Письма в америку
Скачать 6.2 Mb.
|
| Для Зин[ы] и Амр[иды] 14.X.37 Родные наши Зин[а], Ф[рансис], Амр[ида] и Мор[ис], Утром 10-го окт[ября] пришла Ваша страшная телеграмма о 8000 и с советом относительно Мэри. Вы можете себе представить, какой удар заключался в этом сообщении. При этом было удивительно, что publisher’ы, по-видимому, совершенно это не предусматривали. Между тем помянутое в телеграмме решение было всем известно уже с мая-месяца, и, казалось бы, никто не сомневался, что в этом случае будет проявлена вовсе не справедливость, а нечто преднамеренное. Значит, publisher’ы, как каждый стратег во время сражения, должны бы предусматривать наихудшее и сообразно этому немедленно же строить все остальные ходы. Между тем как будто publisher’ы, вопреки очевидности, предполагали нечто другое, но ведь каждый присутствовавший при разных эпизодах, Вами в свое время описанных, понимал, что нельзя ожидать никакой справедливости ни даже простой человеческой логики. Между тем publisher’ы не только не приветствовали привхождение новых publisher’ов, но и даже как бы выражали свое недовольство по поводу быстрых действий, предпринимаемых теми. Все это и странно, и огорчительно. Конечно, мы немедленно написали одному из здешних publisher’ов, спрашивая его совет, и надеемся через несколько дней иметь его ответ. Ведь здесь даже для сношения с ближайшим городом нужно положить шесть дней, а если publisher’у потребуются какие-либо справки из других городов, то, естественно, этот срок еще удлинится. В то же время мы телеграфировали Вам, прося узнать мнение ваших publisher’ов, как старых, так и новых. Ведь мы здесь не можем знать законных сроков и вообще всех publisher’ских мероприятий, которые могли бы вносить новое обстоятельство. Перенос прав собственности Мэри на какое-либо лицо вряд ли может иметь место, ибо для этого требуется известный срок. Также мы не знаем, в какой именно части Мэри должна участвовать. Конечно, Вы не могли все это ставить в телеграмму, но многое и детальное нужно знать. Думается, что новые publisher’ы, ведя сейчас два или уже три новых дела, могли бы посоветовать нечто радикальное. Все обстоятельства, от мировых и до частных, настолько сгущаются, что нужна особенная осмотрительность. Не знаем, какого мнения Стоу и все прочие друзья. В телеграмме мы именно это обстоятельство и имели в виду. Ведь те же друзья могут потом говорить и сожалеть о том, что их вовремя не извещали и тем лишили возможности принять какие-либо соответственные меры. Чтобы избежать таких сожалений и нареканий, необходимо собрать друзей или, соответственно, их уведомить. Впрочем, об этом мы писали уже давно. Многое преломляется своеобычно, так, например, мое письмо к кузену оказалось ненужным для передачи. Затем, мой SOS к друзьям некоторыми из них даже не был читан. Вы знаете, что мы готовы подать свой голос, но иногда, право, не знаешь, что именно ответить местным настроениям. А если этого не знаешь, то и приходится раньше осведомиться и о publisher’ских, и о дружеских настроениях. Наверное, если не старые, то новые publisher’ы поймут, что нужны какие-то героические меры для защиты правды и справедливости. Какими-то бумажными доводами в перчатках невозможно отразить шайку гангстеров. Вот если бы какое-то новое сильное лицо вроде Стоуна или других такого же веса деятелей могло бы напугать глинообразных существ! Или же апостат мог бы быть обвинен с криминальной стороны. Во всяком случае, если не старые, то новые publisher’ы должны же иметь в своей практике борьбу с гангстерами, для которых нет ничего святого, а каждый закон для них представляет лишь повод, как обойти его. Во всяком случае, нечто героически-драматическое необходимо. Благодарим Фламму – милых Фосдиков – за сердечную приветственную телеграмму, полученную 11-го. Такая кооперация, как Фламма, может оказать большое нравственное содействие при драматических оборотах дела. Publisher’ы, как те, так и другие, должны знать о существовании этой корпорации, ибо в своих стратегических движениях они могут употребить такую официальную корпорацию как общественный голос или в каком-либо другом отношении. 15.X.37. Получили письмо от Дорис, в котором она в большом энтузиазме описывает начало Арсуны в Санта-Фе. Мы вполне согласны с нею о живописности Санта-Фе и о дружеском отношении д-ра Хюэта. Вполне возможно, что Санта-Фе может быть хорошим летним местопребыванием Арсуны, но в зимнее время, конечно, трудно предположить о возможностях в Санта-Фе. Местные художники нам давно жаловались на отсутствие покупательной способности. Кроме того, даже и университет находится в Альбукерке, и, наверное, молодежь уезжает туда на зиму. Впрочем, на месте виднее, и мы всегда предоставляем полнейшую самостоятельность нашим Обществам и организациям. Если местные музыканты находят своевременным иметь в Санта-Фе музыкальную школу – они ближе знают возможный будущий отклик местного населения. Во всяком случае, Морис мог иметь в Санта-Фе летнюю сессию, не нарушая свою педагогическую деятельность в Нью-Йорке и не обездоливая своих нью-йоркских учеников в течение зимнего времени. Таким образом, хорошая Бирбалова линия могла бы быть продолжена, не нарушая ничего. Дорис поминает в письме, что предполагаются некоторые продажи картин, приобретенных Арсуною уже в Тульсе. Если такое решение вопроса возможно, то остается лишь радоваться, ибо Вы знаете о неотложном положении вещей. Каждый день приходят добрые