Д. С. Блинов (глава 6), Д. Ю. Гончаров (глава 8), М. А. Горбатова (глава 4), А. В. Грошев (глава 2), Е. В. Епифанова (глава 1, 2), С. Н. Помнина (глава 6), С. С. Тихонова (глава 5, 7), А. Ю. Федоров (глава 3)
Скачать 6.47 Mb.
|
5.4. Основные направления развития уголовно-правовой политики Российской Федерации в сфере обеспечения безвозмездности донорства Одним из важнейших вопросов донорства является вопрос о возмещении ущерба донорам за изъятые в целях трансплантации органы и ткани. В настоящее время в мировой практике наметились два противоположных подхода к определению показателей оптимального уровня вознаграждения донорам за представляемые медицинскому учреждению или конкретному реципиенту органы и ткани581. Первый из них основан на законах «свободы рынка» и «свободы личности». В соответствии с данным подходом человек обладает правомочием, как по использованию, так и по распоряжению частями своего организма (dominios mombrorum suorum), а, следовательно, свободен в выборе их приобретателя, которым может стать и физическое, и юридическое лицо. Донорство считается ценным само по себе, независимо от вызвавших его мотивов, которые могут носить откровенно корыстный характер. Более того, данный подход ставит целью создание материальной заинтересованности доноров в сдаче органов и тканей в учреждения здравоохранения. Компенсация за трансплантат устанавливается по соглашению донора и реципиента либо донора и медицинской организации в произвольном размере или в рамках определяемой законом максимальной суммы, что, фактически, ведет к возникновению отношений купли-продажи трансплантируемого материала, включении обособленных фрагментов человеческого организма в открытый гражданский оборот. Данная позиция нашла отражение и в отечественном законопроекте, разрешающем на коммерческой основе брать трансплантаты у одних лиц для пересадки другим582. В сер. 80-х гг. ХХ в. последствия внедрения концепции экономического стимулирования прижизненного донорства в различных странах мира стали предметом анализа ВОЗ, в особенности в связи с получившими широкую известность поставками органов и тканей человека из Аргентины, Бразилии, Гондураса, Мексики и Перу в Германию, Италию и Швейцарию583. На 42-й сессии Всемирной ассамблеи здравоохранения в 1989 году было признано, что мировая практика торговли органами и тканями человека, являясь антропосоциальной проблемой, носит ярко выраженный характер социальной дезорганизации: в перенаселенных регионах мира (Индия, Латинская и Центральная Америка) используется бедственное материальное положение лиц, согласных на возмездное донорство ввиду неспособности иным образом обеспечить себе надлежащий материальный достаток. Кроме того, доктрина «рыночной ориентации», придавая отношениям прижизненного донорства коммерческий характер, автоматически отодвигает на задний план условие обязательности надлежащего информированного согласия человека на опасные медицинские действия, поскольку не ставит основной целью отбор из числа доноров-добровольцев лиц, реально понимающих существо и значение эксплантации. К началу 90-х гг. ХХ в. государства–члены ВОЗ были призваны принять внутренние законодательные меры по обеспечению основных положений разработанных в 1987 году Руководящих принципов трансплантации органов, устанавливающих запрет на использование человеческого тела и его частей в качестве предмета коммерческих сделок; запрет на дачу или принятие платы либо иной компенсации за трансплантаты, кроме взимания медицинским учреждением вознаграждения за проведение операций. К сер.90-х гг.ХХ в. в рамках Совета Европы был открыт для подписания членами данной международной организации сходный по содержанию международно-правовой документ - Конвенция о биомедицине, запрещающая рассмотрение человека и отдельных его частей в качестве источника выгоды (ст.21). Аналогичные положения внесены в Унифицированный закон о трансплантации, принятый на 12-й сессии Министров здравоохранения арабских стран584. Самопожертвование, когда внутреннее стремление человека к самосохранению в соответствии со своей природой и к устранению всего, что мешает такому самосохранению (к борьбе индивида за жизненные средства, против препятствий природы) в условиях крайне ограниченного выбора вариантов поведения уступает место стремлению к чему-то более важному, чем собственное здоровье (сохранению потомства, заботе о родителях и иных близких