Глава 3. Типология участников протестного движения
§3.1. Роль социальных онлайн-сетей для участников протестных движений
Роль социальных медиа становится критичной при организации различных массовых мероприятий как общественно-политического характера, так и профессионального и культурного. Социальные медиа помогают донести информацию до большого числа участников за крайне ограниченный период времени и фактически при нулевых затратах ресурсов: требуется лишь доступ в интернет и регистрация на определенных платформах.
Нами было решено исследовать роль социальных онлайн сетей для участников российских общественно-политических движений на примере акций «Оккупай», проходивших в мае 2012 года в Москве.
Акция «Оккупай Абай» проводилась внесистемной российской оппозицией и проходила в период с 8 по 16 мая 2012 года, начавшись фактически сразу же после инаугурации президента Владимира Путина. Такое название акция получила из-за того, что протестующие создали лагерь около памятника Абаю Кунанбаеву на Чистых Прудах в Москве. Слово же «#Оккупай» было использовано по аналогии с левым движением США «Occupy Wall Street», декларирующего в качестве своих целей борьбу с безработицей и несправедливой политикой действующих финансовых институтов.
Следует отметить, что координация действий протестующих осуществлялась через социальные сети Twitter, Facebook и «Вконтакте». В частности, на микроблоггинговой платформе Twitter было размещено более 100 тысяч твиттов с хэштегом #ОккупайАбай и эта тема стала самой популярной в российском сегменте Twitter. Многие из них касались непосредственно жизни в лагере, но большинство было посвящено поддержке оппозиционеров: «Тем, кто на #ОккупайАбай - аудиокнига "От диктатуры к демократии" Джина Шарпа», «Великая история ненасильственного сопротивления в России очень впечатляет. #ОккупайАбай», «У #ОккупайАбай всего 3 требования. 1. Освобождение Навального. 2. Освобождение Удальцова. 3. Демократия в России», «Услышав о возможном разгоне на #ОккупайАбай стали очень быстро стекаться люди. Нас все больше и больше» и т.д.
15 мая 2012 года Басманным судом было принято решение о ликвидации несанкционированного лагеря, и утром 16 мая лагерь был закрыт. После этого оппозиция создавала аналогичные лагеря на Кудринской площади и около памятнику Булату Окуджаве на Арбате, которые также носили названия «#ОккупайКудринская» и «#ОккупайОкуджава». Тем не менее, количество участников с каждым новым перемещением падало. Так, если в самом начале функционирования лагеря на Чистых прудах количество участников достигало 3 тысяч и не опускалось ниже 400-500 человек, то в лагерях на Кудринской площади и около памятника Окуджаве на Арбате насчитывалось всего несколько десятков человек.
Все лагеря оппозиционеров, в особенности лагерь на Чистых прудах, были хорошо организованы. Участники быстро распределили между собой обязанности (сбор мусора и его утилизация, доставка пищи и воды в лагерь и их распределение, сбор пожертвований, оборудование лагеря спальными принадлежностями, разработка собственной газеты, организация показа кинокартин и т.д.)173.
Большую роль в самоорганизации и координации жителей лагеря, разумеется, играли современные электронные средства передачи информации. У многих участников были сотовые телефоны и планшеты, посредством которых они взаимодействовали друг с другом в социальных сетях, служивших площадкой для обмена данными. В данной связи следует особо подчеркнуть, что участники ставили своей задачей не только непосредственный обмен информацией друг с другом, но и создание своеобразной «базы знаний», в которой содержалась информация о необходимых продуктах и услугах. Таким образом, фактически любой желающий мог бы получить информацию о задачах, требующих решения, и выполнить необходимую функцию.
Разные участники лагеря оценивали роль социальных медиа принципиально по-разному. В ходе настоящего исследования были проведены полуформализованные интервью с двенадцатью участниками лагеря (10 мая – в лагере «Оккупай Абай», 18 мая – на «Оккупай Кудринская» и 25 мая на «Оккупай Окуджава»). Кроме того, были зафиксированы некоторые наблюдения во время нахождения в лагере. Далее представлена авторская типологизация участников протестного лагеря, проведенная на основе интервью. Основным критерием типологизации являлось отношение респондентов к роли социальных медиа в протестном движении.
Первый тип участников, которых мы можем охарактеризовать как интернет-скептики, которые полагают, что Интернет в целом и социальные медиа в частности не играют существенной роли при организации протестного движения и мобилизации участников. По представлению интернет-скептиков, люди самоорганизуются посредством взаимодействий со своими близкими друзьями и единомышленниками, также они получают информацию из средств массовой информации. Сразу следует отметить, что интернет-скептиков в лагере было совсем немного, причем все они были жителями лагеря и круглосуточно находились на его территории.
