[Boris de Zirkoff. H.P.В. and the term «Spiritualism»// HPB CW, I.]
Много недопониманий относительно связи Е.П.Б. с современным спиритуализмом возникает из-за того, что она сама и некоторые исследователи ее работ употребляют термин «спиритуализм» более, чем в одном значении.
Всегда, когда Е.П.Б. говорит, что она спиритуалистка, что ранние годы ее жизни были посвящены защите дела спиритуализма, или же использует другие подобные и родственные выражения, она не имеет в виду убеждения обычных медиумов или же тех из их многочисленных последователей, которые их разделяют. Очень важно не упускать из виду тот факт, что признание Е.П.Б. подлинности некоторых медиумических феноменов – которые она сама могла воспроизводить по желанию и в полном сознании – никогда не означало, что она верит в манифестации так называемых «духов» и их участие в феноменах спиритических сеансов. Тому есть многочисленные доказательства, что явствует из собственных слов Е.П.Б.
Говоря о себе как о спиритуалистке и последовательнице спиритуализма, Е.П.Б. имела в виду то, что она называла «древним спиритуализмом» и спиритуализмом «древних александрийцев».
В «Теософском словаре», в статье, явно написанной в ее стиле, спиритуализм определяется следующим образом:
«В философии – состояние ума, противоположное материализму или материалистической концепции сущего. Теософия, доктрина, которая учит, что Мировая Душа или Дух оживляет или наполняет собой все сущее и что ни один атом в нашей вселенной не может пребывать вне этого вездесущего Принципа – есть чистый спиритуализм. Что же касается верования, которое бытует под этим названием, а именно, веры в непрерывное общение живых с мертвыми либо посредством собственных медиумических способностей, либо так называемого медиума – то она ничуть не лучше, чем материализация духа и деградация человеческой и божественной души. Верующие в подобные сношения просто бесчестят умерших и постоянно кощунствуют. В древности это справедливо называлось "некромантией". Но наши современные спиритуалисты обижаются, когда им сообщают эту простую истину».
* * *
[Sylvia Cranston. H.P.B. The Extraordinary Life
and Influence of Helena Blavatsky, Founder of the
Modern Theosophical Movement. – N.Y., 1993].
После стычки с Бэрдом, Е.П.Блаватская сделала все возможное, чтобы свести на нет последствия величайшего скандала, охватившего спиритуалистическое движение. Ведущий спиритуалист, Роберт Дейл Оуэн, бывший конгрессмен и посол США, публично признался, что был одурачен медиумами Дженни и Нельсон Холмс, на чьих сеансах якобы появлялся знаменитый дух Кети Кинг. Ранее дух этот материализовывался в Англии, на сеансах сэра Уильяма Крукса, и когда он появился в Соединенных Штатах, вся страна пришла в волнение. Пузырь лопнул, когда некая дама, Элиза Уайт, призналась, что выдавала себя за Кети. До этого Роберт Оуэн горячо выступал в поддержку подлинности этих феноменов.
Чтобы спасти положение, Холмсы, через Оуэна, обратились к Олькотту с просьбой проверить их способности. Он дал согласие; к нему также присоединилась Е.П. Блаватская, уже находившаяся в Филадельфии, где жили медиумы. Первый сеанс был проведен 11 января 1875 года; последний – 25 января. В целом все они прошли успешно, но только в последний вечер появилась полная материализация Кети, что, очевидно, восстановило доверие к медиумическим способностям Дженни Холмс. Но годы спустя, к своему удивлению, Олькотт узнал, что заслуга эта принадлежала вовсе не ей. Листая страницы первого тома Альбома для зарисовок, который вела Е.П.Блаватская, он натолкнулся на запись, сделанную ее собственной рукой [под заголовком: «Важное замечание»]. Из содержания этой записи он заключил, что она «предназначалась для публикации после смерти Е.П.Блаватской»...
Судя по последнему предложению, эта запись, должно быть, была сделана незадолго до сентября 1875 года, когда было впервые объявлено об образовании Теософского Общества. Небольшой период времени его учение оставалось тайным, из-за искажений и насмешек, возникавших сразу же после того, как о нем прознавали газеты и клеветники.
Но кто такой Джон Кинг, упоминаемый здесь? Поскольку Е.П.Блаватской было велено сначала не разглашать, что происходившие в ее присутствии феномены производились ею самой, то она должна была их кому-то приписать, и был выбран Джон Кинг, известное в спиритуалистических кругах имя. В то время Е.П.Блаватская также использовала его как ширму для своих учителей и их посредников.
* * *
[H.S.Olcott. Old Diary Leaves, vol. 1].
