5. Факторы социальной дифференциации
5.1. Статус, престиж, социальная роль
Статус, престиж и социальная роль являются факторами, влияющими на стилистическое варьирование. Функциональные стили отражают традиционное представление о деятельности индивида и ее статусе, о требованиях, предъявляемых к носителям речи. Американский лингвист У. Лабов считает, что престижный образец используется в полных официальных стилях, а новшество, одобряемое лишь частью говорящих, распределяется в непринужденной речи. Если изменение возникает в подгруппе, имеющий высший социальный статус, то оно становится господствующим образцом. Так, группа населения, которая движется «снизу вверх» воспринимает нормы внешней группы как образец. Социально стабильная группа придерживается своей нормы, при движении группы сверху вниз ею не воспринимается большая часть нормативных моделей этой социально низкой среды. Этот пример демонстрирует то, что языковая стратификация, т.е. распределение речевых образцов в социуме, является отражением скорее систем социальных ценностей, чем социального существования классовых диалектов.
Такие социальные категории, как статус, престиж, социальная роль также влияют на стилистическое варьирование языка. Взаимодействие индивидов протекает в рамках различных социальных общностей, формальных и неформальных, складывающихся решением сверху (армия) или случайно (футбольная дворовая команда), целевых (отдел) или служащих административным удобствам (факультет). Каждой группе присущи особенности поведенческих норм. Группы переплетаются в обществе в сложные структуры, связанные межгрупповой коммуникацией.
Входя в различные группы, индивид получает несколько статусов, т.е. социальных позиций, которые предопределяют выбор поведения индивида и которым соответствуют определенные права и обязанности. Молодой человек, что само по себе уже социально значимо, может быть старостой в студенческой группе, гитаристом в музыкальной группе, в семье он является сыном и братом. Человек может добиваться статуса или получать его при рождении, к числу таких приписываемых статусов относится раса и пол. Приписываемый статус тоже имеет социальный смысл, так, расовый признак имеет силу при наличии в обществе дискриминации. Некоторые статусы ситуативны, имеют кратковременный характер (покупатель в магазине, пассажир трамвая). При периодической возобновляемости они могут менять свой характер: к случайному и постоянному покупателю у продавца складывается разное отношение.
Каждый статус подразумевает исполнение социальных ожиданий, ролей. Многие характерные социальные роли обозначаются в языке: отец, жена, сын, одноклассник, сосед, учитель, покупатель, клиент и т.д.; формальные роли описываются в специальных уставах, должностных инструкциях. Комплекс ролевых ожиданий, усваиваемый индивидом через призму личного опыта, формируется в обществе с тем типом социальной системы, в рамках которой эта роль существует, и часто не зависит от конкретного человека. Субъект может принимать или сопротивляться навязываемым обществом стандартам поведения. «Это напоминает мне две ветви ортодоксального буддизма: более требовательную и трудную Махаяну – «большую колесницу», или «большой путь», – и более будничную и блеклую Хинаяну – «малую колесницу», «малый путь». Главное и решающее – какой колеснице мы вверим нашу жизнь»1. Посредством языка индивидуальное сознание социально детерминировано, оно включено в систему общественных взглядов. В процессе социализации, т. е. вхождения в общество, происходящего во многом через речь, человек усваивает опыт прежних поколений и начинает представлять многие вещи до непосредственного знакомства с ними. Жизнь человека как члена общества начинается с освоения ролевого поведения в первичной группе (семье). В 1920 г. индийский миссионер нашел в джунглях, в волчьем логове, двух девочек разного возраста – восьми и полутора лет. Они были похищены волчицей, по-видимому, сразу после их рождения. Обладая свойствами человеческих существ, девочки вели себя подобно волкам: передвигались на четырех конечностях, ели молоко и сырое мясо, обнюхивали пищу, прежде чем взять ее в рот. Дети хорошо видели в темноте, боялись огня, были способны чуять запах сырого мяса на расстоянии до 70 метров; они не умели смеяться, у них не были развиты мимика и жесты, обычные для детей этого возраста. Младшая девочка вскоре умерла, так и не сумев приспособиться к новым условиям. Старшая, которая прожила еще девять лет, выучила около 30 слов, научилась понимать простые команды. Этот случай свидетельствует о том, что приобщение человека к себе подобным начинается в очень раннем возрасте. При этом главными условием социализации оказывается человеческое окружение (уровень культуры общества мало существен) и речь.
