Скачать 1.51 Mb.
|
Положение представителей сексуальных меньшинств «В государственную думу РФ внесён законопроект о введении уголовной ответственности за половую связь мужчины с мужчиной. Предлагается дополнить главу 18 «Преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности» ныне существующего Уголовного Кодекса РФ статьей 131-1 «Мужеложство (педерастия)», согласно которой вопреки всем международным конвенциям и негласным обязательствам в России вновь, как уже было когда-то, мужчин с нетрадиционной сексуальной ориентацией, независимо от того, по любви они вступили в половой контакт или нет, будут привлекать к уголовной ответственности. Максимальный срок наказания – пять лет лишения свободы» (газета «Приамурские ведомости», 15.05.2002г.) Накануне Пасхи Епископ Хабаровский и Приамурский Марк дал интервью еженедельнику «АиФ – Дальинформ» (№ 18-19, май 2002г.) Вопрос корреспондента: «Дальний Восток от православных центров расположен намного дальше, чем от Кореи, Японии или Америки – стран в основном протестантских. И, естественно, их влияние у нас сильнее, чем в Центральной России. Встречаетесь ли Вы с представителями других конфессий, обсуждаете ли какие-либо проблемы? Ответ Марка: «Была пара встреч в первые два года моего служения в Хабаровске. Принимал я руководителя одной из протестантских общин и во время беседы спрашиваю: « На каком основании протестанты венчают однополые браки?» Ответ был удивительный: вы, дескать, неправильно толкуете Священное Писание. После этого я указал ему на дверь и попросил выйти вон. Сейчас принципиально с ними не встречаюсь. Таким людям, я считаю, не место в нашей стране. Они развращают нашу нацию. Так что ни с какими сектантами и пророками за стол переговоров я садиться не буду.» Нетрудно представить себе отношение к этой проблеме губернатора края, с которым у Епископа Марка присутствует полное понимание по всем вопросам. Положение заключенных «30 марта 2002 года Хабаровскому следственному изолятору, а попросту тюрьме, исполнилось 116 лет. Сюда не водят на экскурсии, сюда не приходят туристы, но тем не менее это одно из самых старых кирпичных зданий в нашем городе. Сама тюремная обстановка действует угнетающе – длинные коридоры со сводчатыми потолками, железные тяжёлые двери со сложной системой замков и пропитывающий всё душный и сырой специфический запах. Люди опытные говорят, что так выглядят внутри почти все старые тюрьмы России. …В настоящее время СИЗО является сложным социальным организмом, своеобразным городом в городе. Здесь есть большая медицинская часть, режимная, оперативная и воспитательная службы и много других. Рассчитан изолятор на 1275 человек, но на сегодняшний день здесь содержится более 2000, из них примерно сотня – несовершеннолетних. В камерах душно и тесно. Люди, словно селёдки в бочке, и к этой ситуации выражение «в тесноте, да не в обиде» явно не подходит. О положенной норме в 4 кв.метра на человека приходится только мечтать. Однако сейчас положение получше, чем в 1996-1999 годах, когда численность контингента подходила к 3 тысячам. Сейчас строится новый корпус, чем будет не только частично разрешена проблема, но и появится возможность расширения медчасти. А это сегодня – первейшая необходимость. В тюрьме находится очень много больных туберкулёзом и дерматовенерологическими заболеваниями, есть и ВИЧ-инфицированные. … Карцер – это очень страшно. Раньше там были камеры-одиночки для государственных преступников, а теперь туда запирают на 15 либо на 7 суток злостных нарушителей режима. Двери здесь – вполовину роста среднего человека и войти сюда можно только согнувшись. Узкая каморка с необыкновенно высоким потолком и сырыми каменными стенами. Нары да «параша» - вот весь интерьер. Во дворе есть и церковь, но она не действует из-за отсутствия средств. Верующих в тюрьме немного, и все они последователи разных конфессий, не только русской православной церкви. Особенно много иеговистов, и понятно почему, бесплатной литературы – море. А читать в тюрьме любят. Сотрудники говорят: в камеру войдёшь, кругом иконки, но есть ли там действительно верующие – вопрос. Скорее всего, это просто дань моде. Приходит в тюрьму отец Андрей, православный батюшка, и в совершении обрядов крещения, исповеди или соборования никому ещё не было отказано. В свой день рождения следственный изолятор получил подарок. Его придумала Ирина Александровна Ромашкина из отдела комплектования технического университета. Полгода собирали шесть компьютеров – и теперь в тюрьме будет создан компьтерный клуб для обучения несовершеннолетних. Даже к Интернету будут подключаться, правда, через цензора, но уж лучше так, чем никак.» (газета «Приамурские ведомости», 4 апреля 2002 года) «… Для хабаровчан понятие «тюрьма» ассоциируется с мрачными глухими стенами и железными «намордниками» следственного изолятора, «украшающего» чуть ли не самый центр города. В Хабаровском СИЗО №1 большинство камер площадью 12 кв. метров. Есть побольше и поменьше, но это – типовые. В каждой у жуткого вида стен по восемь железных коек – «шконок», как правило, без всякого постельного белья. Больше в камерах ничего нет, даже самого необходимого – посуды, бытовой утвари. До недавнего времени на одного «сидельца» полагалось два квадратных метра «жилплощади». 