Этот псевдоним (Джон Кинг) был известен завсегдатаям медиумических сеансов во всем мире вот уже 40 лет. О нем впервые услышали в 1850 году, в «комнате духов» Джонатана Кунса из Огайо, где на сеансах Джон Кинг выдавал себя за вождя племени (или племен) духов. Позднее он заявил, что был бродящим по земле призраком сэра Генри Моргана, знаменитого пирата.
Приложение 2
Братья Эдди
[Jean O. Fuller, Blavatsky
and Her Teachers, London, 1988].
...Вильям Эдди входил в шкаф, стоявший в нише у камина, поперек которого была натянута занавеска; из шкафа, одна за другой, выходили человеческие фигуры, они были видимы некоторое время, затем исчезали. В качестве личного эксперимента, Мадам Блаватская мысленно представила себе некоторые колоритные личности: торговца-мусульманина из Тифлиса, всадника-курда с ятаганом, пистолетом и копьем, и негра, — дабы убедиться, выйдут ли и они из шкафа? Они вышли. Это доказало ей две вещи: что привидения не были живыми людьми, путем обмана выдающими себя за мертвых, а также не были они и умершими. Так что в письме, опубликованном в «Graphic» 30 октября, она защищала братьев Эдди от нападок доктора Бэрда, утверждавшего, что они были отъявленными мошенниками, которые просто-напросто наряжали людей в белую кисею и.т.д.; но в длинном письме к своей сестре Вере она объясняет этот феномен как «психический, хотя и неприятный». Братья, будучи медиумами, для материала своих феноменов притягивали (бессознательно) мыслеформы собравшихся вокруг них людей, хуже того, останки умерших, разлагающиеся частицы их астральных тел, которые должны были бы раствориться вслед за грубыми частицами физического тела. Так, при помощи субстанции тонких тел братьев, в комнате были созданы simulacrae мертвых; эти simulacrae признали и жадно приветствовали их живущие родственники, которые втягивали их субстанцию в свои живые тела, перенимая манеры и характерные особенности (к несчастью, худшие из них) тех, кого они любили. Бессмертные души любимых ими людей там не присутствовали. Они были (к счастью) в других местах. Именно этот феномен, если он происходит естественно, вынуждает живых вести себя как их почившие родственники, но в данном случае был вызван к жизни омерзительный процесс.
В то время термин «Спиритуализм» использовался лишь как противопоставление материализму, но из этого письма становится ясно, что Мадам Блаватская никогда не одобряла Спиритуализм в узком смысле этого слова, который закрепился за ним позднее, а именно — общение с мертвыми во время спиритических сеансов.
Приложение 3
Дело Холмсов
[Jean О. Fuller. Blavatsky and Her Teachers. – London, 1988].
В конце 1874 – начале 1875 гг. в спиритических кругах царило оживление. В Филадельфии мистер и миссис Холмс давали сеансы, на которых происходили материализации «Джона Кинга» и «Кети Кинг». Некая Элиза Уайт призналась одной газете, что она сыграла роль «Кети». Ее признание поддержал д-р Чайлд, член спиритического кружка. И все же, было ли это правдой? Здесь необходимо учитывать тот факт, что в то время Америка была охвачена эпидемией спиритуализма. Спиритические сеансы рекламировались в прессе наряду с обычными церковными службами. Поскольку Учителя рассматривали материализм как величайшее зло девятнадцатого века, то они, до некоторой степени, поощряли это сумасшествие, и «Джон Кинг», появлявшийся в различных медиумических кружках и выдававший себя за пирата времен царствования Карла II, часто был сущностью или элементальным духом, который они использовали специально для этой цели. В некоторых случаях, однако, им был Учитель Илларион, который проецировал свою астральную форму в этом образе. Когда мадам Блаватская ссылается на «Джона», она имеет в виду гнома или сильфа, а иногда и Иллариона, греческого или кипрского Адепта, которого она часто встречала во плоти.
