Гоу впо «Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского» Грачев С. И
Скачать 3.49 Mb.
|
1.2. Определение терроризма в законодательствах различных государств и неправительственных организаций. Обзорный аспект. Резко возросший практический интерес к проблеме терроризма в начале 21 века, особенно после событий 11 сентября 2001 г. заставил влиятельнейший американский Совет по внешней политике учредить особый web-сайт, который можно назвать «ликбезом» в области терроризма, где ведущие специалисты в доступной форме пытаются донести сущность рассматриваемого явления. Указывая на сложность выработки универсального определения, эксперты сходятся на том, что террористическое явление должно неизбежно включать четыре компонента. Во-первых, акция, квалифицируемая как террористическая, должна быть спланирована заранее, а не иметь спорадический характер. Во-вторых, должна присутствовать политическая составляющая, что позволяет дифференцировать террористические акты и криминальные разборки. В-третьих, подобная акция должна быть направлена преимущественно против гражданских лиц, а не против комбатантов. В-четвертых, осуществляется подобная акция «неправительственными» организациями, а не военными либо иными силовыми государственными структурами. Необходимо отметить, что реальная политико-правовая практика различных государств, отличающихся в своих подходах к пониманию терроризма, кроме прочего, также затрудняет этот процесс, привнося в него субъективный фактор государственных интересов на внутриполитическом, региональном (межгосударственном) и геополитическом уровне. Это обстоятельство вынуждает на данном этапе идти по пути формулирования определения терроризма в рамках национального законодательства при последующем согласовании с понятийным аппаратом международного права. Темпы выработки дефиниций термина «терроризм» и их закрепления в национальном законодательстве во многом зависят от того, как давно отдельные государства столкнулись с проблемой терроризма, и сколь далеко зашло это противостояние между властными структурами и обществом, с одной стороны, и террористическими группами – с другой. Краткий анализ антитеррористического законодательства ряда стран позволяет отметить некоторую схожесть в определениях терроризма. Так при разработке ежегодных докладов о терроризме госдепартамент США уже довольно-таки длительный период опирался на определение понятия «терроризм», выработанное ЦРУ в 80-е годы, где: «Терроризм – это угроза применения или применение насилия в политических целях отдельными лицами или группами лиц, действующими за или против существующего в данной стране правительства, когда такие действия направлены на то, чтобы нанести удар или запугать более многочисленную группу, чем непосредственная жертва, в отношении которой применяется насилие» [19]. Закон по борьбе с терроризмом С-36, принятый Канадой в декабре 2001 г., впервые в истории канадской юстиции определяет, что терроризм – это «деятельность, преследующая политические, религиозные или идеологические цели. Она угрожает общественной безопасности, так как вызывает гибель людей, наносит им физические увечья и создает опасные условия для жизни человека» [20]. Принятый в Турции в 1991 г. закон «О борьбе с терроризмом», трактует терроризм как «различного рода деятельность, проводимая одним человеком или группой лиц, являющихся членами организаций, которые при помощи одного из методов насилия… ставят своей целью изменение политического, правового, социального и экономического устройства» [21]. Перуанский законодатель под терроризмом понимает «провоцирование, создание или поддержание страха у населения либо его части; действия, способные нанести ущерб или серьезно нарушить общественное спокойствие или повлиять на международные отношения или безопасность общества и государства» (из нормативного акта № 25475 «Преступления, связанные с терроризмом») [22]. 20-й раздел британского закона о предотвращении терроризма, принятого в 1989 г., гласит, что терроризмом является «...использование насилия в политических целях, включая любое использование насилия с целью ввергнуть общество или какой-либо сегмент общества в страх» [23]. Это определение носит в целом общий характер, но указывает на три важных признака терроризма: использование насильственных методов; преследуемые им политические цели; оказание психологического воздействия на общество. Еще в 1948 г. Временный государственный совет Израиля издал указ «О предотвращении терроризма», в котором к разряду террористических организаций относились «группы людей, применяющие насильственные действия». В Италии был принят закон № 191 от 18.05.1978 г., в котором в самом общем виде терроризм определяется как систематическое применение насилия против личности и имущества в целях создания во всем обществе или его части напряжения и неконтролируемого страха для достижения определенного политического результата [24]. Сходные положения содержатся в законодательстве целого ряда стран. Практически во всех странах терроризм законодательством отнесен к категории особо опасных (часто государственных) преступлений и карается жестко и жестоко (длительные сроками тюремного заключения, вплоть до пожизненного, либо смертная казнь). Дела о терроризме имеют особый порядок рассмотрения в судах. Например, в такой демократичной стране, как Великобритания, отменено право на ведение таких дел