А. М. Шестерина Психология журналистики Учебное пособие Воронеж 2010 удк ббк
Скачать 5.56 Mb.
|
Эффекты восприятия медиаинформации Все обозначенные выше особенности медиавосприятия порождают различные эффекты. Прежде всего, репортажи и статьи влияют на наше знание данной темы. Например, Браун и Сиглер обнаружили интереснейший факт, что освещение СМИ событий в той или иной стране было связано с общими представлениями масс людей о стране и с ее населенностью. Страны, чаще появляющиеся в СМИ, считаются более населенными, чем те, о которых меньше пишут и говорят. От них аудитория узнает новую информацию с большим нетерпением, вниманием и удовольствием. Однако эмоциональные эффекты медиавосприятия распространяются шире. К сожалению, по мнению психологов, новостные телесообщения (в отличие от потенциала некоторых других типов телесообщений) почти не влияют на положительные эмоции, и при этом значительно усиливают отрицательные. Когда аудитории сообщается, что будет показан художественный фильм, настроение остается на исходном уровне или обычно улучшается. Когда же зрителя предупреждают, что он должен готовиться к просмотру выпуска новостей, настроение, как правило, «падает». Многие отмечают присутствие тревоги, причина которой зачастую не осознается. И это не удивительно, ведь тревога – эмоция, возникающая при общей оценке ситуации как неблагоприятной. То есть для ее формирования практически и не требуется опознавание конкретного источника опасности – достаточно, чтобы информационное поле в общем было окрашено в негативные эмоциональные оттенки, что мы и наблюдаем, как правило, в сообщениях СМИ. Некоторые исследователи полагают, что определенный уровень тревожности необходим человеку постоянно, поскольку тревога является своего рода «сторожем» опасности. Другие же, напротив, считают, что постоянное ее присутствие способно обесценить позитивные радостные стороны нашей жизни. Так, по мнению А.И. Волковой62, активность тревожного человека, как правило, бывает равна нулю, поскольку он одновременно и суетлив, и скован. Исследователь сравнивает тревожного человека с машиной, водитель которой давит и на газ, и на тормоз одновременно – и с химической точки зрения это справедливо: в состоянии тревоги в кровь человека одновременно поступают вещества, стимулирующие активность и способствующие отдыху. Каждый, кто был охвачен тревогой, знает, что деятельность его в подобной ситуации действительно не столь эффективна, как в условиях позитивного настроя. Итак, сообщения СМИ могут (а сегодня, кажется, это и происходит в подавляющем большинстве случаев) провоцировать формирование тревоги у человека. При этом исследователи отмечают, что если тревога существует достаточно долго и источник опасности не удается обнаружить, человек начинает испытывать еще более негативную эмоцию – страх. Это, пожалуй, самая опасная эмоция – человек может быть запуган до смерти. Так, после информационной кампании по освещению событий 11 сентября многие американцы (преимущественно пожилые) боялись выходить на улицу даже за продуктами и лекарствами. Они были готовы скорее погибнуть от голода и болезней, чем окунуться в этот ужасный мир, нарисованный прессой. Американское правительство вынуждено было создать многочисленные отряды добровольцев-студентов, которые занимались тем, что буквально за руку выводили этих людей из дома, показывая им, что этот мир вовсе не так ужасен, как о нем рассказывают в СМИ. Так преодолевался страх, сформированный журналистами. Но ведь без подобной опеки страх может стать навязчивым и довести человека даже до самоубийства. Социологи изучали роль СМИ в доведении человека до самоубийства. В их исследованиях проверялась гипотеза о том, что репортажи о самоубийствах способны подтолкнуть людей к тому, чтобы покончить с собой. Например, Филлипс и Карстенсен рассмотрели возможное существование такой взаимосвязи на протяжении 7 лет (1973–1979), взяв данные о 12 585 самоубийствах тинэйджеров и проследив их связь с телерепортажами о самоубийстве в новостях и статьями первых полос газет. Они обнаружили, что число самоубийств значительно возрастало по прошествии 0–7 дней после такой истории в новостях. Такая корреляция имела значение только для подростков, а не для самоубийств