Изучаемые нами языки относятся к совершенно разным типам: словацкий и чешский языки (как и большинство славянских) – флективные, а английский язык – аналитический. Казалось бы, непреодолимая пропасть разделяет славянские и германские языки, не говоря уже об их резервах паремий. Естественно, заметной будет разница ПЕ и их вариантов с формально-грамматической точки зрения (напр., характерный для английского языка тип трансформаций под названием лексикализация, т.е. преобразование целой пословицы в одно слово: Make or break => “Norway is hosting the meeting, billed as a 'make-or-break' discussion, on the margins of the World Economic Forum in Davos, Switzerland on Friday” [www.cbc.ca]; Never say die => “Taken in by Eddie’s never-say-die attitude, he reluctantly agrees to take him on and train him.” [http://moviepilot.com]), порой, отличается и образная основа ПЕ. Однако не стоит забывать об интернационализмах, которые позволяют нам найти точки соприкосновения словацкого, чешского и английского пословичных фондов. Сравним:
Перед нами пример компонентного варьирования в пределах ПЕ, обладающей на редкость схожей синтаксической структурой в трех языках. Нам известно всего 19 случаев практически полных словацко-чешско-английских эквивалентов:
Как показывает сопоставительный анализ, славянские параллели в первом и втором столбцах очевидным образом буквально дословно повторяют друг друга (за исключением незначительных лексических расхождений в пределах единой образной основы: mýliť sa – chybovati; horúce – žhavé; kriku – povyku и др.). Отдельного комментария заслуживает седьмая строка, где неожиданно чешскому компоненту dcera (англ. daughter) соответствует словацкое имя Katka. Требуется уточнить, что краткая форма этого женского имени, вероятнее всего, пользуется большей популярностью у носителей словацкого языка (99 инф.), и фигурирует в изречении по причине того, что оно лучше рифмуется с первой частью ПЕ (ср. также чеш. Jaká matka, taká Katka (22 инф.)/ taková Katka (6 инф.)). Тем не менее, в словацком пословичном фонде мы обнаруживаем единицу Aká matka, taká dcéra, не выявленную в ходе СПЭ М.Ю. Котовой, но присутствующую в Интернет-контекстах. Приведенные примеры позволяют нам убедиться в том, что большинство трансязыковых параллелей в паремиологии (в нашем случае словацко-чешско-английские) лаконичны и четко структурированы. Многие из перечисленных выше эквивалентов имеют синтаксическую организацию простого нераспространенного предложения с прямым порядком слов. Конечно, такие жесткие рамки продиктованы английской частью таблицы, поскольку по законам аналитического строя для членов английского предложения обязательным является фиксированный порядок следования. И напротив, для славянских пословиц и их вариантов свойственно относительно свободное перемещение компонентов внутри пословичной формы. Варьирование в пределах фольклорного текста – чрезвычайно актуальная для сегодняшней паремиологии тема, изучением которой активно занимаются ислледователи СПбГУ. Особенно глубоко в эту проблему погружается профессор, доктор филологических наук Е.И. Селиверстова. В сферу научных интересов автора входят, в том числе, особенности организации паремиологического пространства и функционирования наполняющих его элементов. В ходе рассуждений «О некоторых константах в паремике» Е.И. Селиверстова устанавливает, что семантический каркас пословицы обусловлен её «паремийным конденсатом» [Селиверстова 2009: 66-70]. Это своего рода «предзнание», константа, закрепляющая факультативные единицы парадигмы за её инвариантом. Конденсат, по мнению Е.И. Селиверстовой, также служит связующим звеном между синонимическими паремиями. Вполне справедливым кажется, что в основе лексического варьирования внутри ПЕ лежит принцип оппозитивности. Известно немало случаев, когда биномы встречаются внутри одной пословичной формы:
