Имени н. Г. Чернышевского
Скачать 5.56 Mb.
|
А.В. Небайкина Педагогический институт Саратовского госуниверситета БИЛИНГВАЛЬНЫЕ МЕХАНИЗМЫ ФОРМИРОВАНИЯ ГИБРИДНЫХ КОМПОЗИТ ПРИ ПОМОЩИ ЗАИМСТВОВАННЫХ ЭЛЕМЕНТОВ Cтановление значения того или иного слова представляет собой сложный и неоднородный исторический процесс. В процессе своей истории слова испытывает самые разнообразные внутриязыковые, межъязыковые и внеязыковые (экстралингвистические) влияния [Маковский 1986:10]. На языковую эволюцию могут воздействовать различные экономические, политические, культурно-исторические явления. Вышеперечисленные факторы не могут не отразиться на словообразовательных соотношениях в системе языка. По мнению Е.С. Кубряковой, процесс словообразования является частью языковой системы, функцией которой является «формирование обозначений элементов внешнего и внутреннего опыта человека». Она определяет словообразование как область моделирования особых единиц номинации – производных [Кубрякова 1981:224]. О.Н. Трубачев относит словообразование к диахронической исторической отрасли и считает, синхронный подход возможен лишь в аспекте функционирования словообразовательных моделей [Трубачев 1988:276]. Словосложение считается наиболее распространенным типом словообразования в немецком языке по продуктивности и на современном этапе развития. Основополагающим критерием выделения в потоке речи сложного слова, образованного из двух или более основ путем сложения, является его цельнооформленность. В немецком языке кроме слитного написания компонентов сложного слова практикуется также написание через дефис (Schengen-Staaten, Euro-Zeitalter, Benelux-Länder, Volkswagen-Stiftung, Treibhaus-Effekt, Blauhelm-Soldaten); в этом случае в многокомпонентных конструкциях формируются особые логико-синтаксические отношения между основным словом и стоящими перед ним словами, из которых ни одно слово нельзя назвать определяющим, например: Person-Umwelt-Bezuge = Bezuge der Person zur Umwelt; Lohn-Preis-Spirale; Preis-Leistung-Verhältnis [Татосян 2007]. Для немецкого языка типично образование новых лексем при помощи заимствованных элементов на основе словообразовательных моделей немецкого языка, т.е. «гибридизация». На современно этапе гибриды широко распространены в бытовых и терминологических лексических группах, например, в науке – Computernetz; в политике – Chancengleichheit; в культуре – Jazzkeller;в экономике – Inverstmentgesellschaft; в рекламе – Werbslogan; в спорте – Jogginanzug; в быту – Softeis. Изучение указанного круга проблем представляет интерес как в синхроническом, так и диахроническом аспектах. Так, анализ материала исследования – архивных подшивок газеты поволжских немцев «Der Kolonist» 1917-18 гг. (около 800 газетных полос) позволяет констатировать, что в условиях естественного двуязычия на территории немецких колоний в Поволжье к началу 20-века вышеизложенные тенденции проявляются ещё более ярко. В отличие от лингвистически однородного социума в рамках «билингвального» речевого поведения использование составителями газеты гибридных композитов соотносится с потребностями и мотивами как адресата, так и адресанта. При этом своеобразные «отклонения» от монолингвальной нормы – становятся неотъемлемым средством достижения эффективности общения. Обращаясь к примерам, следует отметить, что с точки зрения соотношения элементов перенесения и подстановки гибридные композиты в текстах исследуемой газеты представлены двумя подвидами:
Иначе говоря, формально русские заимствования могут занимать в композитах как начальную, так и финальную позиции, т. е. выступать как в качестве ядра, так и периферийного компонента. Представим вышеизложенные типы гибридных композитов при помощи моделей. В зависимости от положения русскоязычного и немецкого компонентов, которые условно обозначаются в данном диссертационном исследовании соответственно RК и DК, можно выделить две основные модели гибридных композитов: RК + DК и DК + RК. Примерами композитов первой модели могут служить следующие гибридные существительные: Gesucht wird für die Semstwoschule in Unterwalden ein erfahrener Volksschullehrer (DK., 7.06.1917). … da die Bezirkslandschaf zur Zeit ohne Geld sei, auch die Rentei keins vorrätig habe, wenn möglich, leihweise die Lehrergage auszuzahlen und nachher von der Semstwosteuer zurückzubehalten (DK., 15. 03. 