Борис андреевич расцветаев
Скачать 3.17 Mb.
|
ОТНОШЕНИЕ Б.А. РАСЦВЕТАЕВА К своей душе и к своему телу (Верхоланцев М.М.) Многие в нашем городе считали Бориса Андреевича если не сумасшедшим, то, в лучшем случае, чудаком. Находились и более снисходительные, которые, признавая его достоинства, жалели его как человека, который не нашел себя, прожил простодушно, напрасно прокоптив небо. Будучи знаком с Борисом Андреевичем, несколько лет разбирая его архив, печатая его дневники, я пришел к совсем другим выводам. Б.А. Расцветаев был, к удивлению, счастливый человек – он делал то, что хотел. Он не дал жизни, быту, житейским условностям затоптать его таланты, его самобытность. Строго следуя правилам честности, добра, хотя вовсе не веря в бога, Борис Андреевич почти никогда не допускал поступков, которые бы шли вразрез с его убеждениями. Называемый часто окружающими лентяем, тунеядцем, он был необычайно трудолюбивым человеком, не давал никогда лени победить себя и трудился каждый день и каждый час. Это о душе. А как он относился к своему телу? Борис Андреевич нашел и описал свое особое отношение к тому богатству, которым наделяет нас природа, наделяет почти каждого, за исключением инвалидов и больных. Очевидно, он разделял тело и душу и смотрел на свое тело как на богатство, принадлежащее не ему, а природе, обществу, а ему данное только в пользование … Впрочем, нигде он прямо об этом так не говорит. А что он говорит? Бег, быстрая ходьба – это естественное состояние человека. В таком состоянии человек пребывает в детстве, в молодости. Затем в зрелом, заматерелом возрасте он из этого естественного состояния выходит, полагая, что подвижность - это удел только юных, у которых за душой нет ничего. А ему уже не к лицу быстро шагать или бегать. И вот для него наступает конец правильных взаимосвязанных процессов в его теле. Воцаряется биологический хаос, в результате которого в организм человека, как в дом, один за другим влезают непрошенные гости и начинают там хозяйничать. В итоге разбойного хозяйствования несчастный, авторитетный и всеми уважаемый человек, начинает таскаться по больницам. Проходит курс лечения и, успокоенный, возвращается на свою службу. Работа, служба неспокойная - споры, трения, интриги; но иногда и спокойная - можно расслабиться, полежать, отдохнуть. И снова кризис, снова больница. Человек потерпел поражение, но он приписывает свое несчастие разным неблагоприятным обстоятельствам и никак не хочет признаться, что вел неправильный образ жизни. Ну курил, играл в картишки, иногда выпивал … Что ж, все так живут … А как ел? Питался картошкой с постным маслом? черным хлебом? Квасом? Да нет. Были средства и для мяса, и для пива. Но ведь много мяса на столе – это полезно разве что для грузчика … Сила духа поддерживается силой тела, и напрасно некоторые пытаются отрицать это. У некоторых людей чем больше слабнет тело, тем сильнее, ожесточеннее становится дух. Но это ненадолго. Это последняя вспышка. И тело, и дух кончаются одновременно. А вот крепнущее тело оживляет и окрыляет дух. Приоритет, очевиден за физической основой нашего существа. … Следует пересмотреть, подвергнуть строгому анализу все мелочи быта - приготовление пищи, возможное упрощение этого приготовления, без причуд и капризов; упрощение уборки интерьера (оказаться от загромождения); отказаться от псевдо - культуры (кошечки-собачки, нянченье с которыми отнимает массу времени); всякого рода посиделки, времяпрепровождение ради времяпрепровождения и т.п. Особенно выходные дни, это наше богатство, надо их использовать достойно, с пользой для здоровья. Нет – картам, телевидению, тем более вину и пиву! … У меня не было товарищей по увлеченности бегом. Местные футболисты знали только поле, и совратить их куда-нибудь вдаль никакой возможности не было. Так что я всегда оставался одиноким. Я был самобытен, у меня выработалась какая-то собственная школа. И далее я хочу рассказать, как совершенствовался мой бег … 1922 год. Работаю кочегаром на местной электростанции. В летний период предприятие останавливалось на текущий ремонт. По теперешним понятиям, ремонт этот можно было бы провести за два дня, но тогда он растягивался на два месяца. Хронический дефицит строительных материалов и машинных запасных частей. Работники переводились на полставки, фактически