Но кем были Холмсы – медиумами или обманщиками? Несмотря на то, что мадам Блаватская поскользнулась на тротуаре Нью-Йорка и ушибла колено, что имело серьезные последствия, она отправилась в Филадельфию расследовать этот случай и сняла комнаты на Girard Street, 111. 4 января 1875 года к ней присоединился Олькотт. Он привез с собой всякие механические приспособления для проверки феноменов; она же использовала свое ясновидение. О ее мнении можно узнать из ее письма к профессору Хираму Корсону, преподававшему на кафедре англо-саксонской и английской литературы в Корнеллском университете, Итака. В своем письме, написанном 9 февраля в Филадельфии, она говорит, что винит Холмсов менее, чем д-ра Чайлда. Она считала, что миссис Холмс временами проявляла медиумические способности, но, когда собирался народ, не всегда могла ими воспользоваться и поэтому стала прибегать к обману. Чайлд же участвовал в этом только ради денег. Мадам Блаватская была в ярости, поскольку таким людям, как «бедный старина Роберт Д. Оуэн», эти сеансы подарили надежду на бессмертие; но это разоблачение разбило его надежду, и ему уже не подняться со своего смертного одра. «Вот почему я так сильно ненавижу Чайлда». В «Важном примечании», написанном ее рукой и обнаруженном Олькоттом уже после ее смерти, говорится, что как-то раз, чтобы спасти ситуацию, она использовала свои собственные силы и «воспроизвела лицо Джона Кинга и Кети Кинг в астральном свете, материализовав их; миссис Холмс была страшно напугана, ибо знала, что на сей раз привидение было настоящим». Она написала Корсону еще раз; она говорила, что была послана своей «Ложей» исследовать западный спиритуализм, который пока не произвел на нее должного впечатления. «Алан Кардек и Фламмарион, Эндрю Джексон Дэвис и судья Эдмондс – лишь школьники, пытающиеся выучить алфавит...»
Приложение 4
«Хираф» и «Розенкрейцерство»
[Sylvia Cranston, H.P.B. The Extraor dinary Life
and Influence of Helena Blavatsky, Founder of the Modern Theosophical Movement. — N.Y., 1993].
В июле 1875 года была опубликована статья Е.П.Блаватской, которую в своем альбоме для зарисовок она окрестила «Мой Первый Оккультный Выстрел». Но опубликована статья была под заголовком «Несколько вопросов к Хирафу», и никогда бы не была написана, если бы Е.П.Блаватская не приобрела в собственность ферму на Лонг Айленде предыдущим летом. Совладелица собственности Клементина Жеребко нарушила договор, и Блаватская подала на нее в суд, чтобы возместить ущерб. Ее делом занялась фирма «Берген, Джекобс и Ивинс». Уильям Ивинс был защитником Е.П.Блаватской на суде, который состоялся 26 апреля 1875 года. Будучи в то время молодым юристом, он позднее стал видной фигурой в профессиональной и общественной областях. Он записал некоторые обстоятельства того судебного процесса:
«В те дни приходилось долго добираться от Нью-Йорка до Лонг Айленда, так как возможность использовать транспортные средства была весьма ограничена. Слушание дел, именно этой судебной сессии, продвигалось слишком медленно, и все стороны томились в ожидании своей очереди для дачи показаний. Поскольку многие документы были оформлены на французском языке, и многие свидетели были французами, а у суда не было своего собственного переводчика, то Уильям С. Фейлз, практикант юридической фирмы генерала Бенджамина Трейси, был назначен специальным переводчиком; он и перевел суду показания Е.П.Блаватской, которые были даны на французском. В течение двух недель судья, юристы, клерки, клиенты и переводчик были гостями унылого провинциального отеля...»
Ивинс сообщает, что, ожидая судебного рассмотрения своего дела, Е.П.Блаватская переводила на русский язык «Историю Цивилизации в Англии» Г.Т. Бакла и «Происхождение Видов» Дарвина. «Происходили и другие события, — добавляет Цирков в комментариях к ее «Собранию Сочинений», — Ивинс, помимо того, что он был блестящим юристом, был еще и книжным червем, обладавшим феноменальной памятью. Больше в шутку, нежели всерьез, он засыпал свою клиентку вопросами об оккультизме, гностицизме, каббализме, белой и черной магии. Фейлз, принимая эстафету от Ивинса, пространно рассуждал о мистической арифметике, астрологии, алхимии, средневековом символизме, неоплатонизме, розенкрейцерстве и квартернионах».
Что же до суда, то некоторые подробности даны Чарльзом Р.Флинтом, давнишним другом Ивинса и Фейлза, в книге «Memories of an Active Life»:
«...Мадам, которая была своим собственным главным свидетелем, давала показания, обратные тем, которые ожидали от нее ее адвокаты... Будучи юристами предусмотрительными, они еще до суда прошлись по показаниям с мадам, советуя ей, какие именно места стоит выделить особо; но к их величайшему огорчению, заняв место свидетеля, она, закусив удила, проскакала галопом по строчкам своих показаний, явив собой полную противоположность их инструкциям. Когда они выразили ей свое недовольство, она объяснила, что ее «знакомый», которого она называла Том [Джон] Кинг, стоял рядом с ней (оставаясь невидимым для всех, кроме нее) и подсказывал, что говорить. Когда суд принял дело на рассмотрение, мадам уехала из города, но написала несколько писем Ивинсу, интересуясь ходом судебного процесса. В конце концов, она удивила его тем, что в одном из своих писем обрисовала в общих чертах решение, которое, как она писала, суд вынесет через несколько дней в ее пользу. В соответствии с ее предсказанием, суд признал справедливость ее иска на тех же основаниях, что были изложены в ее письме».
