Сравнительный федерализм Учебник по спецкурсу Издание 2-е, переработанное и дополненное
Скачать 6.09 Mb.
|
Вопросы для самоконтроля:
Заключение. Основные выводы Сравнительное исследование федерализма в целом и статуса субъектов различных федераций, в частности, имеет огромное теоретическое и научно-прикладное значение. В теоретическом плане такое исследование расширяет границы познания, позволяет делать обобщения на широком эмпирическом материале, выявить, с одной стороны, общезначимое и общеприменимое в опыте федераций, с другой – специфическое, уникальное, детерминированное исторически сложившимися и потому неповторимыми условиями национального и политического развития. В научно-прикладном плане сравнительные исследования федерализма представляют собой основание для оценки всего положительного и отрицательного, накопленного в практике федеративного устройства государств и федеративных отношений на предмет возможного заимствования наиболее ценных элементов опыта других с одновременным предупреждением отрицательных черт или отказом от имеющегося негатива. Проведенное исследование позволяет сделать вывод, что федерации, ставшие объектом сравнения, имеют общие черты. Однако количество их нельзя назвать значительным. Сравнение федераций показывает, что федеративное устройство государства является, с одной стороны, способом регулирования территориальных, этнических религиозных различий, не допуская одновременно подрыва единства и целостности государства, с другой – специфической системой управления, включающей разделение власти по вертикали; исключающей концентрацию ее в одном центре; учитывающей региональные различия, приближенной к населению и обеспечивающей усиление защиты индивидуальных и коллективных прав и свобод. Федерализм не предназначен быть средством «окончательного решения национального вопроса», но он, несомненно, способствует решению многих этнических проблем: реализации права наций на самоопределение и создание собственной государственности в рамках федеративного государства, поддержанию и развитию национального языка и культуры, сохранению этнической идентичности. В то же время он не препятствует стихийной ассимиляции, которая происходит в глобализирующемся мире под влиянием объективных обстоятельств. Опыт изученных федераций подсказывает, что федерация может стать эффективным механизмом предупреждения или преодоления конфликтов, обуздания сепаратизма лишь при условии налаженного сотрудничества между федеральной властью и властью субъектов федерации. Сравнение федераций позволяет сделать вывод о влиянии способа образования федерации – интегративного или деволюционного на характер и особенности федеративного устройства в конкретных странах.. При возникновении федерации в результате интеграции, или создании федерации снизу ее субъекты располагают более широкой совокупностью конституционных прав, чем субъекты федераций, сформированных в результате деволюции, то есть создания федерации сверху. Исключение составляет Бельгия, федеративное устройство которой возникло сверху, но субъекты этой федерации наделены исключительно большими полномочиями. Определенное влияние на особенности положения субъектов федераций оказывает принцип, лежащий в основе федеративной системы – территориальный или национально территориальный. В первом случае никакие этнические особенности в составе населения не учитываются, институт политического представительства интересов этнических групп отсутствует. Во втором случае – при использовании национально-территориального принципа в создании федерации – особенности полиэтнического общества накладывают свой отпечаток на институты федерализма и представительство этнических интересов. Ни один из названных принципов не имеет преимуществ перед другим, их нельзя сравнивать абстрактно по мерке «который лучше». Применение любого из них целесообразно в зависимости от того, какой из принципов в конкретно-исторических условиях надежнее обеспечивает стабильность и эффективность политики федеративного государства, обеспечивает индивидуальные и коллективные права. С точки зрения отражения этнического состава населения страны среди сравниваемых федераций есть федерации трех типов – мононациональные (Австралия, США, ФРГ), би-полярные (Бельгия, Канада), многонациональные (Швейцария, Россия). Опыт указанных федераций свидетельствует о том, что федерации, построенные с учетом этнического фактора, в такой же степени стабильны или нестабильны, как и мононациональные федерации. По замечанию Р. Уоттса, «федеральные политические системы предоставляют практический способ достижения управляемости конфликтом в многонациональных обществах посредством демократических представительных институтов. Однако они не панацея от всех политических болезней человечества».645 На статус субъектов федераций заметное влияние оказывает наличие или отсутствие в той или иной стране традиций федерализма, а также наличие и степень зрелости культуры федерализма. В федерациях с укоренившимися традициями федерализма и развитой культурой федерализма их субъекты обладают большими правами и нацелены на более тесное сотрудничество с федеральной властью. Федерации, формально исходят из принципа равноправия субъектов федерации, хотя он нередко нарушается. Однако симметрия в федерации не является прямым следствием этого принципа. Ни одна из федераций не является симметричной, и ни одна федерация