Кашкин С.Ю.,
зав. кафедрой интеграционного и европейского права
Московского государственного юридического
университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА),
профессор, д.ю.н., профессор
кафедры Жана Монне (Европейский Союз) ИНТЕГРАЦИОННОЕ ПРАВО, ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И СОВРЕМЕННОЕ ЮРИДИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ
В статье исследуется становление в процессе глобализации современного интеграционного права, его основные черты, особенности и тенденции развития, а также вытекающие из этого проблемы и перспективы развития современного российского юридического образования. Подчеркиваются достижения национальной юридической науки и системы образования в этой сфере.
Ключевые слова: интеграция, глобализация, интеграционное право, закономерности, интеграционные организации, тенденции, правовое образование, наднациональность, учебные дисциплины, программы, курсы, эффективность, перспективы.
В условиях глобализации, воплощенной в многообразии интеграционных процессов, современный мир и обслуживающее его право развиваются в пространстве и времени. Время течет все быстрее, а пространство изменяется так неожиданно, что мозг человека не успевает на эти изменения адекватно реагировать. Особенно это трудно для юристов с их несколько профессионально формализованным мышлением, требующим правовой определенности и стабильности. Для эффективности правового регулирования общественных процессов необходимо адекватное приспособление законодательства к новому времени и изменяющемуся пространству.
В эпоху глобализации и современного этапа третьей научно-технической революции мир радикально изменяется. Он становится все более единым, взаимосвязанным, динамичным и сложным. Меняются содержание и характер производства, возрастают международная специализация и кооперация, объемы услуг превышают стоимость традиционных товаров, которые, в свою очередь, становятся более инновационными, развитие транснациональных корпораций приводит к беспрецедентным перемещениям средств производства и капиталов, происходит серьезная трансформация человеческой личности и межчеловеческих отношений. Усиливаются миграционные потоки, логистика, образование, информация и наука превращаются в определяющие факторы экономического развития современной «экономики знаний», развитие инфраструктуры, транспорта, сети Интернет. Все это приводит к беспрецедентному размыванию государственных границ, ограничению суверенитета, изменению форм и способов управления и оказания влияния на государства и людей. Обостряющиеся отношения между государствами приводят к размыванию границ между состоянием войны и мира… Все более откровенно ведется борьба за мировое господство.
Соответственно изменяются и общественные отношения, регулируемые правом. Становится жизненно необходимым не только учитывать внутренние интересы государств, но приспосабливать и подчинять их определяющим мировым процессам, принимать во внимание и следовать складывающимся в соседствующем географическом ареале и мире все более схожим формам и методам правового регулирования. Все это охватывается базовыми понятиями интеграции и глобализации, имеющими прямое влияние на развитие и функционирование права.
Важнейшей чертой подхода, избранного в этой статье, является стремление на основе анализа диалектически противоречивых черт и особенностей различных по форме и глубине взаимодействия интеграционных организаций – попытаться синтезировать наиболее общие черты становления и развития их права, сильные и слабые стороны их правового регулирования и в результате – прийти к пониманию базовых общих инструментов и механизмов, используемых для правовой организации и моделирования интеграционных процессов, основополагающих закономерностей развития интеграции во времени и пространстве. Именно это позволяет увидеть современное соотношение национального права государств, международного права и интеграционного права, приобретающего все большее значение в современном мире.
Если изучение права Европейского Союза дает возможность специалистам понять наиболее исследованный конкретный пример интеграции, то интеграционное право в трактовке представленной Вашему вниманию более обобщенной работы, – направлено на формирование у юриста способности к широкому правовому моделированию общественных отношений в процессе интеграции и видению любого частного процесса такого рода в контексте глобализации.
Оно позволяет также предвидеть и научно прогнозировать при помощи правовых инструментов стратегически важные направления исторического развития общества с пониманием их рисков и перспектив. В этом отражается растущая социальная значимость и ответственность правовой науки и практики – их взаимное влияние друг на друга и переплетение.
До недавнего времени все было сравнительно просто: право функционировало в двух основных системах координат – внутреннее право государств, а между ними – международное право.
Но вот с середины прошлого века от смешения во имя адаптации к новым временам характерных черт внутреннего права и международного права появилось качественно новое интеграционное право. По мере попыток США доминировать в мире, создать хаос в международном праве, дабы обеспечить право сильного, государствам даже ради самосохранения и защиты своих жизненных интересов, помимо удобств большего рынка для свободного движения лиц, товаров, услуг, капиталов, информации, знаний и т. д. стало необходимым объединяться в интеграционные организации.
Происходит резкое ускорение течения времени и растут пространственные масштабы мировых событий, в водовороте которых одному, даже среднему государству, выжить трудно, не говоря уже о подлинном обеспечении своего суверенитета.
В последнюю четверть века, после развала баланса двух противостоявших ранее друг другу социально-экономических систем –капиталисти ческой и социалистической, явно уменьшилось регулирующее воздействие международного публичного права.
Свято место пусто не бывает – и ряд регулирующих функций международного права взяли на себя региональные интеграционные организации.
В определенной степени происходит регионализация международного права, можно сказать его «интеграционализация», своеобразная фрагментация на региональные автономные правопорядки с возрастающими внутри них элементами наднациональности, значение которых возрастает. Этот процесс ускоряется во времени и расширяется в пространстве, придавая качественно новые черты всему мировому цивилизационному правопорядку и процессу его развития.
Главными участниками этого процесса становятся сверхдержавы и воспринимаемые уже как сверхдержавы мощные интеграционные группировки. Они подвижны в пространстве, взаимопереплетены и изменчивы во времени.