в суде присяжных. И более того, для террористов отменена презумпция невиновности, ибо любое лицо, обвиняемое в принадлежности к терроризму, в случае обнаружения у него оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств обязано само доказывать, что эти предметы не предполагалось использовать для совершения акций терроризма. Однако далеко не всегда даже такие суровые наказания способны снизить террористическую угрозу, что лишний раз доказывает необходимость искоренения причин, порождающих терроризм, и возвышает приоритет профилактических, а не карательных мер. Российский законодатель в 1994 году предложил определить терроризм как: «совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угрозы совершения указанных действий в тех же целях». Необходимо отметить, что до 1994 года Уголовным кодексом РСФСР не предусматривалось наказание за такое преступление, как терроризм (не следует путать со ст. 66 – «Террористический акт» и ст. 67 – «Террористический акт против представителя иностранного государства», которые имели место быть в УК РСФСР). 25 июля 1998 года законодатель издал Федеральный закон Российской Федерации № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом», который содержит статью 3, где развернуто обозначена дефиниция терроризма: «Терроризм – насилие или угроза его применения в отношении физических лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение) или угроза уничтожения (повреждения) имущества или других материальных объектов, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, осуществляемые в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, или оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов; посягательство на жизнь государственного или политического деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующихся международной защитой, а равно на служебные помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений». Применительно к данному закону важно и то, что в той же статье российский законодатель раскрывает понятие международной террористической деятельности. 10 марта 2006 года был принят Федеральный закон Российской Федерации от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму». Статья 3 обозначила, что «терроризм – идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий». Следует отметить, что с момента публикации закона № 35-ФЗ утратил свою силу Федеральный закон от 25 июля 1998 года № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом». А значит, и основополагающим законодательным определением терроризма для российских граждан, включая и соответствующие органы Российской Федерации, является дефиниция терроризма, обозначенная в законе № 35-ФЗ. На международном уровне также прилагаются усилия по выработке емкого и приемлемого для всех сторон определения термина «терроризм». В частности, в 1989 г. НАТО выделило ряд параметров, которые характеризуют терроризма: «Убийство, похищение, поджог и прочие незаконные насильственные действия расцениваются как преступление» [25]. Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15 июня 2001 г. (вступившая в силу для Российской Федерации 29 марта 2003 года) обозначает терроризм как деяние, направленное на то, чтобы вызвать смерть какого-либо гражданского лица или любого другого лица, не принимающего активного участия в военных действиях в ситуации вооруженного конфликта, или причинить ему тяжкое телесное повреждение, а также нанести значительный ущерб какому-либо материальному объекту, равно как организация, планирование такого деяния, пособничество его совершению, подстрекательство к нему, когда цель такого деяния в силу его характера или контекста заключается в том, чтобы запугать население, нарушить общественную безопасность или заставить органы власти либо международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения, и преследуемые в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством сторон. Следует особо выделить, как наиболее удачное, определение терроризма, которое было зафиксировано в статье 1 Договора о сотрудничестве государств – участников Содружества Независимых Государств в борьбе с терроризмом (договор был подписан в Минске 4 июня 1999 г.). Статья отмечает, что терроризм – противоправное, уголовно наказуемое деяние, совершенное в целях нарушения общественной безопасности, оказания воздействия на принятие органами власти решений, устрашения населения, проявляющееся в виде: – насилия или угрозы его применения в отношении физических или юридических лиц; – уничтожения (повреждения) или угрозы уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, создающих опасность гибели людей; – причинения значительного имущественного ущерба, либо наступления иных общественно опасных последствий; – посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенного для прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; – нападения на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующегося международной защитой, а равно на служебные помещения или транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой; – иных деяний, подпадающих под понятие террористических в соответствии с национальным законодательством сторон, а также иными общепризнанными международно-правовыми актами, направленными на борьбу с терроризмом [26]. Все вышесказанное позволяет констатировать, что в сфере борьбы с терроризмом позиции отдельных государств постепенно сближаются. Нетрудно в этой связи спрогнозировать перспективу сближения национальных антитеррористических законодательств вплоть до выработки единых и обязательных для всех государств международных правовых антитеррористических актов. Однако было бы нецелесообразно форсировать этот сложный, а потому требующий значительных усилий и времени процесс. Следует учитывать, что терроризм многообразен по своей природе, целям, формам. Разные страны по-разному ощущают угрозу терроризма, а сам терроризм имеет характерные именно для данной страны объекты посягательства. Нельзя не учитывать и то, что, проводя в жизнь внешнюю политику, государства руководствуются национальными интересами, которые могут не совпадать. И к тому же весьма трудно избежать двойного стандарта в оценках террористической угрозы. 