Чеченской республики
Скачать 2.68 Mb.
|
lâtta n «стоять» dāga n «гореть» datta n «испечь» dāža n «пастись» data n «застыть» dāxa n «жить» Эти глаголы не имеют ни видовых пар, ни форм множественного числа. Процесс обобщения второй основы в сфере имен наглядно предстает при сравнении фактов образования второй склоняемой основы при склонении имен существительных нахских языков и диалектов. В роли второй основы, как правило, выступает основа родительного падежа, от которой образуются все косвенные падежи. Это нарицательные имена существительные первого типа склонения, склоняющиеся по принципу двух основ – основы именительного падежа и основы родительного падежа: от именительного падежа образуется родительный падеж, от основы родительного падежа образуются все косвенные падежи. Срав. примеры: чеченский язык ингушский язык Им. jâl «налог» jоаl Род. jōl-an←jāl-un (on) Дат. jōl-a-na Эрг. jōl-wō← jōl-а-w Твор. jōl-a-cа Вещ. jōl-a-х Срав. jōl-a-l Мест. jōl-īē←jōl-а-j Аналогично склоняются в чеченском языке имена существительные jâr «бурьян», «сорняк», ķâg «яма», pâl «гадание», ķâld «творог», lâm «гора», q̣âq «клен»,’âz «голос»; Срав. примеры ингушского языка: jоаl, jоаrh, ķоаg, pоаl, ķоld, lоаm, ’оаz. Как видим, в ингушском языке вторая основа – основа родительного падежа используется в роли первой; процесс обобщения основы произошел в ингушском языке. При образовании второй склоняемой основы - основы родительного падежа гласный основы именительного падежа â→ō (лабиализация) под влиянием гласного V2 (второго слога) u состава флексии родительного падежа с последующим его ослаблением (u→а). В ряде случаев в диалектах чеченского языка имеет место процесс обобщения основы: основа родительного падежа используется в роли именительного падежа. Срав.: чеченский язык горский диалект Им. ђast «источник», «родник» ђost Род. ђost-an←jāl-un (on) ђost-an Дат. ђost-a-na ђost-a-na Эрг. ђost-wō ђost-wō Твор. ђost-a-cа ђost-a-cа Вещ. ђost-a-х ђost-a-х Срав. ђost-a-l ђost-a-l Мест. ђost-īē ђost-īē Сравнение следующих фактов диалектов чеченского языка показывает, что в одном из диалектов в роли именительного падежа использована основа родительного падежа – имеет место обобщения основы: täls «подсумок» (плоск. диал.) – tâls (горск. диал.); täls←tals-in (â→ä – палатализация гласной основы именительного падежа под влиянием гласной i состава аффикса родительного падежа). Срав. также примеры: pђaž «конский помет» (плоск. диал.) – pђäž←pђaž-in (горск. диал.), burk «мяч» (плоск. диал.) – bürk←burk-in (горск. диал.), kurk «печь» (плоск. диал.) – kürk←kurk-in (горск. диал.), närs←nârs-in «огурец» (плоск. диал.) – nârs (горск. диал.) Процессы обобщения глагольных основ представлены более широко, чем это имеет место в именных основах. ЛИТЕРАТУРА
А.М. Арсанукаев У ИСТОКОВ ЧЕЧЕНСКОЙ РУССКОЯЗЫЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Журналистская деятельность, историко-этнографические, публицистические и чисто художественные произведения чеченских просветителей XIX века, в частности, научно-просветительская деятельность Ивана, Иова и Василия Цискаровых, Кеди Досова, Янгулбая Хасанова, впоследствии Умалта Лаудаева, Идриса Арсанукаева и др. свидетельствует о зарождении русскоязычной чеченской литературы в первой половине XIX века и последующем ее развитии. Цова-тушинец Иван Давидович Цискаров, в соответствии с его краткой биографией, написанной ученым-этнографом, кавказоведом Евгением Густавовичем Вейденбаумом, родился в 1821 году в селе Алвани Цовской общины Тушетии, скончался в 1907 году в селе Земо-Алвани. В литературе существуют и другие даты жизни Ивана Цискарова (1820 – 1860). Иван Цискаров писал, что они «суть кистинского происхождения…, язык их кистинский или, что совершенно все равно, чеченский». Иван Цискаров блестяще закончил полный курс Тифлисской классической гимназии. Впоследствии последовательно служил коллежским регистратором, переводчиком в Тушино-Пшаво-Хевсурской окружной управе, урядником Тушинской