Необходимо разобраться в термине «интеграция» (“integratio” (лат.), который имеет три основных значения, относящихся к рассматриваемому понятию:
1. Производное от однокоренного прилагательного “integer”, т. е. «целый» или «цельный». Это значение выражает основную цель интеграции, которая состоит в достижении конкретного результата – цельности и завершенности.
2. «Восполнение» или «восстановление»1. Это значение отражает динамику, направленность процесса интеграции на усовершенствование.
3. Еще одно значение этого слова – «правильность», «безупречность», «чистота»2, то есть составляет оценочную категорию – стремление к совершенству.
Именно от соединения этих трех значений, связанных с понятием целостности, и происходит современное понимание термина «интеграция» в широком общенаучном смысле, а именно: интеграция – есть динамичное движение к единству, объединению разрозненных элементов в новую, более крупную и совершенную целостную систему. Это есть процесс движения к совершенству путем объединения.
Таким образом, соединение целеполагающей, динамичной и оценочной характеристик понятия «интеграция» позволяет нам более точно определить три базовых компонента современной интеграции: ее стремление к совершенствованию все еще несовершенного мира, постоянную изменчивость этого динамичного процесса во времени и пространстве, а также направленность на создание завершенной, целостной системы.
В юридическом смысле «интеграция» – это своеобразный поиск оптимальных механизмов и алгоритмов правового регулирования общественных отношений, направленных на достижение самосовершенствования и саморазвития общества в его стремлении к более целостному позитивному цивилизационному развитию. Это отвечает логике самосохранения Человечества в современную эпоху.
Социальная сущность интеграции, как одного из важнейших компонентов развития общества, состоит в том, что она проявляется в создании между гражданами разных государств многообразных устойчивых связей, способствующих удовлетворению их потребностей и обеспечивающих мобилизацию больших групп людей на осуществление масштабных социально значимых целей.
Интеграция является средством решения крупных социально-экономических задач, недоступных отдельному государству, а ее правовое регулирование – наднациональным юридическим механизмом, обеспечивающим эффективное проведение их в жизнь.
Так, например, сегодня правовое регулирование интеграционных процессов в различных районах мира фактически является попыткой юридическими средствами осуществлять и контроль за процессами глобализации, определяющей будущее Человечества. Таким образом, интеграция (экономическая, политическая, оборонная, образовательная, транспортно-логистическая, научно-информационная, межрегиональная, в той или иной сфере общественных отношений) – является одновременно проявлением, формой развития и правовым механизмом регулирования глобализации в современном мире.
Разные формы интеграции условно сопоставимы с разными формами организационно-правового регулирования возникающих у нас на глазах новых общностей, которые можно было бы назвать «масштабными специфическими юридическими лицами sui generis широкого регионального или планетарного масштаба».
Интеграция может иметь как внутригосударственную направленность, способствующую укреплению единства государства, так и может развиваться вовне – это международная интеграция. На разных этапах развития Человечества и каждого государства эта направленность, ее интенсивность и качественные характеристики постоянно менялись.
Так, например, в период становления национальной государственности на первое место (особенно в федеративных государствах) выходил внутригосударственный аспект интеграции.
В современный период растущей взаимозависимости стран, развития мирохозяйственных связей, транспорта, инфраструктуры, связи, появления сети Интернет – резко возрастает, особенно во второй половине ХХ в., значение внешней – международной интеграции. Она становится все более всеобъемлющей по сферам и территории действия, динамичной во времени и в той или иной степени проникает во внутреннее пространство не только каждого государства, но и даже каждого отдельного человека, превращая их в участников единого процесса.
В то же время в федеративных государствах периодически усиливаются процессы дезинтеграции. В свою очередь, наработки правового регулирования международной интеграции с успехом используются этими странами и в своей внутренней политике.
Следовательно, разделение интеграции на внутригосударственную и международную отражает не столько сущностные черты, сколько направления и масштабы интеграции и в этом смысле является в определенной степени условным – их правовые достижения и механизмы практически взаимодополняют друг друга. Поэтому «федерализм» на национальном уровне и «федерализация» на наднациональном интеграционном уровне переплетаются, дополняя друг друга.
«Многоскоростная интеграция» позволяет в рамках одного интеграционного союза обеспечивать более высокую или менее высокую степень интегрированности. Многообразие условий интеграции и различие уровней экономического, политического, правового и культурного развития государств-членов, интенсивности и глубины их взаимодействия – порождают использование различных темпов, инструментов и методов правового регулирования интеграционных процессов.
Интеграция может быть негативной, позитивной, частичной (например, Южноамериканский общий рынок МЕРКОСУР), полной (ЕС).
Следует отметить, что интеграция может развиваться не только с разными скоростями, но на основе разных интеграционных моделей. В этом плане ЕС является наиболее развитым примером модели комплексной международной интеграции.
Количество и географическое расположение участников интеграции позволяет классифицировать их на региональную, межрегиональную и глобальную интеграции.
Так, региональная интеграция охватывает отдельные группы государств, расположенных в пределах территориальной доступности, обычно в рамках одного крупного географического района или континента (например, Африканский Союз, МЕРКОСУР, Совет Европы, Южноазиатская зона свободной торговли и т. д.). Со временем развитие масштабов отношений, транспорта, связи, логистики, сети Интернет и т. д. подталкивает к выходу за рамки привычного географического региона.
