Социология менеджмента и организаций хрестоматия
Скачать 4.07 Mb.
|
Работа Г.Бравермана “Труд и монополистический капитал”: классика своего времениспасибо Дэну Клосону за его ценные идеи (Contemporary Sociology, Vol. 25, N. 3 (1996) русская версия - http://www.socnet.narod.ru/library/authors/Ilyin/hrest/burovoy.htm) (Перевод с английского М.Добряковой) Есть два вида классики: классика, о которой мы помним, и классика, о которой мы забываем. Та, к которой мы возвращаемся снова и снова, является источником неиссякающего вдохновения. Такие работы достаточно глубоки, чтобы выдержать испытание временем, и достаточно многогранны и многозначны для новых интерпретаций. Такие работы редки. Чаще встречается классика, чье влияние распространяется лишь на одну сферу и, следовательно, является менее долговечным. Такая классика изменяет эту сферу, а затем растворяется в ней и исчезает. Работа Гарри Бравермана “Труд и монополистический капитал” относится именно к этому виду. В ней соединены и пересмотрены теория стратификации и социология труда, затрагивающая социологию политики. Эту работу, однако, нельзя назвать Меккой, куда мы бы то и дело совершали паломничества. То, что она привнесла, превратилось в общепринятую мудрость, а наука пошла дальше. Очарование и привлекательность этой работы в ее простоте: Браверман утверждает, что история капитализма характеризуется растущей деградацией труда, в котором управленцы отняли у рабочих функцию контроля посредством все большего разделения труда, особенно разделения умственного и физического труда - что в целом известно как “гипотеза деквалификации”. Как же смогла такая простая и даже неоригинальная идея изменить социологию? Как это всегда бывает, решающую роль здесь сыграло время. Работа “Труд и монополистический капитал” появилась в 1974 г., когда основные направления социологических исследований под бурями 1960-х атрофировались, а марксизм возрождался. Социология труда и теория стратификации очутились в двойном тупике: тупике субъективизма, интересующегося лишь тем, чтобы реагировать на действия готовых структур, и тупике антиисторизма, считавшего эти структуры естественными и неизменными. Марксизм возродил структуру и историю в новых теориях развития и государства, а Браверман направил это возрождение к основе работ самого Маркса - к процессу труда и классовой структуре. Будучи тесто связанным с Бэраном (Baran), Суизи (Sweezy) и некоторыми другими из “Манфли ривью”, занимавшимися этими же вопросами, а также воспользовавшись своим собственным опытом работы в качестве высококвалифицированного рабочего-металлиста, Браверман дал анализ изменений американской классовой структуры. Он не был ученым и написал бы книгу независимо от возрождения марксизма, однако именно марксизм оказал его работе такой теплый прием. Обвиняемые в связи со “структурным функционализмом”, исследования стратификации и социология труда именно тогда созрели для новых теорий. Исследования стратификации были вызваны в 1950-е гг. интересом к системе ценностей общества, лежащей в основе иерархий видов деятельности. Социологи показали, насколько поразительно схоже население всех развитых капиталистических стран в ранжировании видов деятельности по престижу - что послужило основой трансисторической шкалы социально-экономического статуса. Исследования стратификации уделяли особое внимание меж- и внутрипоколенному изменению статуса рода занятий. Исследования мобильности стали модными, а существующая структура с пустыми позициями, по которым перемещались индивиды, принималась как данность. В этом и заключается субъективистская предвзятость: мобильность понимается как адаптация к установленному, фиксированному порядку. Браверман перевернул теорию стратификации, поставив на первое место порядок, возможно, предваряющий данность, - то есть на первое место вышла сама структура родов занятий. Накопление капитала ведет к деквалификации, к поляризации умственного и физического труда во всех сферах - как среди “белых воротничков”, так и среди “синих”. Динамичная иерархия, обусловленная трудом, пришла на смену фиксированной иерархии, обусловленной статусом. Индивиды больше не считаются мобильными атомами, двигающимися в социально-экономическом пространстве, они лишены статуса