Книга I: история любви 18
Скачать 3.84 Mb.
|
| Синтез нитростирола окончился 2 июля, и окончательно я вернулся к этому проекту 30-го ноября [так у Шульгина], чтобы завершить синтез конечного амина. На следующий день, в 15:22 я принял 200 микрограммов белого порошка, и так как никакого эффекта не обнаружилось, я забросил эту возню на все праздники. Четвертого января нового года я довольно геройски поднял дозу до миллиграмма, и, к моему вящему удивлению, обнаружил, что ДОМ действует. Впервые за все время фенэтиламин проявлял явную активность в таком мизерном количестве. И хотя никаких признаков действия к концу первого часа я не заметил, но к третьему часу появилась сухость во рту, а зрачки сильно расширились. У меня было всеобщее мрачное ощущение, продолжавшееся еще пару часов. Еда разрушила это чувство. К седьмому часу все вернулось в норму, и я усомнился в реальности моих ощущений. Все же я заметил остаточную боль в мышцах, что я с готовностью приписал к вчерашней шестимильной пешей прогулке. Все это происходило в период мой работы в Доул, когда я завел привычку добираться на работу то пешком, то на машине - через день. По пути я встречал других сотрудников - любителей прогулок на воздухе, и, не будучи знакомым с ними, часто попадал в компании нового склада. С Элом мы встречались у канавы. С Бобом - на краю Байнбриджского ранчо. Так все вместе мы шли до автостоянки Доул. Затем пробирались через зал электронного ускорителя и шли пить свежий кофе: они - с мокрыми ногами и начинающейся усталостью, а я мало того, что с мокрыми ногами, так еще и в измененном сотстоянии сознания плюс-один, плюс-два. Пятью днями позже я испытал немного большую дозу ДОМ. В моих заметках отмечено, что это верятно был мой первый плюс-2 эксперимент с веществом, совершенно не похожим на мескалин. Через час с небольшим после приема ДОМ, разговаривая с другом в его офисе, я вдруг почувствовал прилив тепла и покалывание в моих гениталиях, что часто являлось признаком надвигающейся тошноты. Появилась сухость во рту. Тошнота не усиливалась. На второй час действия препарата мои зубы стали, как я говорю, "начишенными". Это означало, что я их неожиданно почувствовал, казалось, что они чистые до скрипа. Ощущалость некоторое давление в ушах. Тут надо отметить два обстоятельства. Во-первых, у каждого нового препарата в малом количестве ясно чувствуется какое-то действие, но природу этого действия сначала невозможно определить. Человек замечает каждую новую странность в в зависимости от своих действий, часто наблюдая совокупность симптомов, которые невозможно воспроизвести позже. Во-вторых, в то время я практически не был знаком с эффектами психоделиков. Поэтому, немного испугавшись, я не мог быть уверен, что наблюдаемые признаки и симптомы существовали на самом деле, а не существовали только в моем воображении. Между третьим и четвертым часом я вышел на улицу, в маленькую оранжерею, которую построил рядом со стоянкой, где росла сальвия дивинорум. Там я с удовольствием отдохнул, наболюдая за ростом растений. Я знал, что растения ползут и вьются, но на этот раз они росли на глазах. С седьмого часа все начало приходить в норму и к десятому часу я оформил свои записи, собираясь домой. В течение всего 1964 года несколько моих друзей попробовали ДОМ, в количестве от 2-х до 4-х мг. Я все еще маргинально оценивал пограничные дозировки, не желая глубоко погружаться в пучину эффектов ДОМ. До сих пор восхищаюсь смельчаками, которые работали со мной, выясняя природу этого соединения. Мой друг Терри попробовал 2,3 мг и отметил очень сильный подъем настроения, без каких-либо признаков тошноты. К третьему часу у него отчетливо обострилось обоняние, появилось желание общаться, усилилась эмпатия. Через семь часов начался явно ощутимый спад. Чтобы заснуть, потребовалось 3/4 грана секонала. Позже он провел еще один эксперимент с 3,8 мг. Максимальный эффект проявился на пятом часу, с пиком до восьмого часа, и постепенный спад к 12 часу. Это описание стало самым первым наброском длительного действия вещества. Первым полностью "психоделическим" опытом с ДОМ стал эксперимент другого моего друга - Марка. Он принял 4,1 мг. Уже через полчаса стали заметны эффекты, и через час, в течение полутора часов, ощущались реальные и