Появляется межрегиональная интеграция, которая включает в себя государства, а также региональные интеграционные организации, расположенные в разных регионах и континентах и приобретающих все более глобальный характер (например, зона свободной торговли США–Южная Корея, 2012 г.; ЕАСТ–Канада, 2008 г.; Евразийский экономический союз, 2015; Транстихоокеанское партнерство,; 2015 г., включающее 12 стран 4 континентов; планы создания уже в 2016 г. Евро-Атлантической «суперзоны» свободной торговли США–ЕС, а также – к 2020 году – Соглашения о торговле услугами с серьезными элементами наднациональности, которое может заменить по своему функционалу Всемирную торговую организацию).
Вариант объединения или одновременного сочетания двух или более интеграционных союзов представляет собой уже «интеграцию интеграций» – особенно перспективное направление интеграции. Это уникальное, сравнительно новое, мало изученное наукой интеграционное понятие.
В современном понимании пространство постепенно перестает быть препятствием для развития разноплановых интеграционных отношений. Так, например, В.В. Путин рассматривает Евразийский экономический союз с участием России, как своеобразный «мост» между ЕС и Азиатско-Тихоокеанским регионом (который может сблизить Европейский Союз, различные интеграционные организации на постсоветском пространстве и те, что расположены в АТР).
Практический интерес к участию в ЕАЭС уже проявляют Индия, Вьетнам и другие страны. Соединение их в перспективе с БРИКС могло бы в корне изменить мировую политическую, экономическую, оборонную и демографическую картины мира. Это позволяет рассматривать реальную возможность для России отойти от «проамериканской интеграционной сети» и проводить более полно учитывающую свои национальные интересы глобализационную политику, отвечающую масштабам нашей великой державы.
И, наконец, когда в интеграции принимают участие все или большинство стран мира, она рассматривается как глобальная интеграционная организация (ближе всего к этому подошла Всемирная торговая организация, включающая 158 государств-членов, в которую с 2012 г. вошла и Россия).
Отсюда появляются «многоуровневые интеграции», имеющие различные характеристики, в разное время охватывающие разные пространства и подчас перетекающие одна – в другую. Все это отражает растущее многообразие многополярного мира, которое необходимо учитывать.
Специально издаваемые для регулирования интеграционных процессов юридические нормы (представляющие собой содержание интеграционного права в каждой такого рода организации) являются не сферой международной интеграции, а средством ее реализации в соответствующих областях общественной жизни.
Интеграционное право в широком смысле этого понятия представляет собой совокупность юридических норм, регулирующих общественные отношения, складывающиеся в процессе внутригосударственной и международной интеграции.
Интеграционное право имеет тенденцию к проявлению в нем феномена наднациональности, который выражается в наделении институтов интеграционных организаций властными полномочиями в области законодательной, исполнительной и судебной власти.
Таким образом возникает новый, более высокий уровень публичной власти, который находится как бы над государствами и поэтому называется «наднациональным» или «надгосударственным»1.
Межотраслевой, международный, взаимосвязанный комплекс норм права, охватываемый понятием «интеграционное право» относится к разным правовым системам, отраслям и институтам. Интеграционное право в своем реальном воплощении представляет собой сложную систему интеграционных правопорядков, действующих на территориях различных интеграционных организаций в разных частях мира и имеющих в каждом своем конкретном проявлении и на различных временных этапах своего развития как общие характеристики, так и свои особенности.
При этом они находятся в процессе постоянного изменения на основе самосовершенствования и саморазвития. Это совершенствование и развитие происходит не только в результате соответствующей деятельности государств-членов интеграционного союза, но и за счет самосовершенствования и саморазвития интеграционной организации путем целенаправленной деятельности ее институтов и органов, что придает ей все более специфический и самостоятельный характер.
Таким образом, интеграционное право представляет собой перманентный поиск своего рода «обобщенной оптимальной правовой модели» реально функционирующего правового регулирования интеграционных отношений на конкретный период существования нашего глобализирующегося мира с его достижениями и недостатками, однако, модели, стремящейся к идеалу.
В узком смысле, чаще используемом на практике, интеграционное право охватывает соответствующее регулирование общественных отношений, связанных с процессами международной интеграции.
Если пространство и время обычно рассматриваются юристами как категории философии национального права, то в применении к интеграционному праву – это категории философии наднационального права, имеющие свои особенности и характерные черты.
Главный неостановимый процесс глобализации сегодня фактически реализуется в формах многочисленных и разноплановых интеграций, охвативших всю планету и абсолютное большинство стран. Интеграция стала основным, вездесущим и всеобъемлющим инструментом глобализации. Даже те государства, которые не входят в интеграционные группировки (например, Швейцария), вынуждены подлаживать под них свое внутреннее право, политику, экономику, оборону, образование, стандарты, технологии и т. д.
Очередной виток ускоренной стратегической интеграции в глобальном масштабе был вызван несколько неожиданным для США успехом интеграционных процессов на постсоветском пространстве в форме Таможенного союза России, Беларуси и Казахстана, особенно, с появлением в 2015 г. Евразийского экономического союза.
Соединенные Штаты, надеявшиеся определять ход процесса глобализации относительно завуалированными методами, решили отреагировать на «интеграционном фронте» более ясно и откровенно.
Для этого они инициировали украинскую трагедию, четко показали зависимость Европейского Союза (на фоне европейского золота, хранящегося в США, НАТО и мощнейших американских военных баз на этом континенте, военных расходов Штатов, превышающих соответствующие совокупные расходы всего остального мира). США усиленно создают очаги напряженности по всему периметру государственной границы России. Они стремятся подорвать положение в связанных с нами интеграционными отношениями странах (Беларусь, Казахстан, Армения) и в государствах, дружественно расположенных к РФ, вплоть до Латинской Америки (Куба, Венесуэла, Аргентина и т. д.).