милиции, приставом. В чине коллежского асессора в 1859 году вышел в отставку. Имел ряд высоких наград царской администрации на Кавказе. Начиная с 1846 года на протяжении десятилетия на страницах газеты «Кавказ» и альманахе «Зурна», издававшихся в Тифлисе, печатались историко-этнографические очерки, фольклорные записи и легенды, заметки о жизни и быте бацбийцев и кистин, художественные рассказы Ивана Цискарова. Наиболее известные из них: «Дикло и Шанако» (1846), «Картины Тушетии» (1846), «Записки о Тушетии» (1849), «Тушинские песни» (1849), «Лозы любви», кистинское предание (1855). В 1896 году изданы две его книги на грузинском языке. Документальный очерк «Дикло и Шанако» посвящен конкретному эпизоду Кавказской войны, в нем отражены трагические события, происшедшие в 1836 году в результате натравливания царизмом друг на друга обществ горцев, воюющих за свою свободу. Очерк «Картины Тушетии», интересен не только тем, что в нем даны историко-этнографические сведения о тушинах и их генеалогической связи с чеченцами, но и тем, что ее автор Иван Цискаров впервые провел аналогии между тушинским вариантом грузинского эпоса об Амирани («тушинским поверием») и греческим мифом о Прометее и пришел к заключению, что «не трудно узнать в этом поверии искаженный миф греков о Прометее, а может быть, и греками заимствованный у кавказских народов». Грузинский исследователь К. Чрелашвили писал, что Иван Цискаров был «первым из тех, кто отмечал сходство между Амирани и героем греческой мифологии Прометеем» [см.1, c.61]. Профессор Х. Туркаев по этому поводу пишет: «И. Цискаров не только «открыл» для Грузии сказание об Амирани, но, во-первых, доказал, что сказание о Прометее – общее достояние всех кавказских народов, а во-вторых, установил его сходство с греческим мифом о Прометее прикованном»[1, c.61] . Самым крупным из известных произведений И. Цискарова является работа «Записки о Тушетии (границы, разделение, язык, число жителей, кочевка, вера тушин)». Она опубликована в 1849 году в нескольких номерах газеты «Кавказ» с 12 февраля по 26 марта. Здесь автор поставил перед собой задачу дать обширные сведения из историко-культурного прошлого тушинского племени и показать его современное состояние. Лучшим художественным произведением И. Цискарова считается рассказ «Лозы любви» – история трагической любви двух молодых людей, храброго юноши Омар-Али и красавицы Газело, изложенная в романтическом стиле. Основой высокохудожественного рассказа «Лозы любви» послужил сюжет чеченской народной песни «О прекрасной Таху», литературно переработанный и дополненный автором. Об этом фольклорист И.Б. Мунаев пишет: «Данная песня является классическим образцом чеченской народной баллады. Героиня отправляется в горы за возлюбленным и останавливается в сумерках у родника. Она отвергает притязания слуги и становится жертвой его навета. Герой по неведению убивает свою невесту, наказывает виновного слугу, но не может успокоиться и кончает жизнь самоубийством. На могилах возлюбленных вырастают цветы (деревья, кустарники или виноградные лозы), которые переплетаются, символизируя их единство и союз в новой жизни в мире теней. Отметим, что тушинский просветитель середины XIX века Иван Цискаров создал великолепное художественное произведение по мотивам этой народной баллады и назвал его «Лозы любви». Это произведение было опубликовано в Тифлисе в периодике на русском языке [2, с. 348]. Рассказ «Лозы любви» является свидетельством того, что Иван Цискаров обладал великолепным чувством художественного слова, был талантливым писателем. Священник Иов Павлович Цискаров, дядя по отцу Ивана Цискарова, – автор ученых трудов по языку, фольклору и истории тушин. Им создана первая грамматика тушинского языка, составлен словарь, содержащий более 3000 слов, переведена на тушинский язык «Священная История Нового Завета», собраны и изданы национальные песни на тушинском, грузинском и кистинском языках, а также издано значительное число других текстов, переведенных с грузинского и русского языков на тушинский. Работы Иова Цискарова становятся широко известными. Газета «Кавказ» № 7 от 25 января 1850 года печатает материал И. Сливицкого «О литературных занятиях священника Иова Цискарова и кое-что о грузинских монастырях». Труды Иова Цискарова получили высокую оценку в академических кругах России. Академик Петербургской академии наук М.