вести в письмах и журналах из разных концов Индии. Потом мы Вам пошлем коллекцию здешних приветов, а пока приложу последний, полученный вчера, из журнала “Weekend”. Только что написал Ман, что многие друзья здесь в долине слышали broadcast, из Дели радио, и он считает это очень полезным. Вообще странно видеть, насколько доброжелательство друзей, зримых и незримых, контрастирует с отвратительными преступлениями апостатов и соединенных с ними гангстеров. Человеческий ум не может сжиться с мыслью, чтобы могли существовать такие крайности в суждениях. Неужели же не найдется какой-то Золя, который, во имя справедливости и человекообразия, мощным молотом разобьет все гнусные подкопы? Именно теперь, когда все в мире несется с головокружительной поспешностью, странно видеть, что могут происходить преднамеренные вредительства. Если бы Вы знали, какие интересные знаки получаем с разных концов! При всем нагромождении событий чувствуется незыблемая основа – лишь стоит рассмотреть ее сквозь мглу разных взрывов. Пресса сообщает об особо сильных взрывах на солнце. Вот и такие неслыханные космические знаки сопровождают людские смятения. Неужели же всякие глинообразные существа настолько погрузились в подкупную спекулятивную атмосферу, что не отдают себе отчета в том, что они творят. Любопытно, какие же у них формулы и что такое, по их мнению, произошло в июне 1935 года? Ведь, в конце концов, мы так и не знаем, что именно они болтают и чем именно засоряют пространство. Также остается удивительным преступное отношение к делу ref[eree]. Неужели допустимо, чтобы приемный сын воздействовал на своего отца – судью. Неужели допустимо, чтобы Эрнст, заседающий в Комиссии, блюдущей нравственность адвокатов, сам же прежде всего нарушал моральные основы?! Ведь Комиссия высказалась против его действий. Неужели же и такой явный козырь адвокаты не могут использовать? И в общественном отношении невозможно допустить, чтобы страна потерпела такую явную несправедливость, творимую шайкою. Ведь общественное мнение достаточно понимает или должно понять, что преступление шайки будет засорять атмосферу всей страны. Около явления, имеющего многих друзей в разных странах, найдутся силы, которые навсегда запечатлеют произвол, насилие и некультурность бандитов. И Фр[ансис], и Зин[а] ведут хронику творимых беззаконий. Позорно, чтобы оставались такие обвинительные акты хроники. Где же Золя, который соберет все эти вопиющие факты и скажет: “Обвиняю”? Не можем же мы сами сказать то, что должен сказать именно Золя. Еще раз надеемся, что Плаут не препятствует более новым адвокатам, а, наоборот, содействует им, что каждая новая сила есть сильный козырь в происходящей борьбе. Не могут же апостаты подкупить всех должностных лиц, делая их участниками своих спекуляций. Ведь этот метод сил темных должен сделаться явным. Что Инге? Шлем Вам всем наши сердечные мысли. Болит сердце, а сроки спешат. Сердцем и духом с Вами, Р. Для Зин[ы], Амр[иды] и Мор[иса] 2.XI.37 Родные наши З[ина], Ф[рансис], А[мрида] и М[орис], Елена Ивановна опять больна. Уже третий день в постели – жестокие боли и температура. Вы понимаете, как это нас всех волнует, и всеобщее напряжение велико. Пришло письмо от 13-го–14-го окт[ября] со всеми сведениями о текущих перипетиях. Потрясает та неслыханная несправедливость, которая звучит в каждой фазе апостатского нападения. Когда читаешь решение несправедливого referee, то прямо делается ужасно: не знаешь, что это – глумление или прямое его участие в темной шайке? Когда referee говорит, что заявление Хорша о том, что он мне все должен, а я ему – ничего, относится лишь к духовным вопросам, а не к материальным, то бросается в глаза, неужели же referee не хотел увидеть, что заявление это шло именно в связи с непосредственно до этого упомянутыми денежными документами. Когда Влад[имир] Ан[атольевич] Шиб[аев] прочел это решение referee, то он воскликнул: “Не может же остаться такая возмутительно несправедливая бумага в анналах без возражения”! Действительно, все решение referee наполнено такими явно несправедливыми выводами и пренебрежением фактов, представленных адвокатами с нашей стороны, что, действительно, должен же найтись тот сильный общественный голос, который во имя правды опрокинет эти предумышленные несправедливости. Были ли у Вас еще сношения с судьею Ст[оуном] – ведь такой опытный судейский человек сразу бы понял все творимое шайкой апостатов безобразие? Спасибо З[ине] за присланную программу вечера, устроенного биософами. Очень трогательно выступление этой молодой деятельной группы. Я им уже писал, но и Вы еще раз скажите им, как глубоко мы были тронуты их сердечностью. Между прочим, интересно было бы иметь список присутствовавших. По нему можно бы ориентироваться, кто именно присутствовал, запечатлев свою дружбу. Спасибо также и милым Фосдикам за присылку двух книг, изданных Дельфийским Обществом в Чикаго, с сочувственными строками о моей работе. Интересно бы знать, из кого состоит это Общество, кто там председатель и откуда там дружественное веяние. На оберточной бумаге сохранился этикет Общества, адресованный на Фосдика, значит ли это, что Фосдик состоит там членом, или же это ответ на посланную книгу от Фламмы? Получили телеграмму из Арсуны, что Адриан, наверное, заплатит в январе так долго задержанный им взнос. После таких ясных и категорических утверждений нужно думать, что уже не может быть никаких дальнейших откладываний. Но вопрос остается открытым о времени до этого январского срока, точное число которого хотя и указано было ранее на 2-е января, но ведь, чего Боже сохрани, может варьироваться. Мы спрашивали, не может ли Адриан ввиду категорического своего решения на январь устроить что-либо временное до этого срока из каких-либо деловых источников, но об этом сведений не было. Как тягостно, что даже такие уже деловым путем закрепленные возможности все время не могут встать на твердую деловую почву. Ведь художник прежде всего существует от продажи произведений. Это обстоятельство не считается какою-либо благотворительностью или одолжением. Оно есть просто естественное дело. В прошлом году Ч.