взрослых людей, и была гораздо сильнее выражен у девочек, чем у мальчиков. Исследователи сделали вывод о том, что репортажи в новостях (сенсационные газетные статьи или телевизионные репортажи о совершении самоубийства) действительно способствуют самоубийствам подростков. Еще Кантор, на работах которого основано большинство современных исследований, писал о реакции зрителей на насилие. Он отмечал, что кратковременные реакции страха совершенно типичны, и у значительной доли взрослых и детей наблюдаются стойкие и интенсивные эмоциональные расстройства, а у тонкой прослойки особо чувствительных людей всех возрастов наблюдаются сильные и ослабляющие их психику реакции. Очевидно, жестокость на телеэкране действительно порождает ощущение страха у зрителей, а какой именно образ оказывается страшнее, зависит от возраста и уровня когнитивного развития ребенка или взрослого и даже от пола зрителя. Гендерные характеристики вообще определяют многое. Мужчины и женщины по-разному смотрят телевизор. Выбор того, что семья будет смотреть по телевизору или видео, принадлежит, как правило, мужчинам и мальчикам, в особенности если у них есть пульт дистанционного управления. Женщины рассматривают телевидение как своего рода социальную активность и часто одновременно занимаются чем-то еще, а мужчины полностью переключают внимание на просмотр телепрограмм. Мужчины считают телевидение «заслуженным отдыхом», а женщины считают его «запретным удовольствием», пренебрежением своими домашними обязанностями. Телевидение создает вызов семейной жизни, отвлекает от домашних дел и вносит серьезные коррективы в поведение человека. За счет чего провоцируются поведенческие эффекты и в чем они выражаются? Во-первых, в моделировании. Люди наблюдают, например, за актами насилия по телевидению или видео, и потом, как результат наблюдения, поступки этих же людей в реальности становятся более грубыми и жесткими по сравнению с их обычным поведением. Процесс моделирования может научить человека новому типу поведения. Этот процесс похож на научение атлетическим упражнениям. Как правило, все же человек, посмотрев тот или иной фильм с насилием, не дублирует в точности поступки героев. Если человек не слишком предрасположен к жестокости, моделирование может происходить иначе, когда наблюдение за жестокостью в СМИ растормаживает усвоенные ранее склонности человека совершить акт насилия. Так, просмотр фильмов с эпизодами уличных драк может привести в действие и растормозить склонность человека к дракам. Зритель уже знает, как драться. СМИ нельзя обвинить в обучении такому поведению. Тем не менее, телевидение можно обвинить в уничтожении нормальных запретов, которые существуют у нас всех по отношению к совершению насилия. Есть и другие, косвенные пути проявления моделирования. Насилие способно изменить общую аффективную (эмоциональную) реактивность зрителя, что, в свою очередь, способно привести к жестокому поведению. Насилие на экране способно повысить общий уровень возбуждения и подготовить человека, в том числе, и к актам насилия (и к другим поступкам тоже). Что касается возрастных и гендерных различий, то, как правило, моделирующие эффекты усиливаются в возрасте от 8 до 12 лет, а затем медленно идут на спад. По мере взросления у детей вырабатывается их собственное «видение», и они лучше отделяют переживания, связанные с видео, от реальных. Противоположный моделированию эффект – сенсибилизация. Сенсибилизация (повышение чувствительности) возникает, когда зрители настолько сильно реагируют на медиасообщения и их воображение создает такую неприглядную картину, что очень мало вероятности того, что в своем поведении зрители будут подражать медийным персонажам. Эффект сенсибилизации возникает, например, в ответ на откровенно жестокие эпизоды и кровавые расправы телегероев. Тенденция, противоположная склонности к насилию, может возникать в результате возбуждения тревоги и/или возбуждения сочувствия к жертве насилия. Зрелищные акты насилия и жестокости, в частности, репортажи теленовостей, вызывают самый сильный эффект сенсибилизации, потому что они воспринимаются как реальность. Эффекты сенсибилизации трудно исследовать и проверить на практике по этическим соображениям, однако общие эффекты