Книга рассчитана на широкий круг читателей
Скачать 5.27 Mb.
|
| 442. В Северной Осетии, в целом на Северном Кавказе внимательно следили за политическими событиями в Грузии. Большевики во главе с С. Кировым организовали переход нескольких югоосетинских революционных отрядов, временно находившихся в Северной Осетии, через Гебский, Мамисонский (98 бригада 33 дивизии XI Красной Армии), Бахфандагский (отряд под командованием Т. Гаглоева) перевалы. У осетин были особые счёты с ненавистным меньшевистским режимом, не было такой осетинской семьи на Юге, которая бы не пострадала от него. 4 марта 1921 г. отряд (батальон) Т. Гаглоева подошёл к Цхинвалу. На следующий день бойцы Т. Гаглоева совместно с конными отрядом красноармейцев под командованием Бокова заняли Цхинвал, меньшевистский гарнизон которого капитулировал. 17 марта 1921 г. был создан временный ревком Южной Осетии в составе Т. Гаглоева, С. Хаханова, Б. Кочиева, О. Плиевой и Бокова. III съезд Советов Осетинского округа во Владикавказе приветствовал установление советской власти в Южной Осетии, отправив телеграмму на имя ревкома Южной Осетии: «Наконец-то после долгой кровавой и неравной борьбы вы, дорогие товарищи, достигли желанной цели. Наконец-то после меньшевистского пожара и разгрома Южной Осетии (имеется в виду геноцид южных осетин летом 1920 г. – Авт.) вы вновь на родных пепелищах с болью в сердце, но с гордым сознанием своей полной победы (…). Вашим упорным самоотвержением и вашей кровной преданностью Кавказ гордится своими славными сынами»443. К этому следует добавить, что не только большевистские власти Владикавказа, но и масса горожан и жителей Северной Осетии оказывали посильную помощь югоосетинским отрядам продуктами питания, средствами передвижения, была выделена группа проводников для переходов по горным дорогам и т. п.444 Уничтоженную в 1920 г. войсками грузинского меньшевистского правительства Южную Осетию пришлось восстанавливать заново. Это делалось усилиями новых большевистских властей. Социально-экономическое возрождение и развитие Южной Осетии было невозможно без создания работоспособного административно-управленческого аппарата автономной области с соответствующей инфраструктурой. В этом отношении единственно верным решением было определение города Цхинвала как административного центра автономной области. В настоящее время идеологами грузинского национал-экстремизма настойчиво внедряется в общественное сознание идеологема об исконно грузинском городе Цхинвали, насильственно переданном «национал-предателями» - грузинскими большевиками своим осетинским товарищам за их верное прислужничество коммунистическим властям. Год за годом непрерывно утверждается, что осетины не имели никакого отношения к Цхинвалу, что он всегда был грузинским городом. Так, например, К. Харадзе пишет: «Название самого центра автономной области Цхинвали – древнейшее грузинское название, встречающееся в исторических источниках вплоть до Х1Х века как Крцхинвали. Естественно, спорить о его грузинском происхождении не приходится – «крцхила-рцхила» (граб) растение, и Крцхинвали (Цхинвали) означает место, где распространено это растение»445. Солидаризуясь в этом вопросе с К. Харадзе, А. Тотадзе подчёркивает: «В самом Цхинвали в прошлых веках осетины никогда не проживали. Цхинвали всегда был грузинским городом. Археологические раскопки в Цхинвали и его окрестностях свидетельствуют о том, что это был один из древнейших населенных пунктов Грузии. По мнению профессора Ш. Месхиа, известного исследователя истории городов и городского уклада феодальной Грузии, Цхинвали являлся важным населенным пунктом и в дохристианскую эпоху. (…) Как город Цхинвали впервые упоминается в Мцхетской грамоте 1392 года»446. Данный автор вновь и вновь обращается к этому вопросу, в том числе в своей обширной статье 2006 года: «В столице бывшей Юго-Осетинской автономной области Цхинвали до XX века осетины никогда не проживали. Он всегда был грузинским городом. (…) По семейным спискам 1886 года в Цхинвали проживали 3832 человека, из них 1135 – грузины, 1953 евреи и 774 армяне. В 1889 году в Цхинвали ни один осетин не проживал (Свод статистических данных о населении Закавказского края, известных из посемейных списков 1886 г. Тифлис, 1893). По переписи населения городов всей Грузии 1922 г. большая часть осетин Цхинвали были пришедшими и они в Цхинвали даже два года не проживали (Итоги переписи населения городов Грузии в 1922 г. Ч. 1. Тифлис, 1922. С. 36). Количество населения тогда составляло 3543 и большая часть населения опять были грузинами (1436 человек), евреев (1651) и армян (1465). (…) Уже в 1926 году население Цхинвали составляло 5818 человек, в том числе грузин 1920 человек, осетин 1152, евреев 1772 и армян 824 человек. В 1959 году в Цхинвали проживали 3652 грузина и 12432 осетина, а в 1989 году только 6905 грузина и 31537 осетин»447. Обращает на себя внимание преднамеренное умолчание грузинским исследователем причин того, что большая часть осетин в Цхинвале «были пришедшими и не проживали даже два года»: ведь после геноцида южных осетин 1920 года их, разумеется, не только в Цхинвале, но и во всей Южной Осетии практически не осталось. Ещё один грузинский исследователь М. М. Цотниашвили утверждает, что в 1917 г. в Цхинвале проживали лишь две осетинские семьи, «однако домыслы подобных историков опровергают дома его осетинских соседей, построенные в конце XIX века и сохранившиеся по сей день. Первым из них был Ханикаев Данел. Его дом по улице Тельмана, № 10 и в настоящее время стоит на своём месте. А рядом, по той же улице в доме № 3 вырос Мамука Цотниашвили. Он ежедневно встречался с внучкой Данела – Нуну Ханикаевой. На южной стороне от дома Цотниашвили находится дом осетина Тедеева-Тедиашвили Уасила. С его внуками и внучками играл и рос Мамука – будущий историк. Третьим соседом М. М. Цотниашвили была Шавлохова Тина. Её отец в Цхинвале построил двухэтажный дом в 1891 г. Наконец, из восточного окна дома Мамуки по ул. Эльбрусской виден дом Хетагурова Дахцко. В этом доме в 1770 г. встретились русский генерал Тотлебен, грузинские цари Иракли II и Соломон I, которые договорились о совместных боевых действиях против турок в русско-турецкой войне 1768 – 1774 гг. (…) В 1917 г в доме Дахцко в Цхинвале жил его праправнук С. С. Хетагуров (…) Семён Семёнович Хетагуров своего родственника Цотниашвили нанял сторожем своего виноградника и мельником в нынешнем Цхивальском парке. (…) В центре Цхинвала гостеатр, гостиница, здание госбанка стоят на земле Сандро Исаковича Хетагурова. Там же за гаражом обкома стоит дом Сандро с 1900 года. В 1917 г. все 30 членов Юго-Осетинского Национального Совета имели высшее образование и жили в Цхинвале»448. Далее в исследовании И. Н. Цховребова следует скрупулёзное перечисление домовладений членов Южнаса. Отец М. М. Цотниашвили, М. Ш. Цотниашвили, является автором исследования по истории Цхинвала. В своей работе он указывал, что в 1804 г. в Цхинвале проживали 73 осетина, 691 армянин и 236 грузин449. В этой связи интересными представляются и данные грузинской печати, которые в 