Крейн покрыл одолженные у него в свое время 5000 долларов зачетом трех картин, их них одна Светика, но ведь и теперь должно же совершиться что-либо на деловых основаниях. Конечно, весьма отрадно видеть столь непоколебимое решение Адриана выполнить подписанный им агримент. Когда человек говорит в таких превосходно утвердительных выражениях, мы не имеем права не верить. Надеемся, что Адриан найдет хоть какую-либо частичную возможность, чтобы создать мост до января. Просим З[ину] дать Бурлюку статью В.А. [“Н. Рерих”] для его журнала. Два фото или клише дайте ему по собственному выбору. Каждое доброе желание должно быть поддержано. Если бы Бурлюк начал говорить З[ине] о каких-либо деньгах или покупке его картин, то З[ина] может совершенно искренно говорить, что сейчас обстоятельства таковы, что при всей дружбе к нему невозможно и думать о чем-то подобном. Вот когда дело решится утвердительно, тогда, может быть, и явятся другие возможности. Спасибо З[ине] за копию письма Хольта. Таким образом хорошие друзья получают настоящее осведомление, и только таким путем образовывается общественное мнение. Беспокоимся, давно не слыша ничего о Народном. Мы послали ему оттиск его статьи, перепечатанной в “Сколяре”, но известия о получении не было. Также в Риге не было получено приветствия от Народного, Меррита и Бостонского Арт Клуба. Допустим, что в клуб почему-либо не дошло, также и к Мерриту, но адрес Народного был дан им же на конверте его последних писем. Как его здоровье, и не случилось ли чего нового? Во всяком случае проверьте, состоялось ли его свидание с дамою, его приглашавшею. Также, были ли сношения с судьею Ст[оуном]. Также, почему Хюэт не откликнулся в Ригу. Обычно он отвечал всегда очень вовремя. И вообще на наше письмо от 20-го января от него ответа так и не было, а между тем, судя по сведениям из Арсуны, с ним все благополучно. Еще странность – Об[щест]во Марка Твена писало в Ригу 18-го сент[ября] о том, что оно единогласно избрало меня почет[ным] вице-президентом вместо покойного Маркони. А между тем я никакого извещения об этом не получил. Не попало ли это извещение в Музей или, чего Боже сохрани, к апостатам? 5.XI.37 Вчера, в обычный день для америк[анской] почты, Ваших писем не было, может быть, они придут сегодня к вечеру, но уже после отхода этого письма. Елена Ивановна все еще в постели с высокой температурой, страдая от болей. Все это до крайности огорчительно. Ей так хотелось бы писать Вам, а вместо этого встать с постели все еще невозможно. Во всем мире происходят какие-то небывалые явления. Никогда не видели столько ложных солнц, никогда не было столько сверхобычных наводнений и засух, уже не говоря о всяких человеческих безумиях. Надеемся, что наши адвокаты поняли необходимость объединенного фронта, иначе какие же могут быть поступательные движения. Во всех делах, которые должны окончиться благополучно, поистине, Единение является непременнейшим условием. Это не есть общеморальный призыв, это и есть, и будет единственное условие преуспеяния и победы. Неопытные люди могут думать, что внешне формального единения вполне достаточно, но ведь это не так, ведь активное Единение и действительное дружелюбие заключаются прежде всего в глубинах сознания. Очень надеемся, что юристы понимают все преимущества твердо объединенного фронта. И друзья сердечно почувствуют это твердое объединение. Хотя много раз мы уже писали о необходимости действительных выступлений друзей, но это обстоятельство настолько важно, что помянуть его всегда полезно. Весьма хорошо, что майор Стокс является действующим председателем Р[ериховского] Общества в Нью-Йорке. Также мы были весьма порадованы, прочтя среди приветствий в Риге привет от Лео Стерна из Копенгагена в качестве почетного советника нашего Музея. Такое упоминание своего сотрудничества чрезвычайно ценно. Ведь эти приветствия останутся в анналах Конгресса и являются именно голосом общественности, о которой мы постоянно поминаем. Почетные советники Музея, пожизненные члены Р[ериховского] Общества, все жертвователи, все сотрудники, преподаватели и alumni – они связаны навсегда с общественным Учреждением. Но может явиться насильник-разрушитель, который всякими мрачно подстроенными махинациями будет пытаться нарушить и оскорбить общественный принцип. Ведь не ради самозваного “гейдельбергского доктора”, но ради общественно-просветительного принципа люди сотрудничали, жертвовали и труды, и средства, энергию и время. Нельзя же представить, чтобы в государстве, огражденном правовыми нормами, мог царить произвол, позволяющий преступному насильнику захватить общественное достояние. Юристы не только должны защищаться, но должны твердо и сильно отразить мрачные атаки преступников. Какое право имеет преступник