лицах), уважается в самых различных культурных традициях, но не в случаях, когда оно допускается ради материальных благ. Именно этими культурологическими критериями, учитывающими перспективу взаимодействия морали и права, а не только сиюминутными соображениями целесообразности, должен руководствоваться законодатель при осуществлении преобразований в системе правового регулирования отношений в сфере трансплантологии («разумны те законы, которые соответствуют человеческой природе»585). Плата за орган подрывает мировоззренческие основы системы донорства, первоначально основанной на альтруизме, гуманизме, о чем свидетельствует сам термин «донорство» – donation – «дарение». И несмотря на то, что право не решает никаких содержательных задач человеческого существования и не претендует на выбор цели для общества, выполнение и развитие (в рамках системы правового регулирования донорства в каждом государстве) правил, изложенных в вышеуказанных актах международного права, основанных на понимании сущности человека как субъекта общественной нравственности, составляет тот необходимый минимум, который обеспечивает реальное соблюдение принципов служения интересам гражданского общества: сохранение «самости» человека, смысла его индивидуального бытия. В настоящее время на международном уровне принято достаточное количество документов, устанавливающих запрет коммерциализации трансплантологии и перечень возможных мер ответственности за нарушение данного запрета. Вместе с тем, «история международных отношений показывает бесперспективность создания какого-либо межгосударственного механизма, который занимался бы вопросами, относящимися по существу к внутренней компетенции государства»586. Комплексное обеспечение сферы трансплантологии мерами гражданской, административной и уголовной ответственности является исключительной компетенцией национального законодателя. Отечественная система правового регулирования отношений в сфере трансплантологии с учетом рекомендаций ВОЗ (о чем говорится в Преамбуле к Закону о трансплантации, дающей «методический ключ»587 к пониманию, толкованию и применению его положений) выражает отрицательное отношение законодателя к возмездному отчуждению фрагментов организма гражданином России. Ст.12 Закона о трансплантации устанавливает запрет на получение донорами какого бы то ни было вознаграждения за переданные специализированному медицинскому учреждению биоматериалы, кроме бесплатного лечения, в том числе медикаментозного. По своей сути данное позитивное положение направлено на защиту физического и психического здоровья человека и может рассматриваться в числе правовых средств, преследующих цель уменьшения заинтересованности лица в сдаче фрагментов своего организма соответствующему медицинскому учреждению588. Вид возмещения ущерба донорам носит исключительно натуральный характер: государство берет на себя больничные расходы, а также расходы по наблюдению за состоянием здоровья донора посредством общеклинических осмотров и лабораторных исследований в отдаленные от операции (до 20 лет) сроки. Цели данного наблюдения – проследить, не оказывает ли удаление парного органа, части органа или ткани при соблюдении предписанного врачами режима отрицательного воздействия на самочувствие и образ жизни донора, в том числе на его профессиональную трудоспособность, психическое и эмоциональное состояние, т.е. поддерживать актуальность информационного банка данных в отечественной трансплантологии, будучи в курсе всех изменений в состоянии здоровья донора589. Дополнительной гарантией безвозмездности прижизненного донорства является наличие требования генетической идентичности, то есть близкородственной связи между донором и реципиентом. Нельзя не отметить, что в отечественной уголовно-правовой науке существует позиция, согласно которой данное требование является лишним, т.