Большинство интернет-скептиков относятся к старшему поколению, чаще всего это люди после 50 лет. Так автор настоящей работы провел беседу с пятидесятилетним жителем Астрахани, на протяжении длительного периода оказывающего поддержку кандидату в мэры Астрахани Олегу Шеину, а после начала протестов приехавшего в Москву для поддержки оппозиционеров. По словам интервьюируемого, он не зарегистрирован ни в одной из социальных онлайн сетей, и, более того, даже не имеет компьютера и, соответственно, электронного почтового ящика. Работа интервьюируемого связана с физическим трудом и он не испытывает ни необходимости ни потребности в современных информационно-коммуникационных технологиях. Основным каналом получения информации для него служит радио (преимущественно либерально настроенное «Эхо Москвы») и друзья. Телевидение, по словам интервьюируемого, полностью контролируется государством и неинтересно в качестве канала получения информации. В то время, как ряд радиостанций предлагает интересные ему передачи.
Вместе с тем, следует подчеркнуть, что информационные технологии все же оказывают существенное влияние на жизнь интернет-скептиков. Все они активно пользуются сотовыми телефонами и обмениваются SMS-сообщениями со своими соратниками.
Следует отметить, что к числу таких людей относятся не только представители старшего поколения, но и молодые люди, в частности, с автором настоящего диссертационного исследования беседовала девушка 18 лет, которая отметила, что социальные медиа неважны для протеста: «Про соцсети говорят слишком много, на самом деле они значат гораздо меньше» (№1, жен., 18 лет). Тем не менее, интервьюируемая отметила, что эти сайты используются для распространения информации и оказываются весьма удобными инструментами для выполнения данной функции, а так как материалы открытого доступа могут быть использованы не только сторонниками оппозиции, но и властными структурами, то польза от обсуждений в социальных медиа оказывается весьма неочевидной. Стоит отметить, что аналогичный взгляд на роль социальных медиа высказывал и Морозов174. По словам исследователя, в авторитарных государствах (в качестве примера им приводилась Белоруссия) социальные медиа являются не столько инструментом самоорганизации граждан, сколько средством контроля за участниками виртуального сообщества.
Тем не менее, подобная открытость социальных медиа может быть использована и принципиально иначе. В связи с этим интервьюируемая также поделилась примером – оппозиционеры специально создали обсуждение на открытой платформе, доступной для мониторинга силовыми структурами, заранее договорившись не посещать митинг. В итоге в российской социальной сети «Вконтакте» появилась тема, посвященная массовому выступлению, привлекшая внимание силовиков, однако когда на место предполагаемого митинга приехали полицейские, они встретили лишь около десятка оппозиционеров, не предпринимавших никаких попыток выступать или митинговать.
По оценкам автора настоящего диссертационного исследования, участники оппозиционного лагеря, которых можно отнести к типу интернет-скептиков, зачастую являлись постоянными жителями лагеря – они спали в спальных мешках на площадях, питались в пределах лагеря и обычно не отлучались оттуда надолго. Таким образом, взаимоотношения внутри лагеря (которые, в соответствии с терминологией Грановеттера могут быть интерпретированы как «сильные связи») поддерживались традиционными способами – межличностной коммуникацией, в то время, как «слабые связи» - контакты с незнакомыми участниками лагеря и взаимодействия с людьми, находящимися на существенной дистанции – могут поддерживаться с помощью мобильных устройств. Аналогично происходило и с влиянием на средства массовой информации – интернет-скептики его фактически не оказывали.
Кроме того, в соответствии с дихотомией Зигеля, интернет-скептиков можно отнести (в большинстве своем) к внутренне мотивированным участникам протеста. Так как их решение принималось преимущественно на основе личных убеждений.
Второй выявленными нами тип – активные интернет-пользователи. Они являются полной противоположностью интернет-скептикам и роль как интернет-инструментов в целом, так и социальных медиа в частности, в их жизни очень существенна. Стоит отметить, что доля таких участников в оппозиционном лагере достаточно велика. Однако подавляющее большинство активных-интернет пользователей не проводят в лагере много времени – они периодически появляются там для общения со своими соратниками.