8 человек на 12 метрах – уже перебор. Новое законодательство увеличило площадь на одного человека до 4 квадратов, так что перебор ещё больше «зашкалил». Однако наивно было бы думать, что на каждого зэка приходится персональная кровать. В камерах, где по закону положено теперь содержать по три человека, постоянно находятся по 14-16 и более. До недавнего времени в камерах было ещё теснее, но амнистия прошлого года сократила количество «контингента» примерно на тысячу. Теперь в СИЗО содержится, как правило, 2100-2300 человек. И это всё равно почти в два раза выше положенного лимита заполняемости изолятора. Об «удобствах» и санитарном состоянии содержания людей, которых суд ещё не признал преступниками, и прочих вопиющих фактах говорить при таких условиях просто не хочется.» «… для нашего арестанта теснота и скученность не есть главное и важное. Власть прежняя, власть нынешняя выработали стойкий «иммунитет» к бытовым неудобствам. Гораздо страшнее для человека, оказавшегося в СИЗО, состояние, которое, наверное, испытывают мёртвые в склепе. Мы «оглохли», т.к. нет радио, мы «ослепли», т.к. нет телеприёмников, мы «немые», т.е. страх быть непонятым и неуслышанным заставляет многих молчать. Деградация личности разложила многих здесь людей. Если вы полагаете, что тот мрачный «сарай», которому перевалило за 100 лет, подвигнет кого-то на святое, а те мерзкие условия в нём – на разумное и доброе в своей жизни, то это наив, скорее, на ум приходит суицидное желание, чем созидательное.» (из письма заключённого СИЗО-1 А.Зиганшина, газета «Тихоокеанская звезда», 10.04.2002г.) «СИЗО-1 сейчас находится 110 несовершеннолетних, из них четыре девочки. По амнистии были освобождены 19 человек, 12 – по решению суда. Содержать одного несовершеннолетнего в СИЗО очень выгодно, по крайней мере, государству. Сутки пребывания здесь стоят всего 31 рубль 70 копеек, «бешенные» деньги – 11 рублей 40 копеек – идут из этой суммы на питание. Меню подростков чуть отличается от обычного – они получают на 5 граммов сахара и 10 граммов сливочного масла больше, чем взрослые. Остальное от суммы идёт на оплату работы охранников, амортизацию здания, хозрасходы. Тут же нам сообщили, что в США содержание заключённого обходится государству в 560 долларов, а в Европе – 470 евро. В сутки…» (газета «Тихоокеанская звезда», 14.02.2002г.) Условия содержания заключенных в колониях не лучше Вот строки из письма осужденных из колонии г.Комсомольска-на-Амуре (25 подписей). «В колонии не выдают газет, не говоря уже о литературе. Телевизор в отряде не работает. О системе образования вообще нет речи. В колонии нет не только ШРМ, но даже ни одного общеобразовательного класса. Культурно-массовые мероприятия напрочь отсутствуют, а из спортивного инвентаря имеется единственный комплект шахмат. В колонии ни разу не проводилось ни одного ремонта, а состояние общежитий, в которых живут осужденные, не соответствует ни санитарным, ни противопожарным нормам. В отрядах нет рам на окнах. Никого не волнует, как будут зимовать осужденные, а постоянные перебои с отоплением – это неотъемлемая часть нашего зимования». Подобных цитат из писем осужденных, отбывающих сроки в разных ИК края, можно привести десятки. В них все об одном: об отсутствии работы, медицинского обслуживания и распространившемся сверх всякой меры туберкулёзе, вопиющих условиях жизни и произволе администрации колоний…» (газета «Тихоокеанская звезда», 23.01.2002г.) «В спальных помещениях ИК-8 холодно. В ИК-12 туалеты в плохом состоянии. Мощности банно-прачечного комплекса недостаточны для обслуживания учреждения, в помещениях грязно. В ИК-12 выдают очень мало воды – 1 литр в день на человека. В ИК-8 плохо убираются туалеты. В ШИЗО и ПКТ ИК камеры с жалюзи, оборудованы ставнями, что затрудняет доступ свежего воздуха и препятствует естественному освещению камер. ЕКПП обнаружил, что камеры штрафных изоляторов и помещения камерного типа не соответствуют предъявляемым к ним требованиям: они маленькие, тёмные и грязные. Использование двух прогулочных двориков в виде клеток размером 1х3 метра необходимо прекратить. Требуется построить более просторные прогулочные дворики (ИК-8, прогулочные дворики при ШИЗО-ПКТ). В камерах №18 и 19 холодно и влажно, их необходимо вывести из обращения. Камеры менее 4-х квадратных метров. В них иногда содержатся длительное время по два человека.» (из материалов ЕКПП) «В большинстве учреждений