впечатляющие визуальные и ментальные эффекты, аналогичные мескалину. Но только к пятому часу они набрали полную силу, и его рассказ наполнился придагательными в превосходной степени. Цвета и текстуры казались ему беспрецедентными: у него не было опыта цветовых явлений мескалина. Многие годы спустя, в 1967, какой-то неизвестный предприимчивый химик выпустил ДОМ на улицу, где его назвали STP и, к сожалению, распространяли его в количестве до 20 мг. Если вспомнить, что минимальное действующее количество равно 5 мг, эффект уровня плюс-три, то неудивительно, что скорая помощь часто встречала молодых людей в состоянии замешательства и паники. Они пробовали новое вещество, и когда через час ничего не происходило, считали, что доза была очень маленькой, и принимали еще. Хиппи и люди улицы привыкли к веществам типа ЛСД, которые начинали действовать довольно быстро и пик их активности наступал в течение часа. Человек, выпускавший таблетки, вероятно осознал свою ошибку, так как вскоре появились новые таблетки с 10 мг вещества. Но это количество все же продолжало оставаться огромным. Когда я учился в медицинской школе, ходили слухи о каком-то STP, и никто не знал, что это такое на самом деле. Сначала предполагали, что это нечто вроде скополамина, но позже его природа стала более ясной. В свое время я понял, что это в действительности был ДОМ. Может быть, о нем стало известно из семинара, который я проводил у университете Джона Хопкинса, несколькими месяцами ранее, в Балтиморе. Может быть, кто-то изучал мои патенты. Может быть, кто-то просто следовал тем же путем, что и я. Но мой поиск значения четвертой позиции теперь уже стал достоянием общественности, и никаких вопросов не осталось - одна механическая логика. Неизменяемая группа в 4-ой позиции давала соединение не просто той же активности, но даже существенно большей. Очевидно, что 4-ая позиция должна оставаться незатронутой метаболическими процессами (на какое-то время), чтобы соединение было активным. Просматривая недавно свои записи, я обнаружил записку от руки, попавшую ко мне вскоре после первых испытаний ДОМ. Она была краткой и выразительной. Я понятия не имею, откуда она взялась, и поэтому некому было дать ответ. Она описывала опыт с разных сторон: "Чтобы на этом листочке уместить свою мысль, то скажу кратко - это правда, что ДОМ содержит в себе сразу и победу и поражение. Чтобы выпустить их наружу, необходимо всего лишь окружить его живым человеческим теплом на несколько часов. И для этого человека за это время все темные, неявные вещи станут понятными." Глава 10. Петер Милле Через несколько лет после того, как я ушел из Доул и принял решение о начале карьеры в качестве научного консультанта, завершилось оборудование моей собственной маленькой лаборатории. Она располагалась на месте дома моих родителей, на небольшом холме. Сам дом сгорел одним засушливым августом, оставив несколько обуглившихся сосен и большой каменный подвал с камином. Я построил над подвалом крышу и покрыл ее алюминиевыми листами. Внутрь внес прочный стол - рабочее место химика. Затем провел воду по пластиковым трубам. И, наконец, сделал штативы из недорогой газовой трубы, купленной в местном хозяйственном магазинчике. В скором времени лаборатория стала, и и остается до сих пор, местом исследований и душевных волнений, похожей - как говорит Элис - на лабораторию из кино, где сумасшедший ученый с растрепанными волосами и сверкающими глазами пытается вырвать у богов то, что ни одному смертному знать не положено, и так далее. Она говорит, что вся разница в том, что в киношных лабораториях нет куч сухих листьев на полу. А в моей - есть. Вскоре после оборудования лаборатории мне позвонил коллега из Швеции. Он сказал, что является научным организатором интернационального симпозиума по марихуане, который пройдет в Стокгольме. Он отметил, что ему было бы приятно, если я приеду и представлю на симпозиуме свою новую работу. Скромность никогда не была чертой моего характера, и я промямлил что-то вроде - "конечно, я успешно связал мир марихуаны с миром фенэтиламинов" (в этом была суть Тринидадского путешествия на Чуcане). Тем не менее, я сказал, что у меня нет денег на поездку. Я совсем не принял во внимание тот факт, что шведское правительство только что