Сценарий выступления на научно-студенческой конференции
Скачать 2.66 Mb.
|
Крымская война: британский след Ещё в начале царствования Екатерины II из государственного бюджета в 19 миллионов миллион золотом уходил на выкуп русских и украинцев, угнанных в Крым и превращённых в рабов. И это было одной из серьёзных причин решения императрицы о включении Крымского ханства в состав Российской империи, Тогда против этого резко выступили Франция (только что забравшая у генуэзцев Корсику) и Пруссия (не так давно отхватившая у австрийцев Силезию). Между тем ни корсиканцы, ни силез-цы французов и пруссаков в полон не уводили. Но если в XVIII веке России лишь грозили войной из-за Крыма, то в следующем столетии она разразилась; на полуостров высадились войска Франции и Англии. Вскоре к ним присоединилось Сардинское королевство (Пьемонт). Из исторической памяти французов и итальянцев Крымская война почти что изгладилась, а вот в британской она оставила глубокий след... О поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями? Во время Ялтинской конференции 1945 года Уинстон Черчилль, приехавший в Крым с дочерью Сарой, попросил показать место, где погиб их предок из рода Мальборо. В своих мемуарах английский политик написал; «Мне захотелось посмотреть поле битвы у Балаклавы. Днём... я побывал там вместе с начальником штабов и русским адмиралом, командующим Черноморским флотом, который получил из Москвы приказ сопровождать меня повсюду... Мы держались с ним робко и тактично... Перед нами простиралась долина, где Лёгкая бригада вела наступление, и мы могли видеть горный кряж, который так доблестно защищали шотландские стрелки. Оглядывая местность, можно было представить себе ситуацию, с которой столкнулся лорд Реглан около девяноста лет тому назад. Мы посетили его могилу утром...». Специалист нашёл неточности в рассказе премьер-министра: командующий флотом находился в то время в госпитале, а сопровождал Черчилля командующий черноморской авиацией; могилы Реглана в Крыму нет, его прах вывезли на родину, осталась лишь памятная доска на месте смерти лорда. Говорят, иностранцы плохо знают российскую историю. Но и мы не слишком хорошо знаем зарубежную -в частности, английскую военную историю. Большинству наших соотечественников мало что говорят имена Веллингтона и Китченера. Мальборо ассоциируется в России с маркой дорогих сигарет. Немногим у нас известно, что во время Второй мировой войны у англичан был свой Алексей Маресьев - Дуглас Бадер. Он вернулся в строй после того, как у него были ампутированы обе ноги, и сбил 20 фашистских самолётов. И лишь знатокам ведомо, что в ту войну многие наши лётчики - например, Герой Советского Союза Султан Амет-хан - летали на английских истребителях «Харрикейн». По-настоящему мы воевали с англичанами единственный раз - и это была Крымская война (1853-1856), кстати, ограниченная по масштабам. От столкновения с британцами осталось недоумение. То ли им от нас досталось, то ли нам от них... Красное и тонкое После Крымской войны вошло выражение «Тонкая красная линия». При осаде Севастополя англичане сделали своей базой город-порт Балаклаву, куда морем подвозились войска и снаряжение. Освободи порт русские, осаду пришлось бы снять. Потому и произошло Балаклавское сражение, исход которого могла решить атака русских гусар и казаков. Но на их пути встал 93-й шотландский пехотный полк. Генерал-майор Колин Кэмпбелл сказал своим горцам. На что его адъютант, с говорящей фамилией Скотт («Шотландец»), ответил: «Слушаюсь, сэр Колин. Если нужно ,мы это сделаем» Вместо того, чтобы построиться в уставные четыре шеренги, шотландцы растянулись в узкую линию, после чего дали по наступающей кавалерии три залпа - с 800, 500 и 350 ярдов (ярд немногим меньше метра). Русская атака захлебнулась... Пехотинцы были одеты в традиционные клетчатые юбки-килты и красные куртки, и находившийся в Крыму военный корреспондент газеты «Тайме» увидел в таком построении «тонкую красную линию, ощетинившуюся сталью». С тех пор в английском языке это выражение стало символом обороны из последних сил. В 1881 году шотландский художник Роберт Гибб написал картину «Тонкая красная линия». Видно, что живописец горд своими геройскими соплеменниками. Но чувствуется: ему жаль старого русского гусара, которого он изобразил в правой части полотна. Это и про него сказано: «из последних сил», только силы из седого воина уходят. И ещё: поскольку британцы - ярые лошадники, художнику очень жаль коней, бьющихся на земле в конвульсиях.,. Священные безумцы Каждый школьник в России учит наизусть стихотворение Лермонтова «Бородино»: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром...». А каждый британский (английский, валлийский, шотландский, североирландский) школьник заучивает балладу Теннисона «Атака Лёгкой бригады»: «Легкая бригада, в атаку/Время в войну не ждёт./Так в Долину смерти/Ворвались шесть сот...». «Люблю англичан: каждый третий из них - чудак», - говорил Маршак. Но мы-то знаем: есть выражение «опаснейший чудак», и в неизмеримо большей степени, чем к Евгению Онегину, оно применимо к лордам Реглану и Кардигану. Фицрой Джеймс Генри Сомерсет, 1-й барон Реглан (вот такая сложная феодальная конструкция у его имени) во время Крымской войны командовал английским экспедиционным корпусом. Под Севастополем, во время штабных совещаний союзников, эксцентричный лорд, как будто забывшись, называл врагов не русскими, а французами, что бесило генералов Наполеона III. Потом Реглан, внутренне ухмыляясь, приносил извинения: он, мол, говорит так по инерции со времён Ватерлоо, где потерял руку (для лорда придумали специальную модель рукава - «реглан»). Но он по крайней мере имел боевой опыт. А вот Джеймс Томас Браднелл, 7-й граф Кардиган, командир Лёгкой кавалерийской бригады, хоть и считался храбрецом, но до своих 56 лет ни разу не воевал: просто купил офицерский чин, как практиковалось в то время. Держался со всеми подчёркнуто холодно, что казалось ему признаком аристократизма, в склонности к интеллектуальному труду замечен не был, образованных людей считал подозрительными, ещё хуже относился к человеку без «голубых кровей». Злые языки утверждали, что и храбрость его - от ограниченности, если не сказать - глупости. Сей лорд тоже внёс вклад в моду: стал носить в Крыму длинный шерстяной жакет, который с тех пор называется «кардиган». Во время Балаклавского сражения Реглан был разгневан, когда узнал, что русские захватили девять английских пушек (с государственными гербами!) и увозят их. Главнокомандующий отдал приказ вернуть орудия. Тут началось то, что теперь называется «испорченным телефоном». Адъютант неточно передал приказ командующему английской кавалерией и неопределённо указал на русские позиции: «Вот, милорд, ваш противник, вот ваши пушки!». Тот в свою очередь приказал командиру Лёгкой бригады наступать по северной долине. «Конечно, сэр,-произнёс Кардиган как всегда холодно,- но позвольте вам заметить, что русские имеют в долине впереди нас батарею, а также батареи и стрелков по обеим её сторонам». «Я знаю это, - ответил ему начальник, - но лорд Реглан так хочет. Мы должны не выбирать, а исполнять». Пять полков, 673 человека на отборных лошадях, сомкнутыми рядами, представляя собой отличную мишень, ринулись в долину. Только тогда адъютант сообразил: происходит что-то не то. Он с криком поскакал галопом вдоль рядов бригады, размахивая саблей, но упал, сражённый насмерть осколком русской гранаты... «Под градом пуль и ядер/Падал конь и герой/И вот уж идут назад/Через врата смерти,/Прямо из пасти ада,/Всё, что осталось от них,/От тех шести сот...» В общей сложности во время безумной двадцатиминутной атаки англичане потеряли - от артиллерийского и стрелкового огня, уланских и казачьих пик - до 40 процентов личного состава и примерно половину лошадей. Утешало лишь то, что приказ выполнили, до пушек (хоть и не тех) доскакали, артиллеристов изрубили, два орудия захватили... «Люди, - обратился Кардиган к оставшимся в живых, -это был сумасшедший трюк, но в нём нет моей вины». Лорд не увидел, как два ирландских гусара за его спиной обменялись презрительными ухмылками. Зато услышал чей-то преувеличенно бодрый голос: «Не имеет значения, сэр, если надо, мы снова пойдём туда». С того дня атака Лёгкой бригады стала для британцев символом пусть обречённого на неудачу, бессмысленного, но героического поступка. Примечательно, что в той же битве Тяжёлая кавалерийская бригада англичан провела вполне успешную атаку с минимальными потерями. Но это не стало предметом национальной гордости: не было в том рядовом успехе величия духа... Картины и картинки Атака Лёгкой бригады - один из любимейших сюжетов английских баталистов. Обычно в центре внимания - лорд Кардиган. То он скачет «впереди, на лихом коне», живописно подняв саблю (и столь же живописно лежит у ног его лошади убитый английский драгун). То смело отбивается от русских пехотинцев, один из которых столь же смело пытается ударить его прикладом. То на него замахнулся саблей и устремил грозный взгляд русский офицер-кавалерист. Перефразируя Пушкина, «бритт, русский - колет, рубит, режет...» Что же мешает этим красивым картинкам стать настоящими произведениями искусства? Отсутствие мысли того же автора: «И смерть и ад со всех сторон». А вот это уже действительно картина. Хотя на ней тоже Кардиган. В чём же разница? Здесь художник сумел