- Ф. Броссе, автор трудов по истории грузинской и армянской литературы и языка, после пребывания в Грузии представил Академии наук 15 июня 1849 года донесение об ученых трудах священника Иова Цискарова, касающихся языка и истории тушин. В частности, академик говорил: «Честь имею представить Академии от имени священника Иова Цискарова, природного тушинца, полный перевод на тушинский язык «Священной Истории Нового Завета», сделанный по русскому изданию 1839 года. Достойный и ревностный священнослужитель поставил себе целью распространить между своими соотечественниками точные религиозные понятия и говорит, что рукописи его многими туземцами были прочтены с усердием. Такая очевидная польза сильно поощряет его продолжать свои занятия. В настоящее время Академия владеет собранием материалов, важных для основательного изучения тушинского языка. Вот исчисление их: 1. Краткая грамматика, написанная по методе русской грамматики Греча (Синтаксис был получен, когда я уже представил донесение Академии); 2. Словарь, содержащий в себе более 3000 слов, расположенных по примеру лексикона грузинского языка Г. Сулханова. 3. Значительное число отрывков, переведенных с русского и грузинского языков на тушинский. 4. Священная История Нового Завета. Все упомянутые сочинения – плоды труда отца Иова. Кроме того, Академия имеет: 5. Замечательное историческое рассуждение о народе тушинском отца Иродиона Елиасидзе. 6. Подобного содержания отрывок, помещенный в седьмом номере газеты «Кавказ» за прошедший год. Отрывок представляет верные и любопытные данные о тушинском народе и принадлежит Ивану Цискарову, родственнику отца Иова. 7. Двенадцать национальных песен на тушинском и грузинском языках и одна на языке кистин. Песни эти были собраны священником Иовом Цискаровым… С ученой точки зрения приведенные материалы имеют большое достоинство, но чтобы их классифицировать достойным образом нужно иметь предварительные сведения, которых, по несчастию, нам недостает. Если, как уверяет г. Цискаров, наречие тушинское разнится от кистинского, как и самые нации разделены, и если обе они суть разветвление одного общего корня, то, изучая Тушетию, можно приобрести в то же время ясные сведения и о других племенах, и расширенные филологические исследования приведут к объяснению других вопросов. Не входя в подробности, которые превосходят мои силы, я должен упомянуть, что, сличив перевод Священной Истории Нового Завета с русским оригиналом, нашел, что язык тушин есть наречие особенное, где религиозная необходимость, чтобы выразить новые идеи, заставила ввести грузинские фразы, которые легко узнать. В кистинской песне большая часть слов и форм – тушинские… Я постараюсь перевести и обнародовать, как образчик, одну песню кистин и одну тушин, именно те из них, которые покажутся мне более интересными и понятными». Блестяще характеризуя научную деятельность Иова Цискарова, академик Броссе заканчивает свое донесение пожеланием, чтобы Академия наук письменно выразила свою благодарность автору столь значительных трудов. Академик А. Шифнер, используя материалы Иова Цискарова, издает на немецком языке работу «Характеристика тушинского языка». В последующем им подготовлена и издана монография, посвященная грамматической структуре тушинского языка. В предисловии к ней немецкий академик А. Шифнер писал: «К сожалению, до сих пор не оказалось ни одного человека среди чеченцев, который смог бы сделать столько же, сколько сделал священник И. Цискаров для родного языка». Василий Иосифович Цискаров, двоюродный брат Ивана Цискарова, также закончил Тифлисскую классическую