Письма в америку
Скачать 6.2 Mb.
|
| Для Зины и Мориса 24.VIII.36 Родные З[ина], Фр[ансис], Амр[ида] и М[орис], Хотя Ваша воздушная почта опять не дошла и объявлено о размытых путях, уже третий день идет проливной дождь, но все же шлем Вам краткую весточку, может быть, она дойдет как раз к началу разбора referee. Продолжает заботить нас Указание о возможности появления лжесвидетелей. Помимо всяких служащих в доме, злоумышленники могут найти и других nincompoop’ов. Ознакомили ли Вы адвокатов с биографиями их приспешников-nincompoop’ов? Ведь все эти nincompoop’ы – бывшие люди. Каждый из них по разным причинам должен был покинуть свои прежние занятия, и адвокаты непременно должны знать это. Давали ли Вы читать Миллеру мои статьи, в которых так хорошо отзываюсь об Америке, и эту сторону полного доброжелательства адвокаты должны твердо знать. Мы шли к Америке с открытым сердцем, принесли весь наш опыт, и знание, и творчество, и сейчас смотрим на Америку как лучшие друзья. Конечно, всю клевету и наносимый огромный ущерб мы не относим к стране, но локализуем около одной зловредной группы. Мы до сих пор не знаем, какие же причины, кроме трио, так действовать. В преступлениях трио там все ясно: и кража, и кощунство – все направлено, чтобы доказать, насколько они хотят оскорбить все великие Основы. Для нас особенно показательно последнее оскорбление часовни, этим злоумышленники показали, Кому они объявили войну. Дело не в том, что вынесено несколько икон, но смысл кощунства был в том, чтобы показать свое враждебное отношение к этому священному месту. Ведь не в разорении дело, но именно в явном желании произвести кощунство. Может быть, кто-то посторонний и не оценит случившегося в полной мере, но Вам-то всем, знающим ее основы, должна быть вполне ясна неслыханная преступность этих деяний. Какова же была мера лицемерия трех преступников, когда они будто бы негодовали о совершавшихся вандализмах и произносили лицемернейшие речи в защиту культурных сокровищ! Какова же должна быть природная грубость и подлость, чтобы после стольких лет приобщения к Основам, к утонченному мышлению, к высшей культуре, они сразу могли скинуть как неуместное одеяние все культурное, все священное, все прекрасное! Если Леви хотел вернуть вложенный им в дела капитал, то разве такими преступными деяниями можно достичь успеха? Неужели же и все происходящее в мире не заставит этих преступников задуматься! На днях даже в местных английских газетах мы читали об Армагеддоне. Даже в самых, казалось бы, далеких сознаниях очевидность заставляет просыпаться чувство опасения о будущем. Но nincompoop’ов-преступников, служителей тьмы, происходящее лишь наполняет злобою и мерзостью. Давно ли nincompoop восхвалял Высшие Силы, спасшие его от смерти, а теперь он будет оправдывать всякое кощунство против тех же Сил! Происходящее является просто кучею каких-то мерзостей, клевет и лжесвидетельств. Получили ли Вы посланное нами Вам письмо Кеттунен? Вот во что превращается скудное сознание. Истинно: невежество есть ад. А в то же время уже пишутся фрески о Микуле Селяниновиче. Сокровище народного эпоса опять приобретает свое значение. Как замечательно наблюдать борозды судьбы! Недаром так обеспокоены силы ада. Пробуждение стремления к истинному знанию и культуре духа есть главное поражение тьмы. Мы написали Казинсу об удачном свидании Франсис с Селенами. Казинс известил нас, что моя картина так оценена махараджей, что он поставил ее среди своих любимых предметов искусства. В следующей почте передам Франсис просьбу редактора “Twenty Century” поставить его в связи с газетами Америки. Ввиду того, что он очень хороший журналист, может быть, херстовские газеты таким контактом заинтересуются? Как здоровье Косгрева, этого достойного друга и первоположника выступлений против тьмы? Просим передать ему наш самый сердечный привет. Вероятно, уже вернулся Ф.