показать: в своём непробиваемом снобизме лорд так и не понял, кажется, даже и не почувствовал, что произошла трагедия, хотя рядом с ним стоят, сидят, лежат раненые. Один стонет, обращаясь к небу, что вызывает у Кардиган на лёгкое презрение. Впрочем, это ирландец-католик, что с него взять. А другой, как и полагается твердокаменному англосаксу-протестанту, сжал зубы. Но главный герой картины - окровавленный пеший гусар с остановившимся, устремлённым в пространство взглядом, как будто увидел нечто запредельное, и судорожно зажатым в руке палашом. Наверное, лошадь его была убита, он добежал до своих, держась за стремя товарища, а клинок не выпустил. Картину написала женщина... «Верещагин в юбке» В Лондоне есть монумент в память о 2152-х английских солдатах, которые полегли в Крыму на поле брани (ещё 20 тысяч умерли от болезней и скончались от ран). Скорбно опустили головы три бронзовых воина в знаменитых медвежьих шапках. Сверху их осеняет венками женская фигура, символизирующая Славу. С одной стороны от них - сестра милосердия Флоренс Найтингейл, отправившаяся в Крым помогать раненым, с другой -тогдашний секретарь по военным делам Сидней Герберт. Он задумался: всё ли правильно сделал, нет ли и его вины в гибели соотечественников? Да и враги не чужие ему по крови: матерью Герберта была русская, урождённая графиня Воронцова... Бронза требовала романтической патетики, масло допускало суровый реализм. В 1874 году в лондонской Королевской Академии была выставлена картина «Перекличка», изображавшая поредевшую в Крыму британскую гвардию. На фоне заснеженных вершин (зима 1854-1855 годов выдалась на редкость холодной для юга, потому и утеплился Кардиган) стоят, едва держась на ногах, солдаты в тех же самых меховых шапках. Один упал ничком. И нет у него сил подняться, и нет у товарищей сил его поднять... Королева Виктория высоко оценила картину: купила её и велела отпечатать с полотна максимально большое количество гравюр, чтобы распространить среди населения. Мудрая правительница сразу поняла: вид превозмогающих трудности воинов укрепит дух подданных её величества. «Перекличка» и «Балаклава» принадлежат кисти Элизабет Томпсон, по мужу леди Батлер. Один посетитель Интернета удачно назвал эту художницу «Верещагин в юбке». Потому что она, как и русский собрат, не скрывала страданий рядовых участников войны. Оба выразили то, что во второй половине XIX века витало в воздухе, но под напором шовинизма практически выветрилось к 1914 году. Элизабет Батлер стала «персоной нон грата» задолго до начала XX столетия, открывшегося Англо-бурской войной. В Британской империи давно набирала силу идеология империализма. Художницу стали упрекать в пораженчестве, её картины перестали пользоваться спросом. Но она осталась верна себе. От военпреда товарища Сытина Советская военная разведка в Грузии о Белом Крыме* 7 мая 1920 года был подписан советско-грузинский договор, создавший правовую базу для установления дипломатических отношений между двумя странами, включая и военно-дипломатические. Военным представителем в Грузинской демократической республике был назначен опытный генштабист, бывший Генштаба генерал-майор Павел Павлович Сытин (1870-1938), известный советскому руководству как командующий Южным фронтом РСФСР в 1918 году (тогда с ним вступил в конфликт член РВС фронта И. В. Сталин). С конца 1918-го Сытин был фактически устранён от активной работы, занимая второстепенный пост и. д. начальника военно-административного отдела управления делами Реввоенсовета Республики (РВСР). В 1920 году о нём вспомнили и командировали на ответственную военно-дипломатическую службу на одном из наиболее значимых направлений. Институт советских военных атташе тогда только зарождался, лишь 3 июня 1920 года РБСР была утверждена инструкция военным представителям РСФСР за границей, согласно которой, сведения им надлежало добывать из иностранной литературы, периодической печати, агентурным путём и непосредственным наблюдением-. В 1920-м советские военные представители были направлены в Грузию, в Армению, а также в прибалтийские государства. Командированные были выпускниками дореволюционной Николаевской военной академии. В Тифлис Сытин прибыл в июне 1920 года. Интенсивная работа началась с первых же дней. Советский разведчик составлял многочисленные доклады, которые направлялись в центр начальнику Полевого штаба РВСР П. П. Лебедеву, наркому иностранных дел Г. В. Чичерину, начальнику Регистрационного управления Полевого штаба РВСР Я. Д. Ленцману и в РВСР, копии направлялись советским полпредам в Грузии С. М. Кирову и (с сентября 1920 года) А. Л. Шейману, советнику полпредства Л. Н. Старку и первому секретарю Одоевскому. Копии