Чарльз Содеран
[Laura C. Langford-Holloway,
Helena Petrovna Blavatsky: a Reminiscence//
«The Word», New York, Vol.XXII, December, 1915].
Зная о дружбе между Е.П.Блаватской и Чарльзом Содераном, одним из самых талантливых журналистов Нью-Йорка, человеком высокой культуры и редкого благородства, я иногда задавала себе вопрос, почему ее биографы не проявили большего интереса к Содерану и услугам, которые он ей оказывал. М-р Содеран был розенкрейцером, масоном высокого ранга и писателем, знающим историю всех восточных религий. Он предложил термин «теософия» в название нового общества, и он же представил м-м Бла ватской ученых, чьи имена упоминаются в связи с «Разоблаченной Изидой». Он был наиболее влиятельным пропагандистом м-м Блаватской в Нью-Йорке и идеальным другом — неизменно преданным и всегда готовым помочь. Он хотел, чтобы она вошла в круг литераторов, собравшихся вокруг нее, ибо был истинным поклонником ее великого ума, и желал, чтобы другие ценили ее. Он заметил дух самоуничижения, ослабляющий ее влияние, и пытался помочь ей преодолеть его. Эта привычка умалять свои достоинства была отрицательной чертой в ее характере, и он призывал ее бороться с этим. Ему мало что удалось, ибо она вовсе не обращала внимания на свои достоинства и искала признания лишь в своей оккультной деятельности.
Часто утверждалось, не знаю на каком основании, что м-р Содеран был, по крайней мере, знаком с одним из Братств Адептов, и был некоторым образом связан с их важнейшими целями, направленными на прогресс человечества. И также бытовало мнение, что он встретился с м-м Блаватской за границей и знал о задаче, которую она выполняла в этой стране. Он, по крайней мере, был очень возвышенного мнения о ее гении и уговаривал ее писать, укорял за ее интерес к религиозным «причудам», как он называл спиритизм. Он настолько враждебно относился к этой теме, что никогда не вступал в разговор на эту или другие родственные темы. Он также никогда не поддерживал утверждений, что положение м-м Блаватской требовало детального изучения этого предмета.
Он считал, что она была настоящим оккультистом, с достаточными ментальными способностями, и что ее обу чали пользоваться ими. И он часто утверждал, что оккультизм был благородной наукой, о которой Запад ничего не знал. Заслуги этого человека перед Теософским Обществом на раннем этапе так и не были оценены до конца. Он был помощником, без которого работа по организации общества, исследования в связи с «Разоблаченной Изидой», при влечение издателя для публикации и представление этого труда читателям никогда бы не были выполнены столь эффективно...
Он был признанным оккультистом, выступал против излишнего внимания к оккультным феноменам, на том основании, что это может лишь отяготить ношу, взваленную невежественными людьми на плечи тех, кто демонстрировал действие законов, коими они не могли полностью овладеть. Он осуждал желание многих лиц, связанных с м-м Блаватской, сделать из нее чародейку. Он говорил, что ее интеллектуальные способности были гораздо более ценны для нового Общества, чем психические силы, которыми она обладала, и пытался противостоять влиянию тех, кто ценил ее меньше и предпочитал, чтобы она тратила свое время на феномены. Он был мудрым другом, ибо советовал ей не ублажать тех, кто ожидал развлечений чудесами, а настаивал на серьезном изучении скрытых сил природы...
Приложение 6
Элементарии
[Jean O. Fuller, Blavatsky
and Her Teachers, London, 1988].
