Глава 1. Развитие двусторонних отношений между российским и польским государствами. Исторические корни российско-польских противоречий.
В этом параграфе делается попытка охарактеризовать основные узлы противоречий и тенденции между российским и польским государствами, обозначившиеся в процессе их исторического развития.
Россия и Польша имеют общие этнокультурные корни и начали свое развитие на сходной основе, но еще в эпоху становления государств между ними обозначились как минимум три группы различий: цивилизационные, конфессиональные, историческая и культурная память.
Взаимосвязь цивилизационных и конфессиональных отличий определилась еще в IX в. Уже тогда представители с обеих сторон были готовы на определенную интеграцию и разрабатывали соответствующие планы, которые условно можно разделить на силовые; основанные на личной унии; как единое социальное пространство.17 Причем из-за конфессиональной непримиримости и цивлизационной розни проекты государственного слияния оборачивались неудачей.
Цивлизационные и конфессиональные разломы оформились в процессе развития российско-польских отношений, и мы можем выделить несколько исторических перекрестков, сформировавших и углубивших разломы.
Христианство стало первой точкой бифуркации между государствами: в Польше было принято западная версия христианской религии, а в России – восточная. На этот же этап пришлась самая ранняя попытка объединения путем силовой интеграции. Различия в вероисповедании стали причиной провала. Болеслав I Храбрый18 попытался утвердиться в качестве главы Древнерусского государства после захвата Киева19. Польский король, объявив о распространении западного христианства на Русь, получил всеобъемлющую поддержку немецкого рыцарства, папы римского и императора Священной Римской империи. Стремление навязать религию и очевидная жестокость польско-немецкого войска привели к восстанию киевлян, перехвату контроля над Киевом Ярославом Мудрым20 и провалу проекта силового слияния. Закреплению рифта послужила зависимость Руси от монголов и немецкий «натиск на восток» на польские земли.21
Перенос средоточия российского государства на восток, а также формирование между Русью и Польшей приграничной зоны в лице Литвы и, позднее, Украины стало новым водоразделом между государствами. Положение усугубила начавшаяся перманентная борьба за влияние на эту пограничную зону.
Люблинская уния 1569 г., объединившая поляков и литовцев в единую I Речь Посполитую и участие последней в московской Смуте, стали очередными причинами углубления раскола между странами. Тем более, что I Речь Посполитая превратилась в крупнейшую региональную державу и стала играть первую скрипку в центральном и восточном регионах Европы. Единое польско-литовское государство, образованное в XVI в. способствовало латинизации западнорусских земель Великого княжества Литовского и появлению униатской церкви, что вело к обострению взаимного противостояния католиков, православных и униатов. Одновременно произошло становление «ягеллонской идеи» – концепции государства-империи в составе Польши, Литвы, Белоруссии, Украины и вытеснение России из Восточной Европы. Краков стал геополитическим конкурентом Москвы, так как получил возможность влиять на принятие решений в Европе и поддерживал тесные контакты с европейскими странами.
В это время на ум многих деятелей эпохи приходят разнообразные планы объединения государств. Иван IV Грозный22, обдумывая вероятность своего избрания на польский престол в 1566 г. и 1572 г., вновь озвучил идею унии I Речи Посполитой и Московского царства под своим руководством.23 Камнем преткновения в очередной раз оказалась религия, так как среди обязательных условий избрания Ивана IV были: принятие царем католицизма, гарантии свободы вероисповедания и шляхетских вольностей. Подобные требования были неприемлемы для русского монарха и, таким образом, возможность объединения была упущена. Замысел царя вспомнил в 1584-1585 гг. Стефан Баторий24, который предложил союз Московского царства и I Речи Посполитой. При этом подчеркивалась важность сохранения выборности королей поляками и литовцами и ратификация кандидатуры в правители жителями российского государства.25 Ни Федор Иоаннович26, ни его окружение не были готовы к последствиям такой интеграции, вскоре Стефан Баторий умер и проект забыли.
Для XVII в. характерны как мирные, так и силовые попытки консолидации. Так, в 1600 г. Лев Сапега27 озвучил идею единого литовско-польско-российского социального пространства. Предполагалось беспрепятственное перемещение граждан в государстве, свободу выбора службы, образования, вероисповедания, общий военно-морской флот, единую внешнюю политику, совместное освоение территории.28 Правители федеративного образования должны были носить двойную корону, символизирующую Речь Посполитую и Московское царство. Причем, предусматривалось единовременное правление двух монархов – наследственного царя в российском и выборного короля в польско-литовском государствах. В случае отсутствия наследника у царя, после его смерти на московский престол имел право взойти выборный польско-литовский король. Представители Московского царства имели возможность участвовать в выборах нового короля, с учетом первоочередных прав на престол детей умершего короля, а не царя.29 Содержание данного плана не отвечало интересам Москвы, поэтому идея была отброшена.