Основными каналами получения информации активных интернет-пользователей по их словам являются социальные сети Facebook, Twitter и «Вконтакте» - они следят как за новостями, публикующимися в профильных сообществах и группах, а также подписаны на обновления страниц известных оппозиционеров. Например, они нередко обсуждали Twitter-посты одного из лидеров протестного движения – Алексея Навального и размещенные там фотографии. По словам одного из интервьюируемых, роль ключевого средства массовой информации играют социальные сети: «Твиттер – вот мое главное СМИ. Я читаю Твиттеры ленты.ру [Lenta.ru], Навального [Алексей Навальный], Яшина [Илья Яшин] и т.д. Фейсбук [Facebook] – это скорее социальная сеть для коллег и профессионального общения, а «Вконтакте» - это друзей, приятелей и отдыха», - отметил один из интервьюируемых (№5, муж., 27 лет). При этом молодой человек отметил, что на профилях в социальных сетях Facebook и «Вконтакте» он избегает размещения информации, связанной с его политической позицией. «Я нигде не пишу, что я хожу на Болотную площадь и сижу в лагере на Кудринской. Это мое личное дело», - отметил интервьюируемый.
Практически обязательным условием принадлежности участника протестного движения к данному типу является наличие у него смартфона или планшета, позволяющего поддерживать коммуникацию через социальные онлайн сети или микроблоггинговые платформы с другими людьми.
Следует отметить, что, несмотря на то, что среди участников этого типа встречаются люди самого разного возраста, тем не менее, большинство из них все же молодые люди, занятые работой по найму в различных коммерческих организациях.
Типы связей, возникающие между активными интернет-пользователями можно охарактеризовать как «умеренно слабые». Эти люди активно заводят новые знакомства с различными участниками лагеря – добавляют их в «друзья» в социальные медиа Facebook и «Вконтакте», однако из-за большого количества связей, возникает сложная задача, связанная с их поддержанием. Безусловно, находиться в постоянном контакте с огромным количеством людей у активных интернет-пользователей нет возможности, тем не менее, при необходимости они могут активизировать связь в том числе и через социальные медиа, и вступить в контакт с нужным человеком.
Третий тип – умеренно активные интернет-пользователи. Большинство из участников этого типа не являются активными пользователями социальных меди, тем не менее, обычно они зарегистрированы в социальных онлайн сетях «Вконтакте» и Facebook, но используют эти платформы исключительно в качестве инструмента коммуникации со своими друзьями и знакомыми, а не для обсуждения общественно-политических мероприятий. Наиболее значимым каналом получения информации для этих участников являются онлайн медиа (Lenta.ru, Newsru.com, rbc.ru, slon.ru, gazeta.ru, Грани.ру). По оценкам одного из участников лагеря, отнесенного нами к умеренно активным интернет пользователям: «Социальные медиа доносят информацию слишком обрывочно и для того, чтобы понять, что происходит в стране, мне бы пришлось потратить не один час, бродя по форумам. На новостных сайтах я читаю главные новости за пять-десять минут» (№6, муж., 37 лет).
В данном контексте следует также отметить уверенность пользователей в том, что «новостные сайты» преподносят достоверную актуальную информацию, которая может быть охарактеризована, как феномен доверия сетевым СМИ, подчас ничем не подкрепленного.
Умеренно активных-интернет пользователей от активных отличает еще и активность генерации собственного контента в социальных медиа. Так умеренно активные участники достаточно редко размещают фотографии с мероприятий и личные заметки. «Я не привык что-то писать для общего просмотра, мне интереснее читать чьи-то записи» (№6, муж., 37 лет), - отметил один из участников исследования. Он также подчеркнул, что готов делиться интересующими его записями в социальных сетях. В свою очередь активные интернет-пользователи выражали куда большую готовность размещать фотографии и свои личные замечания в социальных сетях.
По Зигелю оба типа «интернет-пользователей» оказались мобилизованы преимущественно по внешнему механизму. Так как значительное влияние на них оказали социальные медиа, сочетающие в себе как фактор медиа, так и фактор социальных сетей.
Таким образом, на основании наблюдений и серии интервью, проведенных с участниками оппозиционных лагерей на Чистых прудах, Кудринской площади и Арбате, нам удалось выявить три принципиально различных типа практик использования социальных медиа для получения информации и самоорганизации. Это интернет-скептики, активные интернет-пользователи и умеренно активные интернет-пользователи.
Причем активные интернет-пользователи и умеренно активные интернет-пользователи являются жителями Москвы и Подмосковья – они периодически приходят на площадь в свободное от работы время. При этом интернет-скептики в большинстве своем жители лагеря – это в редких случаях коренные москвичи, выступающие таким образом против результатов выборов и политики действующей власти, но, чаще всего, это приехавшие из регионов оппозиционеры-активисты.