Е.П.Блаватская продемонстрировала ему [Г.С.Олькотту] разнообразные феномены, которые могла производить по желанию, и объяснила, что в них участвовали не духи умерших, но духи стихий. Крошечные и невидимые, все они находятся вокруг нас. Каббалисты подразделяли их на четыре большие группы: духи земли, воды, воздуха и огня (гномы, ундины, сильфы и саламандры). В магии чаще всего использовались духи земли, и они играли (хотя медиумы того не сознавали) самую значительную роль в спиритических феноменах. Роль духов воды и воздуха более ограничена, хотя они и услужливы, когда дело касается их стихии. Элементалы огня, однако, обитают не только в пламени, но и глубоко под землей, и их трудно подчинить. Не следует позволять им управлять собою, но должно самому управлять ими. Их также следует остерегаться, ибо, не имея собственных форм, они могут подражать бесконечно, принимая тело любой формы, созданное человеческим воображением; поэтому, чтобы все видеть ясно, надо держать их на расстоянии. Они могут представать как боги, дьяволы или любимые нами умершие, если только последние не являются разлагающимися пустыми астральными оболочками, которые можно оживить не более, нежели физический труп в могиле. Бессмертные души почивших пребывают в других сферах».
Приложение 7
Доктрина перевоплощения
[H.S.Olcott, Old Diary Leaves, Vol. 1].
...Возьмем, к примеру, ее доктрину перевоплощения — краеугольный камень древней оккультной философии, нашедшей подтверждение в «Тайной Доктрине» и других ее позднейших работах. Когда мы работали над «Изидой», она еще не преподавалась нам Махатмами; да и сама Е.П.Блаватская никогда не поддерживала ее в литературной полемике или личных дискуссиях тех ранних дней. Она придерживалась и защищала теорию о том, что человеческие души после смерти переходили, следуя путем очистительной эволюции, на другие, более духовные планеты. У меня сохранились записи разговора, происходившего между Махатмой и мной, в котором утверждается та же самая теория. И это озадачивает меня более всего: ибо, если допустить, что она, будучи ученицей и психическим агентом, могла не знать о философской основе теории реинкарнации (либо в результате несовершенного умственно-психического обучения, либо в силу каких-то иных причин), то я с трудом могу понять, как подобное невежество могло распространяться на Адепта и Учителя. Возможно ли, что этого Адепта не учил реинкарнации его Учитель, и что он, подобно Е.П.Блаватской, должен был узнать о ней лишь впоследствии? Говорят, существует шестьдесят три стадии Адептства, и, следовательно, это не кажется таким уж невероятным. Мне рассказывали, что среди них есть люди, которые являются величайшими, прирожденными медиумами, хотя и почти безграмотными, и что, по крайней мере, один из них, который, подобно любимцу Будды, Ананде, не обладает никакими сиддхи, тем не менее настолько интуитивен, что способен понимать все эзотерические писания с полуслова. В моих записях есть слова Учителя о том, что «Души после смерти отправляются отсюда на другие планеты. Души, которые должны родиться на этой Земле, ожидают на других невидимых планетах». Эти два утверждения соответствуют позднейшим учениям Е.П.Блаватской, упоминаемые планеты по обе стороны земной обители души принадлежат к нашей «цепи глобусов». Но между двумя этими крайностями остается огромный пробел, заполняемый, как мы сейчас понимаем, многочисленными повторными рождениями странствующей сущности в целях ее эволюции. Запись записью, но Е.П.Блаватская в «Изиде» (том I, стр. 351) самым недвусмысленным образом говорит:
«Мы представим сейчас несколько фрагментов этой мистической доктрины о реинкарнации, как отличную от трансмиграции, которую мы узнали от одного авторитета. Реинкарнация, т.e. появление одной и той же личности или, вернее, ее астральной монады, дважды на той же самой планете, не есть правило в природе, это — исключение, подобно тератологическому феномену двуглавого младенца».
Если все же такое случается, то происходит из-за того, что замысел природы создать совершенное человеческое существо нарушается, и, следовательно, она должна предпринять новую попытку. Такими непредвиденными нарушениями, объясняет Е.П.Блаватская, являются случаи аборта, врожденного и неизлечимого идиотизма и смерть младенцев до определенного возраста. В этих случаях высшие принципы не могут соединиться с низшими, вследствие этого не может родиться и совершенное создание. Но...