прерывать и всю Вашу добросердечную просветительную деятельность? В Единении сила, пусть все добрые силы в Америке объединятся для защиты общественного блага и достоинства. Вы чуете все напряжение. Мысли наши с Вами. Пусть все добрые сотрудники сойдутся для полезных решений во имя правды и справедливости. Что бедная Инге? Как вернулся Ав[ирах]? Всюду кипящий котел событий. Сердцем и духом с Вами, Р. Для Зин[ы], Амр[иды] и Мор[иса] 18.XI.37 Родные наши З[ина], Ф[рансис], А[мрида] и М[орис], Из Риги получили сообщение о том, что и вторая посылка клише уже находится в пути. Видим из письма Лукина, насколько их это сведение глубоко порадовало. С ними и мы радовались, ибо каждое сотрудничество всегда так отрадно. Не забудем, что нашим балтийцам приходится преодолевать всякие житейские трудности. Конечно, среди них нет апостатов, но все же приходится им быть на священном дозоре. Приятно и то, что с литовским Обществом у них полнейшее сотрудничество, а теперь налаживаются и полезнейшие построения в Эстонии. Как часто бывает, вдруг обнаружились несколько аспирантов для нового эстонского Общества, и теперь нужно, чтобы эти несколько ручьев влились в одно дружное русло. От Гребенщикова получили письмо от 17-го окт[ября], в котором он сожалеет, что не мог к 10-му окт[ября] поместить уже написанную им статью, ибо, как он говорит, все места оказались уже занятыми Московым. Впрочем, думается, что и “Свет”, и “Рассвет” поместили бы и статьи Греб[енщикова]. Он пишет, что ему все еще не пришлось повидаться с З[иной]. На это мы советовали ему повидаться, чтобы быть в курсе происходящих вандализмов. При этом еще раз мы напомнили, насколько местная колония должна бы наконец понять, какие преступления и вандализмы совершаются. Напомнили и о том, что происходящее является настоящим заговором. Как и полагается при заговорах, участники его посещают друг друга по черному ходу, замаскированными. Пусть Греб[енщиков] еще раз сообразит, что происходящее не есть только своекорыстное преступление Х[орша], но и имеет какие-то глубоко мрачные корни, которые ничем иным, как заговором, нельзя и назвать. Пароходным пакетом получили от З[ины] еще вырезки статьи Москова, а также статью из старого астрологического журнала, – вероятно, она была сейчас найдена в каком-то архиве. С той же почтой пришло еще несколько копий вновь изданного в Риге каталога их музея. Вероятно, и Вы их получили – изданы они очень тщательно. И в последнем письме из Риги указывается, что число посетителей музея побивает всякие рекорды других местных музеев. При этом каждый день кто-либо из членов правления дежурит, и таким путем завязываются новые полезные контакты. Интересно, не было ли каких-либо продаж наших книг у Стокса и Стратфорда? Уже давно ни от того, ни от другого об этом не было никаких сведений, а между тем то тут, то там эти их издания неоднократно поминались, что могло вызвать к жизни и покупателей. Вспомним еще раз преступно-гнусную проделку Хорша с “векселями”. Странно, что, по-видимому, наши юристы не подчеркнули важное психологическое соображение. Вы все помните, что перед самым моим отъездом в 1924-м, в декабре, Хорш, будучи моим доверенным, для каких-то своих технических целей просил подписать эти “векселя”, а затем сказал, что он их уничтожил и выдал 8-го декабря 1924-го года свое письмо, которым все это было ликвидировано. (Оригинал этого письма находится у Вас.) Все это вы знаете. С тех пор я дважды приезжал в Америку – один раз в 1929-м – 1930-м годах и последний раз в 1934-м г. Неужели же если бы вопрос о тех “векселях” не был аннулирован, то в течение этих двух приездов я бы не озаботился этим обстоятельством? С Вами со всеми в течение этих двух последних приездов мы обсудили всевозможные обстоятельства дел. Можно ли себе представить, чтобы мы все даже не обмолвились между собою об этих “векселях”, если бы в нашем представлении они еще существовали? Все мы, доверяя Хоршу, были в полнейшей уверенности, что его уверение об уничтожении самих документов, в согласии с его письмом, отвечает действительности. Ведь Хорш был, помимо своих должностей казначея и президента, и моим доверенным, а возможно ли к своему доверенному относиться без доверия? В конце концов, основываясь на уверении самого же Хорша, мы не должны признавать показываемых им теперь “векселей”, ибо, по его же словам, мы знаем, что те условные “векселя” 1924-го, выданные в один и тот же день, все им фактически уничтожены, разорваны, значит, то, что он показывает теперь, подделка или же он оказывается бесчестным мошенником. Все эти обстоятельства в руках опытного юриста и в глазах неподкупного судьи должны бросаться в глаза. Только при существовании какого-то мрачного заговора могут быть игнорируемы такие очевидности. Спасибо З[ине] за отчеты по Master Institute за лето и сентябрь. Очень хорошо, что совет преподавателей находится в полной жизненности, а тем самым и в полной готовности. Каждую минуту могут потребоваться коллективные воздействия этого совета, ибо нельзя же в угоду произволу насиловать учебное заведение. Таким же порядком и все наши прочие комитеты, и Общество друзей (Стокс является в нем действ[ующим] президентом) должны будут проявиться, если со стороны апостатов произойдет вандализм. 