помещения ШИЗО-ПКТ не оборудованы умывальниками, в них отсутствуют бачки с питьевой водой, окна камер не оборудованы форточками. Освещение в камерах недостаточное. В ряде учреждений слив воды в туалетах не работает, сантехника требует замены или ремонта, количество мест в туалетах и умывальниках не соответствует численности осужденных В ИК-3, ИК-8 осужденным не предоставляется право телефонных переговоров. В ИК-1, ИК-5 имеют случаи, когда родственники заключённых, прибывшие на длительное свидание в нарушение ч.2 параграфа 14 подвергаются полному обыску, что является нарушением статей 21,22 Конституции РФ. Осужденные не в полной мере обеспечены постельными принадлежностями, одеждой и обувью» (из Решения оперативного совещания УИН по Хабаровскому краю от 01.08.2002г.) «Здравствуйте издатели демократической газеты, которая за пять месяцев отбывания в ИК-8 попала мне в руки лишь однажды. И очень заинтересовала меня ложь, которая пишется в газете. Я хочу написать вам о том учреждении. Начну с того, что письма порой к родным и близким идут по месяцу. Со стороны администрации творится безобразие и беспредел: нет даже обыкновенных кроватей, не говоря уже о матрасе с подушкой, об одеяле речи и быть не может. Накрываемся фуфайкой, а просыпаешься от холода, так как вши стягивают её с тебя. В зоне тысяча с лишним человек, из них человек 300 работает, а остальные лежат в отрядах, так как начальник ИК Б.Д.Королёв не может обеспечить работой. За пять месяцев работал один раз магазин и то только для пенсионеров. И что осталось, а обычно ничего; дают на руки по 5 пачек сигарет и 100 граммов чаю. И опять жди его… Дело дошло до того, что молоко с сахаром не пропускают в посылке передач, говорят, что можно на нём поставить бражку. Ввели ограничения на посылки, ссылаясь, что пришла бумага из Москвы и всё на этом. Хотите, жалуйтесь, но пишите в Москву… Вот это проблема из реальной жизни, которая действительно должна быть крупным планом. Прежде, чем что-то требовать, нужно обеспечить всем необходимым для жизни, а не существования в колонии. К тому же в колонии нет воды, не работает баня, ведь это самая настоящая каторга, где человек идёт на все в прямом смысле слова, но на путь исправления он никогда не станет, а просто больше озлобится.» Корреспондент газеты «Закон и Демократия» посетил колонию ИК-8, которая расположена в посёлке Старт, что в 40 минутах езды на автобусе от г.Комсомольска-на-Амуре. «Посёлок Старт утопает в зелени, а территория ИК увы… Нет и асфальта на плаце, на котором каждую проверку выстраивается зона с населением тысяча человек. Выстраивается, кто, в чем может. Вещевое довольствие один из больных вопросов для колонии. При беседе с завхозом коптерки колонии П.И.Щербаковым узнаю, что за три месяца его работы в этой должности он получил лишь 100 простыней, 50 наволочек, 100 трусов и 700 кепок. Мешки с кепками и сегодня сиротливо лежат на полках… Они без особой нужды для осужденных. А вот обувь, костюмы – это на вес золота в ИК. Хотя, как сказали интенданты, в ИК-8 поступило 350 костюмов для осужденных, но пока они не выдавались. Придет время, выдадут 350 костюмом, но они особой погоды не сделают, нужно в три раза больше, чтобы одеть всех. А пока колонисты, выстроенные на проверку, больше напоминают ополченцев 1812 года. Но пока ещё лето, а что будет зимой, когда ударят наши дальневосточные морозы? Мне рассказали работники ИК-8 что было зимой 2000 года: «Да просто в каждом отряде 20-30 человек не выходило на проверку, так как не имело обуви.». Правда, надо отдать должное, администрация приобрела прошлой зимой 700 пар валенок б/у. Что-то подшили, а многое и выкинули, хотя нет, в колонии такой «роскоши» не допускают: буквально каждый кусок кожи, войлока идёт в дело: шьют подобие обуви. Но кровати, вопреки утверждению автора письма, в отряде есть, есть подушки, матрасы, одеяла. А простыни, наволочки действительно дефицит. В ПКТ и ШИЗО моё внимание привлекли различные ёмкости с водой, стоящие в камерах. Открыв кран в одной из камер, убедилась, что воды в кране нет. Теперь понятно, почему в камерах стоят запасы воды: на обычные человеческие нужды. А набрать её можно только тогда, когда не работает колонийская баня, так как воды в колонии хронически не хватает. Вода – это проблема №1 не только для колонии, но и всего посёлка Старт. Мощность скважин не выдерживает расхода питьевой воды, особенно в летнее время, сейчас вода подаётся в посёлок по графику и в колонии с ней напряжёнка.. В отрядах даже в кранах нет воды. Чтобы иметь запас её, осужденные стащили с кухни, где они «плохо» лежали, бачки и пищевые баки. Конечно, на все отряды их не хватило и во многих отрядах их просто нет, вода хранится где и в чем придётся. Вообще помещения отрядов №№ 1,3 поражают своей убогостью: мебель почти отсутствует, потолки в общежитиях зачастую текут, ну, а окна… это отдельная тема для разговора. Дело в том, что стекло завозили в колонию аж три года назад. И с тех пор поставок не было. Почти во всех отрядах ИК вместо стёкол обрывки полиэтиленовой плёнки. Сейчас лето, кому нужно тепло? А вот месяца через три-четыре… Из всех бытовых построек нет ни одного стекла в бане ИК, в рамах – обрывки полиэтилена. В письме были претензии и по работе бани. Когда я была в колонии, она работала, но в ней всего пять душевых леек. При бане есть сауна с горячим парком. Время работы бани не ограничено каким-либо графиком из-за того, что душевых мало. Ну а в день проходит через неё 50-60 человек. Такое количество людей, по утверждению зав.