Степень лексического расхождения языков определяется степенью расхождения культур (так, у народов севера различные названия снега). В лексике отражаются наиболее значимые для общества явления и предметы. Степень расхождения индивидуальных языков – идиолектов – связана с вхождением в различные социальные группы. У индивидов, непосредственно не связанных с определенным видом деятельности, не обладающих статусом и не исполняющих некую социальную роль, нет номинативной потребности для формирования в собственном сознании соответствующих понятий. Например, у охотников для обозначения разного возраста волка существуют непривычные для представителей других профессий понятия «прибылый», «переярок» и «матерый», что свидетельствует о социальной значимости этого объекта.
Следовательно, на характер языка влияет род занятий носителя, его возраст, пол. Гуманитарии более привержены литературной норме, нежели представители технических специальностей, лица, по профессии связанные со словом, – писатели, журналисты, учителя – в большей мере следуют традиционной норме, чем те, чья деятельность не сопряжена с профессиональным использованием языка. Старику и ребенку прощаются бессвязности, нечеткости, а молодому – нет. У женщин больше эмоционально окрашенной лексики, у мужчин – жаргонных образцов. Гендерная детерминация языка характерна для обществ, в которых издавна существует социальное разделение по полу. В языке индейцев у мужчин и женщин один и тот же предмет обозначается по-разному. В развитых обществах подобного рода речевые различия касаются в большей степени частоты использования единиц, например, в английском языке женщины чаще употребляют усилительную частицу so, но реже ненормативные формы.
Социальные роли накладывают отпечаток на поведение и речь индивида. В коммуникативных ситуациях социальные роли бывают неравными. Зависимое положение лица требует от его речи понятности, ясности, нормативности. Чем более речь официальна, тем выше степень эксплицитности языковых средств.
5.2. Факторы актов речи
Речевые различия и вариативность языка обусловлены рядом социальных факторов: отправитель, получатель (социальная принадлежность) обстановка (место общения) цель, средства (диалект) способ (канал связи) тема.
Значительное внимание вопросу социальной детерминации речи уделял американский лингвист Делл Х. Хаймс. Социолингвистический анализ речи, по его мнению, должен быть основан на анализе экстралингвистических компонентов (факторов) речи. Что говорится, кому, как это говорится, – все это в одинаковой степени важно при описании сообщения. Отечественный исследователь А.Д. Швейцер, анализируя социолингвистические исследования социальных факторов речи, отмечает, что «существует как бы внутренняя логика способов выражения. Для членов речевого коллектива овладение способами выражения является необходимой предпосылкой для самовыражения. При этом речь идет не только о жанрах художественного творчества, где проблема эстетической формы всегда была в центре внимания, но и о повседневном бытовом общении. Социальная ситуация так или иначе отражается на форме сообщения»31.
Чарлз Фергюсон в работе «Автономная детская речь в шести языках», используя речевую константу «взрослый — ребенок», установил наличие общих формальных признаков, присущих речи взрослых, обращенной к детям: ограниченный набор фонетических моделей, упрощенный синтаксис, широкое использование редупликации (ср. англ. gee-gee – «лошадка», choo-choo – «поезд» и русск. биби, бобо и др.), уменьшительных суффиксов (пальчик, ручка).
Ярче всего факторы отправителя и получателя проявляются в контексте «классовых диалектов», когда различия в речи соответствуют социальной стратификации. Сюда же относятся и случаи дифференциации мужской и женской речи, лексические особенности в языках Востока при обращении к старшему по статусу. В некоторых языках отправитель и адресант или получатель и адресат не всегда совпадают. В восточночинукской группе часто слова вождя передаются специальным служителем. В некоторых народностях ребенок не имеет социального статуса, поэтому не является потенциальным получателем. Это находит отражение в лексической и грамматической структуре языка.