же их использовали полтора - два часа в день как работников коммунального хозяйства. Опять нехватка гвоздей, проволоки, кистей, обоев, лопат, стекол, олифы. Работники курили, балагурили, снова закуривали, валялись на траве, и дела не делали и от дела не бегали, а потом, любезно пожелав друг другу катиться к такой-то, расходились по домам. Я же, едва заглянув домой, голодный и злой, мчался за город, километров за семь, обегал там все тропинки и возвращался, воображая, что я Могавк, гонюсь с томагавком за врагами. Ни с кем я не дружил. Никто не мешал мне бегать. Пройдя и пробежав 15-20 километров, возвращался через 2-3 часа домой. Попадавшиеся на пути грибы я подбирал, но отвлекаться в сторону, в глубь леса, искать понастоящему я, как и в детстве, не любил. 1923 год. Работал я там же. Бегал так же; получив отпуск на три недели, отправлялся с матерью пешком в один из соседних городов за 140 километров. Шли четыре долгих летних дня. Ночевали в деревнях. А возвращались уже по железной дороге. 1924 год. Мне двадцать лет. Работал там же. в июле меня откомандировали в ремонтную колонну на телефонную междугородную линию. Предстояло отремонтировать 65 километров – от Весьегонска до Сандова. Сначала ходили ночевать в город, но, когда расстояние увеличилось, охотников бегать ночевать дома не осталось. Ночевали в палатках, местные крестьяне по договору привозили нам артельные котлы с щами, кашей или макаронами. На выходные все пешком отправлялись домой. Дурачились по дороге, брали друг друга на закукры. Но расстояние все увеличивалось. Стали отказываться от побывки дома и в воскресенье. Но я держался и бегал. В одну из суббот работу кончили в два часа. Возглавляющий бригаду технорук Вересов испытующе окинул взглядом собравшихся в кучу рабочих и произнес «Ну…?». Все отлично понимали, что значит это «ну». Все молчали. С высокой горы, где мы остановились, довольно ясно в мареве расстояния, в голубой дымке, за сплошным океаном лесов, маячили белые колоколенки нашего Весьегонска. «Нн-да, - задумчиво произнес один из нас, самый старший монтер. - С коко верст!» Во мне взыграл Могавк! Как жаль только, что на башке у меня не выросли перья! И я пошел через этот океан лесов. 50 шагов бегом, 50 шагов шагом. Через пять часов я выходил уже на городские улицы. Было около пяти вечера. Проведя воскресенье за писанием дневников и составлением планов по личному усовершенствованию и самообразованию, за рисованием античных фигурок, за игрой на фисгармонии, я в понедельник на рассвете помчался на работу и успел к 8 утра. 1925 год. Устроился работать кочегаром на пассажирский речной пароход. Вот мечтал на паровоз, а попал на пароход. Но я был вполне удовлетворен. Все равно – здесь тоже паровой котел и паровая машина. Я представлял себя ясно, как в этой машине работает 300 Борисов / 40 лошадиных сил/. ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ 1976 год Жизнь на пароходе в качестве члена судовой команды являет из себя пример удивительного однообразия и монотонности. Здесь можно разучиться ходить – 60 шагов с носа до кормы, да и то с остановками, нужно открыть и закрыть за собой десяток дверей, разминуться в узких коридорах со встречными. Много не разойдешься! И в этом однообразии я страдал, по-видимому, больше всех, такой ходок! Великолепные пейзажи речных берегов манили меня к себе, пробежаться … Но никуда не денешься с парохода. Конечно, можно сбежать на первой попавшейся пристани, сделать прогул с последующим затем расчетом. Ну, а дальше что? И так все пять или шесть месяцев навигационного сезона. И только коротенький двухнедельный отпуск. 1926 год. Служба на пароходе … «Котельная прислуга» … Упоение работой, самим процессом работы … Мечтание о социалистическом будущем для себя и для всего нашего государства. Я прислушивался к грохоту строек, всматривался в растущие кубатуры объектов на берегах, любовался деловитой суетой в Рыбинске и в Балахне. Вдыхал смолистый и нагретый воздух хвойного, песчаного Пестова. Тихие, солнечные вечера у пристани, где стихийно возникало самодеятельное веселье. И все же я не мог успокоиться, словно чего-то мне недоставало. Я видел дали, перспективы, они манили меня к себе. хотелось вот так пойти туда, за город, потом побежать равномерно по той дороге, свернуть на ту боковую, выбежать