1918). В основе данных гибридов лежит та же словообразовательная модель, что и в подобных сложных существительных немецкого языка: Dorfschule, Landschule, die Staatssteuer, die Gemeindesteuer и др. Вторую модель сложных слов иллюстрируют следующие примеры: Wenn nun Luß in der Reichsduma „ehrlich“ seine Stimme den Oktobristen gab, so folgt heraus, daß er ein Oktobrist war (DK., 4.06.1917). Данный гибрид представляет собой имитацию словосочетания русского языка государственная дума и включает в себя немецкую лексическую единицу das Reich и русскую die Duma, выполняющие, соответственно, функции определяющего и определяемого слова. При этом основой для образования рассматриваемого гибрида послужили аналогичные немецкие композиты: der Reichstag, die Reichsstadt, die Reichsbank и др. Ср. также: Wenn die armen Leute zu den „Dorfkulaken“ kommen und Getreide kaufen wollen, so sagen manche: „Wenn du 30 Rubel für den Sack Weizen (8 Pud) gibt, kannst du aus Gefallen einen Sack bekommen“ (DK., 8.06.1917). … wenn die Reichen auch ein Teilchen vom Getreide im Magazinambar bekommen hätten… (DK., 29.09.1917). Das Getreide soll requiriert und in die Gemeindeambaren gefahren werden (DK., 22. 12. 1917). Левая позиция гибридных композитов этого типа может быть представлена также именами собственными. Такие образования, как правило, широко употребительны и обозначают названия улиц, площадей: Wir anderen trafen uns auf dem Pokrowa-Platz (DK., 24.03.1918). Ecke Prämaja- und Ambarenstraße (DK., 17.03.1918). Как видно из приведённых примеров, русское заимствование выполняет функции как определяющего, так и определяемого компонента, при этом доминирует второй тип. Очевидно, что русские компоненты гибридных композитов облегчают их освоение немцами-колонистами. Это связано с тем, что новизна чужого, иноязычного слова частично „снимается“, если носителю языка известны какие-либо структурные аналоги соответствующих обозначений, понятна словообразовательная форма, если возможны ассоциации с ранее известными словами того же или иного этимологического плана. Особый случай проявления словообразовательной активности заимствованных слов в языке-рецепторе представляют сложные существительные, состоящие из двух заимствованных из русского языка основ: Bei den Wahlen in die Wolostsemstwo haben überall die wirtschaftlich Schwachen (Landlose und Landarme) sich zusammen geschart, … (DK., 8.11.1917). В отличие от описанных выше гибридных композитов данное сложное слово образовано исключительно из материала русского языка, в частности из заимствованных основ существительных die Wolost и die Semstwo и является результатом „смысловой обработки“ русского словосочетания волостное земство. При этом немецкое слово образовано по типично немецкой словообразовательной модели, в соответствии с чем словосочетание русского языка „прилагательное + существительное“ было преобразовано в сложное существительное. Этот факт свидетельствует о том, что каждая из указанных лексических единиц настолько хорошо была усвоена немцами-колонистами, что стало возможным их сочетание в сложном слове даже в отсутствие немецкого компонента. Итак, из проведённого анализа следует, что гибридные композиты в текстах исследуемой газеты образованы путём словосложения и состоят частично из русских и немецких компонентов. Для верификации полученных данных использовалась газета «Nachrichten» 1925 г. (200 газетных полос), также издававшаяся на территории немецких колоний. Анализ указанных газетных материалов подтверждает распространённость подобных гибридных композит: Noch wird die Kooperation und unser Kreditsystem von den Kulakenschichten als eine Masse zur materiellen Kräftigung ihrer selbst ausgenützt [N., 4. 10. 1925]. При этом в роли русского компонента выступают как лексемы, обозначающие типично российские реалии, например die Kulaken, так и лексические единицы, имеющие эквивалент в немецком языке: Groß- und Klein-Handel sind nur im „Winsyndikat“ zu bekommen [N., 4. 10. 1925]. Ср. Weinsyndikat (винный синдикат). В заключении следует отметить, что проведённый анализ подтверждает общность процессов образования гибридных композит в немецком языке как в условиях опосредованного, так и непосредственного языкового контакта. Библиографический список