баней, многовато и здание бани быстро ветшает. К тому же постоянные проблемы с водой. В столовой ИК не хватает посуды, тех самых бачков, что унесли в отряды. Из-за этого, обед тысячи осужденных еле-еле укладывается в 2,5 часа (ранее 1200 человек обедали за 1,5 часа). Магазин в ИК работает один раз в месяц, и лишь в феврале не работал. Не было денег на приобретение продуктов питания. Последний раз отоваривание в магазине осужденных было 3 июня. Продукты были куплены на 10 тысяч рублей. В основном это деньги пенсионеров и инвалидов, поэтому их и отоваривают в магазине в первую очередь. Данная сумма, естественно недостаточна для всех осужденных ИК-8. На большую сумму , по словам Н.А.Сиворакша, они закупить не могут. «В прошлый магазин, - говорит интендант, - конфеты еле-еле разделили на пенсионеров и инвалидов. Досталось по 300 граммов. Много было недовольных»…» (газета «Закон и Демократия», № 6-7 (528-529) от 25.06.2001г.) «В Хабаровске в течение года у заключённых не проводятся тесты на мокроту из-за неудовлетворительных отношений с органами здравоохранения. В учреждениях Хабаровска ВИЧ-инфицированные не подвергаются сегрегации. Вызывает недоумение, что наиболее эффективные для борьбы с туберкулёзом и ВИЧ-инфекцией лекарственные препараты, имеющиеся в розничной продаже в г.Хабаровске, отсутствуют в учреждениях УИС. Осужденные, которым назначены принудительные меры медицинского характера содержатся как в специальном лечебном заведении №23, так и в обычных колониях ИК-8,12» (из материалов ЕКПП) «Во втором полугодии 2002 года сложилась крайне сложная обстановка с флюорографическим обследованием осужденных в связи с выходом из строя сразу четырёх флюорографов. В настоящее время 2 восстановлены. В связи с неисправностью флюорографов не проведены обследования осужденных в ИК-1,8,11. Бактериологическое обследование больных туберкулёзом не проводится в связи с отсутствием ведомственной бактериологической лаборатории, а обследование в территориальных тубдиспансерах не проводится из-за высокой стоимости анализов. На сегодняшний день обследование больных на БК проводится только методом микроскопии. Невозможность проведения бактериологического обследования больных не позволяет определить чувствительность больного к противотуберкулёзным препаратам, что снижает эффективность проводимого лечения и ведёт к развитию лекарственно устойчивых форм туберкулёза» (из Решения оперативного совещания УИН по Хабаровскому краю от 01.08.2002г.) «В ИК-12 к труду привлечено 50% осужденных, в ИК-8 только 30%. Необходимо привлекать к труду большее количество осужденных» (из материалов ЕКПП) «… 10 исправительно-трудовых колоний, входящих в уголовно-исправительную систему Хабаровского края обладают богатым промышленным потенциалом. На их базе возможно производство товаров народного потребления, строительных материалов, металло- и деревообработка, продуктов питания. К примеру, хлебозаводы колоний полностью покрывают нужды исправительной системы Хабаровского края в хлебобулочных изделиях, что позволило сэкономить в прошлом году около 4,5 млн. рублей. В то же время промышленный потенциал уголовно-исполнительной системы на сегодняшний день практически не востребован, несмотря на свои явные плюсы – готовая производственная база, позволяющая выпускать качественные товары, и дешевая рабочая сила.» (газета «Тихоокеанская звезда», 08.02.2002г.) «…в зоне на работу в нынешние времена устроиться даже посложнее, чем на воле. Хотя большинство из нас с радостью бы работали, чем впустую убивать время, и потому в лагере имеет место кустарное производство, так не поощряемое и запрещаемое администрацией. Люди действительно хотят работать, но не имеют возможности. Хорошо бы частным предпринимателям обратить внимание на колонию как на источник недорогой и надёжной рабочей силы.» (из письма заключённого ИК-13, газета «Амурский меридиан», №38, 18.09.2001г.) С заключённым солидарен начальник колонии. Отвечая на вопрос интервью: Какие наиболее острые проблемы стоят перед колонией и что необходимо для их разрешения? Начальник колонии (ИК-13) Н.Н.