докладов о смежных с Грузией районах фронтов и армий РККА отсылались в соответствующие Реввоенсоветы. Из Тифлиса связь осуществлялась по телеграфу и посредством отправки донесений. Всего с 22 июня по 31 декабря 1920 года Сытин сумел подготовить не менее 277 докладов, а за 1921 год известны 25. Таким образом, всего им было составлено более 300 докладов. Судя по объёму донесений, Павел Павлович готовил информацию практически ежедневно. В некоторые дни составлялись по нескольку докладов. Одним из приоритетных направлений разведывательной работы миссии вполне естественно стало освещение положения белых в Крыму. Уже 22 июня 1920 года Сытиным был составлен доклад № 2 о положении интернированных грузинскими властями деникинцев в Поти и Тифлисе. Вопрос этот был чрезвычайно актуален в связи с тем, что остатки белых войск, оказавшиеся в Грузии, перебрасывались в Крым к П. Н. Врангелю. Сытин отмечал крайне тяжёлое положение интернированных белых — в Грузии они не могли получить работу и голодали, их заманивали во врангелевскую армию, порой обманным путём, под предлогом отъезда в Болгарию и другие страны (попавшиеся на эту приманку оказывались в Крыму). Некоторые бывшие белогвардейцы приходили на приём в советское военное представительство и просили денег в долг. Как отмечал Сытин, бывшие белые боялись уезжать в Советскую Россию, поскольку считали, что будут расстреляны, а к постановлениям об амнистии относились недоверчиво. Многие, опасаясь ареста и депортации в Россию, даже уехали из Грузии с прибытием туда советской миссии. Сытин не просто информировал центр, но предлагал принимать действенные меры, чтобы лишить армию Врангеля зтого источника пополнения. Задача казалась вполне реальной. По замыслу Сытина, можно было открыть для интернированных бесплатную столовую. Бывший генерал отмечал: «Необходимо их тотчас же всех взять на учёт (хотя бы неофициальный), проверить их, отсортировать надёжных, честных от авантюристов и предателей и, конечно, можно быть вполне уверенным, что это обойдётся дешевле нашему правительству, чем какой-либо другой способ, а главное, сердечное участие советской власти к этим несчастным произведет решительный переворот в их ориентации и даст нам много честных и работоспособных сотрудников»5. Сытин в меру своих скромных возможностей лично пытался помочь интернированным белым, однако для оказания полноценной помощи требовались средства, которых у миссии не было. По оценкам советского военпреда, в Грузии оказались интернированы группа генерала И. Г. Эрдели в 6000 человек, группа генерала Д. П. Драценко в 6000-7000 человек, части Донской и Кубанской армий и части генерала А. Г. Шкуро неизвестной численности. В октябре 1920 года Сытин даже командировался в Сухумский округ для переговоров в связи с интернированием казаков5. Постепенно Сытин совершенствовал качество осведомительной работы. Так, в весьма секретном докладе № 3 от 22 июня 1920 года, адресованном Кирову, главе комиссии по контролю за выполнением условий мирного договора (комиссия о военных гарантиях), Л. И. Рузеру в РВС 10-й армии и РВС Кавказского фронта, он передавал информацию о положении белых, полученную от перебежчиков — описывал катастрофическую новороссийскую эвакуацию, сообщал данные о Русской армии в Крыму, писал об ужесточении дисциплины у белых в сравнении с деникинским периодом6. 26 июня им был составлен доклад № 5, направленный начальнику Полевого штаба. В документе приводились списочные данные командного состава армии Врангеля, в том числе данные о высокопоставленных офицерах-генштабистах. Отслеживал Сытин и переброски белых из Грузии в Крым (к примеру, в докладе № 40 от 26 июля 1920 года были приведены сведения о рейсах пароходов из Грузии в Крым с указанием численности перебрасываемых туда офицеров)', а также положение в самом Крыму. Данные об обстановке в белом лагере не всегда отличались высокой точностью, включали как достоверную информацию, так и вымысел, несмотря на использование агентуры (судя по документам, видимо, не в самом Крыму, а среди белых, находившихся в Грузии). В частности, Сытин сообщал о монархическом заговоре в Крыму и о том, что генерал Эрдели якобы отдан под суд за злоупотребления; в качестве отголоска данных о выступлении капитана Н. И. Орлова сообщал об арестах в Крыму офицеров во главе с герцогом С. Г. Лейхтенбергским. Не соответствовали действительности вошедшие в доклад № 41 от 26 июля 1920 года данные о том, что в Крыму арестованы и посажены в крепость генералы П. С. Махров и Л. М. Бол-ховитинов9. Сытин также сообщил, что генералы Н. А. Букретов, Н. А. Морозов, подпоручик В. Н. Иванис, Белашёв (личность не установлена) и видный политический деятель Н. Н. Чебышев были преданы военно-полевому суду, что не находит документального подтверждения. Неверными были данные из доклада № 52 от 8 августа 1920 года о том, что в Тифлис приехал некий Запорожец — якобы генерал-квартирмейстер Врангеля10. Однако сообщались и ценные сведения. 