Стокс – его голос у referee будет так необходим. Сегодня из-за размытых дорог не мог заезжать к нам наш Ман, везший журнал с рецензией о книге Сутро. Значит, лишь на будущей неделе сумеем послать этот журнал. Как-то откроется Школа? Но будем надеяться, что, хотя бы в поврежденном виде, она без опоздания начнется, ибо такая деятельность тоже является поражением сил тьмы. Надеемся, что и адвокаты окончательно оформили свою защиту правды. Ведь у них в руках столько документов высокого морального значения, которые нужны будут для referee. В связи с происходящим в мире так повелительно необходимо утверждать моральные основы. Только этим путем придет и все остальное. Ждем ответа на наш запрос о положении Лиги Культуры. Также, инкорпорировано ли новое Общество? Такой ответ общественного мнения тоже будет ударом для преступников. И ударом особо чувствительным. Ведь главная их задача – уничтожить авторитет, после чего остальное легко рассыпается. Все мысли с Вами. Сердцем и духом, Е. и Н. Р. Для Зины и Мориса 26.VIII.36 Родные наши З[ина], Амр[ида] и М[орис], Хотя и с опозданием, вследствие порчи пути, сейчас все же дошли письма от Зин[ы] по 7-ое авг[уста] и от Мор[иса], Кл[айд] и Дорис по 6-ое авг[уста], от Франс[ис] письмо от 8-го пришло неделей раньше. Очень тронуты соображениями Франс[ис] о Буффало и Зин[ы] относительно Зейдель в связи с картинами. Примем во внимание необходимые при этом деле обстоятельства. Не забудем, что из-за действий Леви нам приходится сейчас особенно высоко держать знамя Музея. Вы знаете о цифре, в которую ценился Музей. Значит, если бы сейчас почему-либо произошло крупное падение расценок, то помимо всяких художественных и материальных соображений, это прежде всего создало бы большие осложнения и для всего дела. Ведь это не осталось бы тайной, и Вы можете себе представить, что на этом стал бы разыгрывать злоумышленник. Ведь между юристами многое становится обоюдно известным, Вы об этом прекрасно знаете, и таким путем всякие слухи могут достигать совершенно нежелательные уши. И без того для удобства посылки будут избегать город, и будут приниматься в соображение и размеры, ибо для посылок, как Вы знаете, существуют определенные правила, предусматривающие и размеры, и вес. Но, конечно, как Вы знаете, ценность картины не в весе и не в ее размере. Каждый коллекционер знает, как часто он платил за малую вещь во много раз больше, нежели за большую того же мастера. Припоминаю курьезный эпизод из Японии. На местной выставке я имел неосторожность похвалить картину одного известного художника, величиною, думаю, не менее 150 кв. футов, изображавшую туман в горах. Представьте себе однотонное безбрежное море тумана, чуть тронутого по холсту, из которого наверху холста поднималась небольшая снежная вершина. На другой день я был осчастливлен сообщением, что художник, тронутый похвалою, подарил мне этого “слона”. Мы конфузливо принуждены были замолчать этот дар, ибо с таким грузом мы двигаться не могли и заплатили бы за пересылку его большую сумму. Ценность каждого художественного произведения не в размере, но в его сущности. Если в Буффало имеется в виду определенная галерея, то относительно Лос-Андж[елеса] следует сообщить Зейдель, что сам способ выставления или ознакомления с картинами должен быть очень достойным. Ведь невозможно приносить картины на дом в неизвестную обстановку и там оставлять их на неизвестных людей. Нельзя показывать без рам. Публика менее всего ценит вещи, которые будто бы так легко циркулируют. Потому-то реноме самой галереи, где картины показываются, так важно. Уронив достоинство и ценность, невозможно будет их восстановить; к этому помню слова Акселя Галлен-[Каллела]. Конечно, Вы все эти соображения знаете, но Зейдель, оказавшаяся в этом деле новичком, может себе не представлять всех таких основных, крайне важных условий. Конечно, вспоминая Зейдель, я чувствую, что она найдет достойный вкус и такт, чтобы охранить поручение. Кто знает, может быть, и для Бостонской выставки некоторые небольшие картины пригодились бы. У Вас имеются две вещи, имеющие внутреннее отношение к экспедиции, может быть, успеют подойти и еще несколько. Не будем чересчур