20.XI.37. Сейчас получено письмо З[ины] от 30-го окт[ября] по 1-е ноября и письмо М[ориса] от 29-го окт[ября]. Надо надеяться, что Стокс находится в полном курсе поведения адвокатов. Если защитники будут впадать в пессимизм, то возможна ли бодрая защита правды, которая должна происходить при полном энтузиазме? Адвокат, берясь за такое глубоко принципиальное дело, должен не только заботиться о своем жаловании, но желать полную победу, а для этого изыскивать поступательные действия. Иначе может получиться полное извращение дела и окажется, что будто бы апостаты нас судят, тогда как дело вошло в суд именно в поисках справедливости против апостатов. Не следует сомневаться в том, что глинообразные существа будут злоупотреблять всем своим положением, чтобы противозаконно воздействовать на судей и на все окружающее. Должно же наконец кому-то броситься в глаза, что в деле не только участвуют адвокаты апостатов, но и еще разные силы и справедливость. Ведь это не простое дело, но – борьба за культуру, в которой мрачные силы вандалов употребляют все свои подземные ходы. Хорошо, что вернулся М[орис] и таким порядком дозор за Музеем может быть усилен. М[орис] спрашивает, можно ли во время концертов ставить и художественное живописное произведение. Конечно, можно, и во время исполнения “Сечи при Керженце” Римского-Корсакова Дягилев выставлял мое панно этого же содержания. Но это все мирные соображения, а теперь происходит тот принципиальный бой о правде и справедливости, при котором решительно все силы должны быть направлены против вандализма апостатов. Очень просим М[ориса] написать нам всю его беседу со Стоуном в столице. Не может быть, чтобы она окончилась ничем, ибо порядочный человек и опытный юрист не может отмахнуться от нарушения справедливости и не дать совета. Ведь сейчас необходимо не только абстрактное сочувствие, но и конкретный совет, в особенности от лица, работающего именно в этой области. Также, виделся ли М[орис] уже со Стоу[ном], ибо после долговременного летнего отсутствия вполне уместно и желательно повидаться с представителем Общества, который не может оставаться индифферентным к происходящим несправедливостям. Конечно же, все меры должны быть направлены к тому, чтобы по возможности затягивать ход дела. Только этим порядком могут найтись и новые силы, и возможности. Статью Голлербаха1 не нужно посылать в Ригу. Она пойдет лишь по-русски, и мы уже послали туда копию. Имеющиеся у Вас копии могут пригодиться для Амер[ики]. “Пещное действо” и “Коктебельские камни”2 переведите соответственно “Three Youths” и “Ancient Stones”. Было ли какое-либо собрание друзей, и как они реагируют на последнее несправедливое решение ref[eree]? Очевидно, что лишь общественное мнение может выступать против всяких подпольно-заговорщицких действий. Каково настроение и Стоу[на], и Флор[ентины], и Косгр[ева], и Нар[одного]? Оба последних во всех Ваших последних письмах вообще не упоминаются – что это может значить? Также следует держать наготове и разные молодые организации, ибо часто, где старое промолчит, там молодое найдет смелое слово. С одной стороны, нужно затягивать дело, а с другой стороны, спешить с привлечением отзывчивых воодушевленных людей. Е.И. поправляется медленно, чему не способствуют землетрясения, которые оказываются и у нас. За последнее время их было уже восемь, причем в Шринагаре были даже убитые. Кончаем о Единении. Все мысли с Вами. Сердцем и Духом, Р. Для Зин[ы], Амр[иды], Мор[иса] 25.XI.37 Родные наши З[ина], Ф[рансис], А[мрида] и М[орис], Пришло хорошее письмо от Чайки – нашего Филадельфийского Центра. Пишет, что к 10-му окт[ября] у них было особое собрание, на котором доктор Бринтон сделал доклад – “Р[ерих] – художник и друг”, а Сторк читал на тему “Духовное значение Р[ериха]”. Это сведение радостно и потому, что Вы помните о странных сведениях относительно Бринтона, но теперешний его доклад совершенно опровергает какие-то слухи. Наверное, Вы уже знали об этом собрании и докладах, но считаю весьма полезным их подчеркнуть, ибо, таким образом, кроме Биософского института, значит, было собрание и в нашем Центре. Кроме того, помянутые доклады означают, что и Сторк, и Бринтон могут выявиться, когда придет необходимость общественного выражения против вандализма. Чайка также сообщает о том, что видела Фр[ансис] и слышала от нее всякие клеветнические выдумки и наветы, произносимые апостатами. Конечно, от этой мрачной тройки можно ожидать решительно все, что угодно. Во всяком случае, сохраните сношения с Чайкою, ибо таким путем еще одна правда может быть восстановлена. А никто не знает, когда потребуется экстренный сбор всех друзей. Если друзья решат о полезности нового письма к кузену, то, конечно, это можно будет сделать. Это средство предлагается друзьям как еще один ход поверх обычных путей. Мы, со своей стороны, готовы на все верхние пути, но для этого прежде всего нужно решение друзей совместно со всеми юристами. Ведь возникает множество вопросов, имеющих чрезвычайно важные последствия. Возникает вопрос о том, кто именно может распоряжаться имуществом Музея и Press’а, который значился “Roerich Museum Press”, таковым Press всегда значился и остается таковым. Если бы произошло какое-либо вандальское покушение на имущество Press’а, то не значило бы это начало нового похода и на имущество Музея? Ведь для покрытия исков апостаты могут предложить продажу имущества всех Учреждений. Теперь можно понять еще яснее, почему было Указано еще в июле, что иски к Музею должны немедленно сопровождаться иском Музея к апостатам. При таком построении около Музея был бы еще длительный иск, который своим