1.3. Дефиниции международного терроризма. В международной практике терроризм также традиционно трактуется как политически мотивированное насилие против мирного населения, но общепризнанного юридического определения международного терроризма на сегодняшний момент также не существует. Попыток же более четко определить понятие «международный терроризм» достаточно много. В итоговом документе Третьего Международного симпозиума по международному терроризму и политическим преступлениям, который был организован Международным институтом развития уголовных наук в 1972 году, подчеркивается, что международное сообщество не в состоянии сформировать общепринятое определение понятия международного терроризма. Вместе с тем в этом документе указывается на политический характер всех акций международного терроризма и делается попытка дать определение этого понятия как поведение индивида или группы лиц, служащее стратегии террористического насилия, затрагивающее международные отношения или направленное против объекта, находящегося под международной защитой. В комментариях к определению подчеркивается, что целью террористического акта, осуществляющегося силой, является изменение или сохранение политических, социальных, экономических структур, политики данного государства, изменение или сохранение правового статуса терроризма [27]. В рамках Организации Объединенных Наций интенсивная разработка определения международного терроризма началась с 1972 года, с момента учреждения Генеральной Ассамблеей ООН специального комитета по международному терроризму. К сожалению, деятельность этого органа так и не увенчалась выработкой общего, приемлемого для всех определения данного рода преступления. Та же участь постигла усилия, предпринимавшиеся Ассоциацией международного права. На всем протяжении изучения международного терроризма как явления было дано значительное число определений этого понятия как иностранными, так и отечественными специалистами. Рассмотрим отдельные из них. В вышедшем в 1973 году в США «Трактате по международному уголовному праву» под общей редакцией профессоров М. Бассиони и В. Нанди говорится, что терроризм является международным преступлением, которое угрожает человеческому спокойствию и безопасности, оскорбляет всеобщую совесть и наносит ущерб человеческому достоинству [28]. По мнению специалиста из ЮАР Дж. Дугарда, «международный терроризм – это насильственные акты, имеющие целью вызвать политические изменения, которые подрывают международные отношения и которые международное сообщество рассматривает как несовместимые с желаемыми нормами поведения». Далее по тексту Дугард обращает внимание на террористические акты, которые направлены на подрыв международной политической системы связей и противоречат нормам международной морали и права [29]. Ю. Динстейн, специалист из Израиля, утверждает, что сущность терроризма вообще и международного терроризма в частности проявляется в беспорядочном насилии, обычно направленном против людей без разбора (невинные жертвы террористического акта) в целях создания в массах идеи, что цель оправдывает средства: чем ужаснее преступление, тем лучше с точки зрения террористов [30]. С. Агравала (Индия) считал, что наиболее удачным является смешанное определение понятия «международный терроризм», включающее общую дефиницию и основные элементы этого преступления. По его мнению, необходимые элементы международного терроризма – это угроза насилием или применение насилия, создающие условия опасности для невинных людей или населения в целом, и международный характер преступления [31]. Следовательно, С. Агравала указывает на акты терроризма, которые в известной мере затрагивают международные отношения, но угрожают не собственно их субъектам и международному правопорядку, а людям, гражданскому населению, которые не имеют отношения к целям террористического акта. Международный терроризм активно исследовался советскими, а затем и российскими специалистами. Так, Д.Б. Левин определил международный терроризм как «убийства дипломатических представителей и вообще политических деятелей иностранных государств... в целях усиления международной напряженности и раздувания политических и военных конфликтов»[32]. И.И. Карпец дал следующее определение: «Терроризм – это международная либо внутригосударственная, но имеющая международный (т.е. охватывающая два или более государств) характер организационная и иная деятельность, направленная на создание специальных организаций и групп для совершения убийств и покушения на убийство, нанесения тяжких телесных повреждений, применения и захвата людей в качестве заложников с целью получения выкупа, насильственного лишения человека свободы, сопряженного с надругательством над личностью, применением пыток, шантажа и т.