сенсибилизации, вероятно, не настолько часто встречаются, как противоположный эффект – десенсибилизации (снижения чувствительности). В целом любую ситуацию, которую можно объяснить эффектом сенсибилизации, можно в равной степени трактовать с точки зрения десенсибилизации. Местрович назвал этот эффект «усталостью от сочувствия». Например, многие настаивали на том, что репортажи о Чечне в дневных новостях вызывают ужас у людей и подрывают поддержку обществом этого военного конфликта. С другой стороны, было распространено и противоположное мнение, что те же самые новости, наоборот, делают нас черствее (подвергают десенсибилизации), и нас уже не так тревожат другие войны и конфликты. Еще один поведенческий эффект – культивация. Чем больше времени человек проводит перед телеэкраном, тем больше представления этого человека будут совпадать с реальностью, созданной, к примеру, телевидением. В противоположность моделированию, культивация позволяет зрителю играть активную роль, взаимодействовать со СМИ, а не просто пассивно подвергаться манипулированию. Тем не менее, мировоззрение зрителя и точка зрения СМИ сталкиваются, и постепенно воспринимаемая зрителем реальность приближается к реальности телевизионного мира. Широкую известность в теории культивации получили исследования культивации установок, связанных с насилием. Такие исследования показывают, что люди, которые часто смотрят телепередачи и фильмы, полагают, что мир – опасное место и им правят преступники. Эта точка зрения отличается от взглядов людей, которые телевизор не смотрят вообще или смотрят редко. Таковы лишь выборочные эффекты медиареальности. Но и они позволяют говорить о том, что воздействие оказывается значительным. Оно, бесспорно, зависит от национальных, культурных и многих других особенностей личности. Так, русский читатель, зритель, слушатель, отличающийся в общем импульсивностью, эмоциональностью, интравертированностью, будет в значительной мере подвержен этому влиянию. Причем женщины будут больше подвержены воздействию доверительной манеры информирования, а мужчины – приятельски-фамильярной. Но спрос рождает предложение, и воздействующей информации с избытком хватит на всех. Особую тревогу вызывает программирование журналистикой пограничных состояний – больших и индивидуальных психозов, неврозов. Можно говорить о ситуации внушения. И дело здесь не столько в механизмах воздействия, сколько в том, что СМИ не могут по-другому. Они сами по себе таковы, что непременно вводят нас в транс или заставляют переживать, формируют внутренние кризисы или снимают напряжение. Проблема психического здоровья населения в последние годы стала осознаваться мировым сообществом как одна из ключевых. Задача улучшения психического здоровья включена ВОЗ в четверку приоритетных. В докладе о Развитии человеческого потенциала в РФ ее важность также подчеркивается, в частности, в аспекте уменьшения уровня психосоциального стресса. Чем объясняется такое беспокойство? Мировое сообщество к началу XXI века серьезно изменило отношение к ценности личности. На словах декларируется ее особый статус, увеличиваются ожидания, а на практике мало что способствует прямой реализации личностного потенциала. Это делает укрепление психического здоровья проблемой особой сложности. Доклад Европейского бюро ВОЗ об улучшении состояния здоровья населения в регионе относит проблему психического здоровья к числу наиболее серьезны проблем – 10% суммарного бремени заболеваний приходится именно на психическое здоровье. По прогнозам к 2020 году депрессии и суициды выйдут на второе место после сердечнососудистых заболеваний. В жизни современного общества можно выделить три основные группы факторов, способствующих росту уровня тревожности у населения и формирующих угрозы психическому здоровью. Первая группа связана с действием механизма «невидимой опасности». Современная техника и технологии могут создавать реально опасные для человека и человечества ситуации, но само воздействие остается при этом непосредственно ненаблюдаемым. Эта особенность техногенных угроз провоцирует возникновение массовых технофобий (радиофобия, страх мобильных телефонов, химических производств). Вторая группа факторов также опирается на механизм невидимой опасности, но уже в социальной