субъекта, чтобы стать “продолжениями” позиций, которые они занимают. Браверман заложил основу возрождению объективистских теорий классовой структуры; наиболее известной из них является теория Эрика Олина Райта, разработке которой он посвятил последние двадцать лет. Там, где Браверман обратил отношения собственности в контроль, Райт разделил эти два измерения, чтобы показать ряд “противоречивых классовых позиций”, стоящих между тремя основными классами - классом капиталистов, классом рабочих и классом мелких собственников. Райт спрашивает: “Что же в среднем классе среднего?” - Браверман же эту проблему своим вниманием обошел. Райт ни в коей мере не соединяет свою классовую структуру с телеологией. Проверяя гипотезу Бравермана, он показывает, что изменения в отраслевой структуре экономики могут повернуть вспять любые тенденции к деквалификации внутри отраслей. Гипотеза простой поляризации оказалась неверной. Браверман сам признавал, что появление большого количества новых видов занятий для квалифицированных работников если и не подавляло прогрессирующую деквалификацию, то, по крайней мере, нейтрализовало ее. Это и является главной задачей исследования, начатого Браверманом - разработать более стройную теорию процесса труда, объясняющую траекторию изменений классовой структуры. Переход от достигаемого статуса к классовой структуре обусловлен изменением Браверманом социологии труда. Как самостоятельная дисциплина социология труда появилась из знаменитых исследований на предприятиях “Western Electric”, проведенных Элтоном Мэйо и его коллегами накануне Великой депрессии и во время ее. Они исследовали производительность труда рабочего и пытались выяснить, почему рабочие не оправдывали ожиданий управленцев: почему они “ограничивали производительность труда”? После трудоемкого исследования они пришли к выводу, что рабочим присуща иррациональная производственная культура и что, следовательно, они не в состоянии постичь управленческую рациональность. Элтон Мэйо является основоположником доктрины “человеческих отношений”, ее главной задачей было такое изменение этой культуры, которое способствовало бы адаптации рабочих к работе. В противовес этой точке зрения, этнографические исследования предприятий показали иррациональность управленцев, заключающуюся в плохой организации труда или далеких от совершенства системах стимулирования и приводящую к тому, что рабочие ограничивали свою производительность труда на рациональной основе. Как бы сильно они ни различались, обе стороны считали ограничение производительности труда делом скорее субъективной ориентации, чем противоположности интересов. Браверман сместил акценты в этой дискуссии, обратившись от ограничения производительности труда к производству прибавочной стоимости. Он поставил вопрос: “Как капиталу удавалось так легко изымать у рабочего произведенный продукт?” Вместо того, чтобы исследовать адаптацию рабочих к труду, он исследовал навязывание его рабочим, чтобы те выполняли только то, что нужно управленцам. Таким образом, он считал, что поведение рабочих не было ни рациональным, ни иррациональным - оно было лишено всяческой субъективности. Рабочие превратились в объекты труда, придатки машин, еще одно орудие производства, исполнителей идей управленцев. Если социология труда страдала от субъективизма, то последовавшая за ней теория организации погрязла в антиисторизме. Интерес к проблеме ограничения производительности труда достиг своего апогея во время Второй мировой войны и в 1950-е гг. По мере экономического роста интерес этот шел на убыль, а социология труда растворилась в теории организации, применимой ко всем без исключения организациям: фирмам, больницам, школам, армиям или тюрьмам. Наперекор этой традиции “Труд и монополистический капитал” восстановил подход к капитализму как к конкретно-историческому явлению. Эта работа популяризовала понятие процесса труда - что ознаменовало разрыв как с социологией труда, так и с теорией организации, и сдвиг в сторону структур и истории. Как и в работе Бравермана, в ранних исследованиях в рамках новой парадигмы “процесса труда”, направленных на изучение траектории конкретных видов занятий, особое внимание уделялось деквалификации. Однако вскоре не замедлили появиться исследования, критикующие