д.; терроризм может сопровождаться разрушением и ограблением зданий, жилых помещений и иных объектов» [33]. Е.Г. Ляхов выделяет, что акт международного терроризма объективно направлен против определенных общечеловеческих ценностей, охраняемых уже не только национальным, но и международным правом [34]. Н.С. Беглова выделяла, что международный терроризм – это не какой-то особый вид терроризма, а продолжение внутреннего терроризма, выход его за пределы границ того или иного государства [35]. Характерно, что мысль, высказанная ученым в 1991 году, нашла свое практическое подтверждение в конце двадцатого – начале двадцать первого века. Известный российский специалист в области изучения терроризма В. Петрищев дает следующее определение международного терроризма: «преступные посягательства на международный правопорядок или объекты, пользующиеся международной защитой, а также отдельные, индивидуально направленные террористические акции, которые распространяются на территорию более чем одного государства» [36]. Крупнейший российский эксперт в области безопасности Алексей Арбатов исходит из того, что четкое общепризнанное определение понятия «международный терроризм» следует сформулировать с точки зрения: - характера рассматриваемых акций (насильственное действие, влекущее гибель людей, разрушение материальных ценностей, экологический ущерб); - объекта данных насильственных действий (гражданское население, материальные ценности, вооруженные силы в мирное время); - их субъекта (негосударственные организации)[37]. Следует отдельно заметить, что с середины 90-х годов прошлого столетия появляется все больше определений терроризма и международного терроризма как особого вида тайных военных действий. Одновременно предлагается рядом ученых рассматривать терроризм как «конфликты малой интенсивности», при этом, подтверждая свою посылку тем, что расширяется сотрудничество между террористическими группами разных стран и, как следствие, происходит координация преступных действий, приносящих значительный политический, социальный и экономический урон мировому сообществу [38] . Отчасти это просматривается в текстуре определения международного терроризма данного Центральным разведывательным управлением США. Так ЦРУ определяет международный терроризм как «терроризм, осуществляемый при поддержке со стороны иностранного правительства или организации и/или направленный против иностранных граждан, организаций или правительства. Террористическую деятельность проводят группы, ставящие задачу ниспровергнуть определенный государственный строй (например, в Югославии или Сальвадоре), исправить национальную или групповую несправедливость (например, палестинцы) или подорвать международный порядок (например, японская «Красная армия») как конечную цель своей деятельности [39]. Подводя промежуточный вывод, отметим, что существующие и, соответственно рассмотренные нами, определения международного терроризма не дают возможности для полного и четкого представления о нем как о преступном деянии лица (группы лиц), затрагивающем межгосударственные отношения. Вместе с тем, анализ дефиниций показывает, что большинство исследователей отмечают особо опасный характер актов международного терроризма для межгосударственных отношений и международного правопорядка. Рассмотрим данный вопрос с позиции российской государственности и российского законодательства. Согласно закону Российской Федерации № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом», международная террористическая деятельность обозначена как террористическая деятельность, осуществляемая террористом или террористической организацией на территории более чем одного государства или наносящая ущерб интересам более чем одного государства гражданами одного государства в отношении граждан другого государства или на территории другого государства, в случае, когда террорист и жертва терроризма являются гражданами одного и того же государства или разных государств, но преступление совершено за пределами территорий этих государств. Схожие определения содержат и белорусский «Закон о борьбе с терроризмом» и законы целого ряда государств СНГ. Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма, принятая резолюцией 54/109 Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1999 года, обозначает в статье 2: «…любое лицо совершает преступление по смыслу данной конвенции, если его деяния прямо или косвенно направлены на то, чтобы вызвать смерть какого-либо гражданского или любого другого лица, не принимающего активного участия в военных действиях в ситуации вооруженного конфликта, или причинить ему тяжкое телесное повреждение, когда цель такого деяния в силу его характера или контекста заключается в том, чтобы запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо деяние или воздержаться от его совершения». Для полноты рассматриваемой картины следует заметить, что различные органы ООН, занимаясь проблемой международного терроризма, постоянно сталкиваются с серьезными политико-правовыми вопросами при формулировании понятия этого явления. Их попыталась решить Генеральная Ассамблея ООН на своих 27-й, 31-й и 39-й сессиях. При этом проблем различного характера, с которыми столкнулись представители