О. И. Цивкач (Ивано-Франковск). Из истории переписки Станислава Винценза и украинской писательницы Ольги Дучиминской
Станислав Винценз (1888–1971) вошел в историю польской литературы своей эпопеей «На высокой полонине» и многочисленными эссе. Эта сторона его литературной деятельности неоднократно привлекала внимание исследователей. В меньшей мере известно его эпистолярное наследие. Корреспонденция Винценза огромна, он писал и получал письма от друзей, деятелей литературы и искусства на нескольких европейских языках. И, если когда-нибудь мы получим полное научное издание писем Винценза, то, несомненно, оно будет восприниматься не только как важный документ к биографии писателя, но и как часть его литературного наследия, которое поможет нам лучше понять его не только как человека, но и как самобытного художника слова.
Как известно, Станислав Винценз родился и долгие годы жил со своей семьёй в Западной Украине, которая до 1939 года входила в состав Польши. Он поддерживал дружественные отношения не только с известными деятелями польской, но и украинской литературы. Именно там, в гуцульском селе Криворивня, где жил его дед, он познакомился с украинской писательницей Ольгой Дучиминской (1883–1988) и очень высоко ценил ее творчество. В 2003 году исполняется 120 лет со дня рождения этой необыкновенной женщины, талантливого прозаика и поэтессы, которая прожила долгую, наполненную событиями жизнь. Особое место в этой жизни занимала ее дружба и переписка со Станиславом и Ирэной Винценз.
Впервые несколько писем из этой удивительной переписки опубликовал в 1985 году сын писателя, Анджей Винценз, в польском журнале «Znak» (некоторые места из писем пропущены, запрещенные тогдашней польской цензурой – О. Ц.) [1]. Он подчеркнул в предисловии к публикации, что познакомились Станислав Винценз и Ольга Дучиминскаяи еще в 20-е годы минувшего века, война разорвала их контакты и до 60-х годов друзья не знали даже, что пережили войну. На долю Ольги Дучиминской выпало многое, особенно трудным для нее стало послевоенное время, когда её, тогда сотрудницу львовского Музея Этнографии, беспочвенно обвинили в содействии убийству украинского писателя-коммуниста Ярослава Галана. 23 ноября 1949 года её арестовали, и Дучиминская, которой в то время уже исполнилось 66 лет, была осуждена на двадцать пять лет лагерей, правда, после пересмотра дела приговор был уменьшен до одиннадцати лет, которые она провела в Сибири. Вернувшись во Львов, она узнала, что ее квартира конфискована и ей запрещено жить в крупных городах бывшего Советского Союза, особенно Украины. С тех пор Дучиминская, не имевшая своего угла, жила то у знакомых, то у родственников в Самборе, в Черновцах, в Снятине, а последние годы своей жизни – в Ивано-Франковске у своей подруги Мирославы Антонович. Она умерла в 105 лет и похоронена в Ивано-Франковске.
В 1960 году, Ольга Дучиминская, вернувшись из ссылки, у своего давнего знакомого, Ивана Прокопива, который жил около Львова в маленьком городке Самборе, увидала письмо от Станислава Винценза. Невероятно обрадовавшись, она сразу же пишет Винцензу: «Долгие годы искала Вас и Вашу семью! В конце концов судьба помогла мне». [2]. Но активная переписка началась только с 1966 года и длилась до смерти Станислава Винценза , а позже Дучиминская переписывалась с женой и единомышленницей писателя – Ирэной Винценз.
Все письма Ольги Дучиминской, адресованные Станиславу и Ирэне Винценз, написаны по-польски, от руки, очень аккуратно и красиво оформлены, часто первую страницу письма украшал высушенный цветок или, например, лист папоротника, а под ним подпись «я из Криворивни» (гуцульское село, в котором родился Винценз – О. Ц.). Цветы и листья не случайно появлялись в письмах, это было как бы живое воспоминание о Гуцульщине:
«Любимый, Дорогой, Многоуважаемый Пан Доктор, была недавно в Косове… […] Горы такие величественные, такие любимые, такие чудесные! А какой воздух! Я пошла в лес, чтобы, может быть, найти какой-то цветочек, чтобы выслать Вам. Только все уже спало зимним сном. Только под ветками нашла ещё кусочек зеленого папоротника – такою позднею порою. И посылаю. Пусть припомнит он Вам добрых, сердечных приятелей, которые мыслями всегда в Вашем доме. Эта веточка принесет запахи любимых гор, шум потоков, шепот пихт и смерек (разновидность ели – О. Ц.), которые кружевом покрывают вершины!»[3].
