Роль судебной системы в формировании контрактной системы Е.В. Шикалова
аспирант 1 года обучения, Юридическая школа
Дальневосточный федеральный университет
Россия, г. Владивосток
Для современной России актуальной является проблема правового статуса судебного прецедента. Особенно остро эта проблема стоит в свете приведения к единообразию судебной и правоприменительной практики в области правового регулирования контрактной системы. А также легализации судебного прецедента как источника правового регулирования государственных закупок.
Ключевые слова и словосочетания: Контрактная система, судебный прецедент, правоприменительная практика, единообразие правоприменения.
THE ROLE OF THE JUDICIARY IN THE SHAPING OF CONTRACT SYSTEM
Y.V. Shikalova
Postgraduate of the 1st year, Law School
Far Eastern Federal University
Vladivostok, Russia
The legal status of judicial precedent is very actual problem for Russia nowadays. This problem is even keener in the aspect of unifying the judicial and law enforcement practice in the field of legal regulation of the contract system, as well as legalization of judicial precedent as a source of legal regulation of government purchases.
Keywords: The contract system, judicial precedent, law enforcement practice, the uniformity of law enforcement.
Судебный прецедент – это решение вышестоящего суда, имеющее императивное решающее значение для нижестоящих судов при разрешении аналогичных дел в будущем [1], исторически возник и развивался в условиях англо-саксонской правовой системы, где прецедент является источником права и носит принудительный характер. В то время как традиция права континентальной правовой системы изначально отрицала и отрицает возможность существования судебного прецедента в качестве источника права. Однако, со временем судебный прецедент в странах континентальной правовой системы, оставаясь не признанным de jure в качестве источника права, de facto начинает играть значительную роль в правовом регулировании [2].
Проблема статуса судебного прецедента в качестве источника права в российской юридической науке и практике на протяжении многих лет остается дискуссионной. Обычно в России вопрос о судебном прецеденте возникает применительно к постановлениям Европейского Суда по правам человека, решениям Конституционного Суда Российской Федерации, постановлениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации, постановлениям Президиума Верховного Суда Российской Федерации, применяющимся в настоящее время постановлениям Пленума Высшего Арбитражного суда Российской Федерации и постановлениям Президиума Высшего Арбитражного суда Российской Федерации.
Однако в настоящее время проблема существования в России судебного прецедента в качестве источника права приобретает свою актуальность в несколько другом ключе. А именно в свете обязательности судебных решений по аналогичным делам для практики правоприменительных органов, и в частности, Федеральной антимонопольной службы. Количество отмен решений УФАС арбитражными судами, причем по аналогичным делам, свидетельствует о разнице правопонимания отдельных положений законодательства.
Большинство ученых-юристов, в частности Е.И. Спектор [3], И.А. Ястржембский [4], С.К. Загайнова [5], И.В. Воронцова [6], в указанном контексте рассматривают судебный прецедент в качестве источника права.
В средствах массовой информации многие практикующие юристы высказываются о том, что судебный прецедент фактически является источником российского права, а следовательно должен применяться и органами государственного контроля. Так, например, председатель упраздненного Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации А.А. Иванов неоднократно указывал на то, что судебный прецедент в российской юридической практике применяется.
Также необходимо учитывать, что Верховный суд Российской Федерации в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» разъяснил, что суды в целях достижения единства судебной практики должны учитывать: постановления Конституционного Суда Российской Федерации о толковании положений Конституции РФ, подлежащих применению в данном деле; постановления Пленума Верховного Суда РФ, принятые на основании статьи 126 Конституции РФ и содержащие разъяснения вопросов, возникших в судебной практике при применении норм материального или процессуального права, подлежащих применению в данном деле; постановления Европейского Суда по правам человека, в которых дано толкование положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подлежащих применению в данном деле [7].
Таким образом, можно сделать вывод, что судебный прецедент в России в качестве источника права de jure не признается, однако de facto существует и применяется.
Однако существование судебного прецедента только de facto в России в качестве источника права вызывает много проблемных вопросов. Остановимся на некоторых из них более подробно.
1. Какой подход к судебному прецеденту в настоящее время применяется российской правовой системой?
Наиболее распространенной типологией правовых систем является деление на англо-саксонскую и романо-германскую правовые системы, в связи с этим, представляется целесообразным рассмотреть подходы к судебному прецеденту в каждой из указанных правовых систем.
Долгое время в отечественной правовой науке к судебному прецеденту применялся подход правовой системы континентального права. Причиной тому служили, в первую очередь, исторические и субъективные факторы. Однако, в последние десятилетия, как ученые, так и практикующие юристы, все чаще говорят о том, что в России к судебному прецеденту подход романо-германской правовой системы уже не применим.