обременять почту. И то уже риск довольно велик. Помимо прочего у нас вследствие дождей путь затруднен временно. Какая разница в сроках корреспонденции! В то время как с Гинденбургом одно письмо дошло в девять дней, а пароходная почта берет пять недель, не говоря уже о долгих сроках почтовых посылок или грузов. Понимаем все трудности Зины к открытию Школы – ведь столько разрушено и исковеркано. Полагаю, что было бы полезно немедленно же создать, кроме деканов, маленький Совет преподавателей. Наверное, кроме доброжелательных – Мордкина и Врионидеса, найдутся еще двое или трое, чтобы из них образовать нуклей и тем ближе иметь их суждение и советы. Таким образом, будет еще одна инстанция, с которой Зина будет в состоянии обсуждать создающиеся положения. Помнится, один из племянников Пальмера показался Юрию и Свету довольно симпатичным. Между прочим, вспоминаю, как хорошо покойные сестры относились к Зине, неужели их симпатии потом почему-то замерли? Чтобы не забыть, напомните Зейдель о некоторых бывших недавних ценах. Хисс – 6500 долл[аров], Мэри Гардин – 3800, Пальмеры – 5000, Крейн (по знакомству) – 3000; размеры этих картин Вам известны. Также не забудем и картины у Сутро. Снабдите этими сведениями и Зейдель, ей они могут очень пригодиться, как фактические данные. Также помните, что Сторк, по случаю, купил у Кошиц мою картину за 1800 долл[аров]. Мое “Святое озеро” в Ливерпуле дало хорошую цену, свыше 500 анг[лийских] фунтов. В Швеции за маленькую картину платили 6000 крон. Все это полезно для записной книжки Зейдель. Передайте ей наш сердечный привет. Очень благодарим Инге за журнал заседания от 9-го июня. Вероятно, пришлете нам и журналы заседаний предыдущих собраний? Для истории дел такие документы чрезвычайно важны. Здесь нам трудно установить, было ли собрание 9-го июня первым Комитетом Защиты или Комитетом Друзей Музея? На месте Вам виднее, как разделяются эти два Комитета. Впрочем, когда будет регистрировано наше Общество, то может быть один Комитет Защиты, а все другие могут действовать уже от имени Общества, будучи его членами. Читали мы в газетах о завещании Пальмера, и еще раз становилось нам ясным, что атаки Леви на Учреждения могут отталкивать всех друзей. Пусть и адвокаты поймут, что делает клевета и вандализм. Действительно, можно представить отход многих друзей, если будут читать в газетах всевозможные клеветнические мерзости. А ведь такие друзья, как Пальмер, как Вы теперь видите, имели достаточно средств, чтобы посмертно откликнуться на нашу Школу и научно-художественные Учреждения, которым они уже начинали помогать. Вот плоды клеветы! Теперь, если бы кто-то сказал, что в газетах допустили всякие клеветнические выпады и общественное мнение вовсе не должно вставать на защиту правды, то такому человеку следует напомнить, что и в каждой культурно-цивилизованной стране общественное мнение особенно сильно выражается. Какой же вред причинили прекрасное письмо Ф.Стокса и Косгрева и упоминание газетами имени Плаута в связи с январской клеветой – наоборот, все эти голоса были заслушаны далеко за пределами Америки и вызвали удовлетворение в людях, преданных Культуре. На все дело о клевете мы не смотрим как на дело личное и частное – оно тоже составляет Крестовый поход за Культуру и прокладывает этап прогресса страны. Не лично болеем о клевете; только что в журнале “Вера и Жизнь”, полученном из Риги, читаем следующий пассаж: “В древности за колесницей победителя-триумфатора бежал клеветник, который громко кричал, обвиняя во всех самых ужасных преступлениях украшенного лавровым венком триумфатора. Но этим клеветник не только не вредил последнему, а еще усиливал овации и рукоплескания в среде чествовавшего победителя народа”. К такой манифестации пришла классическая мудрость. Знаем мы с Вами, что “клевета – как факелы дикарей в ночных переходах”. Видите, как классическая мудрость заботилась об общественном мнении и пользовалась всеми средствами для того, чтобы ее вызвать. Если кто думает, что в истории Культуры достаточны