Примером силового слияния двух государств является польское военное вторжение в Московское государство в годы Смуты и попытка принудительного присоединения российской территории к Речи Посполитой. Следует отметить, что насильственная интеграция сопровождалась личной унией – сначала был вариант с Лжедмитрием I30, потом – с королевичем Владиславом31, затем, к середине столетия по инициативе российской стороны, – с Алексеем Михайловичем32.
Таким образом, в XVII вв. во взаимоотношениях польского и российского государств был поставлен вопрос о возможном лишении суверенитета одной из стран. При этом обе стороны осознавали, что первоначальные успехи поляков лишь первый шаг на пути создания польско-российского федеративного государства, но сам процесс создания единого государства – трудоемок и длителен. О понимании этого факта свидетельствует непосредственный участник Смуты Станислав Жолкевский33: «Несколько недель не достаточно, чтобы довести до конца подобное объединение с Великим княжеством Московским».34
Главным фактором провала личных уний стал комплекс противоречий, включающий в себя религиозную непримиримость, недостаток времени на окончательное оформление интегративного государства, активизация России во время Смуты, а затем Польши в эпоху Потопа, неготовность общества с обеих сторон пойти на взаимные уступки и др.
Новый виток российско-польского противоборства приходится на середину и вторую половину XVII столетия. На кону стоял вопрос о влиянии на украинские и белорусские земли, которые входили в состав I Речи Посполитой. Однако их население по религиозным и культурным признакам было достаточно далеко от поляков и литовцев. В 1648 г. началось казачье восстание под руководством Богдана Хмельницкого35, использованное Москвой в качестве реванша за потери начала века и одновременно для возрождения контроля над утерянными территориями Древнерусского государства. В 1653 и 1654 гг. Земский Собор и Переяславская Рада провозгласили присоединение Украины к царству. В последовавшей вслед между Варшавой и Москвой войне, российское государство одержало победу. Согласно статьям Андрусовского перемирия 1667 г. и «Вечного мира» 1686 г. Россия получила Смоленские, Северские земли, Левобережную Украину вместе с Киевом, а Польша оставила за собой Правобережную Украину.36 Обе стороны договорились о военном партнерстве против Османской империи.
События XVIII – XIX вв., особенно разделы I Речи Посполитой, ее последующая зависимость, в том числе от Российской империи послужили новой причиной углубления цивилизационной пропасти между Польшей и Россией. Причем эти события во многом продолжают влиять на современные польско-российские отношения.
Первоначально в XVIII в. отношения между Российской империей и I Речью Посполитой были достаточно дружественными. Существенное значение имел политический союз Петра I37 и Августа II38 против Карла XII39, а также сотрудничество Санкт-Петербурга и шляхты в деле подавления восстания гайдамаков Верлана40. Вместе с тем, паритета достичь не удалось, поскольку Российская империя, превратившись в могущественное государство, стала вытеснять Варшаву из Центральной и Восточной Европы. Одновременно внутриполитическая ситуация в самом польском государстве осложнилась в связи с осознанием стран-соседей, что они могут влиять на переизбрания польских монархов и, таким образом, навязывать удобные для себя кандидатуры. Положение усугубилось войной за польское наследство 1773-1775 гг. и крупными сражениями Семилетней войны на территории Польши. Это привело к политическому ослаблению и экономическому разорению польско-литовской державы. Санкт-Петербург, осознав степень своего влияния на западного соседа, пошел по пути постепенного ограничения политической субъектности I Речи Посполитой. Первым шагом на этом пути стало навязывание в короли российского ставленника Станислава Августа Понятовского41. Следом польская сторона в очередной раз выдвинула вопрос о личной унии, т.е. браке Станислава II Августа и Екатерины II42, что шло вразрез с интересами России, в правящих кругах которой созрел план силовой интеграции. В пользу нового варианта сыграла эскалация в польско-литовском государстве внутригражданской конфронтации, вызванной уравнением в правах католиков, протестантов и православных. В результате конец XVIII в. – начало XIX в. ознаменовались тремя разделами Польши и включением в состав империи Великого герцогства Варшавского, что, в конечном итоге, привело к объединению стран. Независимая Польша прекратила существование, но получила достаточно широкие полномочия внутри Российской империи. Достаточно вспомнить парадокс XIX в. – император, обладающий в России абсолютной властью, в Царстве Польском был ограничен польской конституцией, дарованной полякам Александром I в 1815 г.