1873 г. сообщали, что «в местечке Цхинвали основным населением являются евреи»450. Газета «Дроеба» в 1882 г. писала: «Цхинвали населён разными народностями – осетинами, грузинами, армянами и евреями, которые не имеют связи между собой; каждая из этих национальностей тянет в свою сторону и поэтому Цхинвальская администрация в своей работе не имеет никакой помощи от местных жителей, этим и объясняется её слабая работа»451. Ещё одна грузинская газета «Иверия» в 1895 г. подчёркивала, что Цхинвал продолжал оставаться преимущественно еврейским городом: согласно её данным, в Цхинвале «проживают евреев 277 семейств, армян 118 семейств, других – 118 семейств»452. Малоизвестен тот факт, что ещё в 1923 г. в Цхинвале проживали 1651 еврей, 1336 грузин, 765 армян, 613 осетин, 64 русских и 15 - прочих453 Следует, однако, помнить, что аргумент о преимущественном населении вообще следует применять с осторожностью, так как, например, по такой логике и Тифлис (Тбилиси) в 1896 г. можно признать армянским городом: в нём проживало 160 645 человек, из них армян 61068, грузин 41694, русских 29170, осетин 2053 и т. д.454. Роль статуса автономной области в восстановлении и развитии Южной Осетии трудно переоценить. А. Тотадзе в цитировавшейся выше статье, как доказательство толерантного отношения грузин к осетинам («к проживающим в Грузии осетинам грузинский народ всегда проявлял уважение, заботу о них, без зависти способствовал им в развитии их духовной культуры»), приводит пример с осетинскими школами, которых в Юго-Осетинской автономной области (ЮОАО) было открыто 90, и ещё в Тбилиси и в других районах Грузии с компактным проживанием осетин – 8.При этом он не замечает, что данное «доказательство» если что и доказывает, то лишь обратное: ведь в Грузинской ССР на 1989 г. проживало 164055 осетина, из них в ЮОАО 65232 (из 98527 человек), т. е. на 98823 осетина (из них в Тбилиси 33157) функционировало всего лишь 8 школ, а в автономном образовании южных осетин – 90. При этом, как признаёт А. Тотадзе, до 1921 г. в Грузии не было ни одной осетинской школы. Закономерен вопрос: являлся ли населённый пункт Цхинвал частью Южной Осетии – Двалетии? Или, переформулируя вопрос: где проходила южная граница Осетии? Известный исследователь данной проблемы Ю. С. Гаглойти указывает, что «определение точных границ исторической Двалетии, прежде всего – южных, поскольку именно здесь следует искать этническую границу между Шида Картли и Двалетией, представляет определённые трудности. Это связано, в первую очередь, со скудостью письменных источников по данному вопросу»455. Однако учёный напоминает, что в научный оборот уже давно были введены два важных источника рубежа XV и первой половины XVIII вв., дающие исчерпывающую информацию по вопросу определения границы в эпоху позднего средневековья: «Памятник эриставов» («Дзегли эриставта») и «Описания Осетии» Вахушти Багратиони. Элементарный и добросовестный анализ этих источников совершенно однозначно показывает, «что территория Двалетии (…) простиралась от Трусовского ущелья (Тырсыгом) на северо-востоке как минимум до сел. Ачабети»456, что рядом с Цхинвалом к северу. Ю. С. Гаглойти подчёркивает, что «ряд обстоятельств, на наш взгляд, дают возможность предполагать, что в раннем средневековье эта граница могла пролегать несколько южнее»457, и приводит несколько аргументов, почёрпнутых из грузинских же источников. При этом, что характерно, южные этнические границы Двалетии – Южной Осетии по грузинским источникам вполне точно совпадают с южными границами Осетии во время установления русского правления в рассматриваемом регионе: «Так, например, в письме генерала Тормасова военному министру, датированном 16 декабря 1810 г., говорится о подавлении вооружённого выступления южных осетин. Цхинвал характеризуется как «селение, пограничное к Осетии»»458. Надо учитывать и то обстоятельство, что граница с течением десятилетий и веков существенно менялась с изменениями демографической ситуации и, разумеется, военно-политической ситуации: граница то спускалась до Гори (по осетински Гур) включительно, то поднималась почти до Джавы (по осетински Дзау). Таким образом, то, что в настоящее время Цхинвал является неотъемлемой частью Южной Осетии, не является ни «изобретением большевиков», ни исключительным фактом истории. За годы советской власти Южная Осетия добилась впечатляющего исторического рывка. Успешно развивалась промышленность, где наряду с местными производствами (лесокомбинат, завод по розливу минеральных вод, завод пивных и безалкогольных напитков и т. д.) были созданы такие предприятия всесоюзного значения, как заводы по производству эмалированного провода и вибрационных машин, Квайсинский свинцово-цинковый комбинат, фабрика бельевого трикотажа и т. д. В предвоенном 1940 году объём продукции промышленности в Южной Осетии возрос в 21 раз по сравнению с 1928 годом. В сельском хозяйстве автономной области новые методы планирования и применения аграрных технологий позволили добиться перехода на качественно новый уровень благосостояния сельчан. Перегибы коллективизации, конечно же, имели место и в Южной Осетии, но не столь губительные, как в других регионах страны. Уже в 1937 г. урожая зерновых было получено в два раза больше, чем в 1933 г. Вполне успешно развивалось коллективное скотоводство, при этом большинство крестьянских хозяйств имели и личный скот. В развитии образования в Южной Осетии начинать пришлось с ликвидации неграмотности. Процесс обучения грамоте имел трудности, и ещё в 1926 г. грамотность населения автономии была на уровне 15%, но уже в 1930 г. показатель возрос до 90%459. Развивалась сеть школ с почти стопроцентным охватом детей и подростков. В 1931 г. группа представителей интеллигенции Юго-Осетинской автономной области выступила с инициативой открытия в Цхинвале педагогического института. Главную роль в этой инициативе сыграл известный просветитель Александр Арсеньевич Тибилов. Вопрос об организации пединститута в Цхинвале был обсуждён осенью 1931 г. на заседании коллегии областного отдела народного образования ЮОАО. Коллегия образовала комитет по главе с А. А. Тибиловым для подготовки открытия пединститута. После рассмотрения вопроса Президиумом ЦИК ЮОАО Народный комиссариат просвещения Грузии на заседании коллегии 13 января 1932 г. утвердил структуру пединститута Южной Осетии: «Это историческое постановление, подписанное наркомом просвещения республики Марией Орахелашвили, ознаменовало рождение первого и единственного в истории Юго-Осетии высшего учебного заведения»460. В пединституте открывались два отделения: агро-биологическое и физико-математическое. Первым директором был назначен А. Р. Хубов. Затем директорами института работали И. П. Гассиев, Г. Г. Дзилихов и др. Заместителем директора работал А. А. Тибилов, непосредственно ведущий учебный процесс. Юго-Осетинский госпединститут, преобразованный в постсоветский период в Юго-Осетинский государственный университет им. А. А. Тибилова, являлся и является базовым культурно-просветительским учреждением Южной Осетии, где была подготовлена