неопубликованные определения суда – кто о них помнит! Кроме того, очевидно, не без причин во всей истории человечества высказывалась забота о мужах праведных. Ведь и Плаут уже имел случай убедиться в странно формальном отношении суда, когда его ходатайство было отклонено. Ведь без общественного мнения не может быть и суда! Недаром многоопытный адвокат Дэрроу так еще недавно скорбел о всяких несправедливостях и причину этого видел в отсутствии общественного мнения. Вы уже знаете, как блестяще окончилось дело Юсуповых за клевету и дело бельгийского министра за клеветническое название его. Очень важно, что дело Юсуповых протекло в Америке и велось американским адвокатом-женщиной. Очевидно, этот адвокат очень понял элементы всего дела. Так же точно, если бы у кого-то еще осталось недоумение о причинах неприезда, то скажите ему совершенно ясно о всех семи причинах. Казалось бы, каждый вдумчивый человек поймет, что болезнь Е.И., сложившаяся на служении культурным делам, уже одна является решающим основанием. Если же к этому прибавить все последствия клеветнических выпадов и все отвратительные угрозы, всякие последствия докладов Лабуле и финансовые трудности, то ведь это получается целое нагромождение обстоятельств, из которых ни одно еще не было разрешено удовлетворительно. Покинуть же сердце Е.И. в смертельной опасности и одним опрометчивым решением все ниспровергнуть – ведь это недопустимо ни с какой человеческой точки зрения. Ведь те же люди, которые невдумчиво настаивают, после непоправимо случившегося хватают себя за голову в ужасе, что такое непоправимое несчастье произошло. Но Вы-то, родные, знаете, насколько невозможно идти против Указаний. В Париже все время продолжаются хлопоты по урегулированию последствий клеветы в передаче Лабуле. Без документов уже двигаться нельзя. Вообще, ни в чем не теряется ни дня, ни часа. Укрепляются и завязываются новые отношения. Постоянно получаются доброжелательные доказательства из мест совсем неожиданных. Только что получили из Варшавы на польском языке целую брошюру о Пакте и даже не знаем, какие такие неведомые друзья ее напечатали. Но брошюра лежит перед нами и так же, как деятельность в Латвии и журнал литовский, напоминает, сколько неведомых друзей бодро работают во славу Культуры, понимая, что сейчас самое важное время для посева этих зерен, для своевременного урожая. Не дальше как вчера наш новый корреспондент из Гонконга прислал интереснейшие газеты. И вот при этом размахе происходящего как сугубо отвратительны преступления трио. Замечательны предложения в Лондоне и Варшаве руководить Домами Культуры. <...> Пусть все моральные основы дела будут особенно всемерно закрепляемы, полное Ваше единение будет залогом скорой победы. Сердцем и духом с Вами, Е., Н. Р. 27.IX.36 Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Амр[ида] и М[орис], Получили Вашу телеграмму о первом дне краткого слушания и с вопросом: нужно ли растягивать дело? Совет получил: “Мудрое протяжение советуется, Милл[ер] поймет”. Так Вам и телеграфировали сегодня. Значит, не просто механическое откладывание, но именно полезно протяжение дела, чтобы дать возможность подойти новым обстоятельствам. Кроме того, и злая изобретательность трио когда-то начнет иссякать. Тот, кто не обессилит, тот и возьмет окончательный верх. Теперь ясно, что и Школа, и Press, усиленные советами, о которых уже говорилось, начнут сезон. А вторгаться посреди сезона уже гораздо труднее, ибо каждый учащийся в таком случае может предъявлять крупный иск. Жаль, что когда узурпаторы пришли закрывать Школу, то никто из учащихся, которым запретили взять их же вещи, не написал протеста и не угрожал судом. Статья о кощунстве, насколько нам известно, всюду произвела сильное впечатление. Еще раз стало ясно, с кем мы имеем дело, на что предатели способны и что именно лежит в основе из мерзких действий. Вот именно это лежащее в основе их мерзкого действия является непростительным и всегда, и в особенности в переживаемое сейчас время. Для людей, скользящих по