Имея в виду религиозные проблемы, то российские монархи допускали некоторую веротерпимость к не православным вплоть до польского восстания 30-х гг. XIX в.43 Впоследствии Николай I44 увидел в католической церкви виновницу польского сепаратизма, в связи, с чем Санкт-Петербург провел в Царстве Польском секуляризацию, передал часть католических религиозных сооружений РПЦ. Интересно, что репрессии против католиков, не помешали самодержцу пойти с Пием IX45 на подписание в 1847 г. конкордата, объявившего папу римского главой всех российских католиков. Только после польского восстания 1863 г. Александр II46 отказался от договора с Римом и усилил давление на католиков Царства Польского.
Потеря суверенитета вкупе с преследованиями католиков и униатов привели к осложнению российско-польских отношений и серии выступлений. Тем не менее, следует указать, что единение стало возможным и было столь длительным только потому, что среди поляков все-таки сохранялось существенное число сторонников интеграции.
Предпоследним историческим перекрестком являются взаимоотношения II Речи Посполитой и РСФСР/СССР в 1920-е гг., именуемые в истории международных отношений межвоенным периодом. Для польско-советских отношений данного времени были характерны: во-первых, возродившаяся борьба за право регионального доминирования в Центральной и Восточной Европе; во-вторых, попытки Советской республики осуществить очередной силовой план объединения.
1918 г. стал годом возрождения польского суверенитета. Пользуясь ленинским тезисом о праве наций на самоопределение от 1914 г., провальным для Советской республики Брестским миром 1918 г. и завершившим I Мировую войну Версальским мирным договором 1919 г. поляки восстановили собственную политическую субъектность, причем их политика в восточном направлении сразу стала явственно агрессивной. С 1919 г. началась польская интервенция в Россию; в 1920 г. правительство Юзефа Пилсудского47 подписало секретное антисоветское соглашение с украинским лидером Симоном Петлюрой48; в 1920 г. прогремела советско-польская война. Этот военный конфликт являлся территориальным, представлял собой войну за наследство Российской империи, демонстрировал стремление обеих сторон вернуть себе доминирование в восточно-европейском регионе. В условиях возможной новой потери государственности поляки сумели вырвать победу и предотвратить возможность советско-польского объединения. По Рижскому мирному договору 1921 г. Варшава получила западную Украину и Белоруссию, Виленскую область Литвы; контрибуцию в размере 30 млн. золотых рублей; гарантии возвращения военных трофеев, исторических и культурных ценностей, вывезенных из I Речи Посполитой в ходе разделов; обещала сохранить свободу вероисповедания, культуры и языка для русских, украинцев и белорусов.49
Вместе с тем, урегулирование конфликта не произошло, так как Варшава не доверяла Москве, сохраняла в советско-польской пограничной зоне значительные воинские контингенты, финансировала террористические вылазки на советскую территорию группы Бориса Савинкова50.
Во II Речи Посполитой в виде концепции Междуморья51 возродилась ягеллонская идея о государстве от моря до моря, региональном доминировании, вытеснении России из Европы за счет восстановления союза с Литвой и установления договоренностей с Украиной.52 Концепция была дополнена польским национализмом, что привело к изменению политики руководства Польши по отношению к не католикам и национальным меньшинствам, что помимо всего прочего углубляло межрелигиозные споры.53
Еще одним добавлением к Междуморью стала прометейская теория, нацеленная на расчленение советского государства с помощью националистических движений нерусских народов, живущих на территории российского государства.54 Подобные теории и деятельность нашли отклик среди европейских держав, опасающихся распространения большевистской заразы и поэтому создающих и поддерживающих «санитарный кордон» из восточно-европейских лимитрофов между Советской Россией и Западной Европой.
Во всей этой ситуации лидеры Советской республики/СССР видели угрозу своему спокойствию, искали и находили среди граждан II Речи Посполитой сочувствующих.
Вторая Мировая война (1939-1945 гг.) и последующее зависимость польского государства от соцлагеря стали еще одной причиной углубления цивилизационного и конфессионального разлома, который явственно сказывается на современных российско-польских отношениях.