гимназию и занимался литературной деятельностью. В 1846 году в двух номерах «Закавказского вестника» было напечатано его произведение «Кочующая Тушетия», а в 1848 году в трех номерах того же вестника опубликована быль «Тушинский наездник Ганиш». Эти произведения также посвящены событиям из жизни цова-тушин, их традициям и верованиям. Таким образом, Иван, Иов и Василий Цискаровы стояли у истоков зарождения и развития нахской филологии и русскоязычной художественной литературы. В последующем появляются этнографические очерки Умалта Лаудаева, стихотворения Идриса Арсанукаева и произведения других авторов. К статье прилагаются произведения Ивана Цискарова «Лозы любви» и «Картины Тушетии». ИВАН ДАВИДОВИЧ ЦИСКАРОВ (1821-1907) ЛОЗЫ ЛЮБВИ Кистинское предание Между обществами горных чеченцев, или кистин, в настоящее время пользуется особенною известностью, как по происхождению, храбрости и богатству, так и по власти наиба, данной ему главою непокорных горцев Шамилем, Алдам, по фамилии Ашак-Гар. Место его жительства в Чантетском обществе, в селении Цаматы. Еще недавно почти все кистинские общества были в мире с тушинами, но с появлением Шамиля возгорелась между ними кровавая вражда. До этого же времени они были в тесной дружбе и даже имели между собою родственные связи. Отец Алдама, Ашак, был преданнейший доттагIа, т.е. кунак или друг с моим дедом. Такая дружба между горцами считается одною из священнейших добродетелей и заключается так: один из дружащихся кладет серебро в чашу с каким-либо напитком; из чаши поочередно трижды пьют дружащиеся, после чего опущенное в чашу серебро кладет себе в рот тот, в чью чашу оно было положено. Обряд оканчивается взаимным угощением, уверением в искренней дружбе, проклятиями тому, кто ей изменит, и соблюдается так строго, что даже в пылу кровавой схватки горец, завидев своего друга, отводит ружье и стреляет в сторону. После этого можно себе вообразить, чего горец не сделает для друга! Когда дед мой в сражении под селением Хуланты был ранен, Ашак, узнав о том, взял лучшего в Кистетии врача и явился в Тушетию. Это удивило деда, потому что они при последней разлуке поссорились, и после высказанных ими взаимных упреков дед мой уже не надеялся на возобновление между им и Ашаком прежних дружеских связей. - Разве так легко забываются обиды, Ашак? - спросил мой дед, встретив старого друга. - Обиды забываются для одних друзей, и всегда очень скоро; но для других они переходят к потомству, - сказал с чувством кистин. - Я - святой исполнитель наших обычаев, - прибавил он с усмешкой. Ашак-Гаревы не раз поговаривали: тхо гуржи али бу (мы происходим от грузинских царей), но никто не обращал на них внимания. Недавно в разговоре с одним из любителей армянской истории я узнал, что какие-то из армянской царской фамилии Ашакиянцев, во время политических смут в бывшем армянском царстве, бежали и скрывались в горах Кавказа, взяв с собою бумаги и царские документы о своем происхождении. Я вспомнил об Ашак-Гаревых... Любопытство заставило меня, по приезде на родину, т.е. в горную Тушетию, послать шаройского кистина Махам-Хана к давнишнему другу нашего дома, Алдаму, изъявить ему мою дружбу* и узнать, есть ли у него действительно какие-нибудь документы о своем происхождении. А если есть, то уверить его, что они у нас важны, и посоветовать ему покориться русскому правительству, которое, конечно, не откажет вновь представить ему утраченные права. Махам-Хан, отправившись в Кистетию, возвратился оттуда дней через пять. Алдам принял его очень ласково, был весьма рад известиям обо мне, сказал, что документы, писанные, как он полагает, на грузинском языке, точно имеются у него, но зарыты в землю из опасения, чтобы Шамиль не отнял их у него и не истребил, а его самого не предал бы за это наказанию. Шамиль даже знает об этом понаслышке, и находится на счет него в некотором сомнении. При этом Алдам просил меня назначить на границе секретное с ним свидание, где он мог бы показать мне свои документы