«Если разум развился настолько, что может стать действенным и распознающим, то никакой реинкарнации на этой Земле быть не может, ибо три части триединого человека воссоединились, и он способен продолжать свой путь. Но когда новое существо не продвинулось выше состояния монады или когда, как у идиота, триада не состоялась, бессмертная искра, осеняющая ее, должна вновь вступить на земной план, ибо ее первая попытка была сорвана. Иначе смертные, или астральные, и бессмертные, или божественные, души не смогут развиваться в унисон и продвигаться к высшей сфере».
Курсив мой — и это то, чему меня учили. Сейчас я разделяю взгляды индусов и буддистов. Она сказала мистеру Уолтеру Р. Оулду, — который поведал об этом мне, — что ее не учили доктрине перевоплощения вплоть до 1879 года, когда мы были в Индии. Я охотно разделяю это заявление, поскольку оно согласуется с нашими взглядами и статьями, написанными в Нью-Йорке, а также потому, что, если бы она знала об этом, когда мы писали «Изиду», то не существовало бы никакой земной причины, чтобы вводить в заблуждение и меня, и других, даже если бы она этого и хотела, чему я не верю.
Мы оба верили. Нас учили этому изустно, и мы писали в связи с этим, что человек являет собой триаду: физическое тело, астральное тело (душа — греческое psyche) и божественный дух. Эти взгляды были изложены во время нашего первого официального контакта с европейскими читателями. Это была статья, озаглавленная «Взгляды теософов» и напечатанная в «Spiritualist» 7 декабря 1877-го года. В ней, выражая наше общее мнение, я говорю:
«Мы верим, что человек из плоти умирает, разлагается и идет в эволюционную переработку, трансформируясь вновь и вновь. Что за астральным человеком — двойником, или душой, освободившейся от физического заточения — следуют последствия его земных дел, мыслей и желаний. Он либо очищается от последних следов земной грубости и, наконец, по истечении неисчислимого периода времени, соединяется со своим божественным духом и живет вечно как сущность, либо, совершенно погрязнув в пороке на земле, погружается все глубже в материю и уничтожается».
Я продолжаю, говоря, что «человек духовных устремлений, который вел чистую жизнь, притягивается к более духовной сфере, нежели эта наша земля, освобождаясь от ее влияния»; в то время как порочные и всецело развращенные личности утрачивают связь со своим духом в течение жизни, становятся дуадой вместо триады в час смерти и, покидая физическое тело, дезинтегрируются: более грубые частицы уходят в землю, а более тонкие становятся бхутом, или «элементарием, бродящим около людей, в жилищах (и около них), осаждая сенситивов, чтобы через них удовлетворять свои порочные аппетиты до тех пор, пока его жизнь не истлеет в результате собственных усилий сенситивов и растворение не увенчает его ужасный путь».
В то время это составляло самую суть нашего учения о природе и судьбе человека, доказывая, как бесконечно далеки мы были от веры в реинкарнацию. Если кто-то вздумает утверждать, что это мое письмо в «Sрiritualist» отражает лишь мои собственные взгляды и что ни Учителя, ни Е.П.Блаватская не отвечают за мои незрелые мысли, то я отсылаю их к номеру «Spiritualist» за 8 февраля 1878 года, где напечатано письмо Е.П.Блаватской по поводу существа моего письма. Ее письмо вызвало оживленнейшую дискуссию между главными выразителями идей британского спиритуализма с одной стороны, и Ч.Мэсси, Дж.Коббом, проф. Уайлдером, мисс Кислингбери, д-ром Блейком, Дж.Мэсси и мною, с другой... Второе мое письмо в ответ M.A. (Oxon’у) появилось в феврале, а очень длинное, мощное и выразительное письмо Е.П.Блаватской, датированное 14 января 1878 г, Нью-Йорк, было опубликовано в «Spiritualist» за 8 февраля того же года. Это письмо стоит прочесть. В нем она говорит, a propos, о том, что Ego, которое не смогло соединиться с физико-психической дуадой ребенка, преждевременно умершего, должно воплотиться вновь:
«Цикл человека не закончен, пока он не станет индивидуально бессмертным. Ни одну ступень испытания и опыта нельзя проскочить. Он должен быть человеком, прежде чем стать духом. Мертвый ребенок — ошибка природы; он должен жить снова; и та же самая psyche вновь вступает на физический план посредством другого рождения. Подобные случаи, наряду с врожденными идиотами, как сказано в “Разоблаченной Изиде”, единственные примеры человеческой реинкарнации».