сфере. Переживание неопределенной, непредсказуемой, скрытой угрозы, исходящей от экстремистских организаций, незнакомых культур или некоторых социальных групп, наделенных властью, основывается на представлении об их неподконтрольности. В связи с этим в странах старой демократии тревожность скорее принимает вид страха перед террористами, чем перед властями. В России происходит переадресация тревоги, вызванной терроризмом, на власть (реальную или криминальную). Третий вид угроз психическому здоровью связан со страхом новизны. В современном мире, где готовность к изменениям предопределяет успешность не только отдельного человека, но и целых государств, изменения становятся постоянным испытанием. Это создает повышенный уровень тревоги, задача снижения которого может решаться с помощью стратегии давления на свое и чужое – новое, непонятное, опасное, аморальное, грязное. Эта стратегия переработки новой информации приводит к формированию авторитарной личности и снижению ресурсов психической адаптации. Все это усугубляется фактором непрестижности обращения к врачу за психической или психиатрической помощью. В нашей стране ситуация требует дополнительной работы. За последние пять лет число больных с пограничными психическими расстройствами возросло в 1.4 раза, умственной отсталостью – в 2.25 раза, алкогольными психозами – в 3.9 раза, а уровень суицидов в 1.5 раза превышает уровень, который ВОЗ обозначила как критический. Сложно провести прямую параллель между этими данными и воздействием СМИ. Думается, причины такого усугубления ситуации имеют комплексный характер. Но без участия СМИ не обошлось. Да и сами журналисты крайне скептически оценивают результаты своей работы. Так, только 4% опрошенных журналистов оценили влияние телевидения как весьма позитивное, а еще 17% - как скорее позитивное. Половина оценила воздействие не более, чем удовлетворительно, а четверть дали крайне негативную оценку63. 2.3.4. Принципы психологической компетентности журналиста Что можно противопоставить такой статистике? Согласно психологическим исследованиям, информационное воздействие приобретает патогенный характер в масштабах охваченной им аудитории в случае актуализации страха смерти, беспомощности и чувства вины64. А потому с позиций информационной психологической безопасности журналисту важно соблюдать следующие принципы: 1. Не инициировать новость, не придумывать ее. И хотя термин «ньюсмейкер» (производитель новости) сегодня все чаще используется как синоним слову «журналист», в целях безопасности восприятия сообщений новость должна базироваться на реальных фактах; 2. Не показывать факты манипулирования средствами массовой информации. Например, недопустимо показывать события, которые могут спровоцировать так называемые «обезьяньи» самоубийства. Нельзя показывать факты демонстративного самосожжения (у журналистов есть даже внутренний принцип – не показывать «самосожженцев», поскольку это может спровоцировать аналогичное поведение). Недопустимо показывать факты «лжеминирований» и «ложных терактов», поскольку такие показы могут спровоцировать аналогичное поведение у людей с неустойчивой психикой; 3. Не вступать без крайней необходимости в контакт с террористами и не давать им возможности выразить свои требования в СМИ. В Израиле, например, власти и СМИ не идут на контакт с террористами ни при каких обстоятельствах; 4. Не показывать тела погибших крупным планом. Необходимо помнить о том, что перед экраном телевизора могут оказаться дети, внушаемые люди, близкие погибших. По той же причине нельзя использовать слово «труп». В нашей культуре «труп» - нечто неодушевленное; 5. Не использовать инфотэймент (разыгрывание новости) в рассказе о трагических событиях. Последствия могут быть ужасными. Так, в США после показа событий 11 сентября резко увеличилось число американцев, которые просто боялись покидать свои дома; 6. Не показывать человека «врасплох» в момент острого горя или отчаяния. А также в ситуации унижения; 7. Не демонстрировать пыток, издевательств, насилия, и особенно не показывать их безнаказанность. Еще в 1969 году Национальная комиссия США по расследованию причин и предотвращению насилия сделала вывод: жестокие фильмы учат людей добиваться своих целей с помощью