значительная часть югоосетинской интеллигенции. В 1937 г. ядро профессорско-преподавательского состава Юго-Осетинского государственного пединститута подверглось репрессиям (лат. repressio – подавление: карательная мера, наказание): А. А. Тибилов461, Г. Г. Дзилихов, Г. М. Зангиев, И. Н. Гуцунаев, А. М. Бекоев, И. М. Гассиев, Ч. Д. Бегизов, Е. И. Баранова-Плиева, С. Багаев, Б. Ф. Кочиев, Г. И. Санакоев и другие разделили участь многих тысяч репрессированных коммунистической властью. После этого Юго-Осетинский обком КП Грузии поставил перед ЦК КП Грузии вопрос об острой нехватке кадров в институте. Однако кадры высококвалифицированных работников образования и науки быстро нигде не готовятся. Репрессии 1930-х гг., особенно их пик в 1937 – 1938 гг., оставили в народной памяти южных осетин глубокий и трагичный след. Литературы по данному вопросу крайне мало, что объясняется несколькими причинами. Во-первых, исследователи этого вопроса до сих пор встречаются с определёнными запретами в поисках архивных документов. Во-вторых, в самой Южной Осетии материалов по репрессиям практически не осталось, всё было вывезено в Тбилиси или в Москву. В-третьих, в силу различных причин, определённая часть общества всеми возможными средствами до сих пор сопротивляется публикациям на эту тему, так как в таком случае неизбежно предаются огласке имена лиц, участвовавших в репрессиях – старших родственников ныне живущего поколения. На это обстоятельство указывает известный и активный сторонник изучения этой сложной проблемы В. Д. Ванеев, который пишет: «В процессе работы над книгой некоторые товарищи говорили: «Незачем копаться в прошлом, очернять историю». Это неверно – история не должна нравиться. Историю не надо любить. Историю надо иметь»462. Анализ этого вопроса важен для данного исследования, так как репрессии 1930-х гг. в общественном мнении во многом, если не в главной своей составляющей, интерпретируются как расправа грузинских националистов, проникших в партийные и карательные органы Грузинской ССР, над теми осетинами, кто вёл борьбу за объединение Северной и Южной Осетии, за национальное самоопределение южных осетин, и вносил наибольший вклад в развитие Юго-Осетинской автономной области. В нынешнем грузино-осетинском конфликте, начавшемся в 1989 г., эта точка зрения получила резкую акцентировку и широкое распространение. Заметим, что обоснованность такой точки зрения нуждается, на наш взгляд, в серьёзных научных исследованиях, основанных, прежде всего, на правдивости, объективности и научности. Репрессировались в Южной Осетии, разумеется, не только осетины. Среди пострадавших имеются представители разных национальностей. Среди них, например, Георгий Иванович Мемарнишвили, Георгий Георгиевич Афондопуло, Давид Израилович Баумберг (глава еврейской общины Южной Осетии, расстрелян), Василий Казимирович Вардзиновский, Александр Николаевич Воронин, Карл Генрихович Порас (Порафф) и др. Изучая этот сложный, запутанный и противоречивый вопрос, мы обратили внимание на то, что по национальному составу осетины составляли 90% репрессированных. И это при том, что в населении Юго-Осетинской автономии они составляли не более двух третей. Обращает на себя внимание и то, что среди репрессированных со средним и высшим образованием (таковых было около 30%) подавляющую часть составляли осетины. На сегодняшний день известно, что «были репрессированы представители девяносто четырёх осетинских фамилий, из них Цховребовых – четырнадцать человек, Санакоевых – тринадцать, Гаглоевых – десять, Гассиевых – восемь, Джиоевых – восемь и т. д.»463. Оба эти факта, на наш взгляд, позволяют сделать вывод о целенаправленном подавлении южных осетин по национальному признаку. «Знакомясь с собранными документами репрессированных, - пишет исследователь этого вопроса Ю. В. Цховребов, - диву даёшься, как после такого смертельного удара нация смогла выстоять, как она поднялась на ноги и выжила»464.С этим выводом трудно не согласиться. Точное число репрессированных в Южной Осетии пока не установлено. Известно лишь 375 человек465. По сообщению начальника политического отдела Центрального государственного архива Республики Южная Осетия Ю. Н. Лалиевой, несколько десятков (или около сотни) человек арестовывалось и соответственно оформлялось за пределами мест постоянного проживания, не попадая в югоосетинскую статистику, и, таким образом, общее количество репрессированых по Южной Осетии составляет заведомо более четырёхсот человек. Ниже приводится поимённый список репрессированных осетин, который даёт возможность сделать вполне определённые выводы: 1. председатель ревкома Южной Осетии в 1920 г., впоследствии доктор экономических наук В. Д. Абаев был приговорён к 10 годам лишения свободы; 2. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, выпускник юридического факультета Московского государственного университета и его аспирантуры, работавший прокурором Южной Осетии и научным сотрудником Юго-Осетинского научно-исследовательского института В. М. Абаев – расстрелян; 3. второй секретарь Юго-Осетинского обкома комсомола Х. Д. Абаев – расстрелян; 4. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, работник органов милиции К. Г. Алборов – приговорён к 10 годам лишения свободы; 5. выпускник Московской сельхозакадемии им. Тимирязева, ответственный работник в органах управления Южной Осетии, автор нескольких монографий С. И. Абаев – репрессирован, срок заключения не выяснен; 6. активист профсоюзного движения в Южной Осетии И. Т. Алборов – 10 лет лишения свободы (скончался в заключении); 7. участник вооружённых революционных восстаний против меньшевистского правительства Грузии, отличившийся в боях за установление советской власти под Бургустаном, секретарь Кемультского райкома партии Н. Е. Багаев – погиб на каторге; 8. секретарь Дзауского (Джавского) райкома партии Н. И. Бестаев – расстрелян; 9. выпускник Московского комуниверситета трудящихся Востока, работавший сначала председателем Сталинирского (Цхинвальского) райисполкома, затем в прокуратуре Юго-Осетинской автономии В. Б. Бакаев – расстрелян; 10. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, учитель школы Г. Д. Бегизов – 10 лет лишения свободы (умер в лагере); 11. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, известный осетинский писатель и общественный деятель, работавший директором ЮОНИИ, затем возглавлявший Союз писателей Южной Осетии Ч. Д. Бегизов – расстрелян; 12. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, работавший на ответственных должностях М. Д. Бегизов – отсидел 6 лет; 13. выпускник Казанской духовной академии, известный публицист и общественный деятель, преподаватель русского языка и литературы в Юго-Осетинском госпединституте Г. Г. Бекоев (Дзибка) – расстрелян; 14. активный участник октябрьской революции 1917 г., выпускник Московского технического училища, председатель совнархоза Южной Осетии Г. В. Бигулаев – расстрелян; 15. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, первый секретарь Дзауского (Джавского) райкома партии В. И. Битиев – расстрелян; 16. директор Сталинирской (Цхинвальской) машинно-тракторной станции И. А. Буджиев – расстрелян; 17. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, соратник командира повстанческого отряда В. Хасиева Х. Т. Валиев (Хутисо) – 10 лет лишения свободы (каторжные работы); 18. партийный работник с высшим образованием С. Г. Габараев – расстрелян; 19. выпускник исторического факультета МГУ, первый секретарь Юго-Осетинского обкома комсомола, работавший также в аппарате Сталинирского райкома партии С. Г. Габаев – расстрелян; 20. редактор молодёжной областной газеты «Ленинон» («Ленинец») С. Р. Гагиев – расстрелян; 21. выпускник медицинского факультета Донского государственного университета, активный сторонник воссоединения Южной и Северной Осетии, пользовавшийся большим авторитетом в народе А. Б. Гаглоев (Сауи) – расстрелян; жена его также репрессирована; 22. один из руководителей Юго-Осетинского национального совета, инициатор строительства перевальной дороги из Южной в Северную Осетию, первый картограф Южной Осетии Р. Н. Гаглоев – расстрелян; 23. активный участник повстанческого движения, член Рукского комитета партии большевиков, выпускник Московской сельхозакадемии Е. Г. Гаглоев (Цуцук) – расстрелян; 24. делегат съезда РСДРП в Лондоне, председатель Цхинвальского горсовета Г. А. Гаглоев – репрессирован, мера наказания не известна; 25. выпускник МГУ, один из организаторов Тбилисской осетинской революционной организации «Чермен», один из организаторов и руководителей партизанских отрядов Южной Осетии, член Юго-Осетинского окружкома РКП(б), работавший первым секретарём обкома партии С. Г. Гаглоев – расстрелян; 26. политкомиссар Ревкома Южной Осетии в 1920 г., работавший наркомом юстиции, председателем облсуда, прокурором области, наркомом внутренних дел и зампредседателя ЦИК ЮОАО, Н. Ю. Гадиев – репрессирован, мера наказания не известна; 27. профессиональный революционер, участник боёв за установление советской власти под Бургустаном, ответственный работник органов управления Южной Осетии П. И. Газаев – репрессирован, мера наказания не известна; 28. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, работавший на ответственных должностях, в том числе редактором областной газеты «Коммунист» И. П. Гассиев – расстрелян; жена его также репрессирована; 29. выпускник исторического факультета МГУ, начальник Знаурского районного отдела народного образования (РОНО) Южной Осетии С. И. Гассиев – 10 лет лишения свободы (умер в заключении); 30. член компартии, заведующий Дзауским (Джавским) РОНО А. М. Гассиев – расстрелян; 31. начальник Юго-Осетинской милиции в 1918 г., ставивший перед меньшевистским правительством Грузии вопрос о предоставлении Южной Осетии статуса губернии, в советское время директор маслопрома Х. И. Гассиев – расстрелян; 32. коммунист, политработник Х. Т. Гадзалов – расстрелян; 33. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, работавший первым секретарём Корнисского и Лехурского райкомов партии, секретарём ЦИК ЮОАО, завотделом обкома партии, начальником местпрома облисполкома ЮОАО Н. М. Гассиев – репрессирован, мера наказания не известна; 34. прокурор Юго-Осетинской автономной области М. Г. Гояев – расстрелян; 35. преподаватель Юго-Осетинского госпединститута И. П. Гуцунаев – 10 лет лишения свободы; 36. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, председатель колхоза с. Квернет Цхинвальского района М. И. Джабиев – расстрелян; 37. активный участник установления советской власти, партработник, председатель Цхинвальского райисполкома, секретарь ЦИК ЮОАО Г. С. Джанаев – расстрелян; 38. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, партработник, первый секретарь Сталинирского райкома партии Х. Д. Джатиев – расстрелян; 39. активный участник повстанческого отряда, выпускник Московского комуниверситета, работавший в Закавказском политехническом институте А. М. Джатиев – расстрелян; 40. главврач Сталинирской горполиклиники И. М. Джатиев – 10 лет лишения свободы; 41. выпускник Петербургского психоневрологического института, участник февральской и октябрьской революций 1917 г., один из организаторов Юго-Осетинского окружкома, председатель Ревкома Южной Осетии, председатель ЦИК ЮОАО, первый секретарь Юго-Осетинского обкома партии А. М. Джатиев – репрессирован, погиб в тюрьме; 42. участник революционных выступлений 1905 и 1917 гг., активный участник установления советской власти в Южной Осетии К. Д. Джатиев – репрессирован, мера наказания не известна; 43. выпускник Петербургского сельхозинститута, ответственный работник органов управления Южной Осетии П. Ф. Джатиев – 5 лет лишения свободы; 44. участник Гражданской войны, выпускник Московского комуниверситета, член исполкома КИМа в Москве, работавший первым секретарём обкома комсомола ЮОАО и председателем ЦИК ЮОАО И. П. Джиджоев – расстрелян; 45. командир одного из повстанческих отрядов Южной Осетии, инструктор обкома партии Т. З. Джиоев – расстрелян; 46. активный участник революционного движения, участник боёв за установление советской власти под Бургустаном И. Н. Джиоев (Оцеп) – 10 лет лишения свободы; 47. организатор повстанческого отряда, сражавшегося против меньшевистских войск Грузии в Сачхерском восстании, в советское время председатель финансового комитета, член комсостава областной милиции А. Г. Джиоев – расстрелян; 48. участник революций 1905 – 1907 и 1917 гг., активный борец за установление советской власти в Южной Осетии, председатель Оконского ревкома, начальник Ксуисской МТС П. Г. Джиоев – репрессирован, погиб в тюрьме; 49. выпускница Московского индустриально-педагогического института, заместитель наркомпроса Южной Осетии, супруга известного осетинского писателя Коста Фарниона А. Н. Джиоева – 10 лет лишения свободы; 50. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, комиссар первой Юго-Осетинской бригады Г. С. Джиоев – репрессирован, мера наказания не известна; 51. коммунист с высшим образованием, популярный среди молодёжи Южной Осетии поэт С. В. Дзагоев – репрессирован, погиб в лагере; 52. активный участник первой русской революции 1905 – 1907 гг., член Южнаса, инициатор открытия в Цхинвале осетинской гимназии, соратник Р. Гаглоева по строительству перевальной дороги в Северную Осетию А. Г. Дзасохов (Алекки) – расстрелян; 53. командир роты в отряде В. Хасиева (Митта), активный участник установления советской власти в Южной Осетии, секретарь Сталинирского райкома партии, нарком земледелия А. И. Дзуццов – расстрелян; 54. коммунист, повстанец (был ранен в боях против меньшевистских войск Грузии) Л. С. Зассеев – 10 лет лишения свободы; 55. преподаватель Юго-Осетинского госпединститута Г. М. Зангиев – расстрелян; 56. выпускник физико-математического факультета Ленинградского государственного университета, автор первого учебника по математике на осетинском языке, следователь областной прокуратуры Г. Г. Калоев – расстрелян; 57. секретарь Ленингорского райкома партии ЮОАО Г. З. Казиев – расстрелян; 58. врач с высшим образованием В. Н. Карсанов – 10 лет лишения свободы; 59. командир роты революционного отряда М. Санакоева, отличившийся в боях за установление советской власти под Бургустаном, председатель ревкома Дзауского (Джавского) района, председатель колхоза А. Ш. Карсанов (Писыр) – репрессирован, мера наказания не известна; 60. писатель и публицист, комсомольский работник В. А. Кокоев – расстрелян; 61. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, директор лесокомбината Н. С. Кокоев – репрессирован, мера наказания не известна; 62. директор радиокомитета ЮОАО С. М. Кочиев – 10 лет лишения свободы; 63. выпускник Тбилисского комуниверситета, ответственный работник органов управления Северной и Южной Осетии, талантливый собиратель уникального фольклорного и этнографического материала об осетинах Б. М. Каргиев – репрессирован, мера наказания не известна; 64. учёный и общественный деятель, автор учебника осетинского языка, один из создателей Юго-Осетинского государственного педагогического института и его преподаватель Б. П. Кочиев – репрессирован, погиб в заключении; 65. выпускник Новочеркасского металлургического института, активный участник установления советской власти в Южной Осетии, нарком земледелия ЮОАО, секретарь ЦИК, завотделом местпрома при ЦИК ЮОАО С. А. Козаев – репрессирован, мера наказания не известна; 66. член РСДРП с 1898 г., участник революции 1905- 1907 гг., февральской и октябрьской революций 1917 г., член Юго-Осетинского окружкома РКП(б), по поручению которого отвёз Меморандум Южной Осетии в Москву и вручил его В. И. Ленину, активный участник повстанческих отрядов, заместитель председателя ЦИК ЮОАО, председатель Совнаркома ЮОАО Р. Ш. Козаев – репрессирован, погиб в заключении; 67. профессиональный революционер с высшим образованием, работник аппарата ЦК КП Грузии В. Р. Козаев – расстрелян; 68. первый секретарь Юго-Осетинского обкома комсомола К. А. Короев - репрессирован, отбыл в лагере 17 лет; 69. первый секретарь Юго-Осетинского обкома комсомола, завотделом Цхинвальского райкома партии В. С. Кулумбеков – репрессирован, погиб в заключении; 70. известный писатель и общественный деятель Южной Осетии, занимавший ответственные посты, нарком просвещения ЮОАО С. А. Кулаев – расстрелян; 71. активистка женского движения в ЮОАО, жена и соратница известного общественного деятеля И. П. Гассиева (расстрелян) Е. А. Лалиева – 10 лет лишения свободы; 72. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, коммунист, председатель колхоза с. Исак-кау Знаурского района ЮОАО П. М. Лохов – расстрелян; 73. активный участник повстанческого отряда, коммунист, директор завода в Цхинвале Г. Г. Лалиев – расстрелян; 74. активный участник повстанческого отряда, заместитель наркома внутренних дел Южной Осетии Н. И. Марданов – расстрелян; 75. партработник П. Г. Макиев – расстрелян; 76. выпускник геологического факультета Новочеркасского государственного политехнического института, командир отряда повстанцев, директор мраморного завода в с. Цнелис Знаурского района Г. Г. Маргиев – репрессирован, мера наказания не известна; 77. выпускница юридического факультета МГУ, активная участница установления советской власти, судья Краснопресненского района Москвы, прокурор ЮОАО О. С. Плиева – репрессирована, провела в лагерях много лет; в воспоминаниях участников установления советской власти Ольга Семёновна отмечается как исключительно волевой, стойкий товарищ, своим личным примером вдохновляла бойцов Юго-Осетинской бригады в труднейших условиях зимнего перехода через перевал из Северной Осетии в Южную и в дальнейшем в участиях в боевых действиях; однако репрессия сломила её, и В. Д. Ванеев пишет, что «при наших встречах она всё время плакала, вспоминая погибших близких её людей. Эти воспоминания влияли на неё весьма отрицательно, и я решил оставить её в покое. (…) Они уже не были здоровыми людьми, а представляли собой тень измождённого, уже никому не верившего человека. Страх, невыносимый страх окутал их цепью, не давая им уже развернуться и начинать жизнь полнокровного гражданина. Этот страх не покинул их, он остался с ними на всю жизнь»466; действительно, лишь единицы сумели выжить, вернуться и продолжить полнокровную нормальную жизнь; 78. активный участник повстанческого отряда, член Юго-Осетинского оргбюро и окружкома РКП(б), редактор газеты «Хурзæрин» и журнала «Фидиуæг» («Вестник»), первый секретарь Ленингорского райкома партии, заместитель председателя ЦИК ЮОАО А. И. Плиев – расстрелян; 79. нарком просвещения Южной Осетии И. Г. Пухаев – расстрелян; 80. выпускница юридического факультета МГУ, жена и соратница В. И. Битиева (расстрелян), председатель областного суда К. И. Салбиева – репрессирована, погибла в заключении; в младенчестве умерли оба ребёнка Ксении Ивановны; 81. профессиональный революционер с высшим образованием, работавший председателем Юго-Осетинского окружкома РКП(б), возглавлявший также областной комитет партии, директор ЮОНИИ В. А. Санакоев (Серо)467 – расстрелян; 82. активный участник установления советской власти в Грузии и в Южной Осетии, занимавший ряд ответственных постов, в том числе прокурора Закавказской железной дороги В. Е. Санакоев – расстрелян; 83. выпускник Московской государственной сельскохозяйственной академии, занимавший ряд ответственных постов, начальник отдела наркомзема ЮОАО П. И. Санакоев – 10 лет лишения свободы; 84. выпускник Московского государственного строительного института, председатель областного совета туризма и экскурсий Г. А. Санакоев – репрессирован, погиб в заключении; 85. командир повстанческого отряда в 1920 г., работавший на ответственных должностях, начальник ГПУ Южной Осетии М. А. Санакоев – расстрелян; 86. выпускник Казанской духовной академии, преподаватель математики, физики и космографии Г. И. Санакоев – репрессирован, погиб в заключении; 87. выпускник Лениградского государственного института пищевой промышленности, активный участник установления советской власти, писатель, директор маслопрома Г. Е. Санакоев – расстрелян; 88. первый секретарь Юго-Осетинского обкома комсомола, председатель Дзауского (Джавского) райисполкома, завотделом ЦИК ЮОАО Г. Г. Санакоев – расстрелян; 89. финансист с высшим образованием Л. И. Санакоев – расстрелян; 90. активная участница установления советской власти, жена и соратница В. А. Санакоева (Серо, расстрелян), Л. М. Санакоева-Битиева – 10 лет лишения свободы; 91. командир пулемётной роты в годы борьбы за установление советской власти в Южной Осетии, председатель ревкома и затем секретарь Дзауского (Джавского) райкома партии, завотделом ЦИК ЮОАО И. А. Санакоев – 10 лет лишения свободы (каторжные работы); 92. активистска женского движения в Южной Осетии, репрессированная вместе с мужем Н. И. Санакоева-Цховребова – 10 лет лишения свободы; 93. командир Юго-Осетинской революционной бригады, активный участник установления советской власти на Кавказе, командир ЧОН, заместитель прокурора, военный комиссар Южной Осетии М. И. Санакоев (Мате) – расстрелян; 94. первый секретарь Юго-Осетинского обкома партии Б. Г. Таутиев (Абдулбекир) – расстрелян; 95. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, учитель школы З. Т. Теблоев – 10 лет лишения свободы; 96. юрист с высшим образованием, занимавший ряд ответственных постов в правоохранительных органах Южной Осетии, пользовавшийся большим авторитетом среди коллег и в народе И. В. Тедеев – расстрелян; 97. писатель, основоположник хореографии в Южной Осетии, нарком просвещения ЮОАО П. Г. Тедеев – расстрелян; 98. брат расстрелянного П. Г. Тедеева, В. Г. Тедеев – тоже расстрелян; 99. выпускник историко-филологического факультета Новороссийского университета, известный учёный и общественный деятель, член Южнаса и Юго-Осетинского Ревкома в 1920 г., один из основателей литературно-художественного журнала «Фидиуæг» («Глашатай»), один из инициаторов создания Юго-Осетинского госпединститута и Юго-Осетинского научно-исследовательского института и его сотрудник А. А. Тибилов – репрессирован, погиб в заключении; незадолго до его ареста в русскоязычной республиканской газете Грузии «Заря Востока» была опубликована разгромная клеветническая статья о А. А. Тибилове, где он обвинялся в «неверии в творческие силы народа в эпоху социализма», в лживости и клевете, вредительстве, в том, что «подпевает троцкистским кликушам (…) клевещет на нашу радостную счастливую действительность», и предлагалось «до конца разоблачить «научное исследование» А. Тибилова»468; из воспоминаний его сокамерника по Цхинвальской тюрьме П. Ф. Джатиева (отбывавшего 5 лет лишения свободы) известно, что Александра Арсеньевича долго не могли сломить, и в ходе очередного допроса забили насмерть; в камеру его приволокли за ноги, а перед смертью он очнулся и на прощание попросил спеть ему песню о народном герое Осетии Хазби469; 100. выпускник Военной Академии им. Дзержинского, полковник М. К. Тибилов – расстрелян; 101. ответственный секретарь газеты «Коммунист» Л. Г. Тибилов – расстрелян; 102. выпускник Московского государственного индустриально-педагогического института, известный писатель, журналист, публицист и общественный деятель, работавший как в Северной, так и в Южной Осетии К. С. Фарнион – репрессирован вместе с женой А. Н. Джиоевой (10 лет лишения свободы) и погиб в заключении; 103. активный участник всех вооружённых революционных восстаний в Южной Осетии после 1917 г., активный участник установления советской власти, коммунист С. М. Хабалов – расстрелян; 104. председатель отдела местпрома при облисполкоме ЮОАО, коммунист Р. И. Хадикоев – расстрелян; 105. командир повстанческого отряда, организатор первого в Южной Осетии Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, активный участник установления советской власти в Грузии, секретарь райкома партии В. Г. Хасиев (Митта) – расстрелян; 106. выпускник Тифлисского государственного экономического института и аспиратуры Института марксизма-ленинизма в Москве, работавший председателем Ленигорского райисполкома, первым секретарём Дзауского райкома партии, секретарём Юго-Осетинского обкома партии В. З. Хубаев – расстрелян; 107. член РСДРП с 1903 г., активный участник установления советской власти в Южной Осетии, председатель ревкома Цхинвальского района, занимавший ответственные должности С. С. Хаханов – репрессирован, погиб в заключении; 108. активный участник установления советской власти, председатель Ленингорского райисполкома, председатель Знаурского райисполкома, председатель Цхинвальского райисполкома Южной Осетии И. Б. Харебов – расстрелян; 109. врач с высшим медицинским образованием, работник наркомата здравоохранения ЮОАО Д. Н. Хугаев – расстрелян; его жена также репрессирована; 110. активный участник установления советской власти, участник боёв за установление советской власти под Бургустаном, председатель Кударского райисполкома Южной Осетии М. К. Хугаев – репрессирован, погиб в заключении; 111. дочь известного революционера И. Гаглоева, жена Д. Н. Хугаева Л. И. Хугаева-Гаглоева – 10 лет лишения свободы; 112. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, начальник милиции Кударского района, председатель колхоза в Дзауском (Джавском) районе С. Г. Хугаев – репрессирован и погиб в заключении; 113. начальник Сталинирского (ныне Цхинвальского) горотдела финансов К. В. Цховребов – расстрелян; 114. судья В. К. Цхурбаев (осетинское написание фамилии Цховребов с русским же окончанием на «-ев». – Авт.) – расстрелян; 115. начальник милиции Казбекского района Грузии Д. М. Цховребов – расстрелян; 116. командир роты в отряде В. Хасиева, первый секретарь Корнисского райкома ВКП(б) Южной Осетии, председатель Цхинвальского горсовета В. Р. Цховребов – 10 лет лишения свободы (погиб в тюрьме); 117. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, председатель колхоза в Дзауском (Джавском) районе Южной Осетии М. Т. Цховребов (Мила) – репрессирован, срок наказания неизвестен; 118. командир повстанческого подразделения, участник боёв за установление советской власти под Бургустаном, после победы советской власти занимавший ответственные должности в партийных и хозяйственных органах Южной Осетии А. А. Цховребов – расстрелян; 119. выпускница МГУ, жена В. З. Хубаева (расстрелян) Е. З. Хубаева – 10 лет лишения свободы. Приведённый список – далеко неполный. Однако он позволяет сделать хорошо подтверждаемый вывод о действительно целенаправленном характере значительной части репрессий 30-х годов XX в. в Южной Осетии. Анализ фактов и событий 1937 г. в Южной Осетии позволяет утверждать, что власти Тбилиси вели целенаправленную политику физического либо социального уничтожения наиболее ярких носителей национальной активности южных осетин. Удар наносился в первую очередь по наиболее одаренным, высокообразованным южным осетинам, причём зачастую репрессиям подвергались семьи и близкий круг родственников арестованного. Никакими иными реальными причинами эту часть репрессий объяснить невозможно, так как биографии репрессированных являются лучшими доказательствами их преданности идеям коммунизма, социальной справедливости, активного социалистического строительства, личной порядочности и честности, общественного признания и уважения. По мнению исследователя этой проблемы В. Ванеева, а также ряда других историков и живых свидетелей репрессий, особому преследованию подверглись те осетины, кто ставил вопрос об объединении Южной и Северной Осетии, участвовал в различных общеосетинских мероприятиях. Так, в работе В. Ванеева приведена фотография президиума первого съезда писателей Северной и Южной Осетии 1930 года. Из девяти человек, изображённых на фотографии, шестеро были репрессированы, причём четверо из них погибли470. Приведена фотография организационного комитета первой олимпиады искусств Осетии. Из девяти человек этого оргкомитета репрессированы семеро. Большинство из них расстреляны471. Репрессировались также те из партийных и советских работников, которые осмеливались протестовать против арестов ничем не запятнанных людей. Жестоко наказывались также судьи, прокуроры, милицейские работники, работники НКВД, которые пытались по мере своих возможностей бороться против чинимого произвола, старались так или иначе помочь преследуемым согражданам. В своих воспоминаниях, с которыми В. Ванеев любезно позволил нам ознакомиться, он