Соединенные Штаты резко ускорили создание интеграционных объединений со своим доминированием для того, чтобы ограничить возможности расширения и углубления интеграционного развития нашей страны и ее союзников.
Так, к существующей с 1994 г. интеграционной организации НАФТА (зоны свободной торговли между США, Канадой и Мексикой), 5 октября 2015 г. добавилось Транстихоокеанское партнерство, включающее 12 стран Азиатско-тихоокеанского бассейна. В него, помимо США, Канады и Мексики, вошли Япония, Австралия, Новая Зеландия, Чили, Вьетнам и ряд других государств 4 континентов. На долю партнерства приходится 40 % оборота мировой торговли. Ведущая сила этого региона – Китай в эту организацию интеграционного типа пока не вступила, но главный глобалист планеты может попробовать затянуть в него и КНР. (В свою очередь, Китай ставит перед собой задачу помимо нового «Шелкового пути» создать собственное Всеобъемлющее экономическое партнерство»).
Ослабленный (не без прямых усилий США) Европейский Союз, потерявший свое лицо, Штаты стремятся втянуть в Евроатлантическое партнерство (зона свободной торговли между США и ЕС, на долю которого приходится 60 % мирового валового внутреннего продукта и 33 % оборота мировой торговли), которое может окончательно подчинить ЕС США. Переговоры по этому вопросу усиленно ведутся. Оба партнерства, возглавляемые США, могут охватить уже около 2/3 общего оборота мировой торговли.
Помимо упомянутых трансокеанских партнерств, США к 2020 году планируют создать еще один важный интеграционный элемент в котором будет присутствовать использование наднациональности и о котором в открытой печати упоминают крайне редко. Это тек называемое Trade In Services Agreement (TISA), Соглашение о торговле услугами (СТУ), в переговоры о котором вовлечено более 50 государств мира. Оно может окончательно выхолостить ВТО и направлено на достижение экономического глобального господства Соединенных штатов и дальнейшее ослабление суверенитета государств. Надо отметить, что интеграционная политика США в последние годы осуществляется в условиях строгой секретности и максимальной закрытости от общества.
Таким образом, на фоне этих событий высвечивается вполне конкретный план создания глобальной проамериканской сети интеграционных группировок, призванных окружить Российскую Федерацию новым «железным занавесом», на этот раз уже не просто враждебных государств, а интеграционных союзов, руководимых США, которые имеют не только экономическое, но и многоплановое стратегическое значение. Это позволило бы Соединенным Штатам открыто взять в свои руки рычаги управления процессом глобализации.
Как отмечал в своей речи на Валдае Президент В.В. Путин, «На фоне фундаментальных перемен в международной среде, нарастания неуправляемости и самых разнообразных угроз нам необходим новый глобальный консенсус ответственных сил. Речь не может идти ни о каких-то локальных сделках, ни о разделе сфер влияния в духе классической дипломатии, ни о чьём-то полном доминировании. Думаю, что требуется новое «издание» взаимозависимости. Её не нужно бояться. Наоборот, это хороший инструмент согласования позиций. Это тем более актуально – учитывая укрепление и рост отдельных регионов планеты, – что формирует объективный запрос на институциональное оформление таких полюсов, на создание мощных региональных организаций и выработку правил их взаимодействия. Кооперация этих центров серьёзно добавила бы устойчивости мировой безопасности, политике и экономике. Но, чтобы наладить такой диалог, надо исходить из того, что все региональные центры, формирующиеся вокруг них интеграционные проекты имели бы одинаковые права на развитие, чтобы они дополняли друг друга и чтобы никто их искусственно между собой не сталкивал, не противопоставлял.
В результате такой деструктивной линии разрушались бы связи между государствами, да и сами государства подвергались бы тяжёлым испытаниям, вплоть до полного их разрушения».
Пространство каждой интеграционной организации подвергается во времени диалектически взаимосвязанным процессам интеграции и одновременно дезинтеграции. Это все более принимает форму своего рода скрытого, а иногда и неприкрытого процесса нового передела мира.
Интеграционные группировки прямо и косвенно влияют на соседние территории и само существование других интеграционных организаций (СЭВ, Организация Варшавского договора, Европейская Ассоциация Свободной Торговли) или федеративных государств (Югославия, СССР), дезинтегрируя их и со временем подготавливая их территории под свое перспективное расширение. На это прямо направлена программа Восточного партнерства ЕС1.
Агрессивное развитие крупных интеграционных группировок, как например ЕС, нередко влияет на внутреннюю интегрированность и подрывает национальное единство третьих стран, в том числе при помощи «мягкой силы», создания субнациональных международных организаций и иных отработанных технологий (например Украина).
Внешняя ускоренная интеграция подчас подрывает и внутреннее единство и интегрированность собственных государств-членов, стимулируя сепаратистские движения (Шотландия, Каталония, Венеция, раскол в Бельгии и т. д.).
Интеграция приводит подчас к размыванию национальной идентичности стран и народов, которая не вполне заменяется так сложно формирующейся наднациональной самоидентификацией в новых пространственных и временных рамках интеграционного объединения, например, Европейского Союза.
Тем не менее, в сознании людей со временем пребывания их и рамках нового территориального интеграционного объединения происходит формирование второго уровня самоидентификации – наднациональной (например, европейской) самоидентификации. Понятие национального единства (или его отсутствия) в плане национальной безопасности, приобретает в этом случае еще более сложный и многоплановый наднациональный аспект, требующий серьезного научного анализа.