национализировало фармакологическую индустрию. Одним из усовершенствований, которые оно провело твердой рукой, стало реинвестирование доходов от индустрии здоровья в исследования и образование. "Исследования" включали в себя такие вещи, как спонсирование международных встреч по проектам, связанным с наркотиками. А понятие "связанный с наркотиками" относилось и к марихуане. Новый звонок последовал через пару дней. Мне сообщили, что билет уже выслан, отель зарезервирован для пятидневной встречи и ожидается мой исследовательский отчет по азотсодержащим аналогам марихуаны. Я был шокирован. Следующие три недели я провел, забившись в лабораторию, раздумывая, изготавливая и тестируя новые соединения, напоминающие азотсодержащие аналоги марихуаны. Мне не хотелось вновь возвращаться к аналогам с атомом азота в кольце, которые играли главную роль в цирке с ARL и Безумным Фредди. Поэтому я создал новый класс аналогов с атомом азота, не входящим в кольцо. Получились ТГК-подобные соединения с фенэтиламиновой цепью, выходящей из ароматического кольца. Я изготовил серии фуранильных и пиранильных аналогов и описал их в статье для Стокгольма. Ни одно из соединений не имело активности, и пришлось выезжать на химии, которая, честно говоря, была толком не отшлифована. Как и в большинстве таких рискованных предприятий, вознаграждение пришло с совершенно неожиданной стороны. После моего выступления ко мне подошел джентльмен средних лет, в галстуке и дорогой одежде. Он говорил на прекрасном английском. Он сказал, что высоко оценил мою работу, во многом потому, что работа была проделана в частной лаборатории, без внешней финансовой поддержки. Я в свою очередь поблагодарил его за высокую оценку и предложил посетить мою лабораторию, если он окажется когда-нибудь в Соединенных Штатах. Он принял мое приглашение, но тут же сказл, что и у него есть своя лаборатория. Для него будет честью, если я нанесу туда визит. В моей голове прозвучал звонок: я вовсе не хотел, чтобы меня застали в подвале какого-нибудь дома в пригороде Стокгольма в то время, как я буду восхищаться булькающей колбой, наполненной ЛСД. Ну, сказал я, когда-нибудь, может быть, в свое время, в другой раз, когда мы не будем находиться под таким социальным давлением. Нет проблем, отвечал хорошо одетый джентльмен, сейчас как раз время. И вот меня выносит из конференц-зала в его машину. Мы вышли около Каролиниска Инститьют, чтобы навестить моего друга и его коллегу, работавщего здесь. Он знал моего компаньона, и я понял, что приглашение было продумано заранее. Покинув институт, отправиляемся центр города, и вот мы тормозим около двухэтажного здания в деловом районе Стокгольма. Навстречу выбегажала охрана, открыла нам двери и проводила в здание, размеры которого наверняка были не меньше, чем квартал на квартал. Чуть позже все прояснилось: мне только что устроили полуночную экскурсию по шведскому эквиваленту Лабораторий ФБР. Моим хозяином оказался Питер Милле - глава Лаборатории Наркотиков в Стокгольме, а то, что он называл "моей маленькой лабораторией" - государственное учреждение! Я никогда в жизни не видел такого количества приборов, оборудования, сравнительных образцов и такой профессиональной преданности искусству. Здесь были приспособления, которые могли снять отпечатки пальцев с пластиковых стаканчиков, или даже промокашки, образцы пыли с ковров, хроматограммы дыма с мест поджогов. Но больше всего меня поразил вид тысяч выдвижных ящиков с таблетками, пилюлями и капсулами, которые он мне показал. В Швеции, сказал он, существует, или существовало, около 70 тысяч различных таблеток, доступных на законной основе. Тут, сказал он, взмахнув в сторону коллекции руками, находятся сравнительные образцы каждой таблетки. Я был полностью покорен. Я поклялся себе, что когда я наконец вернусь в Соединенные Штаты, я соберу такую же коллекцию из лекарств по рецептам, безрецептурных средств местных аптек, и конечно же, из ассортимента магазинов "Здоровая пища" и развалов супермаркетов, которые, на самом деле, и являются основными распространителями популярных медикаментов. По одной таблетке каждого вида. Я выяснил, что в США не тысячи, а миллионы разных видов легкодоступных пилюль, таблеток и капсул. Я собрал и упорядочил несколько тысяч экспонатов, но