поверхности, происшедшее кощунство мало что говорит, но Вы-то знаете все причины и последствия таких мрачных деяний. Из телеграммы Вашей заключаем, что первый день слушания, вероятно, прошел довольно бесцветно, иначе Вы отметили бы это в телеграмме; но все же, вероятно, опытные адвокаты по некоторым признакам могли вынести впечатление о настроении ref[eree]. Если ref[eree] вообще против Глина, то странно предположить, чтобы глиин[ские] приспешники могли бы влиять. Казалось бы, именно наоборот, все дело представляет прекраснейший способ оценки и деятельности самого Глина. Из Риги получена прекрасная статья известнейшего писателя Петра Пидского “Последователи Рериха и Риге”. Наши рижане тем более рады этой статье, что газета “Сегодня” до сих пор была полувраждебной. В основу статьи положена книга “Врата в Будущее”. Теперь уже заканчиваю и следующий том – “Нерушимое”. Уже приступлено к печатанию “Аума”, и всячески торопят Е.И. с присылкою манускрипта перевода “Тайной Доктрины”1. Сейчас Е.И. целыми днями за спешной последней корректурой манускрипта перевода. Сейчас получены письма от Зины и Фр[ансис] от 10-го и 11-го сент[ября]. В обоих письмах так много значительного. Открытие какой-то театральной школы, конечно, направлено на разрушение. Оба leaflet’а сделаны чрезвычайно безвкусно и свидетельствуют о какой-то третьей разрядности. Очень характерно то, что Вы слышали о Бринтоне в связи с домом. Неужели и тут Спарофучилли? Следует обратить большое внимание на то, что услышала Франсис. Хорошо делаете, что ознакомите с этим адвокатов. При этом имейте в виду следующие обстоятельства. Как Вы знаете, я пишу всегда в форме Дневника. Листы Дневника даже издаются отдельными книгами, доказательством чего служат книги “Врата в Будущее” и “Нерушимое”. Таким образом, мои Дневники являются моим литературным материалом. Если Дневники вращаются в пределах Совета Trustees, то я против этого ничего не имел. Но каждая выдача их за пределы Совета Trustees могла быть сделана лишь с моего специального согласия. Поэтому, если Вы узнаете, так или иначе, что мои писания или Дневники, которые я Вам посылал вместо писем, злоупотребляются для каких-то внешних умышлений, то адвокаты прежде всего могут и должны защищать их как мою собственность. Кроме того, твердо помните, что все Дневники, посылавшиеся Вам, писаны на машинке не мною самим. Все они диктованы. Вероятно, и Вы убеждены в том, что в писаниях было немало описок, ибо человек, которому я диктовал, к сожалению, не был опытным секретарем. Также перевод делался, как Вы сами знаете, без моего ведома, и за точность его, конечно, я не отвечаю. Также Вы должны помнить, как я уже неоднократно заявлял Вам, что я удостоверяю лишь то, что подписано моим |
Похожие:
 | Составляются также письма-приглашения, письма-просьбы, письма-извещения, письма-ответы, письма-извинения, письма-требования (рекламация),... | | Составляются также письма-приглашения, письма-просьбы, письма-извещения, письма-ответы, письма-извинения, письма-требования (рекламация),... |
 | Американским корреспондентам (главным образом сотрудникам Музея Н. К. Рериха в Нью-Йорке и в первую очередь, З. Г. Лихтман-Фосдик),... | | Образовательная: познакомить учащихся с историей появления письма и почты, особенностями написания письма, формировать умения выделять... |
| Образовательная: познакомить учащихся с историей появления письма и почты, особенностями написания письма, формировать умения выделять... | | Мо РФ от 19. 02. 04 г. №14-51-38/13, приказа мо РФ от 17. 11. 05 г. №281, письма мо РФ от 31. 03. 05 г. №03-404, письма мо РФ от... |
| Познакомить с историей и особенностями эпистолярного жанра, формировать навыки написания письма | | Цели урока: организовать деятельность учащихся по изучению и первичному закреплению правил написания письма, обеспечить у школьников... |
| Цель: познакомить учащихся с работой почты, видами почтовых отправлений, правилами написания письма | | Эпистолярный жанр (Письма великих людей. Письма А. П. Чехова брату, жене, друзьям) |