сведение Браверманом контроля над процессом труда к экспроприации умений. Эдвардс (Edwards), например, представил типологию видов контроля над процессом труда, сменявших друг друга, начиная с девятнадцатого века до нашего времени: личный контроль, технический контроль и, наконец, бюрократический контроль. Множественность стратегий контроля поставила под сомнение подход Бравермана к управленцам. В его понимании, управление - это “черный ящик”, просто преобразующий требования рынка в экспроприацию контроля. Исследование обратилось к процессу труда управленцев для изучения конфликтов между их фракциями и слоями - то есть для изучения того, как управленцы выбирают стратегии контроля процесса труда, или же того, как их управленческие стратегии помогают им убрать друг друга с дороги. Исследование сферы услуг также является недостаточно разработанным. Сконцентрировавшись на деквалификации, Браверман упустил специфику труда в этой сфере - то, как управленцы используют клиентов для контроля за рабочими. Каждое новое исследование чревато новыми недостатками. Теория процесса труда страдала от объективистской предвзятости. Эндрю Фридман (Andrew Friedman) начал работу по внесению необходимых корректив, отметив, что деквалификация не всегда выгодна управленцам и что в определенных видах занятий, требующих самостоятельности, лучше предоставить рабочим “ответственную автономию”. Как показали многие исследования, контроль над процессом труда был направлен не только на ограничение рабочих, но и на принятие ими целей управленцев. Предприятие становится ареной борьбы за формирование субъективностей - оно становится политической ареной, конструирующей и мобилизующей различные идентификации, служащие интересам управленцев, причем это касается не только идентификации рабочего как рабочего, но и его идентификации по социально-половому или расовому признакам. Возвращение к субъективному аспекту труда и его регулирования создает понятийное пространство для исследования оппозиции рабочего управленцу - явления, которое Браверман считает ушедшим в прошлое. Вслед за Э.П.Томпсоном историки, занимающиеся проблемой труда, обратились к изучению документов, касающихся борьбы ремесленников против деквалификации. Этнографические исследования предприятия описывали распространенные формы сопротивления, принятые в цеху, начиная от болтовни и перерывов на чай и кончая невыходом на работу и забастовками. Рик Фантасия (Rick Fantasia) развивает эту тему более полно, рассматривая теорию социального движения на предприятии. Исследования процесса труда в государственном секторе показали, как клиенты и рабочие могут мобилизовать свои силы в общих интересах. Государственный социализм неожиданно подтверждает значение труда для придания борьбе определенных форм, подтверждая в то же время гипотезу Бравермана о деквалификации. Точнее, именно потому, что это происходит при не-капитализме, деквалификация ведет к хаосу на уровне цеха. Свойственные социалистической экономике перебои со снабжением, требовали импровизации и автономии в процессе труда, репрофессионализации, если хотите, которые, в свою очередь, создавали рабочим пространство для формирования классовой солидарности. Эти особенности социалистического процесса труда лежат в основе периодических рабочих восстаний в Восточной Европе с 1956 вплоть до 1991. На основе работы “Труд и монополистический капитал” можно выйти на рассуждения об объективном характере труда, о субъективности рабочих, о стратегиях управленцев, о всемогущественности прибыли, но чем же такой анализ поможет нам понять классовую структуру сегодня? За последние двадцать лет мы пришли к более глубокому пониманию глобализации производства. Ранние исследования международного разделения труда придали гипотезе Бравермана географический ракурс: транснациональные процессы труда оказались разделенными на процессы принятия стратегических решений, сосредоточенные в странах развитого капитализма, и на процессы их реализации, сосредоточенные в резервуарах рабочей силы периферии. Отсюда лишь маленький шаг до анализа “товарной цепи”, в которой передача прибавочного продукта по цепи и его присвоение влияют на форму организации труда в каждом звене цепи. Все чаще эти звенья представляются не как отдельные