государств, при определении понятия «международный терроризм», было множество. Самое характерное – практически во всех определениях одним из важнейших элементов проходит частый разрыв между непосредственной жертвой насилия и группой, являющейся объектом воздействия, целью насилия. Именно поэтому, говоря о террористических акциях, часто употребляются слова «невинная жертва». В результате неудачных попыток разработать приемлемое для всех государств определение международного терроризма среди политологов и правоведов наметилась некоторая поляризация мнений. Отдельные специалисты считают, что ввиду отсутствия перспектив выработки общепринятого определения международного терроризма нецелесообразно стремиться к решению этой задачи. Они предлагают ограничиться договоренностью о совместной борьбе с конкретными видами преступных деяний, например с захватом заложников. В то же время основное большинство специалистов признают, что эффективное и всестороннее сотрудничество государств в этой области возможно только при условии договоренности в отношении развернутого определения терроризма. Данная точка зрения разделяется Генеральной Ассамблеей ООН, в резолюции которой специально оговаривается, что «эффективность борьбы против терроризма могла бы быть повышена путем выработки общепринятого определения международного терроризма» [40]. Однако до настоящего времени наряду с целым рядом спорных вопросов не решена на доктринальном уровне и проблема проведения различий между терроризмом и борьбой народов за национальное освобождение. Тем более что последнее является одной из основных причин серьезных разногласий, которая в значительной степени тормозит выработку общепринятых мер по предупреждению актов международного терроризма. Ибо одни и те же насильственные акции до настоящего времени продолжают оцениваться одними государствами как террористические, а другими – как осуществляемая в соответствии с международным правом защита национального суверенитета. Таким образом, постоянно в действии до наших дней находится так называемый двойной стандарт, где оценка тех или иных насильственных действий часто зависит от политических симпатий, религиозных убеждений или национальной принадлежности [41]. Не случайно среди историков и политологов, занимающихся проблемой терроризма, стала крылатой фраза: «Тот, кто для одних террорист, для других – борец за свободу» [42]. Или, как предметно отмечает профессор Д.Г. Балуев, «вооруженный курд может быть борцом за свободу в Ираке, но террористом в Турции» [43]. К сожалению, отсутствие полного взаимопонимания в этом вопросе серьезно затрудняло и затрудняет в настоящее время сотрудничество правоохранительных органов и специальных служб различных государств в области борьбы с международным терроризмом. Вместе с тем весьма отрадно, что все-таки в наши дни объективно возникли предпосылки политико-правового характера, позволяющие продвинуться вперед в решении данной проблемы. Следует отметить, что в недалеком прошлом отношение Советского Союза к данному вопросу практически полностью определялось идеологическими мотивами. Известный тезис о национально-освободительном движении как о союзнике мировой социалистической системы и одном из основных потоков мирового революционного процесса не допускал участия Советского Союза в акциях, направленных против национально-освободительных движений даже тогда, когда их представители совершали насильственные акты, нарушающие нормы международного права. Особенно серьезные проблемы возникали в случаях, когда эти акты носили ярко выраженный террористический характер и направлялись против гражданского населения. После 1985 года советская позиция по данному вопросу определяется положениями нового политического мышления как деидеологизация межгосударственных отношений, приоритет общечеловеческих ценностей. В силу этого осуждаются все акты международного терроризма, независимо от целей и мотивов. Такую же позицию по рассматриваемому вопросу занимает и МИД России. В итоговом документе Венской встречи 1989 года отмечается, что «государства-участники безоговорочно осуждают как преступные все акты, методы и практику терроризма, где бы и кем бы они ни совершались ...терроризм не может быть оправдан ни при каких обстоятельствах» [44]. Таким образом, методы национально-освободительной войны не должны носить террористического характера [45]. Определенную эволюцию в этом вопросе претерпевает и официальная позиция США. В первой половине 80-х годов обвинение в международном терроризме национально-освободительных движений, а также ряда поддерживающих их государств (в том числе и СССР) представляло собой одно из главных направлений внешней политики Соединенных Штатов Америки. С конца 20-го века Соединенные Штаты не только не выдвигают обвинений в адрес России, но и президенты обеих стран во время регулярных деловых встреч обсуждают вопросы противодействия международному терроризму, что постоянно находит свое отражение в совместных соглашениях по данной проблеме. Принципиальное значение имеет разграничение международного терроризма и насилия, совершаемого в процессе вооруженного конфликта международного и немеждународного характера. Имеющие место в процессе вооруженных конфликтов захваты заложников и другие подобные акты противоправны и должны соответствующим образом наказываться. Но по большому счету в юридическом отношении они не являются актами международного терроризма в современном его понимании, а представляют собой нарушение законов и обычаев войны. Профессор Л.