Например, по мнению, А.А. Иванова, российская правоприменительная практика отошла от подхода континентальной правовой системы к судебному прецеденту с того момента, как высшие суды получили право принимать постановления пленумов о толковании законов и косвенно приняла англо-саксонский подход [8].
Мнение А.А. Иванова представляется верным, поскольку правовые позиции высших судов, выраженные в виде судебных прецедентов, в России носят общеобязательный характер, обладают признаками нормативного акта, подзаконного характера [9, С. 85], а, следовательно, должны распространяться на аналогичные правоотношения. Уклонение от правовых позиций, выраженных в виде судебного прецедента, при вынесении решения по аналогичному делу может привести к отмене или изменению данного решения, как нарушающее единообразие в толковании и применении судом норм права на основании ст. 391.9 ГПК РФ [10]. Однако для правоприменительной практики иных органов власти подобные санкции отсутствуют.
Вместе с тем, судебный прецедент в российской правовой системе официально не признается источником права, в отличие от англо-саксонской правовой системы. В континентальной правовой системе судебный прецедент влияет только на то правоотношение, которое подвергалось анализу суда и не обладает признаками нормативности, в отличие от англо-саксонской правовой системы. Поэтому можно сделать вывод о том, что российская правовая система частично восприняла подход к судебному прецеденту англо-саксонской правовой системы.
2. Возможно ли рассматривать судебный прецедент в качестве источника права для государственных контролирующих органов?
Необходимо обратить внимание на то, что цель обеспечения единства в правоприменения и его результатов заявляется чаще как относящаяся к категории публичных интересов [11, С. 301.]. При этом единство правоприменительной практики рассматривается как явление, служащее целям некой всеобщей пользы. Исходя из этого, противоречащими принципу единства правоприменительной практики признаются акты государственных органов, хотя и не содержащие ошибки с точки зрения правовых принципов и законов, но вступающие в противоречие с разработанной моделью разрешения аналогичных по характеру спора и применяемой норме ситуаций, которая может иметь как правовое, так и правонарушающее содержание. Еще более губительным с точки зрения верховенства права является то, что, как правило, не признаются нарушением единства правоприменительной практики акты органов государственной власти, хотя и ошибочные с точки зрения материального и процессуального права, но находящиеся в гармонии с устоявшейся практикой. Это приводит к систематическому нарушению прав граждан и организаций. Публичный интерес, к категории которого относят цель поддержания единства правоприменительной практики, не может рассматриваться как некое абстрактное явление, содержательно отличающееся от частных интересов. Публичный интерес складывается из частных интересов и может существовать лишь во имя их воплощения.
Единство правоприменения судами и иными государственными органами, обусловленное необходимостью эффективной защиты прав и законных интересов субъектов права на основе равенства всех перед судом и законом, служит достижению одной цели – обеспечение верховенства права. Ввиду этого конституционно оправданной и единообразной следует признавать лишь такую практику, которая формирует модель разрешения споров исключительно на основе правовых принципов и правовых законов, служит эффективной защитой прав и свобод отдельного субъекта. Единообразная практика необходима лишь в том случае, если она действительно позволяет исключить чиновничий произвол и возможность вынесения правонарушающих судебных актов. Единство судебного и внесудебного правоприменения не должно рассматриваться как формализованная политика государственных органов по реализации норм действующего законодательства.
Вместе с тем высокая квалификация судей, по сравнению с чиновниками контролирующих органов, не всегда обладающих достаточными правовыми знаниями, должна обеспечить тот факт, что именно судебная практика, в форме судебных прецедентов, должна лечь в основу правоприменения.
3. Нужно ли в России de jure признавать судебный прецедент источником права?
Представляется, что законодательное закрепление в России судебного прецедента в качестве источника права в настоящее время необходимо в виду следующего.
Во-первых, в странах общего права судебный прецедент, существующий более века, зарекомендовал себя с положительной стороны, именно поэтому элементы судебного прецедента постепенно начали проникать в правовые системы стран, которые традиционно относят себя к странам континентальной правовой системы, в частности в российскую правовую систему.
Во-вторых, в основу сегодняшней реформы гражданского судопроизводства положено достижение единства судебной практики, на что указывал В.В. Путин и депутаты Государственной Думы РФ при обосновании необходимости принятия поправки к Конституции Российской Федерации о Верховном Суде РФ [12]. Представляется, что законодательное признание судебного прецедента источником права также позволит достичь единства всей правоприменительной практики.