Фактор обстановки лежит в основе контекстуальных ситуаций, фактора темы, связанного с изучением лексической иерархии, и канала связи (письменности, инструментальных каналов и специфических этнических способов передачи сообщений). По мнению Хаймса, он является наиболее сложным для анализа32, поскольку зачастую невозможно определить, из чего он складывается. Для определения характеристик обстановки исследователь С.М. Эрвин-Трипп предлагает рассматривать локальный и ситуационный план: «ситуация – это и семейный завтрак, и факультетское собрание, и вечеринка, и обед в день Благодарения, и лекция, и свидание. При этом социальные ситуации могут быть ограничены культурными нормами, которые определяют состав участников, конкретную обстановку, темы, функции, а также стиль беседы. Разумеется, ситуации различаются в зависимости от наличия тех или иных ограничений и от степени допустимого варьирования, так что, например, в проповеди будет меньше стилевых отклонений, чем на вечеринке. Изменив любой из этих признаков, можно вызвать вопиющее нарушение социальных норм или изменить ситуацию настолько, что на ее основе возникнет новая ситуация (так, свидание превратится в деловую встречу). Возможно также возникновение ситуации, лишенной строгих нормативных признаков и разрешающей максимальное число вариаций»33.
Одним из подлежащих учету параметров коммуникативного акта является его цель. Соотношение цели коммуникации и формы сообщения может варьироваться в зависимости от социального статуса коммуникантов и их социальной роли. И в русском, и в английском языке высказывания, имеющие целью побуждение к определенному действию (просьба, приказ) могут быть облечены в форму императива (ask him to shut the window – «попросите его, чтобы он закрыл окно», tell him to shut the window – «скажите ему, чтобы он закрыл окно»). Кроме того, просьбы и приказы могут «маскироваться» под вопрос (обычно это бывает так называемый «общий вопрос», требующий ответа «да» или «нет» типа Would you mind shutting the window? – «He могли бы вы закрыть окно?»; Do you have matches? – «У вас есть спички?». Лингвист Эрвин-Трипп говорит о том, что во многих американских семьях приказы и просьбы в разговоре между равными, как правило, «маскируются», тогда как в обращениях старших к младшим они чаще выражаются в форме императива. На фабрике приказание в форме императива является обычным при обращении к подчиненному.
Следующий важный аспект речи, код – это переменная, которая находится в центре внимания при изучении речевых навыков сообщества. В диапазон языковых возможностей входят разновидности одного диалекта, варианты языка, исконный язык, стилистические разновидности речи. Эти компоненты являются ситуативными переменными, изменение которых ведет к изменению коммуникативной ситуации.
Интересно, что выбор вариантов в процессе речевой коммуникации может быть сравнительно легко объясним в терминах социального окружения, когда использование языка регламентируется и поэтому вполне предсказуемо (например, в обращении полицейского: «Ваши документы, пожалуйста»). Однако и в нерегламентированных случаях использование может быть маркировано и определено общим социальным, культурным и политическим контекстом, например, обращение полицейского к афроамериканцу «как тебя звать, парень?» с игнорированием возраста и социального статуса получателя является оскорбительным. Таким образом, лишь с учетом всей совокупности детерминантов речевого поведения в их взаимосвязи и взаимодействии можно объяснить те или иные аспекты речевого поведения, включая выбор социально корректного варианта в процессе речевой коммуникации.
5.3. Языковая компетенция как фактор варьирования
Некоторые исследователи говорят об уже сформировавшейся теории варьирования, которая описывает различные колебания в языке и в его использовании. Эта теория опирается на постулат, согласно которому реальное речевое поведение человека определяется не только его языковой компетенцией, но и знанием социально обусловленных коннотаций, т. е. смыслов, сопутствующих основному значению слова. М. Бирвиш, например, считает, что, поскольку разные люди усваивают язык в разных социальных условиях, они в результате овладевают «разными грамматиками языка» и описывать эти различия надо с помощью особых «расширительных правил» (extension rules), которые учитывают сведения как о самих языковых единицах, так и об их коннотациях. В непосредственную связь с таким аспектом изучения социальной дифференциации языка можно поставить и все более настойчивые попытки ученых отказаться от слишком «жесткого», опирающегося исключительно на социальные критерии подхода к расслоению языка на различные подсистемы и привлечь для решения этой проблемы функционально-стилистическую варьируемость языковых образований.