моя коллекция далека от полноты. Теперь-то я понимаю, что мой проект слишком обширен, что бы когда-нибудь завершиться. Количества лекарств - безмерны. Мы воистину - нация лекарств. Настоящим сокровищем для меня стало приглашение доктора Милле посетить его дом, встретиться с его женой Селией, и отобедать. После скромного, но великолепного обеда я поднялся наверх в личные комнаты Селии, где стояло пианино и несколько музыкальных инструментов. Петер спустил с потолка каноэобразную констукцию и зажег на ней множество свечей. Я настроил скрипку, оставленную их дочерью перед уходом в школу. Мы с Селией играли скрипичные сонаты Моцарта несколько часов, в то время как Петер тихо слушал внизу, сидя в жилой комнате. Годы спустя мне выпало удовольствие показать моему другу Петеру свою лабораторию, тут, на Ферме. Она конечно было поскромнее, чем его, но не менее любима хозяином. Глава 11. Эндрю Однажды вечером, в конце 1950-х годов, меня пригласили на музыкальный вечер в старом, уютном доме на Беркли Хиллз. Я захватил с собой скрипку: обещали поиграть квартетом с листа. Единственным человеком, которого я запомнил на этом вечере, оказался статный приличный джентльмен с маленькими серыми усиками, говорящий с легким английским акцентом. За кофе, после игры, он начал разговор. Он спросил, не слышал ли я когда-нибудь о клубе Полуночников в Сан-Франциско. Я никогда о нем не слышал, и он начал расписывать обворожительную группу людей, интересующуюся всеми областями искусства, театром и музыкой. Он заметил, что группе как раз нужна скрипка для симфонического оркестра, и предложил мне провести с ними пару вечеров (они встречаются раз в неделю на нечто вроде репетиции, много разговаривают, едят разные вкусности, пьют вино), чтобы осмотреться и определить, понравлюсь ли я им, а они мне. Предложение сулило забавные приключения, и я с готовностью согласился. Клуб на самом деле состоял в основном из обеспеченных джентльменов с небольшим правым уклоном, связанных с различными политическими и профессиональными кругами. Постоянные члены несли основную нагрузку текущих расходов. Расходы же обычных участников шоу и концертов, композиторов, сценаристов, вносивших свой вклад временем и силами в дела Клуба - оркестр, пара музыкальных групп, хор, в большой степени субсидировались самим Клубом. Такая организация поразила меня. Самая скромная трата времени возвращалась сторицей, и я приобрел тут нескольких близких друзей. В первый же вечер в Клубе я познакомился с доктором Эндрю Уокером Скоттом, который являл собой интересное сочетание противоречий. Одним из ритуалов, сопровождающих вступление в общество довольно консервативных джентльменов - с которыми я до сих пор регулярно делю хлеб и Баха - оказалась вводная лекция, объясняющая смысл довольно стесненных рамок поведения новых членов. Эндрю назначили моим наставником. Он был членом медицинского сообщества, вышедшим на пенсию, и обладал суровой, авторитарной манерой поведения, необходимой для "устрашения" молодого, впечатлительного неофита. |
Похожие:
 | «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая, или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества,... |  | А не хватает нам любви к детям. Не хватает самоотверженности родительской, педагогической. Не хватает сыновней, дочерней любви |
| История современной психологии / Пер с англ. А. В. Говорунов, В. И. Кузин, Л. Л. Царук / Под ред. А. Д. Наследова. – Спб.: Изд-во... | | Книга-игра, книга-головоломка, книга-лабиринт, книга-прогулка, которая может оказаться незабываемым путешествием вокруг света и глубоким... |
| Они доступны любому индивидууму, не смирившемуся с неудачами в личной жизни, готовому изо всех сил бороться за свое счастливое будущее,... | | Неизвестная история человечества/ Пер с англ. В. Филипенко. — М-: Изд-во «Философская Книга», 1999. — 496 с |
| Только раза в четыре длиннее. Довольно масштабный роман моей оппонентки содержит дюжину трупов, море мистики, несколько историй неземной... | | ... |
| «Школа родительской любви» (далее по тексту «Школа») – это одна из форм работы с семьями воспитанников мдоу детский сад «Березка»,... | | Читая эти страницы, вы, возможно, много узнаете об истории церкви. И все же церковная история в этой книге не главное. Книга эта... |