Е. В. Полянина Педагогический институт Саратовского госуниверситета СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПРОИЗВОДНЫХ ГЛАГОЛОВ С МЕТАФОРИЧЕСКОЙ МОТИВАЦИЕЙ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКОВ) Статья посвящена одной из актуальных проблем теории словообразования – непрямым мотивационным отношениям между производным и производящим словами. В статье рассматриваются структурно-семантические особенности глаголов русского и немецкого языков с метафорической мотивацией. Семантика производного слова давно является объектом пристального внимания лингвистов. Структурно-семантический подход при описании единиц словообразовательного уровня позволил решить многие проблемы дериватологии: четко разграничить синхронию и диахронию в словообразовании, выявить систему словообразовательных типов различных частей речи, вычленить особые комплексные единицы словообразования (цепь, парадигма, гнездо), что послужило еще одним доказательством системности языка и взаимообусловленности всех его единиц. Однако многие проблемы семантических отношений между производным и производящим до сих пор остаются неизученными. В частности, только намеченной (несмотря на большое количество работ, так или иначе касающихся этого вопроса) следует признать проблему непрямых мотивационных отношений в словообразовании. Большинство исследователей только констатировали наличие самого факта, некоторыми из них были сделаны попытки создать классификацию типов семантической связи между производным и производящим [Лопатин 1975; Ермакова, Земская 1991; Улуханов 1992; Ширшов 1995]. Все многообразие типов можно свести к трем основным: а) производное усваивает и прямое и переносное значение производящего: змея «пресмыкающееся» и перен. «коварный человек» – змеиный «относящийся к змее» (змеиная кожа) и перен. «коварный, злобный» (змеиная улыбка); б) производное усваивает только переносное значение производящего: змея перен. в знач. нареч. змеёй «образуя извивы, зигзаги» – змеистый «напоминающий движущуюся змею; извилистый» ; в) переносное значение образуется непосредственно в производном: крыло «орган летания (у птиц, насекомых)» – окрылить «привести в состояние душевного подъема; воодушевить». [См.: Козинец 2000]. Наибольший интерес представляет последний тип отношений, и не только тем, что семантика производящего причудливо видоизменяется в производном, но и потому, что он менее всего изучен. По этой причине в литературе употребляются самые разные термины для обозначения подобных семантических отношений:
Термин «частичная метафора», на наш взгляд, не совсем удачен, поскольку метафорический перенос происходит в пределах одной лексемы. То есть переносное значение обязательно предполагает наличие прямого значения, а с точки зрения лексикологии у слов типа обезьянничать, съежиться, змеевик и др. и имеется только прямое значение. Следовательно, термин метафора из лексикологии не совсем обоснованно переносится в словообразование. Поэтому наиболее адекватно отражающим суть данного явления мы считаем термин метафорическая мотивация (В.В.Лопатин). В настоящей статье исследуются метафорически мотивированные глаголы, образованные приставочным, приставочно-суффиксальным и приставочно-постфиксальным способами. Такое сужение исследования вызвано, во-первых, его сложностью и объёмностью, а во-вторых, тем, что метафорическая мотивация в пределах приставочного и приставочно-суффиксального способов образования имеет свои особенности. 1. Производящее слово – глагол. Мы обнаружили, что метафорическая мотивация не характерна для внутриглагольного словообразования. Наш материал представлен 8 приставочными и 12 приставочно-постфиксальными дериватами: вздуть, взыграть, взвинтить, начхать, намахать, огреть, уесть, уломать; вжиться, вляпаться, втесаться, доиграться, зарваться, зашиться, зазеваться, зарапортоваться, надругаться, надраться, нарезаться, уходиться. В немецком языке подобные производные встречаются также крайне редко: sich einleben (вжиться), entgehen (избежать), veranlassen (побуждать), verdrehen(вывихнуть), durchfallen (провалиться на экзамене), durhhalten (выдержать, продержаться до конца), durchsetzen (настоять на чём-либо, добиться чего-либо), verpassen (пропустить, упустить) – всего 12 единиц. Семантическая связь между членами словообразовательной пары в большинстве случаев очень слабая: значение производного базируется на потенциальных семах производящего или опирается на его ассоциативное окружение: Махать. Делать движения, взмахи по воздуху. – Намахать. Разг. Написать, нарисовать быстро и небрежно. Переносное значение образовалось за счет актуализации потенциальной семы «руки» производящего; Ломать. Сгибая, перегибая или ударяя с силой, разделять на части, куски. – Уломать. «с трудом уговорить, убедить, согласиться на что-л.» Метафорический перенос базируется на периферийной семе «прилагая усилия» исходного глагола; Резать. Прост. Употребляется вместо многих глаголов для выражения быстрого, энергичного действия. – Нарезаться. Прост. Напиться пьяным. В основу переносного значения кладется сема «интенсивность», которая в производном глаголе трансформируется в семантический признак «чрезмерно/слишком». Подобный тип метафоры С.