В процессе речевой коммуникации люди пользуются средствами языка – его словарем и грамматикой – для построения высказываний, которые были бы понятны адресату. Однако знания только словаря и грамматики недостаточно для того, чтобы общение на данном языке было успешным: надо знать еще условия употребления тех или иных языковых единиц и их сочетаний. Иначе говоря, помимо собственно грамматики носитель языка должен усвоить «ситуативную грамматику», которая предписывает использовать язык не только в соответствии со смыслом лексических единиц и правилами их сочетания в предложении, но и в зависимости от характера отношений между говорящим и адресатом, цели общения и других факторов, которые в совокупности с собственно языковыми знаниями составляют коммуникативную компетенцию носителя языка34.
Характер навыков общения, входящих в коммуникативную компетенцию и отличающихся от знания собственно языка, можно проиллюстрировать на примере так называемых косвенных речевых актов. Косвенным называется такой речевой акт, форма которого не соответствует его значению и цели. Например, если сосед за обеденным столом обращается к вам со следующими словами: «Не могли бы вы передать мне соль?», то по форме это вопрос, а по сути просьба, и ответом на нее должно быть ваше действие: вы передаете соседу солонку. Если же вы поймете эту просьбу как вопрос и ответите утвердительно: «Да» или «Могу», не производя соответствующего действия и дожидаясь, когда же собеседник действительно, прямо попросит вас передать ему соль, – процесс коммуникации будет нарушен: вы поступите не так, как ожидал говорящий и как принято реагировать на подобные вопросы-просьбы в аналогичных ситуациях.
Р. Якобсон обратил внимание на то, что в роли слушающего человек обладает более высоким уровнем языковой компетенции, чем в роли говорящего. «Интересной лингвистической задачей, – писал он, – является точное сравнение более высокой, как правило, языковой компетенции индивида в роли слушающего с более низкой языковой компетенцией того же индивида в роли говорящего».
Это несоответствие отражает фундаментальное различие между двумя интеллектуальными категориями – знанием и владением. Знание языка может быть пассивным, в то время как владение языком с необходимостью предполагает наличие определенных активных навыков в обращении с языковыми средствами (подробнее см. об этом в разделе «Владение языком как социолингвистическая проблема» главы 2).
В сферу коммуникативной компетенции входят правила этикета (в русском языковом сообществе они касаются, в частности, употребления местоимений ты и вы, в японском и корейском – многообразных глагольных форм вежливости), правила общения ребенка со взрослыми (и взрослых с детьми), правила общения со «своим» и с «чужим», с «высшим», «низшим» и равным (по социальному статусу), правила соблюдения «социальной дистанции» при значительной асимметрии социального положения участников коммуникации, разнообразные поведенческие (но выражающиеся и в языке) стратегии, управляющие реализацией таких речевых актов, как просьба, требование, обвинение, угроза, обещание и многое другое.
Большая часть этих правил и стратегий – «неписаные»: еще не созданы ситуативные грамматики (о чем мы говорили в конце предыдущего раздела), которые регламентировали бы речевое поведение человека в соответствии с условиями коммуникативной ситуации. Вместе с тем подавляющее большинство носителей языка владеет правилами и стратегиями речевого общения в разнообразных жизненных обстоятельствах, что обеспечивает нормальное и эффективное взаимодействие их друг с другом.
Вопросы для самопроверки
1. Какие факторы обусловливают языковую дифференциацию?
2. Что такое социальный статус, роль и престиж, как они определяют выбор стилистических средств?
3. Что такое идиолект? Что влияет на характер языка говорящего?
4. С какими языковыми и социальными явлениями и процессами взаимосвязано переключение кодов?
5. Когда возникает явление языковой интерференции?
7. Какие существуют формы территориальных разновидностей языка? Что такое пиджин?
|