Само пространство интеграции со временем расширяется территориально и по сферам интеграционного регулирования, а также углубляется по укорененности и интенсивности воздействия на внутреннее право государств-членов и вторжение в привычный образ жизни и мироощущение граждан. При этом далеко не всегда и не во всех странах условия жизни простого человека в результате интеграции изменяются к лучшему (например, Греция)…
Надо отметить, что в одних интеграционных группировках это пространство расширяется (ЕС), а в других – сужается (ЕАСТ). Т.е. расширение одной интеграционной группировки может происходить за счет сужения другой.
Любопытно отметить, что например, у Европейского Союза, строго говоря, как бы нет своей территории, есть территории государств-членов, вместе образующих в общих границах пространство Европейского Союза без внутренних границ, на котором осуществляется свобода передвижения товаров, лиц, услуг и капиталов. Ожидается признание еще свободы передвижения информации и знаний, которые становятся определяющим компонентом так называемой современной экономики знаний. Именно знания и новый креативный класс должны стать ведущей силой начинающегося перехода мира к шестому технологическому укладу, который может в корне изменить многие параметры жизни нашей цивилизации.
В Европейском Союзе сформировалось «пространство свободы, безопасности и правосудия». Вообще, терминологически право ЕС постепенно переходит с понятия «территория» на понятие «пространство». Это новое понятие требует своего осмысления.
Надо признать, что некоторые стороны развития интеграционных процессов вообще выходят за рамки пространственных территорий – это все, что связано с электронно-интернетовскими технологиями, передвижением информации, знаний и т. д. При этом они имеют практически мгновенное (on line) действие во времени.
Еще оно последствие влияния интеграционного права на внутренне право государств-членов интеграционных организаций и на право соседних и «третьих» государств. Это так называемый в праве ЕС постулат о косвенном действии права Европейского Союза, выведенный судом Европейских сообществ. Суть его состоит в том, что даже издавая свои внутренние законы, государства-члены ЕС обязаны учитывать правила Союза, чтобы они не противоречили действующему европейскому праву. Т.е. интеграционное право действует и на пространстве государств-членов и других, заинтересованных во взаимодействии с общеинтеграционным рынком территориях, причем не только в настоящем времени, но и в будущем – на перспективу.
Исторически империи были предшественниками интеграционных образований, как форма организации больших пространств в определенные эпохи. Только механизмы регулирования были представлены больше авторитарным ремнем, чем демократическим пряником и на разном уровне – национальном в империи или традиционной федерации и на наднациональном уровне правового регулирования – в современных интеграционных объединениях.
Интеграционные союзы сегодня предпочитают скорее пряник в форме наднациональной демократии, правового государства, «слияния неотъемлемых общих интересов стран и народов». Кусочки этого пряника подчас перепадают и каждому гражданину в виде роста благосостояния, изобилия услуг, товаров, свободы передвижения, дополнительных прав и привилегий, уменьшения опасности войны и большей оборонной и правовой защищенности граждан.
Как на облике человека, его лице, – время в форме истории отпечатывается на функционировании интеграционных организаций.
Как показывает история, нередко гениальные интеграционные идеи нередко рождались в умах отдельных неординарных личностей тогда, когда было еще не время и не место для их реализации. Эти идеи и планы подчас как бы забываются, а потом, в нужное время и в нужном месте вспоминаются, или как у студентов, списываются и воспринимаются как нечто совсем новое – а главное – реализуются на практике. Например, идея Сен-Симона о наднациональности, высказанная еще в 1814 г. или предложения Василия Малиновского в 1820 г. о единой таможенной территории, единой европейской валюте и общеевропейском суде, или комплекс предложений Аристида Бриана в 20-е годы ХХ века, либо интеграционный механизм, не реализованный Лигой Наций. Это и идеи Гумелева и Бакунина о Соединенных Штатах Европы от Адриатики до берегов Белого моря и Сибири. И даже проект Европейской Конституции 1944 г, предложенный на конференции в Нью-Йорке и т. д.
Следовательно, зерна масштабных интеграционных проектов должны были созреть к своему времени и попасть для произрастания на свою исторически подготовленную пространственную почву!
В идеале право, а интеграционное право в особенности, должно обладать прогностическими качествами и в этом смысле опережать время. И право должно обладать конструктивными характеристиками и изменять окружающую действительность, т. е. пространство.
В зрелых интеграционных организациях постепенно формируется наднациональная правовая культура, которая не распространяется равномерно на все население Союза и вступает в определенное противоречие с национальной правовой культурой и традициями.
Итак, история и эволюция интеграции с ее интенсивностью и глубиной – это время. Территория интеграционных процессов и обширность сфер правового регулирования – это пространство. В их соединении и гармоничном, постоянно изменяющемся единстве лежит секрет успеха или провала любого интеграционного проекта. Смерть того или иного интеграционного проекта дает истории новые знания о том, как создать и обеспечить жизнеспособность нового интеграционного организма.
Развитие «живого организма» каждой интеграционной организации во времени и пространстве, как у человека, подвержено болезням. Хотя многие болезни весьма индивидуальны, тем не менее, для разного «возраста» интеграционной организации можно найти общие, типичные «заболевания».
Так традиционной болезнью «детского интеграционного возраста» можно с уверенностью назвать недостаток наднациональности, ослабляющей интеграционное единство, болезненное стремление к внутренней самоидентификации, несоответствие растущих амбиций реальным возможностям. На этом этапе стремление к единству оказывается сильнее стремления сохранить разнообразие.
