*Сегодня 7 декабря 2004 года, вторник
Скачать 6.02 Mb.
|
Назавтра, в 12 ч. 30 м. все офицеры собрались в кают-компании. Повестка дня: чрезвычайное происшествие – нарушение Устава, дисциплины и требований безопасной работы вторым механиком. Первым выступил старший механик Чернышев. Он рассказал о том, что видел второго механика заступающего на вахту, и тот был в трезвом виде. Далее он сообщил, что пожарная сигнализация сработала по причине разбитого стекла коробки сигнализации и нажатия кнопки сигнала тревоги вторым механиком. Вахтенный моторист сообщил на мостик об ошибочном срабатывании сигнализации. Когда, спустившись для очередной проверки в машинное отделение, старший механик увидел повышенные температуры главного двигателя, то принял меры для предотвращения аварии. Затем я предоставил слово второму механику, предварив его выступление своим вопросом, как он оказался в таком состоянии. - Я выпил за столом два стакана вина, а позже, находясь на вахте в машинном отделении, где было очень жарко, я опьянел. Что же касается выключения насоса охлаждения, то я его не выключал и уверен, что это кто-то специально, по злости, мне сделал такую "подлянку". Я прекрасно понимал, что от двух стаканов натурального некреплёного вина ни один нормальный человек не опьянеет. Более того, я понял – это была попытка шантажировать капитана, который вопреки всем указаниям и существующим требованиям, взял на себя ответственность и позволил экипажу, отметить праздник с вином. Я был склонен дать ему такое наказание по судну, чтобы он переживал. Но главное, как я считал, чтобы он понял, что никто не имеет права, когда ему что-то доверяют, не оценить этого доверия и не быть предельно ответственным, тем более, командиру, который сам имеет в подчинении всю машинную команду. Но второму механику, видимо, понять это было не дано. И он решил, что более надёжный способ выйти из сложившейся ситуации – это шантаж. Среди командиров оказалось ещё пару человек, которые, прикидываясь наивными мальчиками, пытались ему в этом помочь, высказывая ту же мысль, что, возможно, он действительно опьянел от выпитого за столом вина. Самое обидное, что среди этих "защитников" оказался и второй помощник Буадзе, мой младший приятель, а когда-то в прошлом мой вахтенный матрос-практикант на танкере "Люботин". Бука был человеком, у которого я гулял на свадьбе и которому помог в тяжёлое для него время, когда он по глупости попал в скверную историю. Такие случаи предательства мне непонятны, и я считаю, что непростительны. Второй механик, будучи виновным, позволил себе на судне шантажировать капитана. Если капитан даёт повод и может кому-либо позволить его шантажировать, то на судне уже нет капитана, и он должен взять свой чемодан и сойти на берег. Поэтому здесь же на командирском совещании я просил записать моё решение о его списании с судна и направлении в распоряжение отдела кадров. С приходом в Батуми я зашёл к секретарю парткома Жану Патладзе и сообщил о допущенной мной ошибке и результатах праздничного застолья. На что Жан мне справедливо сказал: - Ты же видишь, Эмиль, какие люди нас окружают. Разве они стоят того, чтобы ставить себя под удар из-за их прихоти. Мы с тобой батумские ребята и знаем цену настоящей дружбы и отношениям, а поэтому мы не должны идти на поводу у кого бы ни было, чтоб не вляпываться там, где вполне можно этого избежать. Он был прав, и мне было неприятно, что я, имея достаточный жизненный опыт, всё-таки вляпался, хотя на этот раз и без каких-либо последствий... Очередной рейс был из Батуми на Кубу. Мы приняли к перевозке дизельное топливо и два сорта технических масел. После выгрузки нам предстояло подготовить грузовые танки под приём патоки на Италию. Кубинские перевозки были частыми, и выгрузка в нескольких портах для нас стала обычным явлением. За много лет посещения кубинских портов определяется свой стиль работы с кубинцами. В этот раз, как обычно, нам предложили подождать до утра следующих суток, а затем, на утро следующего дня, нам предложили связаться на следующий день, и началась кубинская "маньяна", где ты не можешь никогда прогнозировать следующий день. Обычно такое ожидание происходит на рейде Гаваны, где отсутствует якорное место, и суда сутками лежат в дрейфе и, сносимые течением, затем ходом машины возвращаются на своё первоначальное место. Так мы ожидали постановки и на этот раз, как вдруг нам сообщили из агентства, чтобы мы срочно подходили к воротам