и короче воспользоваться моими советами. Разговор мой с Махам-Ханом был продолжителен. Я выпытал у него любопытные сведения относительно управления Шамиля и мнений о нем непокорных нам горцев, и убедился, что власть изувера слишком шатка в Дагестане, в особенности в Кистетии, где ожидают только появления русского оружия, чтобы изъявить покорность. - Ну, какие еще новости в Цаматах? - спросил я Махам-Хана, заметив, что словоохотливый кистин расположен говорить со мною. - Новость еще та, - отвечал он, - что старший сын Алдама, Мачи, получил наибства в кистинских обществах Дичины и Терело, а единственная дочь его, прелестная Ламзура, выбрав себе по сердцу жениха, произнесла клятву перед Лозами любви. - Лозы любви!.. Что это такое? У вас, кажется, есть об этом какое-то предание? Если знаешь, то расскажи, Махам-Хан. Суровый и важный кистин погладил свою бороду и продолжал: - Да, предание это известно каждому у нас в Кистетии... На всяком пиршестве у нас поют про несчастную любовь Омара-Али и Газело... И Махам-Хан передал мне об этом почти следующее: Газело была дочь богатого дичинского старшины. В детстве лишившись отца, она была воспитана матерью, нежно ее любившею. Все, видевшие ее, говорили, что она рождена под счастливой звездою, что такой красавицы еще не бывало в нашем краю. И точно, одно только описание красавиц в наших сказках могло уподобиться прелестям Газело! Она была еще ребенком, а молодые женихи и богатые урбеты за Газело уже докучали ее матери*. Но мать, любившая свою дочь, единственную отраду своей старости, предпочитала ее сердечное счастье всякому богатству в мире. Сердце же Газело оставалось чуждо любви, пока ей не минуло шестнадцати лет. В эти годы, слишком уже достаточные для полного развития пламенной кистинки, ее стали посещать чувства совершенно новые, непонятные и безотчетные, которых она пугалась как страшных сновидений. Но утешаемая ласками матери, она стала уже привыкать к ним, вникать в их причины и, после недолгих рассуждений, нашла, что чувства эти стали волновать ее девственную грудь с тех пор, как к богатым стадам овец, пасущимся в их соседних горах, приехал хозяин их, молодой и красивый цаматинец, который, проездом через их селение, гостил у ее матери. Она с первого свидания полюбила дорогого гостя и не забыла даже его имени: его звали Омар-Али... Она вспоминала разговор его с ее матерью о походе против русских в Чечню, где был убит ее отец. «Быть таким еще молодым и уже таким славным воином! -думала она. - На белом и гордом его челе виден шрам от шашки гяуров, его черные глаза горят огнем и кажется вызывают соперников на бой, а красавиц на любовь... Чего бы бояться под его защитой! Его тонкий и гибкий стан, опоясанный серебряным поясом, чудно рисуется на лихом вороном коне; оружие его блестит серебром и золотом... Не насмотрелась бы на него! Ах, если бы он был мой! Но где он теперь? Давно уже я его не видела, да и увижу ли когда-нибудь...» В это самое мгновение, за ущельем, на противоположной горе раздался величественно-протяжный ружейный выстрел; серый дым поднялся столбом к ярко рассыпавшимся лучам солнца. От места выстрела с шумом покатилось по скале что-то черное и остановилось внизу, на площадке, где паслось стадо овец. Когда облачко дыма рассеялось, взор девушки, смотревшей со вниманием на эту сцену, различил человека с ружьем, медленно спускавшегося по скале. - Если бы это был Омар-Али! - сказала про себя оживившаяся девушка и глаза ее блеснули надеждой. Она не ошиблась... Это был действительно Омар-Али. Поручив пастуху надзор за стадом, он охотился в горах за дичью и покатившийся со скалы тур был застрелен из его меткой винтовки. Он искал в охоте развлечения от любви, с недавних пор томившей его сердце. Он также любил, и любил прекрасную Газело. Но любовь эта не была обыкновенная. Она была сильна, как душа горца, пламенна, как кровь его, неизменна, как упрямый нрав его. Это было одно из тех чувств, которые рушат и истребляют все преграды. Оно