5 июля 1920 года Сытин подготовил доклад №14 о морских силах Врангеля.13 июля в докладе № 22 он передал текст обращения барона к военспецам РККА. Иногда ценная информация сильно запаздывала. Так, 15 октября 1920 года Сытин переправил в центр перехваченное февральское письмо Врангеля Деникину". Важный в начале 1920 года документ, свидетельствовавший об острой конфронтации в белом командовании, к осени уже был неактуален. Сообщил Сытин и о том, что знаменитый генерал Я. А. Слащов был отстранен Врангелем or командования (доклад № 89 от 9 сентября 1920 года)1'1. 1921 г. Центральный исторический аруме Грузии. Публикуется впервые. Разумеется, Сытин осветил и эвакуацию белых из Крыма в Константинополь и Галлипо-ли (доклад № 266 от 27 декабря 1920 года), Освещался Сытиным и непростой вопрос отношений Врангеля с кубанскими казаками16. Благодаря своему разведчику советское командование знало даже о крымских ценах на продукты (в докладе № 79 от 31 августа сообщалось, что масло стоит 3000 рублей за фунт, яйца —150 рублей за десяток, мясо — 1500 рублей за фунт, хлеб — 200 рублей за фунт, сапоги — 40-80 тысяч руб. за пару), докладывал Сытин и о повальной спекуляции. Точными были сведения из доклада № 50 от 2 августа 1920 года о том, что белой контрразведкой в Крыму руководили генерал К. И. Глобачёв и статский советник В. Г. Орлов, Сыти ну удалось вскрыть и данные о белой контрразведке в Константинополе, которой руководил Р. Д. Мергин (при этом ошибочно сообщалось, что он не офицер, а бывший чиновник)18. Военпред старался добывать и другую важную в контрразведывательном отношении информацию. Так, в докладе № 79 от 31 августа 1920 года он сообщил Кирову и Лебедеву о работе в Кры му провокатора Акимова — якобы бывшего члена РВС 13-й армии (в действительности среди членов РВС этой армии такого не значится), к которому красные продолжали направлять своих людей19. Но особенна важным было то, что Сытин успел предупредить военно-политическое руководство РСФСР о подготовке белыми десанта на Кубани. 11 августа 1920 года, в докладе № 54, адресованном Лебедеву и Кирову, он сообщал: «По сведениям, полученным из Феодосии от 5-го сего августа, в этом порту происходит погрузка десанта на суда. Число десантных судов восемь, кроме транспорта («Мария»), которая при десанте состоит в качестве госпитального судна. На суда грузятся исключительно кубанские части числом около десяти тысяч человек с артиллерией и техническими войсками. Кроме этих войск, погружено около двух тысяч человек юнкеров Константиневского, Алек-сеевского и Екатеринодарского юнкерских училищ. Начальником десанта назначен генерал Шифнер-Маркевич. Погрузка почти закончена. Отправка судов предполагается в города Ейск и Анапу, где и будет произведена высадка десанта. У Новороссийска предположено произвести демонстрацию. Ранее в Феодосию был отправлен на судне «Скиф» в качестве разведки некий Ле-мешко с четырьмя разведчиками, который должен был высадиться на побережье Анапа — Новороссийск, но вследствие бури не мог выполнить указанного поручения и прибыл обратно в Феодосию»'0. При этом Сытин отметил, что белые не скрывали подготовку десанта и даже писали об этом в газетах. Думается, это обстоятельство не снижает значимости переданных материалов. Участники событий также отмечали, что командованию Кавказского фронта и 9-й армии были известны приблизительный состав десантного отряда и примерное место высадки. Десант белых грузился в Феодосии и Керчи 29 июля (11 августа), а утром 1 (14) августа должен был высадиться в районе станицы Приморско-Ахтарской (южнее Ейска), чтобы, выставив заслон к северу, наступать на Екатеринодар. Демонстрационный отряд генерала А. Н. Чере-пова высаживался между Анапой и Новороссийском. Белые возлагали большие надежды на связь с кубанскими повстанцами и казачьи восстания. Таким образом, данные Сытина были достаточно точны (единственно, десантом руководил не генерал А. М. Шифнер-Маркевич, командовавший 2-й сводной Кубанской дивизией, а генерал С. Г. Улагайгг). Удивительно, однако, как военпред мог получить данные из Феодосии о десанте, датированные 5 августа — задолго до начала погрузки. Как известно, вранге-левский десант был почти сразу же после высадки разгромлен, а б сентября остатки его эвакуировались в Крым. Возможно, не последнюю роль в этом сыграла полученная заблаговременно ценная информация военного атташе в Грузии. В докладе № 91 от 14 сентября 1920 года Сытин сообщал Кирову и Лебедеву: «Не имея постоянного осведомителя в Крыму, я не имел возможности предупредить Вас о готовящемся десанте в районе Кубани заблаговременно и, хотя всё же удалось мне сообщить об этом Вам за неделю до высадки противника, тем не менее, я чувствовал, что это можно было бы сообщить много раньше, если бы в Крыму был свой человек»''. Сообщал Сытин и о таком аспекте политики белых, как издание Врангелем закона о земле. Впрочем, основное внимание он уделял военным вопросам. 