Социальные медиа в лагере выступали в качестве инструмента поддержания слабых связей и коммуникации с внешним миром. Большую роль социальные онлайн сети играли и в качестве средства позиционирования лагеря в СМИ – преимущественно из Twitter и Facebook СМИ черпали информацию о действиях оппозиционеров и их планах. В то же время для поддержания сильных связей социальные медиа оказались малопригодны.
§3.2. Типологизация участников оппозиционных онлайн сообществ в соответствии с их практиками использования социальных онлайн-сетей
Несмотря на большое количество работ, посвященных роли социальных онлайн-сетей в протестных движениях в целом и в российском протесте в частности, мало кто из исследователей поднимал вопрос о роли самих социальных медиа в протестном движении и практиках использования социальных онлайн-сетей протестующими.
Настоящее авторское исследование состоит из двух частей. Основным методом сбора первичной информации являлся закрытый онлайн опрос, проведенный в группах «Мы были на Болотной площади и придем еще» в социальной сети Facebook и группе «Сообщество протестных маршей» в социальной сети «Вконтакте» (4-11 сентября 2012 года). Всем участникам была предоставлена возможность оставить адрес электронной почты, и на втором этапе (сентябрь-декабрь 2012 года) были проведены личные полуформализованные интервью.
В онлайн опросе приняло участие 137 респондентов, а интервью были проведены с двенадцатью участниками исследования.
Результаты данных онлайн опросов обработаны с использованием методов математической статистики (частотный анализ распределений ответов и кластерный анализ).
Настоящее исследование является разведывательным (Ядов, 2007), так как об объекте исследования имеется самое смутное представление и социолог не в состоянии определить генеральную совокупность, и, следовательно, выделить репрезентативную выборку. Следует отметить, что для исследования виртуального пространства на данном этапе в целом характерны как раз поисковые разведывательные исследования.
Изначально вопрос вызвала мотивация респондентов к регистрации в различных (контентных и контактных) социальных медиа. К контактным ресурсам традиционно относят те сайты, на которых пользователи налаживают личные контакты друг с другом (Facebook, «Вконтакте», «Одноклассники», «Мой Круг», «Мой Мир», LinkedIn), а к контентным – платформы, используемые преимущественно для получения информации (YouTube, Twitter, LiveJournal, LiveInternet). Как отмечается в работе Тсе175, люди регистрируются в контактных социальных сайтах, к которым можно отнести Facebook, «Вконтакте» и «Одноклассники» преимущественно для реализации двух потребностей: упрощенного «социального поиска» и «саморепрезентации». Действительно, эти две функции могут быть с легкостью выполнены в рамках социальных сетей. Поисковая система позволяет найти интересующего человека в кратчайшие сроки, а через личный профиль участник ресурса сможет представить себя в нужном свете. Специалисты по психологии социальных медиа также отмечают два мотива участия на подобных платформах, частично пересекающиеся с «саморепрезентацией»: это желание быть причастным к чему-либо, а также возможность представить свою идентичность176. В то же время к контентным социальным медиа (Twitter, YouTube) участники присоединяются преимущественно из-за возможности оперативного получения информации. Так, Жао (Zhao, 2009) выделяет следующие мотивации участников социальной сети Twitter: возможность получения информации в режиме реального времени, краткость и удобство формата предоставления данных.
В ходе анализа полуформализованных интервью выяснилось, что одним из основных стимулов для регистрации в контактных социальных медиа стало участие в них друзей и знакомых респондентов. «Одноклассники вдруг стали спрашивать -- а ты есть ВКонтакте? Давай, регистрируйся! Раза с десятого я согласился» (№11, м., 20 лет), «Друзья сыграли тут самую главную роль. Любая из этих штук появилась раньше у кого-то из моих друзей» (№1, м., 18 лет), «Стимулом для регистрации стало сначала присутствие там друзей, затем возможность общения с людьми из других городов» (№3, стр. 1, 25 лет), - отмечают участники интервью.