к. препятствует расширению практики прижизненного донорства590. Однако отсутствие в законодательстве ряда зарубежных стран (например, в законодательстве о трансплантации Израиля 1997 года) данного требования приводит к злоупотреблениям: фиктивности документов о передаче органа или ткани на бескомпенсационной основе при фактической продаже донором необходимого реципиенту трансплантата. В этой связи совершенно правильно, что исключение из принципов генетической идентичности и безвозмездности отчуждения трансплантатов представляют в России только случаи не наносящего вреда здоровью доноров изъятия крови (в соответствии с ч.5 ст.12 Закона о донорстве крови она может изыматься как безвозмездно, так и возмездно) и половых клеток591, законодательно не запрещена коммерческая утилизация абортивного материала592. В настоящее время органы здравоохранения не могут отказаться от возмездности донорства крови, используемой как для переливания, так и в качестве сырья для производства лекарственных средств и препаратов, в связи с большой потребностью в ней лечебных учреждений. Именно возмездность донорства крови делает его кадровым, позволяя до 5 раз в год получать кровь с одного человека593. Вместе с тем, следует заметить, что и возмездное донорства крови и спермы чревато серьезными социальными последствиями. В частности, возможность получения материального вознаграждения выступает предпосылкой для принятия потенциальными донорами мер к сокрытию информации об имеющихся и перенесенных заболеваниях, способных причинить вред здоровью реципиента594. В этой связи, например, Совет Европы в своей работе по унификации существующей практики сдачи и переливания крови в разных странах руководствуется принципом безвозмездности, нашедшем отражение и в Этическом кодексе донорства и переливания крови, утвержденном в 1990 г. Международным обществом по переливанию крови. Кроме того, согласно п.6 Резолюции Европейской парламентской ассамблеи об использовании эмбрионов и утробного развития человеческого зародыша в целях диагностики, терапии, в научных, индустриальных и коммерческих целях 1986 года №1046 «не должно осуществляться в коммерческих целях использование зародышей или их тканей». Представляется, что аналогичная унификация могла бы иметь место и в отечественном законодательстве. В соответствии со ст.1 Закона о трансплантации купля-продажа компонентов человеческого организма, а равно реклама данных действий запрещены под угрозой наступления уголовной ответственности. Ст.15 Закона о трансплантации отдельно указывает на запрет продажи медицинскими учреждениями, занимающимися изъятием анатомических сегментов трупа, соответствующего биоматериала, а равно требований за его передачу лечебному учреждению материальной компенсации в любом другом виде, за исключением оплаты стоимости труда, затраченного на изъятие. Однако, несмотря на введение в действие Закона о трансплантации с 1993 года, в УК РСФСР 1960 года не были внесены соответствующие изменения и дополнения, позволяющие выделить органы и ткани человека в качестве особого предмета уголовно-правовой охраны. Не устраняет декларативности ссылок Закона о трансплантации на уголовный закон в части, касающейся обеспечения принципа безвозмездности оборота предназначенных для пересадки биоматериалов, и УК РФ 1996 года. Вместе с тем, в соответствии с ч.1ст.1 УК РФ уголовное законодательство России состоит исключительно из Уголовного Кодекса РФ, в связи с чем иное федеральное законодательство, предусматривающее уголовную ответственность, может применяться лишь через посредство УК РФ. Только уголовный закон способен сформировать неприятие корыстного поведения в сфере трансплантологии. Аналогичная ситуация сложилась и в Республике Беларусь. В соответствии со ст.5 Закона РБ 2007 года «О трансплантации органов и тканей человека» совершение возмездных сделок с органами и тканями, а также реклама предложений органов или тканей человека запрещаются. «Однако, несмотря на установленные законодательные запреты, вопрос об ответственности за их нарушение нормативно практически не решен»595. По неофициальным сведениям в Российской Федерации уже наблюдается рост нелегальной торговли органами для пересадки596. Однако официальные расследования не подтвердили соответствующих фактов597. Тем не менее, в будущем не исключено появление «людей в белых халатах, которые смогут посочувствовать болящим заграничным миллионерам и помочь им всем, чем нужно, даже почками своих соотечественников»598. При дефиците имеющихся для пересадки органов и тканей человека преступная деятельность в сфере трансплантологии способна принести высокие доходы. «Возможности для коррумпирования медицинских кругов огромны, и это положение не изменится до тех пор, пока не будут разрабатываться и внедряться на систематической основе законодательные нормы, регулирующие куплю-продажу человеческого тела»,599 в частности, пока не будет установлена уголовная ответственность за незаконный оборот органов и