18 августа в докладе № 66 военпред писал о заброшенности перекопских укреплений в Крыму и попытках белых их восстановить, а в докладе № 68 от 22 августа сообщал о врангелев-ской мобилизации". В поле зрения Сытина попали данные о прибытии к белым немецких офицеров (доклад № 98 от 23 сентября 1920 года)г'. Также он сообщал в центр, что Врангель не смог достигнуть соглашения с украинским лидером С. В. Петлюрой (доклад № 151 от 7 ноября 1920 годэ)26. Любопытны и довольно точны собранные Сытиным развёрнутые личностные характеристики белого командования (доклад № 145 от 5 ноября 1920 года): «Врангель — инженер, кончил академию Генерального штаба, на войну пошёл ротмистром, за лихую конную атаку получил Георгия 4 ст. Большой нестолгобец с сильной волей и настойчивым характером. Ни перед чем не останавливается для достижения своих целей (чтобы попасть в Лейб-Гвардейский Конный полк, обманул при всех государя). Едва ли исправен в своих лозунгах, коими пытается привлечь к себе доверие масс. Умнее Деникина, а потому и опаснее»". Правая рука Врангеля — генерал П. Н. Шатилов — удостоился следующей характеристики: «Честолюбив сверх меры, огромного самомнения, избалован жизнью и людьми. На Кавказе все его баловали как сына помощника наместника, заискивая перед отцом. Уверен в своей счастливой звезде. Не брезгует никакими средствами. Нечист на руку в отношении казённого добра. По слухам, в Добрармии в смысле грабежей не отставал от знаменитого Шку-ро. 50 сундуков с награбленным добром утонуло в Чёрном море. Эгоист. Умный человек, умеет привлекать к себе людей уместными и своевременными подачками и протежированием. Быстро отходит от человека, раз он ему больше не нужен. В рекламировании его больше всех ему помогает жена, Софья Фёдоровна, которая умеет быть исключительно обаятельна с нужными людьми. Боится конкуренции сильных и умных людей, а потому таких в армию старается не пускать... В политике Шатилов — монархист, ярый реакционер, готовый, однако, окраситься в любой цвет до социалистического включительно, если это может быть в данный момент выгодно для его карьеры. Во время корниловского выступления, будучи арестован по подозрению в принадлежности к корниловцам, старался выставить себя убеждённым республиканцем. В общем, для России человек очень вредный». Помимо использования перебежчиков, в целях освещения положения белых практиковалась вербовка офицеров, в том числе на основании прежних личных связей. Тифлис тогда был одним из центров противоборства спецслужб и тайных переговоров. Организацией советской военно-морской разведки в Грузии занимался военмор, бывший старший лейтенант К. А. Бенкендорф, пользовавшийся связями с флотскими офицерами, служившими у белых. Сотрудничество в разведывательной сфере между политическими руководителями Кировым, Рузером и военспецами Сытиным, Бенкендорфом и В. Н. Чернышёвым было очень тесным, в том числе в вопросе подбора агентуры29 Бенкендорфом вместе с выпускником Николаевской академии бывшим штабс-капитаном В. М. Погореловым был завербован старший лейтенант Л. Е. Кованько, служивший на белом флоте. Кованько ездил с разведывательной миссией в Константинополь, что дало Сытину обширный материал для доклада № 93 от 16 сентября 1920 года об оккупационных силах Антанты в Турции". Документ включал информацию о возможностях въезда в Константинополь. Тогда же от константинопольской военно-морской агентуры Сытин получил подробные данные о состоянии врангелевского флота (доклад № 94 от 16 сентября 1920 года). С деятельностью миссии Сытина связано и зондирование белым командованием вопроса о перемирии с Советской Россией. По свидетельству Бенкендорфа, в августе 1920 года в Тифлисе проходило инициированное Врангелем, другом Бенкендорфа, зондирование почвы для мирных переговоров с красными. Зондирование осуществлял двоюродный брат Бенкендорфа князь П. А. Долгоруков, с советской стороны посредником выступал Бенкендорф, к переговорам привлекался помощник советского военного представителя в Армении генштабист А. А. Бобрищев. Советский военпред в Грузии основательно взялся за дело, чем принёс большую пользу РККА. Материал Сытин