существованием охранил бы музейное и прочее, связанное с ним, имущество. Все это чрезвычайно важно. Из происходящих исков к Музею видно, что апостаты чрезвычайно их опасаются и прежде всего скрывают музейные книги. В то же время во время судоговорения у referee Хорш признал, что организация Музея существует. Так, по крайней мере, мы знаем из Ваших писем. Если же организация Музея (корпорация) существует, то ведь и распоряжение Музеем принадлежит Совету Trustees Музея. Если бы в этом Правлении Ваши голоса делились поровну, то не следует ли нам дать Вам доверенность на эти голоса? Впрочем, Плаут имеет от нас двух доверенность вотировать по всем share’ам. Но ведь в Совете Trustees Музея были и Юрий, и Святослав. Всякие такие соображения могут вносить длительные диверсии во все дело. Кроме того, если одна injunction стоит под ударом, то нельзя ли иметь какие-либо иные injunctions, которые защитят имущество Музея? Представляется ясным, что для всех этих соображений не только нужно решение друзей, но и мнение всех юристов. Как бы является необходимость дружественного общего консорциума, который в качестве граждан Америки может рассмотреть крупный общественный вопрос. Итак, рассмотрите эти обстоятельства со всех точек зрения, чтобы тем самым охранить имущество Музея и все прочие имущества, с Музеем связанные. Кроме прочих юристов, теперь вернулся и брат, на глазах которого протекало все прошлое и настоящее дело. Брат именовал себя почетным советником Музея, которым он и состоит, – это обстоятельство тоже и значительно, и показательно. Не может почетный советник оставаться безучастным ко всяким происходящим или подготовляемым вандализмам. Ведь и Стокс, кроме главенства в Комитете Защиты, является, как ему нравится называть себя, активным председателем Р[ериховского] Общества. Таким образом, без него невозможно решать дела, которые могут быть или прямо, или косвенно связаны со всем музейным достоянием. Иначе те же друзья потом могут сказать, как жалеют они, что вовремя их вполне не извещали. С каждым днем становится понятнее, почему неоднократно упоминалось о необходимости делового собрания друзей с юристами совместно. Такое единение всегда чрезвычайно необходимо. Большое облегчение принесло нам письмо от Кл[айд], в котором она еще раз совершенно утвердительно повторила сведения, бывшие в ее телеграмме, о том, что Адриан непременно сделает взнос в январе. После такого повторного решительного утверждения, конечно, Адриан не решился бы ввести нас в пагубное заблуждение. До января попытаемся отложить некоторые платежи. Просим Мор[иса] написать в Тульсу, чтобы этот взнос был сделан телеграфно в Симлу Mrs Helena Roerich, Imperial Bank of India. 27.XI.37. Спасибо З[ине] и М[орису] за письма от 7-го – 8-го ноября, сейчас пришедшие. Спасибо за все новости и плохие, и хорошие – драгоценно видеть, как Ваши сердца стремятся к отысканию справедливости. Ведь несправедливость оказана со всех сторон – Эрнст должен ответить за свое предательство по отношению ко всем trustees, против которых он, будучи их же доверенным, выступил. Вообще адвокаты столько могут сказать против апостатов во всех отношениях, что лишь им остается выбрать, с их точки зрения, лучший порядок этих разоблачений. Морис превосходно ответил апостатскому адвокату о том, что именно они произвели необычный фокус-покус. Действительно, у Мор[иса] была шера, и фокусными манипуляциями она исчезла – это ли не фокус-покус – настоящий гран-гиньоль1. Именно так и нужно отвечать на всякие мрачные и глумливые выдумки апостатов. Очень хорошо, что Мор[ис] был у Стокса. Вообще, раз Стокс является активным председателем нашего Общества, то к нему следует Морису заявляться не только в дни, когда ожидаются какие-то платежи, но и вообще как к первому вице-президенту Музея. Ведь всех друзей нужно питать сведениями, и при теперешней Вашей всеобщей занятости совершенно безразлично, кто именно повидает добрых людей. Ведь прежде всего важен результат такого свидания и оповещения, а Вы все четверо находитесь в совершенно одинаковом положении. Осмотрел ли Морис Музей по возвращении своем подробно? Всегда лучше сделать такой осмотр с каким-либо верным свидетелем, ибо всегда могут потребоваться свидетельские показания. Весьма принципиален вопрос о принадлежности собственности Press. Press не был инкорпорирован отдельно и значился Press’ом Музея. Тем самым всякие толки о собственности Press не являются ли прецедентом к рассуждениям и о самом Музее? Опять-таки, лишь местные адвокаты, приняв во внимание местные законы, могут сообразить, в каком сцеплении находятся эти обстоятельства. Конечно, кроме Стокса и Сутро необходимо обсуждать общее положение и с Косг[ревом], и с Нар[одным], и Мерр[итом]. Каждый из них имеет свой сектор, расположения, и таким путем может произойти весьма полезное взаимное осведомление. Кстати, может выясняться и круг распространения апостатов. Наверное, можно узнать состав Совета искусства, в котором, ко всеобщему удивлению, Х[орш] оказалась председательницей. Затем можно установить и число, и качество людей, посещающих устраиваемые ими лекции и занятия. Так как лекции происходят в доме, то, наверное, служащие знают число посетителей хотя бы приблизительно. Хорошо, что Моблей и Совет преподавателей вполне активны. Надеемся, что Пл[аут] вполне заблаговременно пришлет нам свои вопросы для Е.