порта, где нас будет встречать лоцман. Подойдя на достаточно близкое расстояние, где береговое течение усиливается, снося судно в сторону от фарватера, я вышел на связь с лоцманской станцией и получил указание о продолжении следования в порт и сообщение о том, что лоцман меня встретит. Вот мы прошли уже ту дистанцию, после которой разворот и возвращение в сторону рейда уже не возможны. Мы прошли ворота порта - лоцмана нет. Следуем узким проходом в бухту – лоцмана нет. Вошли в на внутренний рейд и уже готовы к постановке на якорь, когда получаем указание портового контроля оставить акваторию порта и выйти на внешний рейд. Ничего другого не остаётся, как развернуться и выйти на рейд. После выхода на рейд я решил, что неприятности мне не избежать за самостоятельный заход в порт, но в это время вышел на связь с нами лоцман, извинился за ситуацию, созданную его коллегами, и сказал, чтоб мы далеко не уходили, и он уже выходит на рейд. Через короткий промежуток времени появился лоцманский катер, ещё пять минут - и лоцман был на борту. Лоцман, пожилой человек, опытный и неплохо объясняющийся на русском языке, пояснил, что сбой произошёл из-за смены лоцманов. Тот лоцман, который должен был направиться к нам, задержался на другом судне, а он, как сменщик, прибыл на лоцманскую станцию и сразу же был направлен к нам. Ситуация понятна, но мне было не ясно только одно, зачем нас надо было возвращать на внешний рейд. Но этот вопрос я решил оставить при себе. Во время выгрузки ко мне подъехал наш земляк, капитан третьего ранга, служивший в военно-морской комендатуре при пароходстве в Батуми. Игорёк, как мы к нему обычно обращались, при нас начинал свою службу в звании лейтенанта. Сейчас он служил представителем Военно-Морского флота на Кубе. Он заехал к нам на судно проведать меня и передать домой своей семье небольшую посылочку. Это делать было запрещено. Но никакого криминала посылка не содержала, и я без опасения взял маленький свёрточек. Подготовка танков под патоку была для нас привычным занятием, и через несколько дней мы уже стояли под погрузкой. Местом выгрузки патоки были Итальянские порты Равенна и Маргера. В Равенне я вышел в город с четвёртым механиком Димой Евреиновым и мотористом. Стояла холодная для Италии зимняя, хотя и солнечная погода. Были утренние часы, и маленький городок ещё не проснулся и не зажил полнокровной жизнью. Витрины магазинов закрыты и, скорей всего, будут закрыты целый день, потому что было воскресенье. Чувствовалось, что люди никуда не спешат и не опаздывают. Сама природа тоже соответствовала такому состоянию души, когда ничего не хочется делать и возможность молча прогуляться по этим тихим молчаливым улицам полностью отражала наши желания. Проходя мимо явно старинного костёла, мы решили заглянуть в него. У прикрытых дверей стоял пожилой мужчина в пальто и тёплой шапке. Мы решили спросить, можно ли войти в костел и бывает ли здесь служба. Но человек английского не знал, и тогда я, указывая на дверь, вопрошающе показал всем своим видом, что нас интересует: - Падре, падре? И он, улыбнувшись, показал, что он понял и, показывая на себя, сказал: "Ми падре" – и, открывая перед нами двери, жестом показал, что мы можем зайти. Войдя, мы поняли, что это действующий костёл и одновременно он является историческим и архитектурным памятником. На стенах старинные фрески. Здание не походило на великолепные, отделанные золотом и ажурными украшениями знаменитые, богатые своим убранством католические соборы. Здесь всё было сурово, скромно, выдержано в аскетическом духе. В самой глубине стоял орган, не старинный антикварный орган, а совсем не новый, уже давно и часто используемый инструмент. В храме было холодно и мрачно. Но в этой мрачной тишине была какая-то необъяснимая торжественность. В это самое время в помещение собора вошла женщина, одетая в скромное, но хорошо сидящее чёрное пальто с наброшенным на плечи тёмным пушистым шарфом. Падре представил нам вошедшую женщину как "органисто". На что она скромно и очень мило улыбнулась и подошла к инструменту. Женщина присела на кончик стула и слегка коснулась пальцами клавиш. Потом она расстегнула пальто, придвинула стул, села поудобней, и торжественные звуки музыки обволакивающе заполнили помещение храма. Мы стояли рядом, зачарованные музыкой великого Баха и всей обстановкой. Мне, неверующему человеку, трудно объяснить то возвышенное чувство, которое охватило всё моё существо. Собор, музыка