тканей человека. Под незаконным оборотом в правовой литературе понимается движение предметов, ограниченных в обращении, осуществляемое в нарушение установленных законодательством правил и ограничений (для вещей, запрещенных в обращении, незаконным является любой способ их распространения). Представляется, что общественные отношения, возникающие в результате нарушения условий, обеспечивающих правовой порядок в сфере оборота донорских органов и тканей, противоречащие Закону о трансплантации, также должны являться предметом уголовно-правового регулирования. Необходимо не только предъявление в суды исковых требований о признании недействительными договоров и соглашений, нарушающих права и охраняемые законодательством о трансплантации интересы граждан600, но и уголовно-правовое обеспечение ограничения гражданского оборота органов и тканей человека. Целесообразным в этой связи видится дополнение главы 25 УК РФ «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности» статьей «Незаконный оборот органов и тканей человека» (с использованием терминологии, характерной для составов незаконного оборота предметов, ограниченных в обращении), диспозиция которой может быть сформулирована следующим образом: «совершенные в целях сбыта незаконные приобретение, хранение, перевозка или пересылка, а равно сбыт органов или тканей человека либо реклама данных действий». «Эффективность применения правовой нормы, конечно же, зависит от законодательной техники, от того, насколько искусно выработаны содержание и форма данной нормы».601 Представляется, что предлагаемая формулировка позволит охватить практически все действия, осуществление которых может происходить в рамках незаконного коммерческого оборота человеческих трансплантатов. Обращаясь к разработкам представителей уголовно-правовой науки стран-членов СНГ, также предпринимающим попытки конструирования составов незаконного оборота органов и тканей человека, следует отметить предложение А. В. Шидловского о дополнении гл.30 УК РБ «Преступления против общественного порядка и общественной нравственности» статьей 348.1 «Незаконные действия в отношении органов и тканей человека», диспозицию которой автор формулирует следующим образом: «незаконные приобретение, передача, сбыт, использование или хранение органов или тканей человека»602. В связи с отсутствием указания на цель сбыта при совершении обозначенных в предлагаемой диспозиции деяний, очевидно, данное предложение направлено не только на обеспечение безвозмездности оборота органов и тканей человека. Что касается уже реализованных в государствах-членах СНГ предложений, то, например, «из доктринального толкования содержания ч.1 ст.113 Республики Казахстан следует, что незаконные сделки в отношении органов и тканей человека внешне могут выражаться в самых разнообразных формах: в купле-продаже, дарении, совершении иной гражданско-правовой сделки в форме передачи и завледения ими»603. Однако представляется, что в Российской Федерации подлежить криминализации должны лишь деяния, совершаемые по такому низменному мотиву, как стремление к обогащению. Юридический смысл отечественной уголовно-правовой нормы должен заключться в запрете только возмездных сделок, обращени с органами и тканями человека как с товаром. Трудно согласиться с консервативной позицией Л.Г.Богомоловой и З.Л.Волож, согласно которой трансплантаты не имеют рыночного эквивалента и в принципе не могут являться предметом сделок.604 В силу наличия материализованной оболочки, доступности для восприятия извне, для измерения и фиксации органы и ткани человека являются объектами материального мира и при отделении от организма становятся вещью, ограниченной в обороте605, в целях обеспечения законности которого и должна быть введена предлагаемая уголовно-правовая норма. Предметом преступления должны выступать любые органы и ткани человека (за исключением препаратов и пересадочных материалов, для приготовления которых использованы тканевые компоненты, и оборот которых не регламентируется Законом о трансплантации), независимо от обстоятельств их извлечения из тела человека (при жизни, после смерти; принудительно, добровольно). Широкое толкование предмета преступления будет способствовать, в частности, реализации существующих в науке предложений об установлении уголовно-правового запрета на выращивание в коммерческих целях эмбрионов и зародышей (чьи органы и ткани не имеют антигенной специфичности) для продажи, следующей после аборта606. В настоящее время уголовная ответственность за куплю-продажу органов и тканей человека установлена в ч.1 ст.137 УК Азербайджанской Республики, ст.135 УК Грузии, ст.