на берег реки, на железнодорожный мосток, а там по линии до какой-то станции, увидеть идущий поезд! Но куда уйдешь с парохода, ведь он все-таки твой дом, твоя семья, твой работодатель, твой кормилец … Да будет так! … Что-то в начале сентября я сошел с парохода, чтобы пройти призыв в армию, в Весьегонске. Сделав это дело, я через три дня снова отправился на работу. По наведенным мной справкам я узнал, что мой пароход находится где-то в плесе Трезубово-Молога. Высадившись в городе Молога, я переночевал на пристани в расчете, что к утру пароход-буксир «Обойщик» будет здесь. Но расчеты не оправдались. Пароход не пришел. Тогда я, несмотря на уговоры … другой на моем месте так бы не поступил. Но я – есть я, я - человек-лошадь. Двигался в основном по берегу реки не спуская с нее глаз. Дорога порой уходила в сторону, обходя рукава, крутые холмы, но я, боясь пропустить пароход, двигался через эти препятствия, не теряя из виду реки. Еловый лес, заросли орешника, бедняк. Ручьи переходил вброд. И все мучительно прислушивался – не трубит ли в свой медный рог плавающий господин. То порыв ветра с противоположной стороны, то надсадный лай собак, то крики чаек … Так шел этот памятный день, солнечный, жаркий, ветреный. А двигаться мне было довольно тяжело. Я был одет далеко не поспортивному, и в русских сапогах. Наконец я увидел «его» и радостно заржал. Чтобы обратить на себя внимание, схватил длинный кол, надел на кончик фуражку и стал размахивать в воздухе. На пароходе заметили, дали утвердительный свисток, застопорили и выслали за мной лодку. «Мы тебя здесь никак не рассчитывали встретить! - сказал капитан. - Ты откуда появился?» Я рассказал все … Смеялись от души … Как я лаял на собаку, которая мешала мне слушать свисток парохода … В тот день я сделал по бездорожному берегу 46 километров, съев всего только 600 граммов хлеба, размачиваемого в реке, и штук 12 вареных картошек. Зато на пароходские щи набросился, как лев. В том же 1926 году пришлось мне съездить по делам в Рыбинск. Закончив дела, я поездом отправился в Сонково, где мне предстояла пересадка на Весьегонск. В Сонкове я узнал неприятную новость: поезд на Весьегонск пойдет только через два дня … Что я буду делать на станции? У меня в кармане ни гроша, в котомке заплесневелая буханка хлеба. И я решил идти до самого Весьегонска. На последние копейки выпил стакан чая с булкой и отправился. В Красный Холм я пришел через четыре часа (30 км.). зашел в буфет, попросил стакан кипятку. Размочил хлеб, выпил воду. Буфетчик подозрительно посматривал на меня. Впереди была пасмурная ночь и восемьдесят километров пути … Я испытал на том пути сто и одно приключение. Голодный, промокший, в разбитых сапогах, шагал я по шпалам. К рассвету дошел до станции Кесьма. Осталось 30 километров. Дождь прекратился, дул холодный ветер, разгоняя облака. Я продрог, как собака. Встало солнце. Последний кусок хлеба был съеден еще до Кесьмы. И эти 30 километров были для меня тяжелее пройденных 80-ти. Я тащился целые десять часов! Вдруг услышал сзади свисток – шел поезд из Сонкова! Все мои пешие труды пропали даром. Ремонт мостов закончился раньше срока, и пустили поезд. Он обогнал меня в трех километрах от Весьегонска. Ровно сутки я шел по линии и прошел 114 километров. 1928 год. Зима. Работаю в кинотеатре. Увлечение лыжами. Я сделал их сам из березы по своему вкусу. Заводские лыжи меня не удовлетворяли, они были для меня слишком хрупки и ломки. А вот эти самодельные были надежны, ремни я заменил железом. В том же, 1928, году я продолжал работать на пароходе. Однажды, в июле месяце, наш пароход доставил в Устюжну 3000 пудов муки. Дело было вечером. В пять часов утра пароход должен был отправляться обратно в Весьегонск. За это время мешки должны были быть вынесены из глубокого трюма по сходням за сто шагов на берег. Стали вербовать желающих помогать матросам, выбор пал и на меня. Таким образом носильщиков оказалось 8 человек, на каждого падало по 75 мешков. Но я был новичок, не привыкший к таким нагрузкам, во время перекуров мы стояли вспотевшие, а ночь была сырая. К вечеру меня начало лихорадить. Вызванный фельдшер определил у меня острый суставный ревматизм. Меня направили в Рыбинск в больницу для работников водного транспорта. Первые дни я кое-как двигался на костылях и ночами не спал. Но затем лечение сделало свое дело. Через три недели я выписался из больницы и отправился снова на пароход. Вот уже прошло 48 лет с тех пор, я стал бегуном, но навсегда отказался от ношения тяжестей. 