Дучиминская трепетно относилась к письмам, которые играли большую роль в ее кочевой жизни и стали для неё особой формой общения. « Что такое письмо, – писала она профессору Прикарпатского университета В. Полеку, – это человек в своем духовном облике приходит ко мне, делится своими мыслями, чувствами, переживаниями. Я письмо встречаю как гостя. Есть письма, какие я не читаю сразу же. Необходима подготовка, “духовный туалет”, как я называю. Как дорогого гостя я принимаю в соответственной обстановке, так и письмо у меня достойный гость»[4].Такими дорогими гостями были для неё письма из Франции, от Винценза.
Письма Дучиминской к Винцензу часто обширны, иногда в них пять-шесть страниц. Корреспондентка старалась заполнить каждую строчку, не оставить в письме пустого пространства. Она говорила, что не любит, «когда люди, умеющие писать хорошие письма, присылают чистую бумагу. Неужели для письма может когда-нибудь не хватить темы! Интересные люди умеют даже неинтересные темы сделать интересными»[5]. Некоторые письма написаны, можно сказать, в два или в три приема. Декабрьское письмо за 1966 год состоит из трёх частей и написано на протяжении девятого, одиннадцатого и двенадцатого декабря, а письмо за ноябрь 1966 года также «распадается» на три части и «создавалось» с первого по двадцать седьмое ноября. Интересно, что Дучиминская одну половину письма пишет как бы для Станислава Винценза, а вторую – для Ирэны. И, собственно, эти строки были наиболее лирическими, проникновенными, поэтичными. Она часто обращается к далекой подруге со словами: «Пани Ирэнка, любимая Добрая, Золотая, Сестричка моя духовная!» [6]
Первые письма с обеих сторон были очень эмоциональными, тут царствует радость встречи давних друзей и чувствуется, что они получают невыразимое удовольствие от общения. Адресаты как бы заново переживают те далекие годы, свою молодость, окрыленную смелыми мечтами и духовными поисками. Станислав Винценз, отвечая на письмо с Украины, пишет в феврале 1966 года: «Милейшая Пани Ольга! Сегодня счастливый день […] Письмо после “нормального” часа, уже радость, а что говорить про такое письмо и от Вас!» [7]
Некоторые части писем Дучиминской, особенно обращенные к пани Ирэне, которая хорошо знала гуцульский диалект, написаны с его использованием, что придает им неповторимое звучание: «Павичко злота та стрібна – та дєкую, що ми такого файного листа пустила! Такі слова ясні, як дьвізди на небі, та щирі, як ранні роси блискучі, падуть в душу, аж мі в серцю скобочи... Таким Чьилідинко Божа погладила своїм словом, єк сонце гладит полонини, та груні материнсков руков.[...] Цьомкаю Тибе Чьилідинко Божа і най ті Матко Божа в пазусі носить!»[8]. Со времени последней встречи друзей прошло более чем четверть века, но в памяти Дучиминской сохранились удивительно яркие картины прошлого: «Орлиное Гнездо» (дом Винценза – О. Ц.) под Марышевской.(название горы – О. Ц) Помню те чудесные симпозиумы в Вашем доме. Где швейцарская певица, с которой познакомилась у вас? Где Доктор, который писал «Technik und Geistelkultur? Посылаю им через Вас свои приветы! Таких людей, как Вы и Ваши друзья забыть невозможно! Вы всегда живете в моей памяти!»[9]. Именно эти воспоминания и согревали душу опальной писательницы в ссылке и помогали выжить: «Очень хорошо помню пани Ирэну… Детей… как часто, даже в далеких краях, Вы приходили ко мне и согревали мою грустную душу воспоминаниями… Есть на свете люди, даже воспоминание о которых согревает и оживляет душу, дает почувствовать, что бывают в жизни моменты, ради которых стоило жить! К тем моментам отношу свое знакомство с Вашим многоуважаемым, высоко культурным Домом!»[10]
После долгих лет неизвестности друзья спешат поделиться новостями, правда, больше о своей семье рассказывает Винценз, пани Ольга пишет мало и в общих чертах, вероятно, опасаясь «нескромных глаз», да и написанного ею вполне хватает, чтобы понять ту ситуацию, в которой оказалась эта пожилая и одинокая женщина (муж после войны остался в Праге, а дочь в США. – О. Ц): «Любимая, Добрая пани Ирэнка – спрашиваете о моей теперешней жизни. Пострадала невинно! Потеряла всё. Теперь живу как кукушка, потому, что не могу свить гнезда, там, где когда-то жила (во Львове. – О. Ц.). Живу как на ветвях…» [11].