Причем совсем не обязательно паремийные биномы выражены грамматически, т.е. с помощью отрицательной приставки, частицы (слов. Šaty robia človeka VS Šaty nerobia človeka – чеш. Šaty dělají člověka VS Šaty nedělají člověka – англ. Clothes don't make the man VS Clothes make the man; слов. Peniaze nie sú všetko VS Peniaze sú všetko – чеш. Peníze nejsou všechno VS Peníze jsou všechno – англ. Money isn’t everything VS Money is everything) или на лексическом уровне через антоним (слов. Hovoriť striebro – mlčať zlato; чеш. Mluvit stříbro, mlčeti zlato; англ. Speech is silver, silence is golden). Зачастую оппозиционная пара распознается лишь на контекстуальном уровне (в терминологии Е.И. Селиверстовой – «прагматические антонимы»): слов. Kto nemá v hlave, má v nohách (о глупом человеке, который много бегает и напрасно суетится, вместо того, чтобы подумать о целесообразности своих действий [РССПАС 2000: 40 – № 77]); чеш. Na jazyku med, v srdci jed (о лукавом и лицемерном человеке, который за приятными словами скрывает свои подлые действия, наносящие вред кому-л. [РССПАС 2000: 152 – № 408]); англ. East or West, home is best (пребывание на чужбине VS дома), что в очередной раз подтверждает, что паремия – это не просто речевая синтагма, а полноценный микротекст. В зарубежной лингвистике одним из первых, кто анализировал архитектонику английских пословиц был американский фольклорист Алан Дандес (1934 – 2005 гг.). Еще в 1975 году он отмечал, что в английском языке существует несколько пословичных формул, по образцу которых строится множество новых вариантов, например: One X is worth a thousand Y’s; Where there’s X, there's Y; One man's X is another man's Y; An X a day keeps the Y away; A(n) X in the hand is worth Y in the bush; An ounce of X is worth a pound of Y; Different X’s for different Y’s; Better X than Y; A X is a Y; X or Y [Dundes 1975: 961-973]. Сопроводим данный тезис несколькими иллюстрациями: Where there is a will, there is a way => Where there is a smoke, there is fire/ Where there is love, there is life; One man’s meat is another man’s poison => One man's car is another man's castle/ One man's enemy is another man's friend; An apple a day keeps the doctor away => A laugh a day keeps the psychiatrist away/ An effort a day keeps failure away. Также А. Дандес, профессор Калифорнийского университета в Беркли, выделяет 14 наиболее часто встречающиеся в английских паремиях оппозиционных пар: one – two; few – many; young – old; old – new; little – great; near – far; weak – strong; worst – best; easy – hard; always – never; good – bad; black – white; before – after; today – tomorrow [там же]. Убедимся на следующих примерах: Two heads are better than one; Once bitten, twice shy; Never put off till tomorrow what you can do today; A chain is no stronger than it’s weakest link и др. Практический материал на словацком и чешском языках, аналогично приведенным выше английским примерам, также демонстрирует, что паремическая биномность обычно реализуется в двучастной синтаксической структуре ПЕ. Так, в ходе СПЭ пословицы усекались за счет второй части, что в определенном смысле дало волю фантазиям респондентов. Вопреки ожиданиям исследователей, нередко в ответах опущенный фрагмент заменятлся антитекстом, т.е. противоположным по смыслу, если сравнивать с инвариантом. Кто-то называет такие искаженные ПЕ «пародиями» на оригинальный пословичный текст. Но как нам кажется, более уместным в данном случае выступает понятие Вальтера-Мокиенко «антипословица». Терминологическим эквивалентом в словацко- и чешскоязычных научных источниках используются понятия “antipríslovie“ и “anti-přísloví“, соответственно, и описывают следующие случаи: слов. Čo môžeš urobiť dnes, neodkladaj na zajtra -> Čo môžeš urobiť dnes, môžeš aj zajtra/ môžeš urobiť zajtra/ nerob ani zajtra, budeš mať 2 dni voľna/ odlož na pozajtra a budeš mať 2 dni voľna/ odlož na zajtra a máš dva dni voľna/ urob zajtra; чеш. Co