ст.511-2,511-4 УК Франции607. Ч.4 ст.143 УК Украины «Нарушение установленного законом порядка трансплантации органов или тканей человека» предусматривает состав «незаконной торговли органами или тканями человека». При этом «под незаконной торговлей понимается противоправная купля-продажа органов и тканей человека»608; «заключение сделок, предусматривающих куплю-продажу, в т.ч. внешнеторговых»609. Таким образом, в уголовном законодательстве государств-членов СНГ, как правило, идет речь о купле-продаже изъятых из тела донора материальных субстратов за определенную денежную компенсацию. Однако справедливой представляется позиция Г.Н.Красновского, предлагающего в Российской Федерации установить запрет как отношений купли-продажи биоматериалов между донором и реципиентом (либо посредниками в лице специализированных фирм), так и иных форм возмездных отношений сторон – любых гражданско-правовых сделок610. При этом речь идет об обеих сторонах сделки. Примеры подобных запретов имеются и в зарубежном законодательстве. Так, Национальный закон США от 19 октября 1984 года «О трансплантации органов» запрещает любые формы приобретения или передачи человеческих органов и тканей для свободного предпринимательства611. В соответствии с ним, например, ст.48.02 УК штата Техас устанавливает ответственность для лица, которое «предлагает купить, продать, приобретает, получает, продает или иным образом передает человеческий орган за вознаграждение»612. В УК РФ целесообразным представляется использование терминов «сбыт» и «приобретение» для характеристики уголовно наказуемых форм обращения с органами и тканями человека, где под сбытом следует понимать безвозвратную возмездную передачу трансплантата физическим или юридическим лицам, а под приобретением – возмездное получение изъятого фрагмента человеческого организма. Наличие договоренности сторон (в т.ч. при завуалированном включении цены на орган в цены на услуги медицинской организации по пересадке) о возмездной передаче обособленного анатомического сегмента следует рассматривать как свидетельство умысла на сбыт и приобретение биоматериала для пересадки. Однако подобные приготовительные действия не должны относиться к разряду уголовно наказуемых: по степени общественной опасности незаконный оборот органов и тканей человека должен являться преступлением средней тяжести. Под хранением в целях сбыта в предлагаемой для введения в уголовное законодательство статье следует понимать фактическое владение изъятым трансплантатом, не находящимся непосредственно при виновном, а содержащимся до момента реализации в месте, обеспечивающем его содержание в состоянии, пригодном для использования по назначению. Под перевозкой в целях сбыта следует понимать перемещение полученных фрагментов человеческого организма любым видом транспорта от поставщика приобретателю (в том числе вывоз с территории РФ). Различия в перевозке и пересылке предметов преступления по общему правилу характеризуются моментом окончания данных преступных действий. Так, в отличие от перевозки, пересылка считается оконченной с момента оформления документов о сдаче предмета преступления, поскольку осуществляется без участия отправителя. Под рекламой согласно ст.2 Закона РФ от 18 июля 1995 года «О рекламе»613 понимается распространяемая в любой форме (в радио- и телепрограммах, кино- и видеообслуживании, в печатных изданиях и т.д.) и предназначенная для неопределенного круга лиц информация (сведения о физическом, юридическом лице, товарах, идеях и начинаниях), призванная формировать интерес к рекламируемому объекту. Исходя из смысла запрещения рекламы в Законе о трансплантации, запрещенным является распространение в указанных формах информации о возможности осуществления запрещенной сделки в определенных медицинских учреждениях, за определенное денежное вознаграждение и т.д. По мнению В.