Б. Козинец относит к так называемым экспрессивным метафорам, «которые характеризуются слабой, практически не ощутимой семантической связью с прямым значением». Многие глаголы подобного типа имеют «десемантизированные основы, семантика которых неопределённа, расплывчата, … конкретизатором значения может выступать префикс: высадить «выбить,, выломать сильным ударом» [Козинец 2004:130]. Однако не только у подобных глаголов, но и во многих других случаях основную смысловую нагрузку в производном несет на себе формант. При этом семантика производного подчинена значению словообразовательного типа: доиграться «легкомысленным, неосторожным поведением довести себя до неприятностей» (ср.: вертеться, допрыгаться, добегаться, дошалиться); надраться «напиться пьяным» (напиться, нарезаться, налимониться ); уесть «уязвить замечанием, репликой» (уколоть, уязвить); проморгать «упустить, не заметить» (прозевать, пропустить, проворонить, прошляпить); разъедать «нарушать целостность чего-л.» (разрушать, раздирать, разрывать). Как видно из примеров, смысловую поддержку метафорически мотивированным глаголам оказывают, прежде всего, слова сниженного употребления, поскольку подобные глаголы в большинстве случаев относятся к разговорной или просторечной лексике. Анализируемые глаголы в большинстве случаев выступают как экспрессивные синонимы к словам литературного языка: вломить – избить, просадить – потратить, возродить – восстановить. При этом синонимия часто обусловливается и поддерживается значением префикса или конфикса, одинакового для членов синонимического ряда: взвинтить – возбудить, издержать – истратить, намахать – написать, подмахнуть – подписать, предвосхитить – предугадать, угрохать – убить, надраться – нарезаться – напиться и т.д. 2. Производящее слово – существительное. Отсубстантивные глаголы с метафорической мотивацией характеризуются – в общей массе – невысоким словообразовательным потенциалом: в большинстве случаев глагол образует парадигму из одного-двух членов, однако их потенциал гораздо выше, чем у глаголов, усваивающих переносное значение. Семантика производящего редко передаётся дальше второго шага. Данная группа в русском языке представлена незначительным количеством производных слов, однако это не означает, что метафорическая мотивация – редкость среди отыменных глаголов: она в значительной степени распространена среди суффиксальных производных (ср.: собачиться, ишачить, попугайничать, цыганить, змеиться, лисить, ежиться и др.). В немецком языке, напротив, нами выявлено большое количество приставочных производных с метафорической мотивацией. Например: vertieren (звереть), verknöchern (закостенеть), versteinern (окаменеть), durchwamsen (отколотить, вздуть), herfallen (взъесться, рассердиться), verschleiern (завуалировать), beflügeln (окрылить), sich schlängeln (змеиться). В процесс метафорической мотивации вовлекаются существительные самых разных семантических объединений (человек, животные, предметы быта, вещества, природные явления и др.). Однако образованные от них глаголы таким разнообразием не обладают. Мы сгруппировали их в четыре смысловых объединения:
Таким образом, возникли семантические объединения производных слов, предполагающие некоторую оценку действия, чаще негативную, которая изначально ориентирует метафорически мотивированные производные на стилистическую окрашенность. Семантическая связь между производным и производящим становится более зримой, поскольку глагол вовлекает в свое денотативное пространство семантику существительного, поэтому значение производного может быть описано через сравнение с производящим существительным: обабиться. Прост. Стать излишне чувствительным, бесхарактерным, мелочным (подобно бабе); угнездиться. Разг. Поместиться в тесном месте (подобном гнезду); обездушить. Сделать бездушным, нравственно опустошенным (как будто лишить кого-н. души); окрылить. Привести в состояние душевного подъема (словно у кого-н. выросли крылья); окрыситься. В раздражении, в злобе наброситься на кого-л. (подобно крысе). В данном случае в основу сравнения закладывается не сам предмет, а наши представления о нем – коннотации: крысе приписываются такие качества, как злоба, раздражительность. Однако описание значения производного с помощью сравнительных