В-третьих, официальное признание судебного прецедента источником права позволит существенно снизить влияние на чиновников таких внешних факторов, как административное давление и коррупция. Ведь иногда достаточно трудно оценить, принято ли конкретное решение по внутреннему убеждению должностного лица или под влиянием указанных выше внешних факторов. Существование судебного прецедента, применяемого к тем или иным правоотношениям, позволит участникам правоприменительного процесса самим определить, соответствует ли оцениваемое решение уже сформированной прецедентной позиции[8].
Однако в действующем законодательстве Российской Федерации, в частности в ГПК и АПК РФ, какие-либо указания относительно возможности признания судебного прецедента источником права отсутствуют. Вместе с тем, видится, что на законодательном уровне можно признать общеобязательность судебных прецедентов, созданных Европейским судом, Конституционным судом Российской Федерации, Верховным судом Российской Федерации, Высшим Арбитражным судом Российской Федерации с помощью закрепления в процессуальном законодательстве нового принципа – принципа единства правоприменительной практики.
Под единством правоприменительной практики, как правило, понимается «единообразное толкование и применение закона, являющееся следствием единообразной правовой квалификации аналогичных юридических дел» [13, с. 724.]. Развивая данное положение, можно добавить, что единство судебной практики предполагает обязательность при рассмотрении и разрешении дел, в порядке гражданского судопроизводства постановлений Европейского Суда по правам человека, решений Конституционного Суда Российской Федерации, постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, постановлений Президиума Верховного Суда Российской Федерации.
Представляется, что законодательное закрепление в процессуальном законодательстве принципа единства правоприменительной практики на сегодняшний день единственный легальный механизм, позволяющий законодательно закрепить общеобязательность судебных прецедентов в российской правовой системе.
В случае такого закрепления именно судебные прецеденты составят значительный массив источников правового регулирования контрактной системы. Что, в свою очередь, позволит выделить основные направления ее реформирования.
Иванова, Т.А. Особенности судебного прецедента и обычая как источников международного частного права / Т.А. Иванова [Электронный ресурс]. – URL: http://legalconcept.org/wp-content/uploads/2013/09/15-Иванова.pdf
Голубцов, В.Г. Судебный прецедент в России: формирование современных подходов / В.Г. Голубцов // Второй пермский конгресс ученых-юристов: материалы международной научно-практической конференции. [Электронный ресурс]. – URL: http://territoriaprava.ru/topics/20597
Спектор, Е.И. Судебный прецедент как источник права / Е.И. Спектор // Журнал российского права. – 2003. – №5. – С. 86–96.
Ястржембский, И.А. Являются ли постановления ВАС РФ источником права? / И.А. Ястржембский / АПК и ГПК 2002 г.: сравнительный анализ и актуальные проблемы правоприменения / Материалы Всероссийской научно-практической конференции. – М., 2004. – С. 51–60.
Загайнова, С.К. Место судебной практики среди источников российского права: историографический анализ / С.К. Загайнова // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. – 2005. – № 4. – С.209–237.
Воронцова, И.В. Нормы международного права как источник гражданского процессуального права: дис. … канд. юрид. наук / И.В. Воронцова. – Саратов, 2015
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» // Российская газета».2003. № 260.
Иванов, А.А. Речь о прецеденте / А.А. Иванов [Электронный ресурс]. – URL: http://taxpravo.ru/analitika/statya-70932-rech_o_pretsedente
Абросимова, Е.Г. Институт права и публичной политики: монография / Е. Г. Абросимова. – М., 2002.
Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от от 14.11.2002 №138-ФЗ. // СЗ РФ. – 18.11.2002. – № 46, ст. 4532.
Морщакова, Т.Г. Верховенство права и конституционные основы единообразия судебного правоприменения // Жуйков В.М. Лафитский В.И., Морщакова Т.Г., Наумов А.В., Новикова Е.В., Рахмилович А.В., Федотов А.Г., Яковлев В.Ф., Редкол.: Жуйков В.М., Новикова Е.В., Субботин М.А., Федотов А.Г., Вступ. ст.: Зорькин В.Д. Верховенство права и проблемы его обеспечения в правоприменительной практике. – М., 2009. – С. 215-258.
Обоснование необходимости принятия поправки к Конституции Российской Федерации о Верховном Суде Российской Федерации и прокуратуре Российской Федерации [Электронный ресурс]. – URL: http://www.asozd2.duma.gov.ru/ Законопроект № 352924-6.
Осокина, Г.Л. Гражданский процесс. Особенная часть / Г.Л. Осокина. – М., 2007. – 957 с.
|