И. Не следует забыть, что магистрат бывает здесь лишь наездами и обычно зимнее время проводит не здесь, а Новый год обычно проводит в большом городе – несколько недель. Поминаю это к тому, чтобы не было недоумения о задержках, если таковые, в силу обстоятельств, произойдут. В первой deposition Пл[аут] писал, что имеет право отвергнуть некоторые, не относящиеся к существу дела, вопросы. Надеемся, что и в этом случае он сделает так же. Ведь дело идет о краже манускриптов. Содержание манускрипта не входит в обсуждение, а похитители должны вернуть собственноручные манускрипты Е.И. Было бы странно при вопросе о краже часов заниматься рассуждениями об особенностях часового механизма. Конечно, мы не удивляемся всем кощунствам, произносимым тремя апостатами. Они докатились в такую мрачную бездну, когда ничего святого для них не осталось. Пусть Плаут точно объяснит нам все обстоятельства этого дела с макускриптами, то е[сть] каков при этом денежный риск и какие уже были у него по поводу манускриптов переговоры, и через [какие] каналы здесь Пл[аут] проводит это дело. По предварительным его запросам мы понимали, что он адресуется прямо к местному магистрату, имя и звание которого он запрашивал. Если бы, кроме магистрата, были бы затронуты какие-то еще другие местные каналы, – мы должны знать заблаговременно. Кончаем зовом о Единении, ибо лишь в нем ключ к победе. Сердцем и духом с Вами, Р. 1.XII.37 Родные наши З[ина], Ф[рансис], А[мрида], и Мор[ис], В письме от 11-го ноябр[я] З[ина] сообщает, что и другой судья оказался так же несправедлив, как и первый. Положительно, все эти действующие в мрачном разрушении лица являются членами какого-то заговора. Ведь нельзя же огульно отрицать решительно все фактические поводы, которые представляет наш адвокат. Если бы было какое-то частичное соображение судей, то еще можно было бы предполагать какое-то судоговорение и судопроизводство. Но при огульном отрицании всех законных доказательств наших адвокатов делается ясным еще раз, что мы имеет дело с преднамеренным заговором. Апостаты могли бы назвать свою партию “грабительство и вандализм” – этим все было бы сказано. Они пытаются забрать Ваше имущество, все шеры, все картины – словом, решительно все, а кроме того, потребовать еще какие-то фантастические 200000. Неужели же люди здравые и добропорядочные не видят, что происходит именно грабительство и вандализм? Когда от Хорша справедливо потребовали показать музейные книги, то он, как Вы пишете, самым наглым образом заявил, что эти книги украдены Зиною. Только подумайте, что по его совершенно голословному измышленному заявлению запрос о книгах прекратился. Спрашивается, где же можно обвинять совершенно голословно человека в воровстве и безнаказанно тем самым избегать справедливого обвинения? Спрашивается, неужели наши адвокаты не думают, что такое обвинение заслуживает резкого ответа? Безразлично, при каком именно деле Хорш произносит свою преступную клевету. Раз эта клевета произнесена и в делопроизводстве зафиксирована, то для адвокатов она является чрезвычайным поводом нанести удар гнусному лжецу. Если с каждым оборотом дела обнаруживается существование какого-то мрачнейшего заговора, то лишь общественное мнение может реагировать на такое недопустимое в стране преступление. Вот почему неоднократно мы поминали, что Комитет друзей должен быть активен. Такие лица, как Стокс, Косг[рев], Мерр[ит], Флор[ентина], Нар[одный], Фосд[ики], и все прочие друзья не только должны быть совместно с адвокатами ознакомлены с положением дела, но и должны совокупно обдумать, какие же общечеловеческие и общегражданские меры должны быть приняты. Когда-то письмо к кузену было признано неуместным, но потом один из юристов полагал, что и такое выступление могло оказать неожиданную моральную диверсию. Может быть, сейчас друзья совместно с юристом найдут, что какое-то такое письмо, конечно, новое, становится полезным? Такое действие может быть произведено лишь с согласия друзей о передаче письма делегацией. Конечно, лишь на месте можно судить о ближайших сроках для всего полезного, а такие общесогласованные обсуждения могут производиться не только наедине разрозненно, но именно в каких-то совместных дружеских обсуждениях. Попытки к мрачному грабительству и вандализму обострились. Уже нельзя только мягко защищаться, и это адвокат должен понять. Мягкие письменные доводы хороши в каких-то страховых или других механических дискуссиях, но ведь здесь происходит мировое злоупотребление основными человеческими правами, происходит самый гнусный вандализм, где наряду с художественными произведениями разрушаются и все человеческие основы. Происходящее принадлежит к числу именно тех вопиющих вандализмов, при которых бледнеют необдуманные разрушения, производившиеся невежественными руками. Ведь апостаты достаточно слышали о том, что именно есть вандализм. Они слышали о моральных основах, которые позволяют человечеству охраниться от непоправимых, навсегда остающихся в истории страны разрушений. Апостаты достаточно слышали о том, что разрушения происходят не только во время войны, но именно в так называемое мирное время. Апостаты читали и шекспировского Шейлока – все это знают апостаты, и тем самым их грабительство и вандализм становятся особенно тяжкими. К ним, к этим апостатам, приходят их соучастники в замаскированном виде, значит, эти личности отлично сознают, что они идут на темное дело. По черному ходу, в темных очках, с поднятым воротником, не приходят светлые вестники. 