и женщина - всё слилось воедино, унося нас куда-то в заоблачную высь. Когда музыка смолкла, мы всё ещё стояли молча и не шевелились. Органистка поняла нашу реакцию как просьбу продолжить музицирование. Было так холодно, что мы бы никогда не решились просить её продолжить, но она без нашей просьбы угадала наше желание. Божественная музыка вновь завладела нами. Скажу по правде, когда импровизированный концерт окончился, и мы, поблагодарив исполнительницу, попрощались с падре и замечательной органисткой, то молча, чтоб не потерять этот удивительный настрой, дошли до судна и разошлись по своим делам. Надолго, а может быть навсегда, у меня остались ощущение прикосновения к необыкновенной чистоте, чувство признательности судьбе за встречу с этими людьми и неповторимое наслаждение, подаренное нам в это необыкновенное утро в Равенне. Следующий порт выгрузки был Маргера, который можно считать пригородом Венеции. Несмотря на мерзопакостную погоду (шёл мокрый снег с дождём), мы все, уволенные в город, отправились в Венецию. Был воскресный день, но туристов было немного. Может быть, поэтому мне очень понравилось бродить по почти пустынным улочкам, вдоль каналов. Вода в каналах от дождей поднялась так высоко, что местами сравнялась с уровнем улочек, расположенных вдоль каналов. Мы искали и находили пути для прогулок и переходов этих пока ещё не затопленных улочек, но уже покрытых тонким слоем воды. Вдоль каналов располагались небольшие сувенирные магазины, но сегодня они были закрыты. Открытыми были лишь маленькие на несколько столиков ресторанчики, расположенные на первом этаже двух и трёхэтажных гостиниц на несколько номеров. За столиками ресторанчиков было очень немного посетителей. Сидели одиночные пары, скорей всего обитатели гостиничных номеров. Прямо не верилось, что эти улочки и есть те самые переполненные разодетыми карнавально-костюмированными венецианцами и гостями города во время знаменитых карнавалов, которые проводятся здесь со времён Венецианской Республики и до нашего времени. Ароматы кофе и жареного мяса вызывали повышенное желание оказаться за одним из этих столиков и в тиши пригубить, а затем, распробовав, опустошить бокал ароматного вина. Но такая проза жизни, как отсутствие достаточного количества денег в кармане, сдерживала наши весьма естественные порывы. И мы решили продвинуться в противоположную сторону, от места плотского насыщения в сторону духовного обогащения наших атеистических душ. И вот, со своими спутниками, а согласно положению, даже капитан в иностранном порту должен был увольняться с ещё двумя членами экипажа, мы заходим в собор Святого Марка. Здесь тоже немного посетителей. Вижу, на одной из скамеек сидит, приложив руку ко лбу, мой первый помощник по политической части. Сидит и сосредоточено о чём-то думает. Подхожу и тихонько, чтоб не нарушить этой молчаливой идиллии, обращаюсь к нему шёпотом: - О чём задумался, Тенгиз? - Да вот думаю, переведут в понедельник из пароходства для экипажа валюту или нет, вот и прошу за всех у Всевышнего. - Ну, тогда это другое дело. Давай молись, может что-нибудь и вымолишь. Я б тоже помолился, только не знаю, где здесь синагога.... Видимо Всевышний догадался о неискренности наших молитв и не помог нам, безбожникам, потому что денег нам из пароходства так и не перевели, видимо, не успели. На судно мы все вернулись проголодавшимися и здесь уж дали волю своему аппетиту. Надо сказать, что Тенгиз очередной раз взялся за похудание. Но я то хорошо знал его способности в этом вопросе. Удержать его от обильного поедания пищи было невозможно. Он знал, что за свою несдержанность он будет страдать от боли в желудке, но желание наесться у него было непреодолимым. Кроме того, у него был дополнительный стимул и повод поесть. К нам агент доставил переведённого с другого судна, с нашего балкера, стоящего на рейде в Венеции, начальника базы технического обслуживания пароходства Владимира Парцвания, который вместе с нами должен был вернуться на Чёрное море. По этому поводу я у себя устроил небольшое застолье, в котором Тенгиз, конечно же, тоже принял участие. У человека, прожившего большую жизнь, остаётся множество несбывшихся желаний. И это естественно. Но само появление этих желаний есть некоторый стимул в нашей жизни, который тоже сам по себе прекрасен. Так вот одним из таких, пока ещё не сбывшихся желаний, до сих пор у меня остаётся желание посетить Венецию в такую же дождливую погоду и при