получал как от информаторов, приезжавших из Крыма, Турции, Болгарии, и от организаций (отдела печати при полпредстве РСФСР в Грузии, информбюро при армянской дипмиссии, персидского генконсульства), так и из открытых источников — из сообщений мировых телеграфных агентств и из газет, включая крымские, грузинские, армянские, азербайджанские, турецкие, английские, французские и американские. В ходе советизации Грузии в начале 1921 года Сытин был арестован меньшевиками в Тифлисе и 1,5 месяца просидел в тюрьме в Кутаисе и Батуме как представитель советской власти. Позднее он освободился и некоторое время продолжал работать в Тифлисе. Заслуги Сытина в сфере военной разведки были оценены по достоинству, а сам он с 1 мая 1921 года был прикомандирован к Разведупру Штаба РККА. Деятельность Павла Павловича Сытина на посту советского военного атташе в Грузии заслуживает самой высокой оценки. Направление опытного генерала-генштабиста на эту работу полностью себя оправдало, принеся Советской России результаты, далеко выходившие за рамки освещения :обственно грузинской территории. Не-:мотря на материальные трудности и недостаточный штат сотрудников, советский разведчик развил высочайшую активность, в короткий срок создал собственную агентурную сеть и начал снабжать центр важнейшими данными о положении как Грузии и Закавказья, так и государств Причерноморья. Важнейшей составляющей работы Сытина стало освещение деятельности белых в Крыму, что не только обеспечивало Москву важной информацией по самым разным вопросам, но и позволило заранее узнать о подготовке врангелевского десанта на Кубани. На кавказском побережье он был встречен частями РККА и разгромлен. Санкт-петербургский историк Александр Сергеевич Пученков известен исследователям истории Гражданской войны в России как знаток политической истории антибольшевистского лагеря на Юге России, специалист в области национальной политики этого периода. Новая монография автора затрагивает широкий спектр проблем истории Украины и Крыма s начальный период Гражданской войны, с конца 1917-го до начала 1919 года. Выход этой книги совпал по времени с кардинальными историческими переменами в рассматриваемом регионе, что сразу привлекло к новому труду дополнительное внимание самого широкого круга читателей, интересующихся историческими корнями современных событий и процессов. Разумеется, эта книга позволяет получить ответы на многие вопросы, связанные с историей Украины и России, феноменом украинского национализма и проблемами межэтнических отношений в регионе. Основу монографии составили разнообразные архивные источники из России (ГАРФ, РГВИА, РГВА, РГАВМФ, РГАСПИ, РГАЛИ, архив Дома русского зарубежья имени А. Солженицына, документальный фонд Центрального музея Вооружённых Сил, Отдел рукописей РН Б, Центральный государственный архив историко-полигических документов Санкт-Петербурга, Центральный государственный архив Санкт-Петербурга, Центральный государственный архив литературы и искусства Санкт-Петербурга, Государственные архивы Краснодарского края. Ростовской области, Центр документации новейшей истории Краснодарского края), Украины (Центральный государственный архив общественных объединений Украины, Центральный государственный архив высших органов власти и управления Украины, Государственные архивы Киевской и Одесской областей) и США (Гуверовский и Бахметевский архивы). Значительная часть документов вводится в научный оборот впервые. Отметим, что работы российских историков по истории гетманской Украины писались в основном без привлечения материалов украинских архивов, что, конечно, давало однобокую картину. Работа написана хорошим литературным языком и удачно структурирована в четыре главы, три из которых посвящены собственно Украине и одна — Крыму. «Украинские» главы охватывают три хронологических этапа развития украинской государственности в 1917-1919 годах — период Центральной Рады, гетманщины и перехода власти к Директории. Также в поле зрения автора попала Ясская конференция и история французской интервенции в Одессе. Вообще, представляется, что сфера интересов автора выходит за пределы обозначенных в заглавии работы территориальных рамок. По этим причинам он рассматривает и деятельность монархических армий прогерманской ориентации — Южной и Астраханской, — формировавшихся за пределами Украины, хотя организационно тесно связанных с Киевом. Как справедливо отметил автор, революционные события 1917 года привели к резкому росту украинского национального самосознания и развитию антирусского в своей основе украинского движения во главе с С. В. Петлю-рой, Н. С. Грушевским и В. К. Винниченко (с. 8). Однако исследование рисует полномасштабную