А. Моджорян отмечает по этому поводу, что «...отступления от правил ведения военных действий не должны ни при каких обстоятельствах оставаться безнаказанными, но их следует квалифицировать не как акты международного терроризма, а как нарушение норм ведения войн...» [46]. Понимание этого положения подразумевается, а в отдельных случаях явно выражается в работах ряда государственных деятелей, политологов, правоведов западных стран. В подготовленном Интерполом руководстве по борьбе с международным терроризмом содержится ограничительная оговорка, предусматривающая участие этой организации в борьбе только с теми актами насилия, которые совершаются вне зон конфликтов и не являются акциями военного характера [47]. Таким образом, эта организация фактически признает недопустимость квалификации в качестве террористических акций международного характера тех деяний, которые совершаются в ходе вооруженных конфликтов. Несмотря на отсутствие единства по этому вопросу, очевидно стремление международного сообщества не допускать распространения понятия терроризма на международные вооруженные конфликты. Как отмечал в свое время Генеральный секретарь Международной ассоциации уголовного права Ш. Бассьюни, «нарушение законов вооруженных конфликтов не является предметом международного права мира» [48]. Между тем именно международное право в относительной форме регулирует вопросы борьбы с современным международным терроризмом. Анализ определений международного терроризма, предлагаемых отечественными и зарубежными учеными, а также отдельными государственными и международными ведомствами и организациями, указывает на абсолютно несущественные расхождения во взглядах и мнениях по поводу этого понятия и его содержания. Существует ряд точек зрения о том, что необходимость принятия конкретного определения международного терроризма имеет сомнительное значение для предотвращения его проявлений и борьбы с ним. Предпочтительный подход заключается в том, чтобы дать определение поведению, которое, с точки зрения международного сообщества, является неприемлемым, и в том, чтобы принять решение о его предотвращении и борьбе с ним путем разработки эффективных средств осуществления и обеспечения мер в соответствии с установленными принципами международного права. То есть вместо того, чтобы пытаться дать абстрактное определение этому явлению, необходимо разработать перечень конкретных видов деятельности или действий, которые международное сообщество считает неприемлемыми, и которые рассматриваются как поведение террористического характера. Данные выводы вытекают, как из многолетних тщетных усилий международного сообщества выработать общепризнанное определение понятия «международный терроризм», так и из стремления, уйдя от теоретизирований на эту тему, перейти к борьбе с преступлениями. Однако определение международного терроризма, на наш взгляд, необходимо как ориентир для решения международных, политических и правовых проблем, а также создания целостной системы противодействия терроризму. Тщательное изучение проблемы позволяет нам предложить свой вариант определения. В частности: «Международным терроризмом является посягающее на международный правопорядок применение (или угроза применения) организованного насилия, направленное на устранение политического противника либо на достижение иных международно-противоправных целей путем устрашения лиц, не являющихся непосредственными объектами нападения». Анализ материалов проблемы определения терроризма и международного терроризма дает нам полную уверенность в том, чтобы говорить о значительной схожести подходов и определению, особенно в последнее время, данного рода преступного деяния как терроризма (международного терроризма). Это обстоятельство вселяет надежду, что удовлетворяющее все стороны определение все же, наконец, будет найдено и узаконено. При этом, как справедливо отмечают специалисты, было бы абсурдно утверждать, что изучение как такового явления невозможно до появления соответствующего определения. В конце концов, взрывы в людных местах, захваты заложников, убийства государственных деятелей и политических лидеров не могут быть оправданы и повсеместно квалифицируются как терроризм. Нельзя называть «борцами за свободу» тех людей, которые «делают» шахидов из детей, женщин и направляют их взрывать ни в чем не повинных мирных жителей, убивать гражданское население независимо от рас, наций и вероисповедания. |
Похожие:
 | Терроризм и контртеррористическая деятельность: вопросы теории. (Учебное пособие)/Электронная версия./ Под общей редакцией академика... |  | |
| | «Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского» | |
| О подготовке научно-педагогических и научных кадров в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования... | | «Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского» |
| Т 654 Трансформация традиционных ценностей в зеркале сми в меняющемся мире: Сборник научных статей кафедры журналистики. – Н. Новгород,... | | «Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского»» |
| «Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского» | | Богатая О. Ф., старший научный сотрудник научно-исследовательской лаборатории инновационных образовательных технологий гоу впо хмао-югры... |