Лупейкин первой проблемой назвал трудозанятость заключённых: «Всего 25% заняты трудом. Мы не можем их трудоустраивать, потому что нет заказов. Оборудование на производстве старое, специалисты тоже слабенькие сейчас идут. Конкурентоспособность продукции невысока. Надо, чтобы заключённые работали». «У Дальнего Востока своя специфика: ежемесячно из колоний в Хабаровск приезжает масса освободившихся заключенных. У них нет никаких документов, кроме справки об освобождении. Они их часто теряют, выделяемых государством денег, этих грошей, не хватает даже на пропитание. В итоге вчерашние зэки или пополняют армию бомжей, или снова идут на преступление и попадают за решетку». (газета «Тихоокеанская звезда», 12.12.2002г.) Положение военнослужащих срочной службы Нынешнее состояние армии наводит ужас на призывников. «Алеша всегда был спокойным мальчиком. Он много читал, слушал Окуджаву и Визбора, а шумных компаний с их грубоватыми взаимоотношениями сторонился. В институт он не прошел по конкурсу и попадал под призыв в армию. Мать первой заметила неладное – сын стал хмурым и неразговорчивым, а когда по телевизору сообщили об очередном происшествии в армии или бурно обсуждали необходимость альтернативной службы, ещё больше мрачнел и только спрашивал иногда: «Ну неужели ничего нельзя сделать, я не смогу служить, я оттуда не вернусь…» В день когда пришла повестка из военкомата, Алеша ни с кем не разговаривал и даже сорвался на плач, а под утро, пока все ещё спали, вскрыл себе вены. К счастью, мальчика удалось спасти, он два месяца пролежал в психиатрической больнице с диагнозом «реактивный психоз», и таким образом наша доблестная армия избавилась от никудышного бойца» (газета «Приамурские ведомости», 23.05.2002г.) «В Индустриальном районном суде г.Хабаровска слушается дело по иску Ярослава Буряка к райвоенкомату на неправомерное решение призывной комиссии. А решение это весьма незамысловатое – отправить «уклониста» на стационарное психиатрическое обследование. Ярослав заявил, что он антимилитарист, его убеждения не позволяют принимать присягу и брать в руки автомат. Ярослав и его отец Юрий Викторович – длены АРА. Есть такая Антимилитаристкая радикальная ассоциация. Ярослав загодя, до объявления призыва, отправил в военкомат заявление: просил направить на альтернативную гражданскую службу или, если такой возможности нет, предоставить отсрочку – до вступления в силу соответствующего федерального закона… На Красной Речке в одной из воинских частей служит паренек из сибирского села Шушенское. Присягу принимать отказался, однако домой его не отправили. Молится под одеялом. В части до сих пор считают, что новобранец «косит» под дурачка. Между тем, бедолага, общаясь с богом напрямую, впадает в самый настоящий транс. Участь такого солдата предрешена: издевательства, насмешки, унижение.» (газета Новые Известия», № 61) «За три месяца более десятка тысяч кандидатов в солдаты прошло нестройными рядами через призывные комиссии Хабаровского края. А пополнило российские казармы лишь полторы тысячи хабаровчан в возрасте от 18 до 26 лет. Больше тысячи новобранцев ушли в войска с незначительными ограничениями по здоровью, то есть, прямая дорога им в какие-нибудь связисты или химзащиту. Из каждых ста человек только 65-67 можно доверить оружие. Очень много парней, негодных или ограниченно годных к службе по состоянию здоровья. Таких насчитали 2800 человек – почти вдвое больше, чем ушло в армию!. Этих передали в запас либо сняли с военного учета. Из-за элементарного недостатка веса «на откорм» до весны отпущено 400 человек». (газета «АиФ – Дальинформ», №4, январь 2002г.) Факты истязаний, пыток и даже смертей военнослужащих срочной службы во время прохождения службы в воинских частях, расположенных на территории Хабаровского края приобретают все больший размах. «Дмитрий Ворожцов служил в 386-м мотострелковом полку, расквартированном недалеко от Хабаровска. 2 июля в 15- часов тридцать минут рядового Дмитрия Ворожцова сослуживцы вынули из петли. Военнослужащие заметили повешенного случайно: дневальный зашел в туалет, а там Дмитрий с петлей на шее. Тело сняли с ремешка, которым перевязывают чемоданы. Ремень был затянут так, что кожа пошла складками. Трудно представить, как можно повеситься на батарее на высоте не более метра. А врач, принимавший Диму в 301-м госпитале, зафиксировал множество синяков на теле – правый бок, лицо, руки (на правой больше , чем на левой) и ягодицы. Несмотря на эти обстоятельства в заключении о смерти в графе «причина» указано «суицид» (газета «Молодой Дальневосточник», №28, 10-17.07.2002г.) Павел проходил военную службу в части под Хабаровском. Однажды «его зверски избил прапорщик. Он вспомнил о том, что можно использовать наручники, защелкнул их на запястьях первогодка и подвесил за них же. Было это в три часа ночи и почему-то в медсанчасти, в умывальной комнате. Как позже выяснилось именно в этом месте