Но не жалобы были главными темами их переписки. Письма с обеих сторон наполнены творческими планами, мечтами о совместной работе. Друзья обмениваются мнениями о прочитанных книгах, вспоминают общих знакомых, свои встречи в Криворивне и Быстреце. Винценз часто пишет о том, как продвигается его работа над второй и третьей книгами романа «На высокой Полонине», о новых переводах его произведений на иностранные языки. Отвечая на вопросы Дучиминской, рассказывает о некоторых малоизвестных фактах своей биографии, предоставляет ей исключительное право перевода его романа на украинский язык. Из переписки мы узнаем историю написания воспоминаний Станислава Винценза об Иване Франко и события, связанные с созданием памятника этому украинскому писателю в Криворивне в 1936 году, лучше понимаем, какой важной вехой в духовном развитии Дучиминской были эти давние встречи с Винцензом.
Уже в первых письмах Дучиминская приглашает Винценза приехать на Гуцульщину, эта тема обговаривается в кругу самых близких приятелей польского писателя. Он предлагает своему давнему другу, известному польскому эссеисту, который также эмигрировал в Швейцарию, Ежи Стемповскому, совершить это совместное путешествие, но тот посчитал эти приглашения с украинской стороны очень подозрительными. Правда, поездка и самого Винценза не состоялась из-за плохого состояния его здоровья [12].
Из переписки мы узнаем, что иногда Дучиминской удавалось выслать Винцензу некоторые украинские книжки, которые его очень интересовали. В свою очередь и Винцензы также высылали ей книги и журналы, некоторые до сих пор сохраняются в частных библиотеках Ивано-Франковска. Но, если для Винценза письма с Украины были желанными весточками и приносили необыкновенную радость в дом писателя-эмигранта, то для Дучиминской, насильственно оторванной от активной общественно-литературной жизни, переписка стала и своеобразной формой интеллектуальной беседы с культурными, по-европейски образованными адресатами, которые к тому же так же любили Гуцульщину, как и она сама: «Хотела бы, чтобы мое слово дошло до Вас… я разломала переживания моего сердца, как кусок хлеба и делюсь с Друзьями!» [13]. А письма из Франции были для неё не только разговором с приятелями, но и источником жизненных сил, «совместным духовным свиданием», встречей с далекой молодостью, о чем она и расскажет в своем щемящем стихотворении, написанном на украинском языке и обращенном к Винцензу в день его рождения [14].
Существует мнение, что переписка в сравнении с другими жанрами в творчестве многих писателей бывает невысокого качества, что писатель не должен писать писем, так как они «антилетературны», потому что нередко представляют собой лишь «случайный текст», а после своей публикации часто могут компроментировать адресатов, показывая их низость, цинизм, слабость, беспомощность. Но переписка Станислава Винценза и Ольги Дучиминской добавляет необходимые штрихи к их творческой биографии, показывает их зрелую мудрость и невероятную жизненную силу.
Примечания
Gałązka z dalekich Połonin. Olga Duczymińska – Irena i Stanisław Vincenzowie: Z dziejów przyjaźni // Znak, 1985, nr.6. S.102– 15.
Письмо О. Дучиминской от 6 апреля 1960 г. – Фонд 17 619/II. Тут и далее все письма, кроме опубликованных ранее, цитируется по материалам Отдела Рукописей Национального Института им. Оссолинских во Вроцлаве, где хранится более тридцати писем и двадцати открыток Дучиминской, адресованных Винцензу (перевод мой. – О. Ц.).
Письмо О. Дучиминской от 21 ноября 1969 г. – Фонд 17 619/II.
Письмо О. Дучиминской от 19 января 1961 г. – Фонд профессора В. Полека. Архив научной библиотеки Прикарпатского университета им .В.Стефаника.
Там же.
Письмо О. Дучиминской от декабря 1966 г. – Фонд 17 619/II.
Письмо С. Винценза от 28 февраля 1966 г. // Gałązka z dalekich Połonin. Olga Duczymińska – Irena i Stanisław Vincenzowie: Z dziejów przyjaźni. // Znak, 1985, nr. 6. S. 104.
Письмо О. Дучиминской от 8 июня 1966. – Фонд 17 672/II.
Письмо О. Дучиминской от 6 апреля 1966 г. – Фонд 17 619/II.
Там же.
Письмо О. Дучиминской от 8 июня 1966 г. – Фонд 17 672/II.
См. письмо С. Винценза от 4 августа 1966 г. – Фонд 17 658/II.
Письмо О. Дучиминской от декабря 1966 г. – Фонд 17 619/II.
Письмо О. Дучиминской от ноября 1967 г. – Фонд 17 672/II.
|