můžeš udělat dnes, neodkládej na zítřek -> Co můžeš udělat dnes, odlož na zítřek. В англоязычной паремиологии данный феномен известен как “сounter-proverb”, напр., Never put off till tomorrow what you can do today -> Always put off till tomorrow what you shouldn’t do at all/ Don’t do today what you can put off until tomorrow/ Never do today what can be done tomorrow. Как видно из вышеперечисленных антипословиц, общая идея оспаривания смысла традиционной ПЕ характерна трансформам во всех трех языках. Однако ошибочно было бы полагать, что абсолютно все преобразованные паремии отрицают семантику оригинала. Существует несколько способов переосмысления пословичного прототипа, которые легли в основу разработанных классификаций. Типы паремических преобразований можно рассматривать с разных точек зрения. Более обобщенная типология предлагает распределять модифицированные ПЕ в зависимости от того, затронули ли внесенные автором пословичного варианта изменения только форму (структурно-семантические трансформации) или же каким-то образом исказилось содержание (семантические трансформации) исходного выражения. «Трансформация», на наш взгляд – это понятие, синонимичное лексемам «преобразование», «изменение», «модификация» и т.д., иными словами, не подразумевающее какой-либо определенный прием создания новых ПЕ. А вот продуктами трансформации могут быть отличающиеся друг от друга (по степени узуальности) единицы: нераспространенные индивидуально-авторские преобразования и окказиональные ПЕ способны закрепляться в пословичном фонде и впоследствии перейти в разряд нормативных языковых вариантов, став объектом традиционной паремиографии. Так, в обработанных чешско- и словацкоязычных материалах из анкет-опросников СПЭ М.Ю. Котовой, мы подсчитали внушительную сумму пословиц, репрезентативность которых не превышает одного информанта: в чешском списке – 1886 из 3322 ед., а в словацком корпусе – 3292 из 4900 ед., что составляет порядка 56% и 67% от общего числа полученных в результате СПЭ единиц. Далее, чтобы разграничить субъективные индивидуально-авторские элементы неопаремики от новообразований, имеющих перспективу вхождения в незамкнутый круг языковых вариантов, целесообразно отобразить в количественном (и процентном) соотношениях единицы, имеющие реализацию в Интернете и, напротив, не обладающие таковой. Итак, среди чешских пословиц, предложенных лишь одним респондентом, не реализованы в контекстах веб-пространства 292 ПЕ (15%), а в числе словацких паремий – 2839 ПЕ (86%). Подобрать адекватное объяснение столь существенной разнице не так уж просто: возможно, существуют некие территориальные особенности функционирования паремий, которые сказываются на словацком пословичном фонде сильнее, чем на чешском – однако данная гипотеза требует дополнительных диалектологических исследований. Среди прочих факторов можно также назвать разную степень паремиологической компетентности участников СПЭ. Не исключено, что материал на чешском языке представлен в электронных ресурсах богаче, чем словацкоязычный контент, но следует уточнить, что никаких статистических сведений по этому вопросу на сегодняшний день не обнаружено. Для сравнения можем привести лишь данные по количеству Интернет-пользователей на 2016 год, размещенные на странице www.internetlivestats.com: в Чешской ресублике – 9 323 428 чел. (№ 44 в рейтинговой таблице), в Словакии – 4 477 641 чел. (№ 76); ср. в США – 286 942 362 чел. (№ 3). Возвращаясь к теме пословичных инноваций, поставим акцент на значимости факта наличия/ отсутствия контекстной реализации в электронных ресурсах Интернета: только тот пословичный вариант, который употребляется в текстах веб-порталов может претендовать на статус полноправного члена пословичной парадигмы. Если же ПЕ, помимо названного условия, обладает еще и высокой степенью известности (отмечена несколькими участниками СПЭ), то есть все основания считать её языковым вариантом. Когда пословица представлена единственным информантом и не цитируется ни на одном сайте в сети, то такой трансформ мы, скорее, отнесем к продуктам субъективного паремиотворчества. Поскольку обогащение пословичного фонда происходит сразу по двум направлениям: возникновение новообразований на основе существующих в языке моделей и появление абсолютно новых единиц (не обусловленных структурой прототипа), то для первых основополагающим является фактор ассоциативности, т.