Речь идет, прежде всего, о событиях сентября 1939 г., когда Красная Армия, согласно секретным статьям пакта Молотова-Риббентропа от 23 августа 1939 г., следом за Вермахтом вторглась в пределы II Речи Посполитой, таким образом СССР и Третий Рейх осуществили четвертый раздел Польши. К этому же периоду относится таинственный расстрел в Смоленских лесах польских офицеров и интеллигенции и прецедент с Варшавским восстанием 1944 г.
Массовая казнь в районе Катыни под Смоленском, считается, была осуществлена весной 1940 г. и до сих пор вызывает множество споров. Прежде всего, на повестке дня стоит основной вопрос – кто виновен в расстреле тысяч польских офицеров и гражданских лиц? На Нюрнбергском процессе обвинение было предъявлено нацистам. Затем в 90-е гг. XX в. Россия заявила о своей причастности, был рассекречен ряд документов, содержащих обсуждение судьбы пленных И.В.Сталиным, Л.П.Берией и членами Политбюро55. В XXI в. появилось мнение о фальсификации доказательств виновности Советского Союза к катынскому расстрелу, были найдены подтверждения фальсификации56.
Варшавское восстание 1 августа – 2 октября 1944 г. представляло собой попытку польского правительства в эмиграции и руководства Армии Крайовы57 организации точки давления на СССР в советско-польских отношениях и обсуждениях судьбы Польши в переговорах СССР, Великобритании и США с целью воссоздания независимой Польши в довоенных границах. Восстание завершилось полным поражением, одновременно с гибелью сотен тысяч поляков вступила в действие «аксиома Сталина», согласно которой освободитель того или иного государства навязывает свою социальную систему58.
Итак, в результате II Мировой войны границы многих европейских государств существенно изменились. При этом Иосифу Сталину59 удалось обратить антисоветские лимитрофные государства в антизападно настроенную буферную зону. СССР помешал созданию Балканской федеративной республики60 и Польско-Чехославацкая конфедерации61. Взамен был предложен Совет Экономической Взаимопомощи (СЭВ), который устанавливал чересчур тесные двусторонние отношения стран Восточной и Центральной Европы с СССР. При этом его члены отчетливо видели, что СЭВ ограничивает возможные взаимосвязи между странами Социалистического Содружества. В связи с этим у Владислава Гомулки62 возникла идея так называемого «железного треугольника» тесных взаимоотношений ПНР, Чехословакии и ГДР в качестве противовеса СЭВ и СССР.
Согласно Договору о дружбе и границах, заключенному между Польшей и СССР 1945 г., территории Западной Украины и Белоруссии вошли в состав СССР; взамен по Згожелецкому договору между Польшей и ГДР 1950 г. в состав польского государства вошли Верхняя Силезия и Западная Померания (так называемые «возвращенные земли»). Польша стала практически мононациональным и социалистическим образованием, лишенным возможности сделать собственный исторический выбор.
Польской Народной Республике была оказана помощь в восстановлении экономики, а затем началось насаждение советской идеологии, введена плановая экономика, укреплена власть прокоммунистической партии, осуществлена частичная коллективизация, проведен ряд репрессивных мероприятий (в том числе против католической церкви). При этом следует помнить, что в целом положение Польши в Социалистическом Содружестве несколько отличалось: существовал частновладельческий крестьянский сектор, сохранялась католическая церковь, власти ПНР, как правило, беспрепятственно принимали внутриполитические решения.63
В 60-е – 70-е гг. XX в. сотрудничество Варшавы и Москвы расширилось в экономической и культурной сфере, но попытка внесения в Конституцию ПНР в 1975 г. поправки о вечном союзе с советским государством провалилась из-за протестов польской общественности.64 Последовавшие затем забастовки из-за повышения цен, снижения жизненного уровня населения привели польское общество к мнению, что именно советская власть виновата в проблемах и разговаривать с ней можно только с позиций силы, поэтому в польской среде началось разрастание антикоммунистических, антисоветских и, в некоторой степени, антирусских настроений. Результатом стало появление массового антитоталитарного профсоюза «Солидарность», которое объединило всю польскую оппозицию и направило свою активность против сложившейся социалистической системы власти и коммунистической партии.65
Советский союз был изначально негативно настроен по отношению к «Солидарности» и брожениями в польском обществе. В сентябре-октябре 1981 г. состоялся съезд «Солидарности» в Гданьске, где была принята серия документов: «Самоуправляемая Польша», «Обращение к трудящимся Восточной Европы» и др., в которых содержался призыв к созданию подобных «Солидарности» профсоюзов во всех странах Социалистического Содружества.66 Этот шаг в совокупности с декабрьским совещанием Всепольской согласительной комиссии профсоюза в Радоме, подтолкнул руководство СССР и стран-членов Организации Варшавского договора (ОВД) к силовому способу решения польской проблемы, так как упомянутые документы позволили советской власти окончательно убедиться, что «Солидарность» стремится к захвату политической власти в ПНР.67 Возникла вероятность интервенции со стороны стран-членов ОВД. В этой ситуации в декабре 1981 г. в Польше было введено военное положение, проведены мероприятия против «Солидарности», что, по мнению Войцеха Ярузельского68 лишало СССР повода для вмешательства, но, с другой стороны, лишь отсрочило окончательное решение проблемы.69 Отказ от социализма стал возможен только в 1989 г. Ключевым событием, позволившим осуществить мирный демонтаж социалистической системы, стал «круглый стол» «Солидарности» и польской коммунистической властью, а также июньские выборы, передавшие всю полноту власти в ПНР представителям профсоюза.70
Историческая и культурная память является, помимо конфессиональных и цивилизационных различий, последним рубежом мешающим государствам прийти к компромиссу во взаимоотношениях. Под терминами «историческая память» или «культурная память» имеются в виду сюжеты прошлого, которые укрепляют самосознание нации, выделяют его в отличную от других народов группу. Историческая память тесно связана с политикой и постоянно трансформируется под влиянием политической конъектуры.