4.XII.37. Сейчас получили славное письмо 3[ины] от 13-го ноября (на конверте 16-го). Как хотелось бы видеть, что все друзья встают на защиту попранной правды. Потому-то мы особенно указывали на собрание друзей, ибо иначе каждому будет казаться, что он остался в полном одиночестве, и, таким образом, его энергия будет падать и даже может произойти прискорбное раздражение. Если бы кто-то сказал, что лишь немногие члены Комитета Защиты обладают материальными средствами, то ведь это замечание будет совершенно не по адресу. Во-первых, на весы кладутся не одни материальные средства, но и духовные, и интеллектуальные. Кроме того, человек, не имеющий личных средств, но зажегшийся сердцем во имя правды и правосудия, в такую вдохновенную минуту найдет в складах своей памяти многое полезное. Помните, что Народный был в очень добрых отношениях с недавно умершей богатейшей и деятельнейшей Рамзей. Ведь у каждого имеются друзья и знакомые, ценные в самых разнообразных отношениях. Но для выявления этих возможностей всегда полезно совместное обсуждение, при котором вспыхивает и негодование на преступников, и светлое пламя желания помочь правде. Спасибо З[ине] за сведения об Отул. Что отложено – не потеряно, во всяком случае его связи и в Ам[ерике], и в Европе будут весьма полезны. Поддержите с ним самые добрые отношения, я же напишу ему дружественное письмо. Таких ценителей и доброжелателей очень много – нужно лишь открыть эти тайники. Биософский институт прислал нам стенограммы всех сообщений, сделанных на собрании 10-го ок[тября]. Все это весьма трогательно и радостно видеть, что и у Брэгдона находятся прекрасные определительные. Радуемся, что Флор[ентина] получила наше письмо, и будем очень рады получить [известие] от нее. Просим З[ину] оказать ей всю нашу глубокую дружбу, поблагодарить ее за все ее отношение, за всю ее помощь. Отеплите ее сердечно. Ведь у нее недавно была семейная утрата. Привет ей от нас – от всего сердца. Странно, что Плаут, присылая нам копии вопросов по манускриптам, не только не дал ни одного своего совета касательно тех нелепейших вопросов, не имеющих никакого отношения к делу, но и не указал, писал ли он магистрату сюда отдельно, или же предполагается, что мы должны совершенно самостоятельно заявиться к магистрату. Впрочем, последнее вряд ли возможно, ибо [зачем] тогда Плаут брал у нас звание и даже имя магистра. Вероятно, в ближайшей почте Плаут даст свое к этому пояснение, ибо невозможно, чтобы мы как-то “самовольно”, с какими-то копировальными копиями в руках, заявлялись бы здесь к магистрату, ничего не знающему ни от Плаута, ни от суда. Наверное, уже плывут или летят какие-то разъяснения. Чудовищно читать все не относящиеся к делу вопросы адвокатов апостатов. Какое это имеет отношение к тому, что манускрипты Е.И., сданные ею на хранение, которые должны были хранится в запечатанном виде, были преступно присвоены четою Хорш? Посылаю статью Зенкевича из шанхайского “Слова”. В конце концов ее можно, если хотите, где-то и перепечатать. Итак, и среди пожаров и разрушений Шанхая прозвучало слово о красоте. Статью Голлербаха не посылайте ни нам, ни в Ригу. А храните у себя, ибо она может пригодиться для газеты или же для какого-либо амер[иканского] журнала. В Риге хлопочут о монографии и отлично понимают, насколько такое издание сейчас явится весьма нужной бирбаловой линией. Чудовищно подумать, что апостаты захватили клише и тем самым причинили большой урон латвийской монографии. Издатели так заботятся о лучшем качестве книги, чтобы совместить его с возможною общедоступностью. В газете “Сегодня” были рецензии на книги Рудзитиса и В.Иванова. Если мысленно соберем все добрые происходящие знаки, то их окажется в разных странах весьма много. Тем чудовищнее становится преступление апостатской шайки и их нескольких глинообразных соучастников. Точно бы получается какой-то мерзкий остров, полный отбросами, – где-то около Нью-Йорка, говорят, существует такой остров, полный крысами. Где же тот Золя, который, с точки зрения справедливости и общественности, подымет звучный голос и запечатлеет все происходящее? Храните Единение. Сердцем и духом с Вами, Р. |
Похожие:
 | Составляются также письма-приглашения, письма-просьбы, письма-извещения, письма-ответы, письма-извинения, письма-требования (рекламация),... | | Составляются также письма-приглашения, письма-просьбы, письма-извещения, письма-ответы, письма-извинения, письма-требования (рекламация),... |
 | Американским корреспондентам (главным образом сотрудникам Музея Н. К. Рериха в Нью-Йорке и в первую очередь, З. Г. Лихтман-Фосдик),... | | Образовательная: познакомить учащихся с историей появления письма и почты, особенностями написания письма, формировать умения выделять... |
| Образовательная: познакомить учащихся с историей появления письма и почты, особенностями написания письма, формировать умения выделять... | | Мо РФ от 19. 02. 04 г. №14-51-38/13, приказа мо РФ от 17. 11. 05 г. №281, письма мо РФ от 31. 03. 05 г. №03-404, письма мо РФ от... |
| Познакомить с историей и особенностями эпистолярного жанра, формировать навыки написания письма | | Цели урока: организовать деятельность учащихся по изучению и первичному закреплению правил написания письма, обеспечить у школьников... |
| Цель: познакомить учащихся с работой почты, видами почтовых отправлений, правилами написания письма | | Эпистолярный жанр (Письма великих людей. Письма А. П. Чехова брату, жене, друзьям) |