Ключевым мотивом для участия в контентных сетях стало желание получать актуальную информацию в оперативном порядке или же делиться своим контентом. «Зарегистрировался Twitter, потому что интересно читать разных людей» (№10, м., 24 года), «В Твиттере зарегистрировался по собственной инициативе, чтобы не загромождать аккуратную вконтактовскую страничку всякими короткими глупостями» (№7, м., 20 лет). Показательно, что «друзья», играющие высокую роль при регистрации в контактных сетях, практически не упоминались респондентами при обсуждении контентных сайтов. Это может свидетельствовать о том, что Twitter (наиболее известная контентная сеть) не является на данном этапе в нашей стране эффективным и востребованным инструментом межличностного общения и поддержания сильных и слабых связей.
Основной задачей исследования было выявление роли социальных медиа в жизни участников протестных сообществ и типологизация участников в соответствии с их практиками использования ресурсов. Для этого респондентам было предложено отметить, какие задачи они чаще всего реализуют с помощью социальных медиа: общение с друзьями и близкими (поддержание сильных связей), общение со знакомыми (поддержание слабых связей), получение информации или генерация собственного контента. Участники исследования могли выбрать от 1 до 4 вариантов ответа на этот вопрос.
Базируясь на результатах опроса, был проведен кластерный анализ методом k-средних177 (Рисунок 11). В результате удалось выделить пять типов практик использования социальных интернет-сетей. Следует сразу отметить, что наша оценка является скорее качественной, нежели количественной178.
Рисунок 11. Типы практик использования социальных медиа участниками протестных сообществ по результатам кластерного анализа
Красный – потребители новостей, синий – активные интернет-пользователи, голубой – коммуницирующие только со знакомыми, зеленый – участники, активно генерирующие собственный контент, фиолетовый – поддерживающие связи с ближайшим окружением.
Почти половина респондентов (48%) используют социальные медиа прежде всего в качестве канала получения новостей. Также с помощью этих инструментов поддерживаются взаимодействия с ближайшим окружением и знакомыми (слабые связи). Однако всё же в наибольшей степени социальные медиа используются этой группой для получения новостного контента. Определим эту группу как потребители новостей.
Больше трети участников опроса (37%) можно отнести к активным пользователям социальных медиа. По их собственным оценкам, они используют социальных сервисы для общения с близкими, поддержания отношений со знакомыми и получения новостной информации. Генерация собственного контента для данной группы также характерна, но все же в несколько меньшей степени.
Наряду с двумя большими кластерами нам также удалось выделить и три других, существенно уступающих лидерам по количеству участников, однако в определенной мере отражающие возможные практики использования социальных медиа. Так 6% респондентов следует отнести к пользователям, которые занимаются преимущественно генерацией контента и репрезентацией собственной личности в социальных медиа.
5% участников используют социальные сети практически исключительно для общения, причем преимущественно в качестве инструмента коммуникации с ближайшим окружением. Хотя данные респонденты также частично поддерживают с помощью социальных медиа и слабые связи 4% респондентов используют социальные медиа только для общения со знакомыми – то есть платформы в данном случае оказываются инструментами поддержания слабых связей.
В данной связи также необходимо дополнительно остановиться на контентных возможностях социальной сети «Вконтакте». Так как пользователям разрешено добавлять на свою страницу или в группы данные разного формата (видео, аудио, тексты и изображения) и просматривать все записи в режиме реального времени, социальная сеть стала выполнять фактически функции агрегатора фильмов и музыкальных композиций. В ходе интервью многие респонденты отметили, что большой интерес для них представляет именно эта функция социальной сети. «И музыку слушать, и кино в ВК смотреть удобно» (№7, м., 20 лет), «[использую «Вконтакте»] для прослушивания музыки и просмотра фильмов» (№5, м., 24 года).
Хотя социальные медиа и являются поставщиком информации, далеко не все участники исследования отметили, что в полной мере доверяют информации, полученной из этих ресурсов: «Доверяю я больше соцсетям или СМИ? Так вот, ответ однозначный -- СМИ» (№7, м., 20 лет). В то же время респонденты подчеркивали, что хотя степень доверия к средствам массовой информации и выше, нежели к социальным медиа, «[социальные медиа дают] возможность находится в том информационном поле, которое формирует не правительство или «Березовский», а ты сам и те люди и источники, которых ты сам в это своё поле допускаешь» (№4, м., 29 лет). Другими словами, социальные платформы помогают пользователям максимально персонифицировать контент. Необходимо отметить, что подобные технологии воспринимались социологами с определенной настороженностью. Как подчеркивает Штайншаден в работе «Феномен Facebook»179, социальные сети ведут к зашоренности сознания, а при определенных условиях могут привести и к когнитивному диссонансу – в случае, если друзья или таргетированные сообщения выдают один блок информации, а телевизионные новости или газеты освещают событие принципиально иначе.