В целях выявления настроений общества, урегулирования и выстраивания компромиссной и взаимовыгодной польско-российской политики в конце 1999 г. в Польской Республике и Российской Федерации было проведено социологическое исследование, в ходе которого было опрошено 1015 поляков и 1600 россиян (см. приложение 1).
Согласно представленным данным, по мнению польских респондентов именно Советский Союз выиграл от послевоенных отношений польского и российского государств, и именно Россия должна ощущать свою вину перед Польшей за ряд исторический событий. Россияне, напротив, считают, что послевоенные отношения более похожи на сотрудничество, которое было взаимовыгодным, Россия и Польша ни в чем не виноваты друг перед другом.
Если же говорить про убеждение о существовании некой вины между государствами, то большинство поляков предъявляет претензии к России в связи со II Мировой войной и в большинстве случаев видят главный корень зла в подписании известного пакта Молотова-Риббентропа, не вмешательства в ход Варшавского восстания и катынские расстрелы. Что же касается воззрений россиян, то поляки не ценят жертвы советского народа, на которые он пошел ради освобождения Польши от нацистских захватчиков и самое главное – поляки способствовали развитию чеченского сепаратизма в ходе обеих чеченских кампаний.
Анализ данных таблицы позволяет сказать, что поляки более озабочены особенностями построения российско-польских отношений и восприимчивы к посылкам исторической и культурной памяти. Кроме того обе нации под влиянием памяти о прошлых трагедиях забывают о позитивных элементах взаимоотношений и обоюдном вкладе российского и польского государства в развитие друг друга. Характерно, что поляки имеют гораздо больше претензий к РФ, чем россияне к польскому государству. Кстати, подобная диспропорция наблюдается также и российско-польских межгосударственных отношениях: Россия для Польши имеет более существенное значение, чем Польша для России. Для российского государства Польша скорее выглядит как препятствие в достижении чего-либо (установлению стабильных торговых связей с Европой в XVII – XVIII вв., или отношений с Евросоюзом).
Современные политические реалии показывают, что на сегодняшний момент ни РФ ни РП не рассматривают возможность объединения, ни одно из государств не в состоянии стать интеграционной доминантой в отношении друг с другом. По-прежнему существует и значительно расширилась пограничная зона – если первоначально данную территорию занимало Великое княжество Литовское, то теперь в этой зоне находится уже Украина, Белоруссия, Литва, Латвия, Эстония (причем отношение данных стран к России не всегда дружелюбное и адекватное), что естественно усугубляет цивилизационный разлом. Более того, психологическая боязнь Варшавы вновь стать зависимой от восточного соседа, толкнула поляков на вступление ЕС и НАТО, которые, кстати ограничивают суверенитет польского государства, но одновременно дают III Речи Посполитой чувство защищенности от сильных России и Германии.
Относительно религиозного разлома, то, несмотря на многократные попытки поколебать веру, все они оказались безуспешными. Религия использовалась и продолжает использоваться как мощный инструмент приобщения к христианской культуре и общепринятым нормам и ценностям. Кроме того, следует надеяться, что общность христианской веры, пусть и разной направленности, может стать основой для конструктивного диалога между Россией и Польшей.
|