насилия. Один из ведущих мировых исследователей агрессии Леонард Берковиц указывал, что в 1975 году, после покушения на президента США Джералда Форда, которое подробно освещали СМИ, число угроз в адрес президента выросло в три с лишним раза. Аналогичные истории происходят и в тех случаях, когда СМИ сообщают о серийных убийствах. Берковиц считает, что новости о насильственных событиях и соответствующие фильмы могут пробудить жестокость в некоторых людях. В 1975 году психологи Лейенс и Камино (Бельгия) провели такое исследование: одним мальчикам-подросткам в течение пяти дней подряд показывали жестокие фильмы, другим — нейтрального содержания. В итоге первые стали чаще нападать друг на друга, а вторые вели себя как прежде. К аналогичным выводам пришла в 1991 году американка Венди Вуд. Л. Берковиц дает этому явлению такое объяснение: когда люди сталкиваются с неким стимулом или событием, им в голову приходят родственные этому событию идеи. Американский психиатр Д. Хаббарт проинтервьюировал сотни угонщиков самолетов, и почти все они говорили о воздействии на них медийной продукции. В 1979 году демонстрация в одном из американских кинотеатров гангстерских фильмов «Ночные бульвары» и «Воины» («Warriors») настолько возбудила присутствующих в зале подростков, что они открыли стрельбу, убив 8 и ранив 5 человек. Подобных примеров множество. Но прав американский автор Л. Мартин, утверждающий, что для ньюсмейкеров событие, связанное с насилием, представляет новость высокого качества (high news value); 8. Не допускать порицания жертвы – прямого или косвенного, сарказма по отношению к ней («Он сам спровоцировал преступника»); 9. Не описывать технологии совершенного преступления; 10. Не излагать хронику трагического происшествия с юмористическим акцентом. Юмор, циничность в освещении трагедии – это психологический способ дистанцироваться от нее. Но тем менее серьезной воспринимается опасность и тем проще «запускается» подражательный механизм; 11. Не героизировать преступников. Героизация агрессии вообще позволяет аудитории идентифицировать себя с «сильной» стороной, оправдать насилие, изменить «систему ценностных координат» человека; 12. Не фиксироваться на вопросах «Кто виноват» и «Почему это произошло?». Такие вопросы усиливают чувство безысходности, вины или ненависти. Со ссылкой на свидетельства психотерапевтов, работающих в городских клинических центрах психологической помощи, Е.Е. Пронина фиксирует учащение случаев нарушения поведения и расстройства психической деятельности у детей в связи с просмотром выпусков новостей. Наблюдаются типичные симптомы посттравматического расстройства: ночные кошмары, нарушения сна, усиление страхов, фобии. В некоторых случаях было достаточно порекомендовать 4-5 дней не смотреть программы новостей, чтобы пациенты отметили улучшение состояния.65. А потому важно понимать, что именно журналист может противопоставить такому воздействию. По мнению Е.Е. Прониной, негативный эффект травматической информации снижается, если она сопровождается:
С позиций общества и потребителя массовой информации мы также можем предпринять некоторые меры во взаимодействии со средствами массовой информации:
3. Обучение просмотру телевизора. Нас учат читать и анализировать, пересказывать своими словами. А тому, как смотреть и анализировать, – не учат. Между тем, СМИ оказывают мощное воздействие на формирование у всех людей установок, влияющих на их поведение в конкретных ситуациях. Они помогают формировать у аудитории, начиная с детства, стереотипы конструктивного поведения в проблемных ситуациях. Не случайно в США до 1954 года телевизоры не были допущены к свободной продаже; 4. Информирование о последствиях просмотра телевизора, разработка специальных учебных программ (в США – программы Дорра, Грейвз и Фелпс, программы Сингеров); 5. Обучение родителей тому, как защитить детей от негативного воздействия СМИ всеми способами, кроме силовых. Наилучший и самый легкий способ контролировать просмотр телевизора в собственном доме – это следовать правилу: «Никогда не включай телевизор, если не собираешься посмотреть именно ту программу, которая заинтересовала». У Гринфилда есть тонкое рассуждение об историческом развитии масс-медиа и их взаимосвязи с психологическими