картину столкновения различных политических сил, боровшихся за власть и влияние в регионе. Речь идёт о противоборстве как внутренних (от монархистов до националистов), так и внешних сил, поскольку и Украина и Крым стали объектом эксплуатации Германии и стран Антанты. Многие события почти столетней давности повторились со своими особенностями уже в наши дни. Хотя определённое внимание в книге уделено судьбе Черноморского флота, а также отдельным армейским формированиям, в основном в поле зрения автора находятся политические процессы, а военные аспекты затронуты в меньшей степени. Основные выводы автора заключаются в том, что в период немецкой оккупации на территории Украины и Крыма возникли марионеточные пронемецкие правительства генералов П. П. Скоропадского и М. А. Сулькевича; при этом местные власти были вынуждены проявлять большое политическое мастерство, лавируя между немцами, местными националистами и русскими патриотами. В итоге сам факт независимого существования рассматриваемых в книге территорий на некоторое время оттянул прямое столкновение Добровольческой армии с красными, а в 1919 году Украина и Крым стали базой для дальнейшего развития Белого движения. При этом белые в основном отрицательно относились и к независимой Украине и к независимому Крыму. Автор справедливо отмечает, что революция и Гражданская война раскололи и Россию, и Украину, причем события 1917-1919 годов были лишь первым актом охватившей страну кровавой драмы. Несомненным украшением работы, на наш взгляд, стали яркие портретные характеристики главных героев книги — Скоропадского, Сулькевича, Ф. А. Келлера, П. И. Милюкова, А. Н. Гриши-на-Алмазова, В. В. Шульгина, великого князя Николая Николаевича-младшего. Особый интерес вызывают страницы, посвященные драматичной истории французской интервенции в Одессе, полные как трагедии, так и фарса. Думается, в свете недавних событий книга найдёт у любителей истории благодарный отклик. Можно добавить, чтс разделительный союз «и» (Украина и Крым), поставленный автором в заглавие книги, не только отразил исторические реалии исследуемой эпохи, но и оказался сверхактуальным, а главное — справедливым. Исследование дополняют обширные и интересные приложения, в которых опубликованы документы личного происхождения, касающиеся темы работы. Характеризуя многочисленные достоинства работы, нельзя не отметить и отдельные недостатки. Так, анализируя деятельность монархического союза «Наша Родина», базировавшегося на Украине, автор книги некритически воспринял данные из работы видного чекиста М. Я. Лациса «Два года борьбы на внутреннем фронте» о масштабной работе на территории Смоленской и Витебской губерний филиала этого союза — подпольной организации генерала М. А. Дорманэ (с. 113). По последним данным, основанным на изучении следственного дела генерала из архива Управления ФСБ России по Смоленской области и других документов, дело этой организации было сфабриковано, а сам Дорман вообще являлся глубоко больным человеком, нуждавшимся в постоянном уходе и не способным к какой-либо активности, не говоря уже о сопряжённой с высоким риском подпольной борьбе (подробнее см.: Ганин А. В. Михаил Антонович Дорман: генерал и его «дело»//Новый исторический вестник. 2012. №. 2 (32). С. 84-100). Впрочем, это замечание не снижает общий высокий уровень подготовленной работы. Думается, новый труд Александра Пученкова стал заметным явлением в историографии истории Гражданской войны в России и на Украине. |
Похожие:
 | Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования |  | Студенческой научно – практической конференции «общественное питание: современное состояние и актуальные проблемы развития» |
| Материалы международной студенческой научной конференции (27 29 февраля 2012 г.) том 2 | | Материалы международной студенческой научной конференции ( 27-29 февраля 2012 г.) Том 1 |
| Сведения об участниках Великой Отечественной войны работников «Орловского технологического техникума» | | Человек. Общество. Культура. Социализация [Текст]: материалы Всероссийской научно-практической студенческой конференции. – Уфа: Изд-во... |
| Уважаемые коллеги, приглашаем Вас принять участие в IX всероссийской научно-практической студенческой конференции «Актуальные проблемы... | | Дорогу осилит идущий: Материалы 66 межвузовской (I всероссийской) итоговой научной студенческой конференции — Челябинск: Изд-во «Челябинская... |
| Молодежь XXI века: проблемы, перспективы: материалы областной студенческой научно-практической конференции (27 апреля 2016 года)... | | Молодежь XXI века: проблемы, перспективы: материалы областной студенческой научно-практической конференции (27 апреля 2016 года)... |