кванторов как, будто, словно, подобно и др. не всегда возможно. Ср.: раздраконить. Прост. Сильно изругать; выкаблучиваться. Прост. Ломаться, выпендриваться; огорошить. Разг. Поразить, озадачить чем-л. неожиданным; ошеломить. В приведенных словах практически отсутствует семантическая связь с производящим (если только не выстроить цепь всевозможных ассоциаций: дракон – зло, жестокость – раздраконить). Подобные смысловые отношения получили наименование «условная мотивация» [Ермакова, Земская 1991; Rammelmeyer 1988], или «экспрессивная мотивация» [Улуханов 1992]. Дальнейшее изучение производных глаголов с метафорической мотивацией позволит, на наш взгляд, выявить и другие особенности в их структурно-семантическом взаимодействии с производящими. Литература: 1. Гак, В.Г. Метафора: универсальное и специфическое [Текст] /В.Г. Гак // Языковые преобразования. – М., 1998, С. 480-497. 2. Ермакова, О.П., Земская, Е.А. К уточнению отношений словообразовательной производности [Текст] / О.П. Ермакова // Russian Linguistics. Вып. 15, 1991. 3. Козинец, С.Б. Формирование переносных значений в отглагольных словообразовательных гнёздах (лексико-семантическое поле «деятельность»): [Текст]/ Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Саратов, 2000. 4. Козинец, С.Б. Частичная метафора в русском языке [Текст] / С.Б. Козинец // Предложение и слово: Межвузовский сборник научных трудов. – Саратов, 2002. 5. Козинец, С.Б. Экспрессивная глагольная метафора в русском языке [Текст] / С.Б. Козинец // Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты. Материалы 4-й Всерос. науч. конф. – М.-Пенза, 2004. 6. Лопатин, В.В. Метафорическая мотивация в русском словообразовании [Текст]/ В.В. Лопатин // Актуальные проблемы русского словообразования. – Ташкент, 1975. 7. Улуханов, И.С. О степенях словообразовательной мотивированности [Текст] / И.С. Улуханов // Вопросы языкознания. – 1992. – № 2. 8. Ширшов И.А. Типы словообразовательной мотивированности [Текст] / И.А. Ширшов // Филологические науки. – 1995. – № 1. 9. Rammelmeyer, A. Emotion und Wortbildung. Untersuchungen zur Motivationsstuktur der expressiven Wortbildung in der russischen Umgangssprache // Gattungen in den slavischen Literaturen. Beiträge zu ihren Formen in der Geschichte. Festschrift für Alfred Rammelmeyer. Köln-Wien, 1988. 10. Schippan, Th. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache. Tübingen, 1997. 2. Языковая личность и речевая коммуникация И.Н. Артамонова Педагогический институт Саратовского госуниверситета ДРАМАТИЧЕСКИЙ ТЕКСТ В ДИСКУРСИВНОМ КОНТЕКСТЕ В последние несколько десятилетий в лингвистике широко рассматривается круг вопросов, касающихся изучения текста. При этом понятие "текст" все чаще противопоставляется понятию "дискурс". Вопрос о разграничении данных понятий рассматривается многими отечественными и зарубежными лингвистами. Вслед за Е.С. Кубряковой, мы придерживаемся точки зрения, что текст следует рассматривать "как набор определенных лингвистических форм в составе определенного отрезка речи в совокупности с их интерпретацией, которые не изменяются в контексте". "Дискурс противопоставляется тексту как отрезок речи в "действии", приобретающий определенное значение для своего пользователя в контексте, использующийся говорящим в определенных целях, при определенных обстоятельствах и в определенном смысле. Дискурс является связным отрезком речи" [Кубрякова 1999: 188]. Дискурс – более широкое понятие, чем текст, это одновременно и процесс языковой деятельности, и ее результат – а результат и есть текст. Текст может трактоваться как дискурс тогда, когда он реально воспринимается и попадает в текущее сознание воспринимающего его индивида [Фундаментальное направление… 1997: 5]. В ходе данного исследования мы попытаемся доказать правомерность рассмотрения текстов драматических произведений с дискурсивной точки зрения. В этой связи, особенно значимыми нам представляются положения о связности дискурса, о необходимости изучения дискурса в тесной связи с социальными и эксралингвистическими контекстами и о тексте как основной форме существования дискурса. Материалом исследования послужат пьесы австрийского драматурга и писателя Томаса Бернхарда, в творчестве которого, на наш взгляд, наиболее широко представлено большинство тенденций современной западно-европейской драматургии. Как известно, драматическое произведение представляет собой организованный автором цельный действенный акт, объединяющий целенаправленные деятельности персонажей. Конкретные действенные акты