Может ли что-либо быть яснее?
Мы отправились из Нью-Йорка в Индию 17 декабря 1878 года, а за несколько дней до отъезда Е.П.Блаватская написала в парижский «Revue Spirite» статью, которая была напечатана в этом журнале 1 января 1879 года, — это был ответ различным критикам. Теперь она описывает человека, как состоящего из четырех принципов: тетрактис, или четверицу:
«Да, для нью-йоркских теософов, человек есть триада, а не дуада. Но он, однако, является и нечто большим: добавив физическое тело, человек есть тетрактис, или четверица. Но хотя наша доктрина находит подтверждение у величайших философов древней Греции, мы не заимствовали ее ни у Пифагора, ни у Платона, ни у знаменитых Теодидактов александрийской школы. Мы поговорим о наших Учителях позднее».
Приведя цитаты из различных древних авторитетов в поддержку изложенных взглядов, она говорит:
«Нашими Учителями [имея в виду тех, от которых мы узнали доктрину] являются Патанджали, Капила, Канада, все системы и школы Арьяварты, служившие неисчерпаемым источником для греческих философов, от Пифагора до Платона».
Конечно, не все индийские школы, ибо среди них существуют древнейшие секты чарвака и брихаспати, которые отрицают выживание человека после смерти и являются почти точными прототипами наших современных материалистов. Стоит также заметить, что Патанджали, Капила и другие Учителя, которых она называет, учили, что перевоплощение является правилом в Природе, в то время как мы объявили ее исключением.
В конечном итоге, доктрина реинкарнации была полностью принята и изложена как в экзотерическом, так и в эзотерическом смысле. Однако, она не преподавалась публично вплоть до 1879 года, ибо ее нельзя обнаружить в первых двух томах «Theosophist». Она появляется только в третьем, и то в связи с «Фрагментами Оккультной Истины» — серией статей, написанных, в основном, А.П.Синнетом и базирующихся на разъяснениях, данных ему Учителями и Е.П.Блаватской.
...Я обязан был проследить эволюцию [доктрины реинкарнации] за счет небольшого отступления, ибо для будущего благополучия Общества необходимо было продемонстрировать очевидную необоснованность теории о том, что наша нынешняя величайшая основа учения с самого начала была известна Е.П.Блаватской. Эту теорию я считаю опасной и безосновательной. Если я неправ, я буду счастлив ошибиться. Признать ошибку неизбежно будет означать то, что она сознательно и преднамеренно пошла на обман и сказала неправду в «Изиде» и позднее. Я верю, что она писала тогда, как и позднее, в точном соответствии со своими знаниями, и что она была так же искренна, когда отрицала перевоплощение в 1876-78 годах, как и тогда, когда защищала его после 1882-го года. Почему и ей, и мне позволили сделать неправильное утверждение в «Изиде» и, в особенности, почему то же самое утверждал Махатма, я не могу объяснить, если только я не стал жертвой чар, веря, что я разговаривал с Учителем в тот самый вечер. По сему, не будем больше останавливаться на этом. Учителя могли давать Е.П.Блаватской все, что считали нужным, диктуя ей это, они могли писать сами ее рукой, находясь в ее физическом теле, могли позволить мне писать самому, давая мне намеки и контуры и пробуждая мою интуицию. И тем не менее, несмотря на все это, они не учили нас тому, что мы принимаем сейчас как истину о реинкарнации; не просили нас держать ее в тайне; не прибегали к каким-либо туманным обобщениям, которые можно было бы привести в соответствие с нашими нынешними взглядами; не препятствовали нам писать и преподавать еретическую и ненаучную идею о том, что человеческая сущность, за исключением нескольких случаев, не может воплотиться вновь на одной и той же планете.
|