избивали многих первогодков. Прапорщих всего лишь получил строгий выговор…» (газета «Молодой дальневосточник», 20-27.02.2002г.) Это случилось в войсковой части № 34099, которая находится в селе Кнезе-Волконское недалеко от краевого центра. Старшина роты Косенков заглянул в комнату для курения. «И был ужасно оскорблен: пять куривших солдат не обратили на него никакого внимания на визит столь высокого военного начальника. Даже не обернулись, не говоря уж о положенном приветствии и о том, чтобы отдать честь. «Ах, так! – злобно закричал на военнослужащих Косенков. – Вас что, не учили, как надо приветствовать старшего по звания? Сейчас я вас научу: упор лежа принять! Пять раз по двадцать отжиманий каждому!» Солдаты, естественно, перечить старшине не стали и послушно приняли указанную позу. Обычные отжимания от пола прапорщик усложнил: проходя между солдатами, он наносил удары сверху – кому кулаком, кому ладонью. Вдруг один из отжимавшихся начал странно хрипеть и повалился на бок. На глазах у сослуживцев рядовой Ахромеев стал бледнеть, у него останавливалось дыхание. Чуть позже солдата доставили в медчасть, где в ход пустили дефибрилятор. Увы, безрезультатно: парень скончался, не приходя в сознание. Вскрытие установило, что солдат умер от закрытой тупой травмы живота, повлекшей разрыв капсулы и ткани селезенки с кровоизлиянием в брюшную полость». (газета «Амурский меридиан», 13.11.2002г.) Военное правосудие, как правило, весьма снисходительно относится к офицерам, допускающим рукоприкладство по отношению к солдатам. «21 февраля старший лейтенант обнаружил, что из его рабочего стола пропали портупея и камуфляжная форменная куртка. Офицер вызвал на разговор младшего сержанта Пивоварова и установил, что это его рук дело. В официальных бумагах так просто и написано: установил. Вроде как задал ему прямой вопрос в лоб: колись, мол, воин, твоих это рук дело? А тот, мол, даже и отпираться не стал, просто молчал внаглую. И вот такими своими – цитирую документ – аморальными действиями привел офицера Суляева в состояние крайнего недовольства и ярости, и тот, действуя необдуманно, в запальчивости, избил его. Порядка 15 ударов нанес он ему по лицу – запальчиво так, необдуманно… Ну а потом, судя по делу, в ход пошли ноги. Вернее одна правая. Обутая, меня поразила эта документальная деталь, в «высокий ботинок типа берц». В левый бок младшему сержанту пришлось всего-то два удара. И все по селезенке.Миша Пивоваров еще ровно пять суток после «разговора» со старлеем ноги таскал по родной части. 26 февраля он потерял сознание и его срочно унесли в медчасть., а оттуда экстренным образом доставили в Анастасьевский госпиталь, где врачи сразу же поставили неутешительный диагноз: разрыв селезенки, нужно удалять. А на операционном столе выяснилось, что к тому времени в брюшине Пивоварова скопилось два с половиной (!) литра крови… По приговору суда старшего лейтенанта Рената Суляева, как хорошего специалиста, с армией не разлучили. Он выплатил государству штраф. За то, что страна потеряла строевого бойца». (газета «Молодой Дальневосточник», №34, 21-28.08.2002г.) Не остаются в долгу и старослужащие, если их права «по понятиям» нарушаются старшими по званию. «6 сентября водитель хлебовозки старшина Кузьмин заступил начальником суточного наряда по хлебозаводу одной из воинских частей в поселке Розенгартовка (Бикинский район). На этом же предприятии служил пекарем рядовой-срочник Александр Кузнецов. Около часа ночи у них со старшиной возник конфликт, который закончился трагически: рядовой Кузнецов схватил топор и зарубил своего непосредственного начальника. Тело перебросил через забор, завалил труп ветками и листьями. Александру Кузнецову оставалось до увольнения около полутора месяцев. А те, кто служил, знают, что помыкать «дембелем» невозможно…» (газета «Комсомольская правда» - Хабаровск», №37, 13.09.2002г.) Неудивительно, что из такой армии солдаты бегут косяками или накладывают на себя руки. «Всего в 2001 году за дезертирство в Дальневосточном военном округе были осуждены 230 человек. Похождения дезертиров не всегда заканчиваются самовольным оставлением части и банальными кражами. В прошлом году армейскими беглецами было совершено восемь умышленных убийств.» (газета «Молодой Дальневосточник», №30,31.07-07.08.2002г.) «Только по неофициальным данным, нынешний весенний призыв стал для ДВО в буквальном смысле гибельным – 158 военнослужащих пытались покончить с собой. Подсчитать же точное количество самоубийц в минувшем году не может даже командование округа. Генералы говорят так: «Где-то 800-1000 человек». Боже праведный, это – почти мотострелковый полк» (газета Хабаровский Экспресс», 17-24.07.2002г.) Положение душевнобольных В общей сложности на учете в психоневрологическом диспансере Хабаровска состоит 13 тысяч 225 человек, начиная от по-настоящему психически больных и заканчивая просто невротиками. 