предполагают соединение действия физического и речевого. Поэтому драматическое действие одновременно является дискурсом, то есть сопряженными коммуникативными деятельностями. Совокупная коммуникативная деятельность персонажей представляет собой драматический дискурс, развертывающийся по заданным автором для каждого персонажа прагматическим сценариям и складывающийся из последовательных коммуникативных действий. Драматическое произведение строится, как правило, в форме макродиалога между двумя и более персонажами. Понятие «диалог» чрезвычайно близко к понятию "дискурс". Дискурс, как и любой коммуникативный акт, предполагает наличие двух фундаментальных ролей – говорящего (автора) и адресата. При этом роли говорящего и адресата могут поочередно перераспределяться между лицами – участниками дискурса; в этом случае говорят о диалоге. Если же на протяжении дискурса (или значительной части дискурса) роль говорящего закреплена за одним и тем же лицом, такой дискурс называют монологом. В большинстве пьес Томаса Бернхарда несмотря на наличие нескольких персонажей, повествование строится преимущественно в форме длительных монологов одного из них, которые иногда занимают несколько страниц и изредка прерываются краткими репликами других действующих лиц или авторскими ремарками. Говорить о драматическом произведении как о дискурсе позволяет и тот факт, что дискурс включает паралингвистическое сопровождение речи (мимику, жесты) [Языкознание. БЭС 2000: 137]. Эксатралингвистический фактор играет большую роль в драматических текстах. Действующие лица пьес не просто разговаривают друг с другом, они также передвигаются в пространстве, используют различные жесты, мимику. Паралингвистическое сопровождение речи находит отражение в ремарках автора. К примеру, в пьесе "Der Weltverbesser" (“Спаситель человечества”) Т. Бернхард в своих ремарках подробно описывает действия каждого персонажа, прерывая таким образом их речь. WELTVERBESSER streckt beide nackten Beine so weit als möglich aus, während er in einem Buch liest... klappt das Buch zu und schaut umher... schlägt das Buch wieder auf und liest... wirft das Buch so weit als möglich weg, sinkt in sich zusammen... wirft das Buch weg und legt die Hände in den Schoß mit gesenktem Kopf...[Bernhard 1988: 119-121]. Действия Спасителя человечества, описанные в ремарках, дают возможность читателю понять постоянно меняющиеся чувства и настроения данного персонажа в разные моменты повествования. В зависимости от настроения, действующее лицо то спокойно читает книгу, то закрывает ее, а затем снова открывает, то далеко бросает ее. Таким образом, драматический текст включает паралингвистическое сопровождение речи и, следовательно, является дискурсом. Кроме того, дискурс – это не только "данность текста", но и некая стоящая за этой "данностью" система, прежде всего грамматика [Степанов 1997: 37]. Согласно концепции, восходящей к Э. Бенвенисту, дискурс не является простой суммой фраз, при его рождении происходит разрыв с грамматическим строем языка [Отье-Ревю 1999: 124]. Ю.С. Степанов определяет дискурс как "язык в языке", который существует, прежде всего, и главным образом в текстах, но таких за которыми встает особая грамматика, особый лексикон, особые правила словоупотребления и синтаксиса, особая семантика [Степанов 1997: 44]. В этой связи, интересными нам представляются структура и языковая фактура пьес Томаса Бернхарда. Автор обходится без знаков препинания: ведь и в разговоре нет никакой пунктуации. В качестве примера приведем отрывок из пьесы "Vor dem Ruhestand" («На покой»): |
Похожие:
 | Фгбоу впо «сгу имени Н. Г. Чернышевского» Балашовский институт (филиал), кандидат филологических наук |  | ... |
| | Материалы докладов III международной он-лайн конференции «Иностранные языки в контексте межкультурной коммуникации» | |
| Материалы докладов III международной он-лайн конференции «Иностранные языки в контексте межкультурной коммуникации» | | Изготовление наноалмазографитового материала методом разложения паров этанола в свч плазме с эцр |
| Производственная практика проходит во 2 семестре обучения. Продолжительность практики составляет 4 недели | | Производственная практика проходит во 2 семестре обучения. Продолжительность практики составляет 4 недели |
| Производственная практика проходит в 3 семестре обучения. Продолжительность практики составляет 6 недель | | Российской Федерации об образовании, Уставом и локальными нормативными актами федерального государственного бюджетного образовательного... |