е. предполагается, что адресат не просто сможет вычленить устойчивое изречение среди прочих текстовых сегментов, но и вдобавок узнает в переосмысленной ПЕ её претекст. Интерпретация творческого употребления пословичной формы требует определенной степени подготовленности, т.е. предполагается наличие «моста известности» (метафора О. Лаухакангас) между участниками коммуникативного акта. Иначе говоря, как вариантные, так и окказиональные преобразования в большей или меньшей степени все же сохраняют свою соотнесенность с мотивировавшей их исходной паремией. Итак, к современному этапу развития науки паремиологии, исследователям инновационных явлений в пословичных резервах удалось зафиксировать некоторое количество приемов, благодаря которым происходит пополнение запаса единиц паремиологического уровня. Авторы различных классификаций (А.А. Константинова, М.Ю. Котова, А.М. Мелерович, В.М. Мокиенко, Е.К. Николаева, Е.И. Селиверстова, О.С. Сергиенко, Н.Л. Шадрин, а также Р. Блатна, М. Вондрачек, А. Дандес, П. Дюрчо, В. Мидер, А. Крикман, М. Кууси, А. Литовкина, Ф. Чермак и др.) по-разному предлагают систематизировать типы пословичных преобразований. Однако тот факт, что трансформации общеизвестных паремий можно проследить сразу на всех языковых уровнях – фонетическом, морфологическом, лексическом, синтаксическом, семантическом, – роднит существующие типологии (хотя отнюдь не все паремиологи на это прямым текстом указывают). Как бы тривиально это не звучало, но процесс пословичной модификации может начинаться с замены одной буквы и развиваться вплоть до полной реорганизации исходной ПЕ, так что её едва ли можно будет угадать. К примеру, О.С. Сергиенко, отмечает наиболее популярные способы трансформаций словацких и чешских паремий, выявленных в процессе проведения СПЭ М.Ю. Котовой: 1) замена компонентов пословицы, 2) контаминация, 3) продолжение пословицы [Сергиенко 2015: 64]. Первый тип, или компонентную субституцию, относят к простым приемам авторского паремиотворчества. Этот способ часто связывают с введением на место изъятой лексемы её синонима или антонима: |
Похожие:
 | Актуальные проблемы гражданского процесса: Учебно-методическое пособие. М. А. Гранат, Тольятти: тгу, 2012. с. 26 |  | Учебная дисциплины «Актуальные проблемы «холоднойвойны» предусмотрена компетентно- ориентированным учебным планом по направлению... |
| Актуальные проблемы рекламной деятельности: теория и практика : сб науч тр. / отв ред. А. В. Прохоров; м-во обр и науки рф, г оувпо... | | Костенко Р. В., Зубенко Е. И. Актуальные проблемы уголовного процессуального права: Учебно-методическое пособие для студентов юридического... |
| Костенко Р. В., Зубенко Е. И. Актуальные проблемы уголовного процессуального права: Учебно-методическое пособие для студентов юридического... | | Актуальные проблемы гражданского права: учебное пособие/ под ред. Н. М. Коршунова, Ю. Н. Андреева, Н. Д. Эриашвили. 2-е изд., испр... |
| Представлены материалы конференции молодых ученых «Актуальные проблемы современной механики сплошных сред и небесной механики», прошедшей... | | Актуальные проблемы современной науки: Труды 14-й Международной конференции -конкурса «Актуальные проблемы современной науки». Гуманитарные... |
| «Актуальные проблемы применения законодательства о несостоятельности (банкротстве)» | | «Актуальные проблемы физического и астрономического образования: опыт прошлого – взгляд в будущее» |