194 из них принадлежат группе социально опасных. (газета «Приамурские ведомости», 19.03.2002г.) Условия содержания и обслуживания больных в стационарных лечебных учреждениях оставляют желать лучшего. «65-летний комсомольчанин находился на стационарном лечении в психоневрологической больнице на улице Вокзальная. Несчастного по недосмотру санитаров жестоко избили психически больные. Буйных возмутителей спокойствия тут же усмирили и изолировали. Однако пострадавшему легче от этого не стало. Его положили в хирургическое отделение 2-й городской больницы с диагнозом: тупая травма живота и разрыв селезенки» (газета «Амурский меридиан», 23.10.2002г.) В недавнем советском прошлом у власти была удобная форма избавления от неугодных и инакомыслящих: человека объявляли психом и отправляли в сумасшедший дом. Случаи, когда человека помещают в психиатрическую больницу не добровольно, то есть принудительно, бывают и теперь. «Больная Р.Ф.Лола длительное время лечилась по поводу смещения шейных позвонков. Испытывая мучительные боли, она искала нетрадиционные методы лечения, принимая гомеопатические препараты, прошла курс иглотерапии у врача краевого центра психического здоровья Владимира Волобуева, но состояние её не улучшилось. Напротив, после курса иглотерапии, появились и обострились другие болезни. Раиса Федоровна стала ходить в краевой центр психического здоровья и департамент здравоохранения края жаловаться, что её неправильно лечили. Очевидно, женщина оказалась слишком настойчивой, ибо однажды в её квартире раздался звонок. На пороге стояли трое верзил в белых халатах, которые радостно сообщили хозяйке, что её с нетерпение ждет главный психиатр края Михайлов. Едва растерявшаяся женщина шагнула на лестничную площадку, санитары окружили её, повели под конвоем и втолкнули в автомобиль. Дальше – больше. Как только машина тронулась, один из санитаров рявкнул на Раису: «Не дергайся, а то размажу, как муху по стеклу». Поняв, что творится что-то неладное, Раиса попыталась было открыть дверь, но верзила, как и обещал, отшвырнул её в угол салона. В приемном покое психиатрической больницы имени профессора Галанта дежурный врач объявила Раисе, что она подвергается недобровольной госпитализации. Правда, перед началом «процедур» женщине разрешили сделать один короткий звонок сестре. Сквозь слезы Раиса сообщила, что её насильно увезли в дурдом. Лолу определили в палату для буйных. Место жуткое: комнаты без дверей, больные шатаются из угла в угол, что-то бормоча себе под нос, а иные бьются в истерике и громко матерятся. На следующее утро после бессонной ночи среди этого кошмара новоиспеченная пациентка оказалась на консилиуме. Убедившись, что Раиса не их клиент, но уловив натренированным чутьем, что женщина готова на все, чтобы поскорее убраться из этого места, врачи предложили удобное для всех решение: вы нам чисто формально подпишите согласие на семидневное наблюдение в стационаре, а мы отпускаем вас восвояси. Раиса, как в тумане, подписала бумагу. Однако её не отпустили сразу, и кто знает, может, не отпустили бы до сих пор, если бы не сестра Анна. Та стала звонками одолевать руководство стационара. Она требовала объяснить, по какому праву сестру насильно госпитализировали и чем же таким она больна. Эти вопросы остались без ответа. Подействовала лишь угроза обратиться в правоохранительные органы. Через двое суток Раису выпустили из клиники. Такое алогичное поведение врачей диспансера объяснятся просто: постановление о принудительном лечении Раисы было подписано главным психиатром края и директором того самого центра психического здоровья Хабаровского края, где Раису неудачно лечили иглотерапией. Раиса продолжая болеть (но не психически, конечно) обращалась в высокие краевые инстанции, от которых зависело дать ей направление на лечение: от фонда обязательного медицинского страхования до крайздравотдела. Оттуда приходили ответы-близнецы. Везде присутствовала ссылка на факт пребывания Раисы в психдиспансере имени Галанта. На этом основании продолжать переписку ведомства отказывались. Яркий пример письмо, подписанное директором краевого департамента здравоохранения. Главный краевой медик написала: «Ставлю Вас в известность, что Ваши дальнейшие обращения по поводу оказания медицинской помощи не будут рассматриваться, пока Вы не пройдете полный курс лечения у специалистов психиатрического профиля». То есть, по мнению теперь уже министра здравоохранения края, получается, что если человек побывал в психушке (не лечился, а только побывал!), то ему вообще нельзя обращаться к врачам за помощью. В поисках справедливости Раисе активно помогала сестра Анна. В конце концов сестры были вынуждены обратиться в прокуратуру Индустриального района с требованием возбуждения уголовного дела по факту незаконной насильственной госпитализации Раисы. Прокуратура пару месяцев подумала и ответила, что ничего противозаконного в госпитализации не нашла. Городская прокуратура додумалась до того же. Тогда Анна обратилась в суд Индустриального района с жалобой на саму прокуратуру. Но судья Грудин вынес определение не в пользу сестер, не удосужившись даже пригласить истицу на заседание. Помогло только обращение в краевой суд. Постановление районной инстанции было отменено в связи с «грубыми нарушением уголовно-процессуального кодекса» и вернулось для нового рассмотрения другому судье – Олегу Подрезову. 