не представляет собой полную асимметрию. Это подтверждает, что сочетание элементов симметрии и асимметрии составляет один из важнейших принципов федеративного устройства государства. Субъекты федераций обладают правом на сохранение своего конституционно-правового статуса. При этом, согласно конституционному законодательству федераций, в одних случаях указанное право выделяется и непосредственно закрепляется в Конституции федерации, в других – это право прямо не декларируется, но явно подразумевается. Проблема суверенитета субъектов федераций получила противоположное разрешение как в институциональном плане, так и в доктринальном толковании. Конституция Российской Федерации умалчивает о суверенитете своих субъектов. Федеральный Конституционный Суд, основываясь на собственном толковании Конституции РФ, резко выступил против признания такого суверенитета. Отрицание суверенитета субъектов Российской Федерации, по-видимому, преобладает среди отечественных специалистов, не являясь, однако, общепризнанным. Конституции зарубежных федераций, за некоторым исключением, также умалчивают по поводу суверенитета своих субъектов. В судебной практике вопрос о суверенитете субъектов федерации остро возникал в США. Верховный суд страны неоднократно высказывал свою правовую позицию в пользу признания суверенитета штатов. В доктрине западных стран, в отличие от господствующего мнения среди отечественных ученых и политиков, по-видимому, преобладающей является точка зрения, согласно которой субъекты федерации обладают ограниченным суверенитетом. В федерациях признается и обеспечивается территориальная целостность их субъектов. В отличие от остальных федераций в Германии и Российской Федерации обсуждается, а в России фактически решается задача объединения некоторых субъектов федерации по причине финансово-экономической слабости некоторых регионов.. Причем принцип территориальной целостности субъектов в данном случае не нарушается, поскольку объединение в обеих федерациях должно происходить и происходит с согласия самих субъектов федерации. Проблема усиления компактности федерации особенно остро стоит перед Россией, где число субъектов федерации неоправданно велико. Одна из общих черт статуса субъектов федераций состоит в том, что все они реализуют принадлежащее им право самостоятельно создавать систему своих государственных органов. В Российской Федерации это право закреплено в Конституции, в других федерациях оно является само собой разумеющимся. Отличительной особенностью Российской Федерации и Бельгии является то, что их субъекты имеют урезанную систему государственных органов. Если в субъектах всех других федераций собственные государственные органы представляют все три ветви власти, то субъекты Российской Федерации и Бельгии лишены собственной третьей – судебной ветви власти. В федерациях субъекты имеют свои правовые системы, но существуют они не изолированно, а как составные части правовых систем соответствующих федераций. Этому способствует и действующий в федерациях принцип верховенства Конституции федеративного государства и федеральных законов перед конституциями и законами субъектов федерации. В этнически разделенных федерациях обеспечивается на общегосударственном и региональном уровнях институциональная защита культуры и языков этнических групп. В Бельгии, Канаде, Швейцарии институционально закреплено представительство этнолингвистических групп в органах государственной власти. В Российской Федерации политическое представительство этнических групп не предусмотрено. Собственное гражданство не является всеобщим атрибутом субъектов федераций. В США признается наличие у штатов своего гражданства. В Российской Федерации в настоящее время наличие у субъектов своего гражданства отрицается. В остальных федерациях этот вопрос молчаливо обходится. В конституционном законодательстве федераций, а также их субъектов закреплены гарантии прав составных частей федераций. Многие из этих гарантий имеют общий для федераций характер, за одним исключением. В отличие от других федераций, в которых исключена возможность пересмотра конституций, а вместе с этим и потенциальный отказ от федеративного строя без участия субъектов федераций, в Российской Федерации такая возможность существует, и это можно рассматривать как один из недостатков федеративного устройства России. Сравнение показывает отсутствие различий между федерациями в институционально закрепленных обязанностях субъектов федераций. К общим чертам относится наличие обязанности соблюдать федеральную Конституцию и другие федеральные законы, а также обязанность исполнять судебные решения. Фактически в Российской Федерации имеет место то, что недопустимо в правовом государстве: случаи неисполнения субъектами федерации судебных решений, включая решения Конституционного Суда Российской Федерации. В отличие от Российской Федерации не во всех изученных федерациях на конституционно-правовом уровне предусмотрены меры юридической ответственности субъектов федерации за совершение конституционно-правовых деликтов. Указанные меры ответственности не следует отождествлять с более широким понятием федерального вмешательства. Коренным признаком федеративного устройства государства является разграничение предметов ведения и полномочий между федеральной властью и субъектами федерации. Сравнительный анализ свидетельствует об отсутствии какой-то общей