возникло, так же как и любовь Газело, внезапно, после первой встречи с милой девушкой. Но Омар-Али еще не имел свидания с Газело. Он успел только в немногих отрывистых словах и исступленных выражениях передать свои чувства одной родственнице своей, соседке Газело, и просил как можно скорее совершить обряд сватовства по обычаю страны; а сам бежал в горы, боясь не вынести отказа. Но мог ли он бежать далеко, чтобы не дышать воздухом хотя бы одного ущелья с нею, не слышать шума одного горного водопада, или не пробуждать иногда ее внимания отдаленными выстрелами из своей знаменитой винтовки? Он только перешел ущелье и с противоположной горы, обращая взоры к аулу, где жила Газело, ожидал, скоро ли долетит до него, условленная весть об успехе сватовства. Часто в этом мучительном ожидании размышлял он таким образом: - Был ли я до сих пор безумцем, что искал счастья далеко от родины, в метких выстрелах винтовки, в неотразимых ударах шашки, в скачке быстроногого коня, и радовался, когда горская молодежь приветствовала меня громкими похвалами, как победителя гяуров? Тогда я, в восторге славы, воображал себя властелином всего окружавшего меня. Или, может быть, я безумствую теперь, когда думаю, что нашел свое счастье в ближнем ауле, в прекрасной молодой кистинке, которая покорила меня, стала моею властительницей, и я готов исполнить все, чего бы она ни пожелала, лишь бы только она стала моею и неразлучно оставалась со мною! Нет, теперь я не безумствую! Всякий властен располагать собою! Я также! Настоящее рабство, пусть даже позор, - если любовь мою кто-нибудь осмелится назвать позором, - пусть рабство мое дороже для меня прежней славы и власти! Пусть меня отринет весь свет, но пусть только примет Газело! В горах Кавказа много скал, недоступных человеку: туда проложу я тропинку, там выстрою себе саклю, дичь окрестных лесов поддержит в довольстве жизнь мою с Газело, и горе тому, кто осмелится потревожить наше уединение! Нет, судьба не будет ко мне безжалостна; ни Газело, ни люди не будут жестоки. Они поймут мою любовь. Я исполню все людские условия и обряды; буду братом и другом каждого; пусть все родные и родственники благословят союз наш; в мечети нашей пусть раздастся правоверный голос муллы с молитвою о нас Аллаху. Тогда-то я буду истинно полезным членом нашего общества, украшением своей фамилии и достойным сыном моих отцов, всегда славившихся в Кистетии. Но когда же настанет это время, милая моя Газело!? Когда, обняв твой стройный стан, смотря на прекрасное лицо твое и прижав к груди своей твою нежную руку, белую, как кусок горного снега, скажу я с уверенностью, теперь ты моя! Если же все это сбудется, и если тогда я не умру от избытка счастья и любви - тогда я бессмертен! |
Похожие:
 | Об утверждении Положения о порядке проведения аттестации и порядке сдачи квалификационного экзамена государственными гражданскими... |  | ... |
| Администрации Президента и Правительства Чеченской Республики в соответствии с Кодексом Российской Федерации об административных... | | Главы и Правительства Чеченской Республики «О внесении изменений в Инструкцию по делопроизводству в Администрации Главы и Правительства... |
| Указа Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 года n 601 "Об основных направлениях совершенствования системы государственного... | | «О регистре муниципальных нормативных правовых актов Чеченской Республики» (далее – Постановление №234) на глав муниципальных образований... |
| Чеченской Республики и государственными бюджетными учреждениями: «Центр занятости населения Заводского района»; «Центр занятости... | | Министерством жилищно-коммунального хозяйства Чеченской Республики государственной услуги «Предоставление субсидий на оплату жилого... |
| Об утверждении Положения о порядке ведения личных дел муниципальных служащих в органах муниципального самоуправления Ножай-Юртовского... | | Об утверждении Инструкции по архиву в Администрации Президента и Правительства Чеченской Республики |