В период «интеграционной зрелости» появляется стремление к внешнеполитической самоидентификации, большее вторжение во внутреннюю жизнь государств-членов, идеологические устремления, интеграционное партийное строительство, военные амбиции, стремление к расширению инфраструктуры и жизненного пространства и его обустройству по возможности на вечные времена. Определенная удовлетворенность, потребительская «сытость» населения обеспечивает некий баланс «единства и разнообразия» государств и народов, объединяемых интеграционной организацией.
«Интеграционная старость» характеризуется усложнением обслуживания интеграционной периферии, ростом неравномерности развития и неравноправия партнеров в Союзе, трудностями защиты территорий, усилением борьбы за существование с новыми интеграционными группировками и старыми врагами-партнерами. А главное в этом возрасте – поиск новых механизмов приспособления, омоложения и оздоровления, прежде всего – стареющего организационно-управленческого механизма, погрязшего в формальностях правового регулирования, бюрократии и коррупции. При этом государства-члены интеграционной организации вспоминают, что в кажущемся единстве они рискуют потерять свою национальную идентичность, за которую начинают бороться…
И на всех этих этапах интеграционная организация должна стремиться обеспечивать способность адекватно подстраивать внутренний баланс амбиций и амуниций, соотношение широты, глубины и интенсивности интеграции на своем пространстве и времени в строгом соответствии с возрастом…
Интеграционное право призвано разрабатывать юридические механизмы предвидения, предотвращения рисков и регулирования кризисов цивилизационного развития.
Интеграция и глобализация обладают одним общим свойством – управляемостью. Оба эти процесса, несмотря на свою объективность, являются процессами, регулируемыми процессами, над которыми возможно и необходимо должное управление. Именно право, отражающее реальности объективно существующего мира и отвечающее жизненным интересам человеческой цивилизации является одним из важнейших инструментов, позволяющих регулировать общественные отношения, связанные с интеграцией и глобализацией. Именно право может повлиять на бег времени в нашем все более критичном и взаимосвязанном общечеловеческом пространстве и отсрочить конец и времени и пространства!
В этом и состоит главная задача юристов, занимающихся интеграционным конструированием в условиях резко меняющегося миропорядка! Всему свое время и свое место.
Знания, в том числе и в области права, в большой степени предопределяют пути развития нашей цивилизации. Эволюция юридического образования происходит также как и права – все более ускоряющимися темпами. Она проявляется во взаимодействии посредством использования инструментария сравнительного права, зарубежного права разных стран, международного права и интеграционного права, значение которого все более возрастает.
Замена стихийного развития сознательным и целенаправленным правовым регулированием общественных отношений не только в масштабах государств, но и интеграционных образований, превращается в один из важнейших способов обеспечения стабильности в мире и жизнеспособности человечества.
Соответственно, возникает потребность в изменении роли права – от классической фиксации, складывающихся нередко стихийно, способов регулирования общественных отношений – к стратегическому управлению будущим развитием соответствующих отношений в необходимом научно обоснованном направлении. Инновационная и информационная «наукоемкость» современного «юридического производства» и неразрывность его с постоянным образованием порождают рост «наукоемкости» и «информациоемкости» все более разнообразного правового регулирования. В результате происходит рост значения прогностико-управляющей функции права, чему должно соответствовать и современное юридическое образование. Следовательно, сегодня право и процесс обучения становятся «интерактивными» – то есть они не только пассивно отвечают своими изменениями на меняющиеся условия общественной жизни, но нередко превращается в инструмент активного, сознательного и целенаправленного ее преобразования. Масштаб эффективности этих изменений умножается в интеграционных организациях, вследствие чего изучение интеграционного права приобретает особенное значение.
Наблюдается рост политического значения права, особенно интеграционного права, и усиления политической роли юриста. По мнению А.Э. Жалинского, «деятельность юриста должна оцениваться действительно как национальный ресурс»1. Отсюда важным национальным ресурсом становится и образование.
Юридическая наука и образование должны обеспечить переход от традиционного «консерватизма» к «быстрому предварительному правовому реагированию», наполняя отработанные веками «классические» юридические формы современным инновационным содержанием и передовыми методами. Таким образом, в сегодняшней экономике «знаний» правовая наука, практика и юридическое образование превращаются в непосредственную производительную силу. При этом необходимой характеристикой современного, особенно юридического, образования становится провозглашенный в Европейском Союзе принцип «обучения в течение всей жизни», обеспечивающий преемственность, последовательность всех этапов современного образования, повышения квалификации, адаптации и самообразования, профессионального саморазвития специалиста. Особое место в этом процессе сознательного переустройства общества занимает интеграционное право, а следовательно, и образование в этой новой сфере практических и теоретических знаний.
Рост разнообразия методов правового регулирования появляющихся новых сфер общественных отношений приводит к все большей детализации различных отраслей права, возрастанию их числа, а однотипность их содержания и способов регулирования в различных странах и интеграционных объединениях, наблюдающаяся в ходе исследования интеграционных процессов, – к уменьшению национальных различий между ними, их унификации и гармонизации, как во внутригосударственном праве отдельных государств, так и в различных интеграционных организациях.