модели, применимой ко всем федерациям. Соотношение конкретных предметов ведения и полномочий и способы их распределения в разных федерациях неодинаковы. Например, если в Австралии по остаточному принципу распределены полномочия субъектов федерации после перечисления полномочий самой федерации, то в Бельгии, напротив, использован остаточный принцип определения полномочий федерального центра. Почти во всех изученных федерациях идет процесс расширения предметов ведения и полномочий федерального центра, но способы, при помощи которых осуществляется этот процесс, неодинаковы, и нигде, кроме России, он не превращается в процесс де-федерализации. Фактором, влияющим на характер распределения предметов ведения и полномочий, является степень централизации или децентрализации федерации. В децентрализованных федерациях (Бельгия, Канада, Швейцария) объем полномочий, принадлежащих субъектам федерации. в целом более значительный, чем объем полномочий субъектов в федерациях с большей централизацией власти (Австралия, ФРГ, Российская Федерация). Практически во всех федерациях в той иной степени выделяются исключительные предметы ведения и полномочия федерального центра, исключительные предметы ведения и полномочия субъектов федерации, а также предметы совместного ведения и конкурентные. Однако конкретное распределение предметов ведения и полномочий по этим четырем группам в разных федерациях неодинаковое. Оно неодинаково и по форме: в одних федерациях выделяются федеральные предметы ведения и полномочия, а принадлежащие субъектам федерации считаются остаточными. В других федерациях остаточными могут считаться федеральные предметы ведения и полномочия. Обычно полномочия, которыми обладают субъекты федерации по предметам своего ведения, включают как законодательные, так и исполнительно-распорядительные полномочия. Наиболее типичным случаем федерации, где эти полномочия расходятся, является германская федерация. Здесь по одним и тем же предметам ведения законодательные полномочия принадлежат федеральной власти, а исполнительно-распорядительные полномочия осуществляют немецкие земли. Общей чертой федераций является распределение по уровням власти предметов ведения с учетом их содержания. Во многом общими являются и способы нормативного регулирования указанного распределения. Важнейшим из этих способов во всех федерациях остается конституционный способ, хотя одновременно такое регулирование может осуществляться на уровне специального и текущего законодательства.. Только в Конституции Российской Федерации предусмотрена возможность использования такого способа разграничения предметов ведения и полномочий, как договор между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов федерации. В процессе эволюции федеративного устройства появляется и углубляется расхождение между реальной практикой распределения предметов ведения и полномочий между властями федерального и регионального уровня и соответствующими конституционными положениями. Наблюдаемая в ряде демократических федераций тенденция к централизации компенсируется возрастанием степени участия субъектов этих федераций в решении многих чрезвычайно важных для общества проблем на общефедеральном уровне. Очевидным проявлением централизации является фактическое перераспределение предметов ведения и полномочий в пользу федерального центра. В разных федерациях указанное перераспределение происходит за счет различных (не всегда самых демократических) способов: толкования Конституционных (Верховных) судов, перевода международных обязательств во внутригосударственное законодательство (Австралия), реализации принципов «подразумеваемых прав» и «завладения» (США), использования политики грантов (Канада, США), установления общенациональных стандартов, в том числе в тех сферах, регулирование которых относится к компетенции субъектов федерации (США), передачи в полном объеме или частично предметов ведения и соответствующих полномочий наднациональным организациям. В федеративной структуре наиболее конфликтогенной зоной являются конкурентные и совместные предметы ведения и полномочия. Общая тенденция здесь состоит в формально юридическом и фактическом сокращении границ указанной зоны. Особенно это характерно для би-этнических федераций. В Российской Федерации начата работа по распределению полномочий по предметам совместного ведения, и она должна быть продолжена, поскольку это устраняет почву для потенциальных конфликтов. Принципиальным аспектом федеративных отношений является распределение финансовых ресурсов между властями федерального и регионального уровня. Опыт федеративных государств ставших объектом сравнения, свидетельствует, что не существует единой, подходящей для условий всех стран бюджетно-налоговой системы. В любой федерации признается необходимость обеспечить соответствие бюджетной обеспеченности субъектов федерации их расходным обязанностям. Но нет ни одной федерации, где эта проблема была бы успешно решена в отношении каждого субъекта, Свидетельством этого является доля собственных доходов в общих доходах субъектов федерации, деление субъектов федерации на субъекты-доноры и субъекты-реципиенты, зависимость состояния финансовых ресурсов субъектов федерации от различных форм федеральных трансфертов, наличие почти во всех федерациях специальных механизмов вертикального и горизонтального выравнивания бюджетной обеспеченности субъектов