пишет: «Нечего и говорить, грузинская интеллигенция также понесла тяжёлые потери. В подавляющем большинстве это были честные люди, далёкие от националистических идей, но немало было и таких, кто, пользуясь лозунгом борьбы с «врагами народа», принялись выкашивать наиболее выдающихся представителей осетинского народа. (…) У нас (в Южной Осетии. - Авт.) была определённая специфика: к общегосударственному террору присоединились кровавые волны грузинского шовинизма»472. Такой вывод подтверждается многими другими фактами и примерами. Живые свидетели тех лет хорошо помнят и жертв, и палачей. Заметим, что среди последних немало было и осетин. Следует подчеркнуть, что были уничтожены и многие из палачей, в свою очередь, попавших под чистки карательных органов, проведённые Л. П. Берия. Уровень соблюдения хотя бы формальной законности характеризуется рассказом одного из очевидцев репрессий Георгия Гулиева. В 1937 г. он работал водителем и был вызван ночью в НКВД, где ему приказали на следующий день явиться с автомашиной для поездки в Тбилиси. Он попросил согласовать вопрос с его начальником, на что ему ответили, чтобы он не волновался. В назначенное время он подогнал свой грузовик к тюрьме, и в кузов стали загружать арестованных (среди которых он неожиданно заметил и своего начальника – теперь уже бывшего). Двое сотрудников НКВД подсели к нему в кабину, одна легковая машина сопровождения ехала сзади. Не доезжая до Гори, ему приказали остановиться и сидеть в кабине, сами сопровождающие выскочили «и началась повальная стрельба – расстреливали арестованных. Они кричали: «За что вы нас истребляете, что мы вам сделали?» Когда всё стихло, сопровождавшие меня двое чекистов вновь полезли в кабину, велели мне развернуть машину и ехать обратно в город Сталинир (ныне Цхинвал. – Авт.). Когда мы отъезжали, ещё были слышны душераздирающие стоны этих несчастных людей, но потом одиночные выстрелы, очевидно, контрольные, положили конец этим страданиям. Любопытно, что эти двое, сидящие рядом со мной, были в самом приятном расположении духа, пели весёлые песни и радовались, что так удачно избавились от этих врагов народа. «А то иди и из-за этих собак попрись отсюда до Тбилиси», - цинично произнёс один из них (по осетински. –Авт.), и оба весело рассмеялись. Я удивляюсь, как они не убили меня, как живого свидетеля. Рано утром меня вызвали в НКВД и приказали подписать омерзительный акт, где было написано, что по дороге враги народа, арестованные нами, задумали бежать и наши сотрудники вынуждены были открыть по ним огонь, в результате все они были уничтожены»473. В. Ванеев пишет, что долго искал следы этого чудовищного преступления, копался в архивах – но тщетно. Имена этих двух убийц известны. Надо признать, что интерпретация значительной части репрессий 1930-х годов как целенаправленного уничтожения пассионарных южных осетин в начале исследования данного вопроса понималась нами больше как неизбежная психологическая дань грузино-осетинскому конфликту конца ХХ – начала ХХI вв., как один из приёмов идеологической борьбы против грузинской агрессии и способов национальной консолидации – тем более, что некоторые представители осетинской интеллигенции из Северной Осетии, спасаясь от угрозы репрессий, переезжали на Юг и жили в Южной Осетии, стараясь не привлекать к себе внимания474. Однако ныне, после углубленного изучения проблемы, мы имеем все основания утверждать, что анализ репрессивной политики грузинских республиканских карательных органов в Южной Осетии однозначно указывает на одно из самых кровавых проявлений грузинского национал-экстремизма в отношении южных осетин. Нами не проводился специальный углубленный анализ репрессивной политики в Северной Осетии, однако в последнее время опубликованы некоторые сведения, проливающие свет на закрытые ранее вопросы. Так, в ходе Великой Отечественной войны, при наступлении немецко-фашистских войск на Кавказ, Л. Берия направил И. Сталину докладную, где сообщал, что «в настоящее время в тюрьмах НКВД республик, краёв и областей скопилось 10645 человек заключённых, приговорённых к высшей мере наказания, в ожидании утверждения приговоров по их делам высшими судебными инстанциями. Исходя из условий военного времени, НКВД СССР считает целесообразным: 1. Разрешить НКВД СССР в отношении всех заключённых, приговорённых к высшей мере наказания, ныне содержащихся в тюрьмах в ожидании утверждения приговоров высшими судебными инстанциями, привести в исполнение приговоры военных трибуналов округов и республиканских, краевых, областных судебных органов (…)»475. Согласно справке заместителя наркома Внутренних Дел СССР Б. Кобулова (армянин по происхождению), таких заключённых в Северо-Осетинской АССР на 15 ноября 1941 г. имелось 796 человек. Для сравнения приведём аналогичные данные, например, в Грузинской ССР, где таковых было 395 человек, в Краснодарском крае – 220 человек, в Ростовской области – 23 человека, в Кабардино-Балкарской АССР – 9 человек. Указанные парадоксы вряд ли можно отнести к разряду случайностей, тем более, что они имели место и после Великой Отечественной войны. Так, например, в августе 1951 г. за «осетинский национализм», который проявился в требовании преподавания на осетинском языке в школах, были осуждены студенты Владимир Ванеев (автор цитировавшегося исследования, получил 25 лет тюрьмы и 5 лет поражения в правах), Лев Гассиев (10 лет тюрьмы), Катя Джиоева (10 лет тюрьмы, умерла от туберкулёза вскоре после освобождения), Александр Бекоев (10 лет тюрьмы), а также актёр Георгий Бекоев (8 лет тюрьмы), служащий Заур Джиоев ( 10 лет тюрьмы) и ученик 10-го класса Хазби Габуев (10 лет тюрьмы). Созданная В. Ванеевым, Л. Гассиевым, Х. Габуевым и З. Джиоевым подпольная молодёжно-патриотическая организация «Рæстдзинад» («Справедливость») ставила своей задачей борьбу против национал-шовинистической политики грузинских властей в отношении осетинского народа. Вышеуказанное общественное мнение значительной части населения Южной Осетии об особом преследовании лиц, ставивших вопрос о воссоединении насильственно расчленённого осетинского народа, подтверждается сохранившимися сведениями о попытках поставить этот вопрос перед высшим руководством бывшего СССР. На протяжении 1923 – 1924 гг., т. е. после образования Юго-Осетинской автономной области в составе Грузинской ССР, национальная воля к объединению не только не ослабевала, но наоборот, накапливалась и усиливалась. Характерным примером является намерение реализации единой языковой политики, высказанное на Объединённом съезде Северной и Южной Осетии по вопросам культуры и просвещения, состоявшемся в 1924 г. «Основным проводником идеи единого литературного языка, - пишет исследователь вопроса Д. Г. Бекоев, - был А. А. Тибилов, который настаивал на том, что в основу литературного языка должен быть положен иронский диалект по причинам самой большой численности населения, говорящего на нём, большей фонетической и морфологической простоты, чем у дигорского диалекта, наличия литературы – «на этом диалекте писали свои вдохновенные песни Коста (Хетагуров. – Авт.), творил Елбыздыко (Бритаев. – Авт.)» (…). По докладу А. А. Тибилова Объединённый съезд Северной и Южной Осетии (…) принял постановление: 1) создать единый осетинский литературный язык; 2) в основу его положить иронский цокающий диалект с использованием лексики остальных наречий; 3) в дигорской школе второй ступени преподавание вести на иронском диалекте; 4) начать работу по установлению в школах единообразия в произношении»476. Даже ещё «через десять лет эти позиции, - подчёркивает другой исследователь, профессор-филолог Т. Т. Камболов, - подтверждены в постановлении обкома (Североосетинского. - Авт.) ВКП(б)»477. Надо отметить, что с самого начала существования Юго-Осетинской автономной области грузинскими властями предпринимались разнообразные и настойчивые попытки политико-административного её ограничения. Так, в апреле 1923 г. Президиум Областного Парткома Юго-Осетии, заслушав доклад Завинформпунктом Юго-Осетии Антона Джатиева о подчинении этой структуры Полит-Бюро Горийского уезда, принял постановление: «Выслушав доклад о расформировании и подчинении информпункта Юго-Осетии Полит-Бюро Горуезда, президиум Областного Парткома Юго-Осетии считает такое решение вопроса в пределах Автономной Области Юго-Осетии недопустимым, тем более, что, согласно декрета №2, такие вопросы должны разрешаться с ведома и согласия ОБлпарткома и ЦИКа Юго-Осетии; президиум считает необходимым оставление в Юго-Осетии информпункта, как самостоятельного органа, подчинённого непосредственно Чека Грузии»478. В том же году ЦК КП Грузии старается изолировать партийную организацию Юго-Осетии от ЦК РКП(б): «Орготдел Цека КПГ на основании разъяснения Закркрайкома Цека РКП от 17/II с. г. за № 54/455 считает излишним (! – Авт.) непосредственное представление Вами информационных отчётов в Цека РКП, а потому предлагаем Вам в дальнейшем не посылать отчётов непосредственно в Москву. Отчётность должна посылаться только лишь в Цека КПГ, а копии в Закркрайком»479. Подобные документы приобретают всё более императивный стиль: 17 октября 1924 г. ЦК КП Грузии писал в Юго-Осетинский Обком: «(…) Также замечено непосредственное откомандировывание парттоварищей за пределы ССР Грузии, что недопустимо без санкции ЦК. Впредь не сноситься непосредственно, минуя ЦК, с Обкомами и Укомами других республик СССР»480. В реальности это значило, что с Северной Осетией иметь отношения можно было лишь с разрешения грузинского ЦК. Неудивительно, что в Южной Осетии росло стремление к воссоединению с Северной Осетией как единственного по сути пути отстаивания национальных прав в новых политических условиях. К началу 1925 г. воля к политическому объединению Осетии начала реализовываться в политико-административных формах. 20 января и 25 марта 1925 г. вопрос был рассмотрен ЦИКами Северо-Осетинской и Юго-Осетинской автономных областей и приняты соответствующие обращения в Президиум Всероссийского ЦИКа. 28 марта вопрос «Об объединении Северной и Южной Осетии (заявление представителя ЦИКа Северной Осетии тов. Каргиева Харитона)» был заслушан на заседании Президиума Областного Партийного комитета Юго-Осетии и принято постановление: «Выслушав заявление представителя ЦИКа Северной Осетии тов. Харитона о состоявшемся решении на 1-ом съезде Советов Северной Осетии об объединении Северной и Южной Осетии, Президиум считает постановку вопроса об объединении обоих Осетий своевременной. Вопрос этот поставить в порядке дня 5-го съезда Советов Юго-Осетии»481. 2 апреля Президиум Облпарткома заслушал вопрос «Об избрании комиссии по объединению Северной и Южной Осетий (доклад председателя ЦИКа тов. Бекузарова)» и образовал комиссию в составе: Николай Гадиев, Александр Джатиев, Николай Гассиев, Пётр Лохов, Шамел Ванеев482. 25 мая вопрос был рассмотрен Президиумом Всероссийского ЦИКа: «Выписка из протокола №1 заседания Президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов Рабоч., Крестьянск. и Красноармейск. Депутатов, от 25 мая 1925 г. Слушали: II. Об объединении Юго-Осетинской области с Северо-Осетинской и о преобразовании этих двух областей в автономную республику. Постановили: Поручить Секретарю ВЦИК тов. Киселеву согласовать с Северо-Кавказским крайисполкомом и Грузинским ЦИКом вопрос о возможности объединения Юго-Осетинской автономной области с Северо-Осетинской областью и преобразовании этих двух областей в автономную республику в составе Грузии. Кому: т. Киселеву, т. Енукидзе»483. 30 июня к этому делу приобщена справка: «Дело №350.715/218 С по вопросу «Об объединении Юго-Осетинской области с Северо-Осетинской и о преобразовании этих двух областей в автономную республику. В каком положении находится дело в настоящее время: Дело находится в производстве, т. к. ещё не получено заключение от Северо-Кавказского Края»484. На справке отметки дат 15/VII-25, 1/VIII, и пометка «К сведению. Ждать до 1/IX» от 5/VIII (подпись неразборчива). 15 июля 1925 г. вопрос рассматривает Всегрузинский ЦИК: «Выписка из протокольного постановления №3, 2 Сессии Всегрузинского ЦИКа Третьего Созыва, от 15/VII – 1925 г. Слушали: Об объединении Автономных Областей Северной и Южной Осетии (информационное сообщение т. т. Такоева и Джатиева). Постановили: 2-я Сессия Всегрузинского ЦИКа Третьяго Созыва, выслушав информационные доклады т. т. Такоева и Джатиева об объединении Автономных Областей Северной и Южной Осетии в одну Автономную Социалистическую Советскую Республику, со вхождением последней в ССР Грузии, и отношение к этому вопросу ЦИКа РСФСР и Северо-Кавказского Исполнительного Комитета, - постановляет: 1. 2-я Сессия Всегрузинского ЦИКа Третьяго Созыва горячо приветствует объединение двух разрозненных частей Осетии, как правильное разрешение национального вопроса по отношении к угнетённым народностям бывшей Российской Империи, независимо от того, в какую из Советских Республик это новое государственное образование войдёт. 2. Что же касается вхождения объединённой Осетии в пределы |
Похожие:
 | Сергей Анатольевич Горин сертифицированный специалист по эриксонианскому гипнозу и нейролингвистическому программированию, частнопрактикующий... |  | Ссср и эмигрантов. Дается подробное описание формирования и боевого пути бригады Каминского, 1-й рна хольмстона-Смысловского, 14-й... |
| Книга рассчитана на широкий круг специалистов-управленцев разного уровня, занимающихся подготовкой и оформлением документов, работников... | | Пруссии и ее национальных интересов. Но эта позиция Ф. Меринга делает книгу еще более увлекательной, захватывающей. Она рассчитана... |
| Книга предназначена в первую очередь для представителей класса законотворчества, сотрудников правоохранительных органов, следователей,... | | |
| Охватывают широкий круг вопросов и для их успешного решения не достаточно знания только учебного материала. Студентам следует изучить... | | Перед вами методические указания, охватывающие широкий круг вопросов от выбора темы до процедуры защиты курсовой работы |
| | Предлагаемое вашему вниманию методическое пособие представляет собой учебный курс для освоения модуля «Расчет заработной платы» и... |