В целом в мире, на фоне растущих масштабов и глобальной неразрывности решения внутренних проблем от мировых, наблюдается тенденция смещения главного направления развития современного права и юридического образования – с концентрации его на проблемах сугубо внутригосударственного правопорядка – к большей ориентации на регулирование проблем регионального, интеграционного и глобального правопорядка. Поэтому более широкий, глобализирующийся комплексно-системный подход проникает и в правовое образование, которое уже не может оставаться национально ограниченным и закономерно распространяется на интеграционные организации.
На региональном уровне одной из наиболее эффективных «лабораторий» по разработке новых интеграционных механизмов правового регулирования является Европейский Союз, система и содержание юридического образования в котором достаточно гибко реагирует на изменения, происходящие в современном мире.
Там формируется «гражданин Европы» – как промежуточный тип на пути к «гражданину Мира». Этому способствует и правовое образование. У такого гражданина появляются элементы наднационального правового мышления, столь необходимые юристу будущего. Поэтому, отмечает английский профессор Твиннинг1, особое значение приобретает тенденция формирования новой наднациональной европейской и глобальной правовой теории, новой правовой и конституционной культуры. Этот наднаднациональный дух проникает не только в европейское и в мировое юридическое образование, но и становится столь же неотъемлемой тенденцией развития правового образования в России.
Свой вклад в развитие такой теории, образования и культуры осуществляет ЕС и другие организации интеграции. В этом смысле именно интеграционное право обладает наиболее явно выраженными «прогностическими» свойствами.
В интеграционных организациях, особенно в ЕС, происходит процесс наднациональной конституционализации права.
С одной стороны, имеет место усиление эффективности права за счет его универсализации и гармонизации на большем пространстве интеграционных организаций.
С другой – разработка механизмов обеспечения единства и консенсуса посредством максимального учета разнообразия участников любой интеграционной организации за счет новых источников права или приспособления старых юридических форм к новым условиям. Так, обогащается опыт прецедентного права, применяются в необходимых случаях источники «мягкого» (“soft law”) и «жестко-мягкого» (“hoft law”) права, используются правила “opt-in” и “opt-out”(«включенности» или «исключенности» из какого-либо интеграционного процесса). Например, в ЕС придается особая сила нормам-принципам и вводится новое понятие – «ценности ЕС». Профессор М.Н. Марченко, наряду с первичным и вторичным правом Союза, рассматривает принципы, как «третий вид источников общеевропейского права»2, подчеркивая этим рост значения принципов, в качестве источника права, особенно интеграционного.
Интеграционным организациям не вполне подходит «классическая» система разделения властей. Поэтому в каждом из них формируется и совершенствуется собственная гибкая и подвижная саморазвивающаяся система элементов наделения компетенцией и взаимодействия институтов, не ставящая перед собой целью раз и навсегда их разделить или жёстко закрепить в определённой взаимной связи. Эффективности систем управления в интеграционных организациях служат принципы верховенства, прямого действия, пропорциональности и субсидиарности, сочетания коллективности и единоначалия, соблюдения баланса регионов, государств-членов и самой интеграционной организации, классов и политических партий на различных уровнях политической жизни.
Интеграционное право может быть внешним по отношению к государству, направленным на создание интеграционных образований, и внутренним – направленным на сплочение, внутреннее объединение государства. Поэтому Россия может использовать опыт организаций интеграционного типа как в своем интеграционном строительстве на постсоветском пространстве, так и в правовом регулировании собственных внутрифедеративных отношений.
Поскольку интеграционное право находится где-то между международным и конституционным правом, в нем формируются собственные своеобразные методы правового регулирования. Если в международном праве более всего приемлем метод координации, согласования интересов суверенных субъектов, то в конституционном праве с закономерностью преобладает императивный метод, обеспечивающий иерархию правовых норм. В интеграционном праве участники сначала договариваются и координируют свои позиции, а затем в своей деятельности подчиняются этим договоренностям, то есть все более формируется и отлаживается специфический метод интеграционного права – метод «скоординированной субординации». Он, как представляется, имеет большие перспективы для интеграционного регулирования в соответствующих организациях с участием Российской Федерации.
Интеграционное право оказалось весьма практичным в своем стремлении использовать все работающие на практике приемы, методы, правовые механизмы и теории, выработанные не только различными странами, куда входят не только представители разных правовых семей, правовых культур, но и юридической науки и правового образования в целом.
Интеграционные организации, особенно Европейский Союз, впитали в себя и творчески переработали не только достижения права западного общества, но и воспользовались наследием СССР. Погибший с развалом Советского Союза социализм в значительной степени «возродился» на новом уровне в Европейском Союзе. Так Лиссабонский договор в ст.3 (Договора о Европейском Союзе) провозгласил своими целями содействие миру, благосостоянию своих народов, устойчивое развитие на основе сбалансированного экономического роста и конкурентоспособной социальной рыночной экономики, стремящейся к полной занятости и социальному прогрессу и даже планирование, как средство достижения этих целей.
С появлением наднациональных интеграционных правовых систем – прежде двухсистемную структуру международного и национального права сменила принципиально новая современная трехсистемная структура взаимоотношений.
В нее на равноправных условиях входят три автономные, имеющие свои специфические черты, самодостаточные, но взаимосвязанные, системы права: национальное право государств, наднациональное интеграционное право, удачнее всего представленное правом ЕС, и международное право. Отношения в этом «треугольнике» характеризуются совершенствованием каждой из систем при углублении и одновременно росте соревновательности и взаимодействия между ними. Эти сложные правовые взаимосвязи приобретают разноуровневый характер, а также демонстрируют качественно новые параметры. Эти три системы получают все более равноправное и адекватное представительство в системе и структуре юридического образования, особенно в Европе.