Отмечая феномен доверия социальным онлайн-медиа и онлайн-СМИ в частности, так следует отметить отсутствие рефлексии у участников протестного сообщества относительно возможностей фальсификации информации внутри этих ресурсов. Например, онлайн-площадки Грани.ру, «Эхо Москвы», Газета.ру, «New Times» и другие площадки, часто упоминаемые участниками протестных движений, явно тем или иным образом интерпретируют информацию, поэтому не могут быть использованы как каналы получения точных фактов и объективных сведений (Рисунки 12-15 ).
Особый интерес также представляло то, через какие каналы участники протестных сообществ в социальных медиа узнавали о предстоящих митингах. В ходе исследования выяснилось, что подавляющее большинство респондентов (67%) получили информацию из сети «Вконтакте», а социальные платформы Facebook (9%) и Twitter (7%) оказавшиеся на 2 и 3 позициях, существенно отстали от российского ресурса. При этом 6% опрошенных отметили, что они впервые услышали о готовящихся оппозиционных акциях через Интернет-СМИ.
Рисунок 12 Диаграмма, иллюстрирующая через какие каналы, из которых участники протестных движений получили информацию о готовящихся акциях протеста. Размер сегмента отражает востребованность канала.
Рисунок 13 Диаграмма, иллюстрирующая роль социальных медиа в качестве инструмента информирования о политических и неполитических мероприятиях, в соответствии с мнением респондентов. Синие маркеры соответствуют информированности о неполитических мероприятиях, а красные – о политических.
Социальные медиа часто описываются средствами массовой информации как очень эффективные инструменты политической мобилизации граждан. Одна из целей настоящего исследования была выяснить роль социальных медиа как инструмента информационного оповещения и мобилизации участников для участия в политических и неполитических мероприятиях.
Рисунок 14 Диаграмма, иллюстрирующая роль социальных медиа при принятии решения об участии в политических и неполитических мероприятиях, в соответствии с мнением респондентов. Синие маркеры соответствуют роли социальных медиа при принятии решения об участии в неполитических мероприятиях, а красные – в политических.
Рисунок 15 Диаграмма, иллюстрирующая роль социальных медиа в качестве инструмента координации планов с ближайшим окружением, в соответствии с мнением респондентов. Синие маркеры соответствуют координации участия в неполитических мероприятиях, а красные – в политических.
В ходе опроса выяснилось, что социальные медиа оказываются очень востребованными инструментами оповещения о каких-либо политических и неполитических мероприятиях, а молодые люди часто используют их и для координации коллективных действий. И, исходя из структуры социальной сети, ясно, что они используются для оповещения сразу большого числа лиц, возможно не связанного друг с другом напрямую. Так, один из респондентов отметил: «Я использую ВК, если зову неопределённый круг лиц или если давно не виделись (тут ВК вытеснил почту)» (№3, стр. 2, 25 лет).
Тем не менее, вывод о том, что многие участники попадают под влияние своих более активных виртуальных друзей и участвуют в акциях вследствие активности окружения, подтвердился не в полной мере. Это может быть обусловлено нежеланием респондентов признавать, что решения присоединиться к протестным или другим акциям принимаются под влиянием окружения, а не самостоятельно.
Показательно, что качественных различий между мероприятиями политического и неполитического (профессионального и культурного) характера не прослеживается, что наталкивает на вывод о том, что они воспринимаются в целом одинаково. Этот вывод подтверждается и в интервью. «За митингами как раз удобно там {в социальных медиа} следить. И вообще за мероприятиями. Какие-то личные события типа празднования дней рождения -- тоже нет. А вот мероприятия -- митинги, лекции и прочее -- это да» (№7, м., 20 лет).
В последние годы ученые, эксперты и журналисты неоднократно высказывали уверенность в критично высокой роли социальных медиа в политических восстаниях, однако количество исследований, подтверждающих это, было очень невелико. В настоящей работе была предпринята попытка оценить, основываясь на данных авторского исследования, насколько в действительности высока роль социальных медиа в организации протеста и какие практики использования социальными сетями интернет-пространства в наибольшей степени характерны для протестующих.
На основании результатов исследования можно сделать вывод о том, что роль социальных медиа весьма значительно, и, по всей вероятности, в дальнейшем она будет расти. Как отмечается, в частности, в исследованиях российских социологов180, многие митинги были проведены именно вследствие интернет-активности протестующих. На данном этапе социальные платформы используются участниками как инструмент получения информации и средство массового оповещения.
|