Ивинс и Фейлз были членами престижного дискуссионного клуба в Бруклине и как-то вечером собрались с тремя другими его членами: Фредериком Хинриксом, Джеймсом Робинсоном и Чарльзом Адамсом. Годы спустя, Хинрикс, к тому времени известный политический реформатор, написал об этой встрече.
* * *
[Charles R. Flint,
Memories of an Active Life. — цит. по HPB CW].
В течение ряда лет я состоял членом Филологического Дискуссионного Клуба Бруклинского Политехнического Института; именно на его основе возникла, возможно, самая необычайная тайная организация, которую когда-либо знал мир. Среди членов Филологического Клуба были д-р Генри Ван Дайк, знаменитый писатель; Чарльз Ф.Чичестер, который стал Казначеем Сенчури Компани; Фредерик У.Хинрикс, политический реформатор; и Уильям С.Фейлз, которого все считали гением...
В 1868 году была образована Мильтоновская Литературная Ассоциация, в которую вошел и Филологический Клуб. Ее учредителями стали А.Август Хили, многие годы занимавший пост Президента Бруклинского Института Искусств и Наук, я сам, а также другие члены Филологического Клуба.
Каждую неделю, в течение шести лет, члены Мильтоновской Ассоциации встречались в помещении Литературного Общества Гамильтона... Мы обсуждали все вопросы, касающиеся небес наверху, земли внизу и вод под землей.
По прошествии шести лет Мильтоновцы окунулись в профессиональные дела и бизнес, и собрания Ассоциации прекратились, хотя каждые несколько лет ее члены устраивали совместные обеды. На одном из таких обедов поднялся Ивинс и, к удивлению всех, сообщил о существовании некоего содружества «Хираф», которое, как он признался, было создано более тридцати пяти лет назад, «дабы испытать человеческую доверчивость»! Слово «Хираф» — аббревиатура, составленная из первых букв имен пяти мильтоновцев.
«Х» означало Фредерика У.Хинрикса. Это был человек, который, возможно, чаще, чем кто-либо в Соединенных Штатах, выставлял свою кандидатуру на важные государственные посты, но никогда не был избран... Хинрикс известен своими независимыми выступлениями и последовательной оппозицией политической машине.
«И» означало Уильяма М.Ивинса, одного из талантливейших юристов Нью-Йорка. Он стал Городским Казначеем и был одним из тех лидеров, которые способствовали принятию закона о тайном голосовании. Губернатор Чарльз Т.Хьюз назначил его председателем комиссии по выработке хартии. Ивинс принял живейшее участие в разработке новой хартии для большого Нью-Йорка. Как сказал мне один выдающийся политик, это «была лучшая хартия, когда-либо написанная для народа, но худшая для политиков и, следовательно, она не могла быть утверждена». По просьбе Губернатора Хьюза, Ивинс разработал законы, которые предусматривали учреждение комиссий по общественному обслуживанию. От имени Города он выступал адвокатом во время расследования случаев коррупции в Таммани Холл; он также баллотировался на пост мэра Нью-Йорка.
«Р» означало Джеймса Ч.Робинсона, чья роль в деятельности «Хирафа» станет яснее из письма, которое я приведу ниже.
«А» означало Чарльза Фредерика Адамса, талантливейшего и знающего юриста, практиковавшего в Нью-Йорке.
«Ф» означало Уильяма Фейлза.
В тот вечер мы узнали от Ивинса, что «Хирафђ», в своем стремлении испытать человеческую доверчивость и внести свой вклад в развитие бихевиоризма, задумал написать статью в Бостонский журнал «Spiritual Scientist», одно из ведущих спиритуалистических изданий в Соединенных Штатах. Статью подготовили четыре члена «Хирафа», которые, не сговариваясь друг с другом, написали оккультные и эзотерические предложения и передали их Фейлзу, прослывшему известным «компилятором». Он должен был собрать в более или менее последовательное целое усилия различных авторов...
Хотя статья, подписанная «Хираф», была написана молодыми людьми в начале их карьеры частично как упражнение в умственной гимнастике, или же как литературная мистификация, тем не менее, нас поражает тот факт, что недавние успехи науки и искусств свидетельствуют о том, что недалеко то время, когда мечты и видения теологов, философов и пророков прошлого могут стать реальностью.