процессами, задействованными в восприятии каждого СМИ. Изобретение печати несколько столетий назад позволило сохранять большие объемы информации. Люди, овладевшие грамотой, смогли познакомиться с новой и обширной информацией, прежде недоступной или передававшейся устно. Грамотность имела и большое социальное значение, так как печатные тексты были первым СМИ, которое требовало уединения для того, чтобы им можно было эффективно воспользоваться. Опасения критиков, связанные с тем, что с приходом телевидения дети будут изолированы друг от друга и станут избегать общения, напоминали опасения людей того времени, когда появились первые печатные книги. Телевидение лишь внесло дополнительное требование физической изоляции человека. Но не оно было ее инициатором. В современном обществе все очевиднее становится потребность в более грамотном пользовании СМИ. Хотя еще в 1970-е годы возникали движения в поддержку образования в области СМИ, в наши дни интерес к этой проблеме значительно возрос. По правде говоря, никто не может полностью изолировать себя от влияния масс-медиа: они вездесущи, они – неотъемлемая часть нашей жизни. Наоборот, мы должны научиться жить не только с традиционными печатными и электронными СМИ, но и со всеми новыми технологиями массовой, личной и компьютерной коммуникации. Существуют различные виды грамотности и образования, относящиеся к СМИ. Так, Мейровиц (Meyrowitz, 1998), например, выделяет три направления. Образование, касающееся содержания СМИ, включает знакомство с героями репортажей и шоу, темами, информацией, поступками людей в той или иной ситуации и так далее. Освоение грамматики СМИ включает изучение характерных особенностей каждого отдельного вида масс медиа. Например, по мере того как дети взрослеют, и у них накапливается опыт просмотра телепередач, в их представления включаются и знания о том, как делаются телевизионные шоу: они усваивают приемы монтажа и ряд других техник. Третий тип грамотности - грамотное усвоение СМИ - включает усвоение специфических условностей, модальности и требования определенной обработки информации при использовании каждого отдельного СМИ. Какой бы негативный эффект ни производило на детей телевидение, он может быть ослаблен и даже направлен в позитивное русло, если поговорить на эту тему в семье. Такие диалоги развивают то, что мы иногда называем «навыками зрительского восприятия». И несмотря на то, что очевидна невозможность постоянного контроля со стороны родителей за своими детьми, когда те смотрят телевизор, даже если родители сделают над собой усилие и хотя бы немного посидят вместе с детьми у экрана, - их терпение будет вознаграждено. Когда семья смотрит телевизор вместе, разговор может идти об обмане в рекламных клипах, о стереотипном изображении отдельных групп, об аморальных ценностях, о переизбытке сцен секса и насилия. Родители могут спросить у ребенка, нравится ли ему передача или нет и почему, – таким образом, они лучше поймут, какие представления складываются у их детей. Будет полезно, если родители сами отреагируют на ту или иную телепередачу и таким образом сбалансируют искаженную реальность телевидения. Например, родители могут высказать свои опасения, увидев сцену насилия, и поделиться с ребенком воспоминаниями о своем детстве, когда они сами чувствовали страх, наблюдая по телевизору что-то подобное. Телевидение не обязательно должно изолировать членов семьи друг от друга (модель типа «Заткнись, я ничего не слышу»). Это может быть такое занятие, которое объединяет всю семью и дает повод поговорить о содержании телепередач и на другие темы (модель «Эй, посмотри-ка, как тебе это нравится?»). Такой подход поможет членам семьи узнать реакцию друг друга на те или иные темы и ситуации, а завязавшаяся дискуссия способна стать стимулом для когнитивного, эмоционального и личностного роста. ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ: 1. Какие подходы к определению причин потребления массовой информации вам известны? 2. Что такое категоризация? 3. Какие типы журналистских текстов можно выделить с позиций психологии? 4. Какие барьеры передачи информации вам известны? ЗАДАЧИ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ:
ТЕМЫ РЕФЕРАТОВ:
ЛИТЕРАТУРА: Андреева Г.М. Психология социального познания / Г.М. Андреева. - М., 2000. Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие / Р. Арнхейм. - М., 1974. Аронсон Э. Общественное животное / Э. Аронсон. - М., 1998. Бергер А. Видеть – значит верить. Введение в зрительную коммуникацию / А. Бергер. - М., СПб., Киев, 2005. Бергер П. Социальное конструирование реальности / П. Бергер, Т. Лукман. - М., 1995. Богомолова Н.Н. Социальная психология печати, радио и телевидения / Н.Н. Богомолова. - М., 1991. Бодалев А.А. Восприятие и понимание человека человеком / А.А. Бодалев. - М., 1982. Васильев С.Л. Удобочитаемость газеты / С.Л. Васильев. - Краснодар, 1996. Владимиров С. Информация и мы / С. Владимиров, М. Карев. - М., 1970. Выготский Л.С. Психология искусства / Л.С. Выготский. - М., 1987. Гуревич П.С. Приключения имиджа: Типология телевизионного образа и парадоксы его восприятия / П.С. Гуревич. - М., 1991. Зазыкин В.Г. Психология в рекламе / В.Г. Зазыкин. - М., 1992. Искусство в контексте информационной культуры. - М., 1997. Коул М. Культура и мышление / М. Коул, С. Скрибнер. - М., 1977. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление / Л. Леви-Брюль. - М., 1994. Лекторский В.А. Субъект. Объект. Познание / В.А. Лекторский. - М., 1980. Леонтьев Д.А. Психология смысла / Д.А. Леонтьев. - М., 1999. Линч К. Образ города / К. Линч. - М., 1995. Матвеева Л.В. Психология телевизионной коммуникации / Л.В. Матвеева, Т.Я. Аникеева, Ю.В. Молчанова. - М., 2002. Межличностное восприятие в группе. - М., 1981. Мельник Г.С. Mass-media: психологические процессы и эффекты / Г.С. Мельник. - СПб., 1996. Мисонжников Б.Я. Феноменология текста / Б.Я. Мисонжников. - СПб, 2001. Московичи С. Машина, творящая богов / С. Московичи. - М., 1998. Найснер У. Познание и реальность / У. Найснер. - М., 1981. Нийт Т. Человек в физической и социальной среде / Т. Нийт. - Таллинн, 1983. Пальгунов И.Г. Заметки об информации / И.Г. Пальгунов. - М., 1967. Петренко В.Ф. Введение в экспериментальную психосемантику: исследование форм репрезентации в обыденном сознании / В.Ф. Петренко. - М., 1998. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации / Г.Г. Почепцов. – М., 2003. Пронина Е.Е. Психологические особенности творческой работы репортера / Е.Е. Пронина. - М., 2001. Пронина Е.Е. Психология журналистского творчества / Е.Е. Пронина. - М., 2002. Соколов А. Природа экранного творчества. Психологические закономерности / А. Соколов. - М., 2004. Солсо Р. Когнитивная психология / Р. Солсо. - М., 1996. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология / Т.Г. Стефаненко. - М., 1999. Тертычный А.А. Аналитическая журналистика : познавательно-психологический подход / А.А. Тертычный. - М., 1998. Тихомиров О.К. Психология мышления / О.К. Тихомирова. - М., 1989. Тулупов В.В. Газета : маркетинг, дизайн, реклама / В.В. Тулупов. - Воронеж, 2001. Урсул А.Д. Природа информации / А.Д. Урсул. - М., 1968. Фестингер Л. Теория когнитивного диссонанса / Л. Фестингер. - СПб., 1999. Харрис Р. Психология массовых коммуникаций / Р. Харрис. - СПб., М., 2002. Шмелев А.Г. Введение в экспериментальную семантику / А.Г. Шмелев. - М., 1983. |
Похожие:
 |  | Учебное пособие предназначено для студентов направления подготовки «Юриспруденция» (квалификация бакалавр) удк 347. 73/76 | |
| Передерин С. В. Трудовое право Российской Федерации: учебное пособие / С. В. Передерин; Изд-во Воронеж гос ун-т. Воронеж: Изд-во... | | Муратова А. Р. Управление продажами: Учебное пособие. Краснодар, 2014 г. – 110 с |
| Г75 Грачева Е. Ю., Соколова Э. Д. Финансовое право: Учебное пособие. 2-е изд., испр и доп. М.: Юриспруденция, 2000. 304 с | | «Педагогика и психология» Пензенского государственного технологического университета О. А. Вагаева |
| «Педагогика и психология» Пензенского государственного технологического университета О. А. Вагаева | | Б 90 Основы риторики и коммуникации. Нормативный и коммуникативный аспекты современной риторики [Текст] : учебное пособие / М. Б.... |
| Б00 Задания для активных методов обучения по теме «Профилактика девиантного поведения молодежи»: учебное пособие / науч ред к пед... | | Негосударственное (частное) образовательное учреждение дополнительного профессионального образования (повышения квалификации) специалистов... |