фирмы, а как синергические сети фирм или “промышленные районы”. С этой точки зрения, классовая структура одновременно и глобализирована, и локализирована. Другие исследователи проявили больший радикализм и заявили, что теория деквалификации Бравермана относится к периоду массового производства, ушедшему в прошлое. “Второй промышленный передел” открывает путь в мир товаров, ориентированных на потребителя, в мир, где спрос вторгается в производство, требуя процесса труда, которому свойственна гибкая специализация и многопрофильную рабочую силу. Социология труда вновь приводит к зарождению утопии внутри капитализма, к “демократии иоменов”, возносящей на пьедестал цельного, всесторонне развитого рабочего. Здесь небольшая порция бравермании никому не принесла бы вреда. Браверман способствовал переосмыслению социологии, возродив интерес к структуре и истории. Даже те, кто все еще занимается изучением мобильности, вынуждены принимать во внимание перемены в структуре видов деятельности, а те, кто занимается изучением рабочих, не могут игнорировать трансформацию труда. Однако “Труд и монополистический капитал” медленно, но верно начал растворяться в основном потоке социальной науки. Пик его актуальности прошел. Мы забыли о “Деградации труда в двадцатом столетии”. Браверман исходил из того, что работник достигает совершенства, если он создает объекты сначала в воображении. Разрешением проблемы Браверман считал альтернативное будущее: социализм, который не оживит ремесленника, а соединит проект и исполнение на общественном уровне, что приведет к построению бесклассового общества, основанного на демократическом планировании. Эта двойная критика с точки зрения исчезающего прошлого и утопического будущего легко рассыпается в сумбуре научного “объяснения”. Более того, ослабление материалистической критики открывает путь идеализму - структура растворяется в лингвистических построениях, а история сводится к описанию. Опыт становится дискурсом, а подавление превращается в разговоры о разговорах. Изменение характера критики и переход к толкованию совпадают с отделением интеллектуалов от рабочего класса. В “Труде и монополистическом капитале” описано постепенное исчезновение промышленного работника, однако с таким же успехом речь могла бы идти и о постепенном исчезновении работника умственного труда, соединяющего науку и рабочий класс, сопротивляющегося интенсивной специализации университа, отказывающегося сводить жизненный опыт рабочих к формам, пригодным лишь для схоластического потребления. Некогда ремесленник, ставший затем органичным интеллектуалом, Браверман стремился опровергнуть собственную гипотезу, быть исключением из своих же собственных законов. В этом и заключается главное и последнее достижение Бравермана: будучи продуктом единства умственного и физического труда, работа “Труд и монополистический капитал” оказалась противоречащей тенденциям, столь убедительно в ней описанным. Д.Пью и Д.Хиксон |
Похожие:
 | «Социальная антропология», «Социальная психология», «Социология семьи», «Социология культуры», «Социология религии», «Этносоциология»,... | | Система менеджмента качества – система менеджмента для руководства и управления организацией применительно к качеству |
| В. Н. Васильева, доктор социологических наук, профессор кафедры рекламы, связей с общественностью и лингвистики мгту |  | Организовать обучение сотрудников университета и слушателей из сторонних организаций, будет способствовать формированию у них компетенций... |
| Книга Э. Гидденса — это курс лекций, который автор читает уже много лет в Оксфорде | | Программа предназначена для преподавателей, ведущих данную дисциплину, учебных ассистентов и студентов направления 040100. 62 «Социология»... |
| Программа предназначена для преподавателей, ведущих данную дисциплину, учебных ассистентов и студентов направления 040100. 62 «Социология»... | | Программа предназначена для преподавателей, ведущих данную дисциплину, учебных ассистентов и студентов направления 040100. 62 «Социология»... |
| Политические отношения и политический процесс в современной России. Хрестоматия. Т. 1 /Ред и сост. Е. Г. Пономарева. – М.: Инион... | | «Социология социальных процессов и социальных изменений» (набор 2013 г.), очная форма обучения |