таком же малочисленном посещении туристов, желание посидеть с любимым человеком за столиком при свечах в одном из этих ресторанчиков, чтоб затем подняться в свой маленький и уютный номер.... @Утверждение в Коллегии Министерства Морского Флота В сентябре 1980 года, находясь в отпуске, я зашёл в Службу мореплавания. В это время здесь происходил разговор между заместителем начальника пароходства Спиридоном Пхакадзе и капитаном-наставником Важей Хомерики, ставшим наставником после моего перехода из Службы мореплавания в плавсостав. Речь шла о направлении Важи наставником в рейс с новым капитаном Русланом Сурманидзе, назначаемым на танкер "Капитан Макацария". Важа упорно отказывался, мотивируя тем, что Руслан его товарищ, и он не сможет быть объективным в оценке и дать отрицательный отзыв, если даже Руслан этого заслужит. После моего появления в комнате наставников Важа обращается к Пхакадзе: - Спиридон Николаевич, вот Эмиля пошлите, он и даст объективный отзыв. - Я знаю, что он даст отзыв, какой капитан заслуживает. Но здесь в разговор вмешался я: - Во-первых, я в настоящее время не наставник, а капитан. Но самое главное, что Руслан мой более близкий товарищ, чем Важи, и, кроме того, мы с ним однокурсники. Но в рейс с Русланом я бы не пошёл, прежде всего, потому, что прямо здесь, в Службе, если он сам не отказался бы от этой затеи, то я бы записал о его несоответствии должности капитана по причине недостаточности у него опыта работы на разных должностях. И Руслан моё мнение по этому вопросу знает. Я с ним уже об этом говорил. Отпуск я проводил в Москве, заглянул к капитанам в в/о "Мореплавание" – Главную морскую инспекцию. Здесь я поинтересовался, не знают ли они причины, по которой меня не приглашают для утверждения Коллегией Министерства. Там мне ответили, что по моей кандидатуре у них никаких возражений нет. Тогда я поехал в главное управления кадров Министерства. Заглянул в кабинет инспекторов загранплавания. Представился: - Я - Коган Эмиль Израилевич, капитан судов загранплавания Грузинского пароходства. Работаю капитаном с 1971 года. Последнее время работаю капитаном танкера "Цезарь Кунников", до июля 1979 года я работал капитаном-наставником и готовил многих капитанов для прохождения собеседования в Министерстве и прохождения утверждения Коллегией, однако мои документы продолжают лежать у вас в кадрах без движения. Какие причины? Может вам не нравится моя фамилия? Тогда мне известен другой адрес, куда я могу обратиться, и где будут приняты необходимые решения. - Эмиль Израилевич, я немедленно выясню, что случилось и как могло такое произойти. Зайдите сюда через часик - полтора. - Через полтора часа я был в кадрах и встретился с инспектором, который представился как Майоров Георгий Георгиевич. - Эмиль Израилевич, вы были совершенно правы, и мы уже согласовали ваш вопрос с отделом кадров Грузинского пароходства, чтоб они вас включили в группу, которая днями прибудет в Москву на утверждение. Так что будьте в Москве, Вы включены в группу капитанов на утверждение коллегией, которая состоится 28 октября 1980 года. |
Похожие:
 | В редакции Законов кр от 7 июля 1999 года n 65, 28 марта 2004 года n 50, 28 марта 2004 года n 51, 9 августа 2007 года n 139, 26 января... | | В понедельник, 3 апреля налоговые органы Брянской области будут принимать посетителей с 9: 00 до 18: 00; во вторник, 4 апреля с 9:... |
| С изменениями от 24 декабря 1993 г., 2 марта 1998 г., 20 декабря 1999 г., 2 декабря 2000 г., 10 января, 27 февраля, 30 июня 2003... | | Российской Федерации от 5 ноября 2004 года n 297 "О порядке выбора уполномоченным органом в делах о банкротстве и в процедурах банкротства... |
| Российской Федерации от 5 ноября 2004 года n 297 "О порядке выбора уполномоченным органом в делах о банкротстве и в процедурах банкротства... |  | Июля 1996 г., 7 августа 2000 г., 13 июля 2001 г., 28 декабря 2004 г., 23 июля 2005 г., 29 декабря 2006 г., 26 июня, 1 ноября 2007... |
| Основные принципы перемещения товаров (ст ст. 12 17) и транспортных средств через | | Федеральный закон от 30 декабря 2004 г. №214-фз «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости... |
| Сегодня «РГ» публикует постановление правительства «О программе государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской... | | Настоящее положение разработано в соответствии с Конституцией Российской Федерации, Законом РФ от 10 июля 1992 года №3266-1 «Об образовании»,Законом... |