Лица, проявляющие интерес к теософскому движению, настаивают на том, что, каково бы ни было происхождение высказываний «Хирафа», на произнесение важных мыслей и, возможно, пророчеств, авторов вдохновила некая сила, о чем они, впрочем, совсем не подозревали.
Как бы враждебно ни относились к мадам Блаватской и ее культу, невозможно отрицать, что ее учение содержит многое из того, что вызывает интерес и даже возвышает, а также то, что ей удалось оказать влияние на многие, многие тысячи людей, от Индии на Востоке до Калифорнии на Западе...
Некоторые подробности этого обстоятельства можно найти в письме Фредерика Хинрикса к К.Джинараджадасе (третий президент Теософского Общества в Адьяре). Оно датировано 2 мая, 1923 г. и хранится сейчас в архивах Адьяра. Мистер Хинрикс пишет:
«...Авторами статьи, подписанной «Хираф», были Уильям М.Ивинс, Уильям Фейлз и я. Были еще двое, которые проявляли живейший интерес к нашим философским и теологическим дискуссиям, но они внесли слишком малый вклад или вообще никакого в нашу статью. Одним из них был Чарльз Ф.Адамс, другой — Джеймс Робинсон. Из пятерых умерли все, кроме меня. Термин «Хираф» был составлен из первых пяти букв наших имен. Я всегда считал, что какую-то часть эссе написал Адамс, но, незадолго до своей смерти, перечитывая вместе со мной статью, он сказал, что не может узнать в ней ничего своего. В то время мы все были юристами или же студентами юридического факультета, за исключением Робинсона, который был клерком в коммерческом концерне. Фейлз получил отрывки, написанные Ивинсом и мною и, дополнив их своими собственными предложениями, соединил все в одно целое. Фейлз, Ивинс и я писали, не консультируясь друг с другом, на такие темы, которые напрашивались сами собой, после того, как мы расстались однажды вечером. Мы впятером часто собирались у Фейлза (разностороннего гения), чтобы почитать, подискутировать о литературе, особенно о философской литературе и родственных темах.....
...У нас, молодых людей, было мало почтения, немного знаний и некоторая сила выражения; как-то на собрании, мною упомянутом, мы в шутку предложили друг другу написать мистическую статью о теософии, эзотерической науке и тому подобном. В то время я читал «Занони» [известный мистический роман Бульвер-Литтона], книгу о розенкрейцерстве, а также о жизни Парацельса, так что я писал исключительно на эти темы. Мадам [Е.П.Блаватская] утверждала, что принадлежала к розенкрейцерам. Когда Фейлз получил мою часть и часть Ивинса, писавшего о последних ступенях развития философской мысли, он, не консультируясь ни с Ивинсом, ни со мной, назвал статью, составленную из наших трех или четырех, не связанных друг с другом отрывков, — «Розенкрейцерство». Фейлз также придумал аббревиатуру «Хираф», добавив к нему пять звездочек, которые, видимо, были навеяны тремя звездочками одной статьи, незадолго до этого появившейся в газете мадам. Мы все от души посмеялись над составленной статьей и послали ее мадам в Бостон. Она напечатала ее в двух номерах своего издания, насколько я помню, и написала две очень лестные редакционные статьи о «Хирафе». Наша статья вызвала массу комментариев и поток писем из различных стран мира; некоторые из этих писем были напечатаны в журнале мадам.
Мне говорили здешние теософы, что мы, молодые люди, написали даже лучше, чем мы то осознавали и что, возможно, нас вдохновляли высшие силы. Об этом мне ничего не известно, хотя это вполне могло быть. Несомненно, однако, то, что различные печатные издания ссылались на «Хирафа», как на авторитет...»
* * *
Таковы любопытные обстоятельства, предшествовавшие публикации статьи «Розенкрейцерство» в «Spiritual Scientist», том II, июль 1-е и 8-е, 1875, стр.202. и 212-213, соответственно.
Коротенькая заметка, написанная полковником Олькоттом, представила читающей публике «молодого автора» в довольно лестных выражениях и обещала ответ от «весьма компетентного лица».
Статья эта вызвала незамедлительный ответ со стороны Е.П.Блаватской Этот ответ — литературное сочинение, которое она сама назвала «Мой первый Оккультный Выстрел», — стал ее первым значительным вкладом в дискуссию об Оккультизме. Текст этого ответа, по словам полковника Олькотта («Old Diary Leaves», I, 103), «обнажил целое поле мысли, которое с тех пор было распахано членами, друзьями и врагами Теософского Общества». (Прим Б.М.Циркова).
Приложение 5
|