1929 год. В феврале я дважды участвовал в лыжном пробеге от Весьегонска до Устюжны (60 километров). Оба раза со мной бежали еще двое участников. В первый раз мы не доехали до Устюжны 12 километров, переночевали, доехали до Устюжны и вернулись в Весьегонск, на второй день. Лето. В пятый раз подряд плавал на пароходе. Но как раз плавать и не научился. Боялся воды, темноты, ее холодных липких объятий, боялся захлебнуться нечаянно. А вот ездить, плавать в лодке, грести – это было моим вторым после бега увлечением. 1930 год. 26 лет. Я оставил работу на водном транспорте. Усовершенствовавшись в художественно-оформительской работе, я нашел, что смогу прожить на новый для меня вид заработка. Вскоре мне предложили занять место художника - афишера в кинотеатре. Что можно сказать о моей должности? По правде сказать, я не ожидал и не думал, что мне придется на долгие годы застрять на этой примитивной форме художественного искусства. На всю жизнь, точнее сказать! Я продержался на этой работе полстолетия! К сожалению, мне, склонному к изображению технических деталей, не пришлось работать в этой отрасли. В бытность художником-оформителем я пропускал через свои руки десятки тысяч афиш, объявлений, реклам, заголовков, диаграмм, таблиц, праздничных плакатов, уличных вывесок, намогильных табличек. Но любимую работу я выполнял с чувством ответственности, с разметкой, тщательно и любовно. Работал я в качестве тапера в кинотеатре и на танцевальных вечерах, играл на рояле. Был баянистом в клубе. Работал и музыкальным работником в детских садах. Ноты разбирал с трудом, но, обладая хорошей музыкальной памятью, играл всегда без нот. Работал я и преподавателем рисования в педучилище и в школе – 12 лет. Но больше всего я рисовал для себя, рисовал на полных листах и на малых, работал красками и карандашами. В трудные годы рисовал коврики на мешковине. Сколько же у меня написано разных текстов, когда я готовился к литературному творчеству? Сочинял фантастические и полуфантастические вещи. Не помышлял продвинуть в печать. Потом подобная мысль пришла мне в голову, но ничего, конечно, не выходило – не печатали. Гоголь, Жюль Верн, Марк Твен, Дефо – мои духовные наставники. Увлечение математическими вопросами. Вычисления. Составление рядов. Разные занимательные задачи: раздувание шаров, необычные корабли (судно-нож, судно -вертикальная игла, судно-материк). Пленка воды, планетная трансмиссия. Математические головоломки. Примечание М. Верхоланцева При разборке архива Б.А. Расцветаева меня не раз посещала мысль, что я роюсь в бумагах гения. Надо сказать, что не обо всем в вышеприведенных записках поведал Борис Андреевич. В его работах есть размышления о смысле жизни, о предназначении человека в космосе. Не перепечатал я и многостраничные рассуждения о пользе движения, и особенно бега, в жизни людей. Большая часть дневника и работ Бориса Андреевича написана прекрасным печатным почерком (его почерк вообще был неразборчив). Не раз я задавал себе вопрос, когда работал над дневниками и эссе Борис Андреевича: неужели он надеялся, что кто-нибудь будет читать все это после смерти? Наверное, надеялся и, к счастью, не ошибся. |
Похожие:
 | | Согласна(ен) с тем, чтобы мой (ая) несовершеннолетний сын (дочь) Прохоров Матвей Андреевич, 16. 01. 1996 г р | |
| Болдырев Максим Андреевич, преподаватель гбпоу «Поволжский государственный колледж» | | Болдырев Максим Андреевич, преподаватель гбпоу «Поволжский государственный колледж» |
 | ... | | Фамилия, имя, отчество, дата и место рождения, паспортные данные. Например: "Я, Андреев Андрей Андреевич, родился 28 февраля 1986... |
| Батяев Андрей Андреевич кандидат юридических наук, практикующий юрист. Автор комментариев к фз "Об автономных учреждениях", "О науке... | | Аспирант (с октября 2011) Московский Государственный Университет имени М. В. Ломоносова, Механико-математический факультет, отделение... |
| Борис грызлов, председатель государственной думы: закон принят. Теперь он должен работать. 36 | | Борис грызлов председатель государственной думы: выборы на украине: без нарушений не обошлось 11 |