Ю. Максимова предлагаемая для введения в уголовный закон статья излишне перегружается упоминанием о рекламе. Однако цель введения уголовной ответственности за рекламу возмездности донорства – устранение декларативности ссылки Закона о трансплантации на уголовный закон для защиты прав граждан как потребителей рекламы от негативного воздействия на их поведение с помощью незаконной информации, способной ввести в заблуждение и причинить вред здоровью и общественным интересам. «Личность стала сегодня легко внушаема к осуществлению какого-либо замысла под воздействием внешнего источника, включая средства массовой коммуникации».614 Реклама же является одной из общественно-значимых форм информационного воздействия на личность, несущей в себе коммуникативную нагрузку и предполагающей механизм обратной связи в виде определенной реакции на нее потребителя рекламы. Взаимообусловленность купли-продажи органов и тканей человека, а также совершение иных сделок с ними в целях получения прибыли с насильственным изъятием трансплантатов довольно хорошо известна в мире (полный забор фрагментов человеческого организма – от сердца до гипофиза – дает сотни тысяч долларов с одного донора на «черном рынке»).615 Приобретение или сбыт трансплантата, изъятого преступным путем, должны влечь уголовную ответственность по совокупности преступлений против жизни или здоровья человека с незаконным оборотом органов и тканей. Целесообразными для введения в предлагаемую статью квалифицирующими признаками, отражающими повышение степени общественной опасности содеянного, представляются: групповые формы соучастия и совершение преступления лицом с использованием своего служебного положения. Субъектом незаконного оборота органов и тканей человека должно являться любое достигшее 16 лет вменяемое лицо. При этом потенциальные реципиенты и доноры не должны исключаться из круга субъектов преступления. Безусловно, проблемы соотношения целесообразности и справедливости данного предложения существуют. Если в отношении лиц, сделавших средством наживы сферу трансплантологии, справедливы суровые меры, то гуманно ли карать людей несчастных (неизлечимо больных или неисправимо бедных), ставших жертвами «распространителей зла», - вопрос отнюдь не праздный. Представляется, что предлагаемая уголовно-правовая норма носила бы в отношении потенциальных доноров и реципиентов в большей степени превентивный характер, формируя в их сознании представления о необходимости правопослушного поведения, о недопущении нарушения законодательного требования безвозмездности отношений в сфере трансплантологии, противодействуя процветанию преступного бизнеса, основанного на разрушении природы человека, естественных взаимоотношений людей. Соответственно, активационная функция предлагаемой нормы заключается в своеобразном стимулировании противопоставления позиции индивида, знающего о строгом и определенном запрещении возмездных сделок с органами и тканями, давлению внешних обстоятельств (отсутствие денежных средств и т.д.), а разрушительная – в нейтрализации негативных взглядов, ориентаций, ликвидации негативных мотивов и целей поведения: «должен быть прекращен соблазн для потенциальных доноров продавать свое здоровье, которое не должно стать предметом торговли»616. Уголовно-правовая мера борьбы с незаконным оборотом органов и тканей человека должна не столько устрашать, сколько неотвратимо лишать преступную деятельность личностного смысла, то есть всего того, ради чего совершалось данное преступление: денежных средств, возможности их сохранить, использовать или передать другим лицам; достижения определенного социального положения, включая служебное. В этой связи, моделируя санкцию предлагаемой статьи, можно обратиться к опыту зарубежных стран. Так, согласно п.«с»ст.10 Единого акта, устанавливающего основные принципы правового регулирования посмертного и прижизненного донорства органов и тканей в США, конкретизируемые законодательными актами отдельных штатов, уголовная ответственность лиц, умышленно осуществлявших продажу или приобретение органов и тканей человека в целях трансплантации или в иных терапевтических целях, реализуется в виде уголовного наказания, представляющего собой лишение свободы на срок до 5 лет либо штраф в размере до 50 тыс. долларов (штраф может быть назначен и самостоятельно). Согласно УК штата Техас данное преступление наказывается штрафом в размере до 4 тыс. долларов либо лишением свободы на срок до 1 года. 617 Акт об анатомическом даре 1991 года, действующий в штате Калифорния, предусматривает в ст.7155 возможность повышения уголовного наказания за аналогичное деяние до 7 лет лишения свободы.618 В связи с позицией автора, согласно которой санкции статей Особенной части УК РФ, устанавливающих