25 марта 2002 года он постановил: признать отказ в возбуждении уголовного дела незаконным, а все материалы направить в прокуратуру района для дальнейшего разбирательства.» (газета «Аргументы и Факты – Дальинформ», №17,2002г.). На поздних этапах своей борьбы Р.Ф.Лола обращалась за поддержкой и помощью в ХРО Движения «ЗА ПРАВА ЧЕЛОВЕКА», которые мы ей и оказывали в меру сил и возможностей. Не менее показательна ещё одна история, приключившаяся с участником Движения «ЗА ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» Павлом Ягодиным. Два года назад штурман ИЛ-62 авиакомпании «Дальавиа» Павел Ягодин был уволен по сокращению штатов с грубыми нарушениями действующего трудового законодательства. Нам вместе потребовалось много времени и сил, чтобы через суд восстановить его на работе. Это случилось в мае 2002 года. Железнодорожный районный суд вынес решение о незамедлительном восстановлении Павла Ягодина в должности штурмана авиакомпании «Дальавиа». Но этого оказалось мало. Администрация компании до сих пор не исполнила решение суда и учинила Павлу Ягодину проверку с пристрастием его здоровья на предмет годности к полетам. Не найдя физических дефектов в здоровье, ведомственные эскулапы определили «акцентптуацию» характера неугодного человека. Т.е. его слишком высокую жизненную активность (ходит по судам, помогает себе и людям). Это и послужило основанием для недопущения Павла Ягодина к полетам в качестве штурмана. Ему предложили другие вакансии: грузчика, санитара и пр. В случае отказа ему грозит увольнение теперь уже по другой статье Трудового кодекса. Между тем мы добились прохождения Павлом Ягодиным специализированной комиссии в краевом центре психического здоровья. Эксперты дали заключение, что по состояние психического здоровья Павла Ягодина отклонений от нормы не имеет и что он годен к работе по основной специальности. Но это заключение администрацией «Дальавиа» было проигнорировано. Сейчас дело о неправомерных действиях и решениях руководства «Дальавиа» находится на рассмотрении Железнодорожного районного суда г.Хабаровска. Положение лиц, находящихся на содержании в государственных учреждениях Бродяг и бездомных людей в силу разных причин в Хабаровском крае становится с каждым годом больше. Людей, живущих на свалках, в повалах и на теплотрассах, собирающих бутылки, роющихся в мусорных контейнерах, сотни. Впрочем, точного их количества не знает никто, даже в секторе по работе с гражданами, попавшими в экстремальную ситуацию, созданном недавно при министерстве социальной защиты Хабаровского края. Хабаровский краевой центр социальной адаптации граждан, попавших в экстремальную ситуацию, единственное учреждение, где находят приют бродяги и бездомные люди. Но далеко не все. Приютить здесь могут всего на десять суток и только по заявке из министерства по социальной защите (в ведении которого и находится центр). В основном инвалидов, пенсионеров, людей, освобожденных из мест лишения свободы. Этот центр единственный в своем роде на весь Дальний Восток. Самый ближайший к нам находится в Новосибирске. За год работы центра, рассчитанного всего на 50 мест, там получили временное место жительства 730 человек, в основном жители Хабаровска. 114 из них – люди, освободившиеся из мест лишения свободы, 127 человек – из других регионов. Сюда везут социальных иждивенцев со всех концов города. Почему именно сюда? Потому что сегодня нет другого места в Хабаровске, где бы подкормили и отогрели в тепле человека без руля и ветрил, хотя и в течении всего лишь десяти дней. «Хабаровский дом-интернат для престарелых и инвалидов находится на Красной Речке. …В интернате получают кое-какую периодику. Но попробуй, дождись, когда до тебя дойдет очередь, если на весь этаж полагается той же «Тихоокеанской звезды» всего один экземпляр. В домах-интернатах люди живут отнюдь из одной милости государства. За свое счастье они платят из собственного кармана. Из пенсии интернат высчитывает 75%, оставляя на собственные расходы пенсионеру 25%. «Да, нас кормят, и живем мы в тепле и чистоте. Но ведь дают в месяц колбасы 30-40 граммов (один раз), конфет – 4-5 штук – тоже в месяц, селедки – 2 кусочка, а за все лето дали штук шесть помидоров. Хорошо живем»…(газета «Тихоокеанская звезда», 13.11.2002г.) |