Взаимодействие этих трех самостоятельных, обладающих своими закономерностями и принципиальными различиями правовых систем стало важнейшей движущей силой развития современного права и юридического образования. Объективное изучение этого реально существующего взаимодействия, влияющего на все стороны правовой жизни, должно стать важной составной частью юридического образования.
В результате «переплавки в котле интеграции» формируется новый сплав – качественно новое наднациональное интеграционное право. Оно играет роль своеобразного промежуточного звена, связывающего внутригосударственное и международное право, а в сфере образования – оно как бы соединяет прежде разделенные железным идеологическим занавесом российское и зарубежное право.
При этом в самом интеграционном праве усиливаются черты качественно нового наднационального права, сохраняющего при этом существенные непротиворечивые международно-правовые характеристики.
Поскольку чаще правовые заимствования происходят у права Европейского Союза, имеет место как процесс «европеизации» интеграционного права и права отдельных государств, так и признаваемая многими учеными общая «европеизация права», причем не только в европейских странах, но и на других континентах. Не чужда этому процессу и современная Россия, ее право и юридическое образование.
В результате в разных регионах мира возникает более широкое гармонизированное правовое пространство и на его базе формируются относительно однородные региональные интеграционные организации, которые, в свою очередь, взаимопереплетаются и дополняют друг друга. Появляются организации, которые различаются по сферам, форме, направленности и уровню интеграции.
На этой основе начинается формирование общего интеграционного права, а с его использованием могут создаваться прогрессивные «общецивилизационные» сферы гармонизированного правового регулирования. Первыми из таких, стремящихся стать универсальными, сфер интеграции можно назвать права человека, экологию, борьбу с изменением климата, науку и космос, борьбу с терроризмом, урегулирование конфликтов и т. д.
При благоприятных условиях эти сферы могут расширяться и соединяться в соответствии с известным в ЕС «эффектом перелива». Различные интеграционные организации могут взаимопереплетаться, соединяться, перетекать одна в другую. Таким образом, на базе общего интеграционного права может реализовываться предсказанная И. Кантом тенденция к формированию глобального права нашей цивилизации.
Наиболее близким к общему интеграционному праву является его наиболее продвинутый отряд – право Европейского Союза. Оно является предметом, преподаваемым не только в Европе и на других континентах, но и во все большем числе вузов России и стран СНГ. Этот предмет может оказать полезное воздействие на развитие всей системы отечественного правового образования.
Развитие изучения и преподавания ставшего уже привычным в нашей стране права Европейского Союза, в свою очередь, явно подталкивает к исследованию общих принципов и закономерностей процессов интеграции, которая является составной частью и важнейшим инструментом глобализации. Все более востребованной становится формирование некой общей теории интеграции и преподавание ее в вузах РФ и стран Евразийского экономического союза. В России и на постсоветском пространстве происходят ускоряющиеся интеграционные изменения, которые требуют своего теоретического осмысления, педагогического распространения и, что особенно важно, практического применения.
Представляется целесообразным выйти на новый теоретический, практический и педагогический обобщающий уровень подготовки по вопросам интеграционного права студентов, магистрантов, аспирантов и докторантов. Не менее важен вопрос переподготовки дипломатов, государственных служащих и сотрудников интеграционных организаций, в деятельности которых участвует Российская Федерация. Необходимо обеспечить их комплексными и системными знаниями основ интеграционных процессов, происходящих в мире, а также взаимосвязей между ними.
Это требует глубокого анализа и обобщения закономерностей правового регулирования и деятельности существующих в мире интеграционных организаций и тенденций их развития, а также применения этих знаний в практике интеграционного строительства, осуществляемого Российской Федерацией.
Для этого необходима разработка новой для всего мира «общей теории интеграционного права», как перспективного направления правовой науки, практики и области юридического образования. На этой основе возникла потребность создания учебных планов, программ, пособий и учебников, прежде всего для специализированных вузов системы МИД и юридических высших учебных заведений по направлениям бакалавриата, магистратуры и аспирантской подготовки в сфере принципиально нового не только для России, но и всего мира учебного предмета – интеграционного права.
В первую очередь целесообразно создание практико-ориентированных курсов повышения квалификации соответствующих работников по вопросам интеграционного права и особенностей деятельности отдельных интеграционных организаций, особенно тех, в которых участвует Российская Федерация. Разработка практического курса повышения квалификации могла бы стать первым наиболее эффективным шагом в реализации этапов процесса популяризации интеграционного права в России. Это позволило бы ответить на вызов времени и поднять уровень практической и теоретической подготовки лиц, связанных в своей работе с интеграционными процессами.
По мере разработки программ повышения квалификации, бакалавриатских, магистерских, аспирантских пилотных курсов, их элементы могли бы постепенно внедряться в учебные программы наиболее подготовленных к этому вузов. Это также и перспективная область оказания образовательных услуг российским и зарубежным студентам.
Именно эти вопросы последние несколько лет совместно изучают кафедра интеграционного и европейского права Московского государственного юридического университета им. О.Е. Кутафина (МГЮА) и юридический факультет Российского нового университета. Результаты этих исследований воплощены в несколько учебных курсов ля бакалавров, магистрантов и аспирантов, инновационных монографий, учебных пособий, статей и сборников научных трудов.
Разработка теории общего интеграционного права на сегодня является преимуществом российской правовой науки по сравнению с западной. Его реализация в учебном процессе, повышении квалификации и практической деятельности позволила бы закрепить эти достижения на практике и усилить дипломатические позиции Российской Федерации в мире.
|