уголовную ответственность за преступления средней тяжести, должны быть только альтернативными с понижающей альтернативой, к разряду основных наказаний с учетом опыта зарубежных государств также следует отнести штраф и лишение свободы. Кроме того, представляется целесообразным моделирование не простой альтернативной, а сложной (кумулятивной, суммирующей) альтернативной санкции за счет введения в качестве дополнительного наказания к лишению свободы штрафа с обязательным (императивным) статусом, поскольку именно штраф способен оказать воздействие на корыстную мотивацию человека. Поскольку тяжесть сложной санкции зависит от количества дополнительных видов наказаний, и всегда относительно тяжелее санкция с двумя дополнительными наказаниями, при конструировании усиленной санкции (т.е. санкции за квалифицированный вид преступления, чье назначение – усиливать карательные функции)619 в качестве дополнительного наказания целесообразно указать также лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью с факультативным (диспозитивным) статусом. Таким образом, санкция будет дополнена более строгим видом дополнительного наказания. По мнению Н. А. Лопашенко технология создания альтернативных сложных санкций предполагает, что «самый строгий вид наказания не может отягощаться дополнительным видом наказания, даже если оно является факультативным, поскольку это означает двойное ужесточение самого строгого наказания».620 Приведенное высказывание о «двойном ужесточении» имеет скорее образный, чем юридический характер, поскольку совокупность правовых ограничений, свойственных основным и дополнительным наказаниям, существенно отличается, а значит, двойного ужесточения быть не может. Исключение могли бы представлять штраф, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, ограничение свободы, которые в силу ч.2 ст.45 УК РФ «Основные и дополнительные виды наказаний» могут применяться и в качестве основных, и в качестве дополнительных. В подобном «смешанном» статусе они могут встречаться в одной и той же санкции, но не в паре «основное – дополнительное». Таким образом, их одновременное назначение (удвоение репрессии) невозможно (для штрафа запрещение его одновременного назначения в двух качествах дано в п.11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2009 г. №20 «О некоторых вопросах судебной практики назначения и исполнения уголовного наказания»: «за одно и то же преступление штраф не может быть назначен в качестве как основного, так и дополнительного вида наказания»). Позиция, согласно которой свобода отчуждения фрагментов человеческого организма и перехода их от одного лица к другому на основании запрещенных законодательством РФ о трансплантации сделок должна влечь уголовную ответственность, встречает все большую поддержку среди теоретиков (П. А. Кабанов, В. Ю. Максимов, С.Ф.Милюков, Э.С.Тенчов и др.). Обеспечение безвозмездности донорства уголовно-правовыми средствами и методами должно способствовать общему укреплению правового механизма реализации стандартов Совета Европы и ВОЗ в сфере трансплантологии в России. Становится все более очевидным, что функционирование рыночного механизма во всех сферах деятельности, включая медицину, предполагает не только свободу обмена товарами и услугами, но и включение достаточно жесткого механизма правового регулирования соответствующих отношений. |
Похожие:
 | «Глава администрации муниципального образования» из соглашения исключаются, если подписывает глава администрации муниципального образования,... | | Макрос государственности глава “империя не умирает. Она передается” Глава потенциал русской цивилизации |
| Принципы построения и основные возможности программы «инфин-бухгалтерия» 11 | | Краткое содержание дипломной работы: Ведение. Глава Правовое регулирование прав ребенка. Глава 2 Защита прав ребенка в семейных правоотношениях.... |
| Вместо эпиграфа. Чтобы их страна была такой же большой, как наша (Говорят дети) |  | Данная глава посвящена изучению понятия самопрезентации, его целей и составляющих элементов «самопредставления». Раскрывается структура... |
| А. Б. Копейкин и Н. С. Пастухова; главы 14–15 – А. Б. Копейкин; главы 16–18 – Н. С. Пастухова и Н. Н. Рогожина; главы 19–21 – Н.... | | Экономическая сущность залоговых операций |
| Общая характеристика искового производства и иска | | Процессуальная характеристика особого порядка судебного разбирательства |