федерации. Финансовое состояние субъектов федераций определяется, в частности, тем, преобладает ли в межбюджетных отношениях централизация или децентрализация, что определяется долей субъектов федераций в общем объеме собираемых налоговых, а в конечном счете автономией субъектов федераций в рассматриваемой сфере. Существенной характеристикой состояния межбюджетных отношений является степень самостоятельности субъектов федераций, их бюджетно-налоговая автономия. В специальной литературе, посвященной фискальному федерализму, утверждается, что «субнациональная налоговая автономия является лучшим, если не единственным, средством решения на постоянной основе трудной проблемы вертикальной несбалансированности или несоответствия между потребностями в расходах и доходными источниками на различных уровнях управления. Достаточная автономия в доходах является также ключевым индикатором способности субнациональных правительств брать взаймы и их кредитоспособности. Существует также определенное доказательство того, что более высокий уровень автономии в получении доходов на субнациональном уровне ассоциируется с большей макроэкономической стабильностью».646 Правда, большая автономия может привести к усилению горизонтальной дифференциации в бюджетной обеспеченности субъектов федерации: более богатые в финансовом отношении субъекты могут легче финансировать свои расходы, в то время как более бедные регионы окажутся в этом смысле в более тяжелом положении. Хотя для горизонтального бюджетного выравнивания в большинстве федеративных государств используются специальные механизмы. Конечно, при этом возникают и другие проблемы, главная из которых – насколько может быть велика степень автономии субъектов федерации в бюджетно-финансовых вопросах в едином федеративном государстве. Проблема эта решается с учетом макроэкономических условий существования конкретного общества. Возможно, оптимальным решением, предложенным в науке, является составление исчерпывающего перечня налогов, которые субъекты федерации могут устанавливать самостоятельно и введение федеральным законом низшей и высшей границ ставок по этим налогам. Правительства субъектов федерации могли бы варьировать налоговые ставки в пределах указанных границ. Налоговая автономия предполагает, прежде всего, что субъекты федерации могут иметь собственные налоги. Она включает в себя также свободу устанавливать и отменять эти налоги, устанавливать налоговую базу и налоговые ставки, право предоставлять льготы или освобождать от налогов индивидов и фирмыю647 Исходя из такого понимания автономии, сравнение федеративных государств позволяет утверждать, что наименьшей автономией и соответственно наименьшими правами в этом отношении обладают субъекты Российской Федерации. Налоговую систему и межбюджетные отношения в Российской Федерации характеризуют жесткое централизованное управление. Субъекты Российской Федерации не вправе устанавливать свои налоги и сборы, определять их основные параметры. Не могут они участвовать и в разработке федеральных законов, регулирующих налоговые отношения. Централизация финансовых ресурсов в руках федеральной власти и крайнее ограничение налоговых и бюджетных полномочий субъектов федерации ставит под угрозу федеративный характер российского государства. Стабильность налоговой системы субъектов федераций во многом зависит от того, каким видом нормативных актов распределяются налоги и сборы по уровням бюджетной системы. Наиболее прочной правовой основой такого распределения является закрепление его в Конституции федеративного государства, как это имеет место в Федеративной Республике Германии. В то же время закрепление распределения налогов и сборов на конституционном уровне не должно быть слишком детализированным, так как сама динамика финансово-экономических изменений в обществе требует иногда быстрого реагирования, что не всегда удается, если требуется сначала принять поправки в Конституцию. Общей чертой межбюджетных отношений во всех федерациях является применение механизмов вертикального и горизонтального выравнивания бюджетной обеспеченности субъектов федерации. Общим является и то, что в результате такого выравнивания или попыток выравнивания выигрывают слабые в финансово-экономическом отношении субъекты федерации, в проигрыше оказываются субъекты федерации с сильным экономическим потенциалом. Практически во всех федерациях ставится задача такого реформирования межбюджетных отношений, которое позволило бы расширить налоговую базу субъектов-реципиентов на основе интенсивного экономического роста, избавить субъекты-доноры от иждивенчества экономически слабых субъектов и открыть им более широкую дорогу для наращивания экономической и финансовой мощи, создать условия для экономического и социального процветания общества. Однако и в этом отношении между федерациями имеются существенные различия. В США нет федеральной программы выравнивания бюджетной обеспеченности штатов. В Канаде наличие такой программы закреплено в Конституции. Большинство программ выравнивания финансируется федеральной властью, за исключением Германии и Швейцарии, где наряду с федеральной властью в финансировании программ выравнивания участвуют и более богатые субъекты федерации В отличие от ФРГ и Швейцарии в других федерациях регионы-доноры принимают участие в повышении бюджетной обеспеченности иных субъектов федераций не прямо, а косвенно, путем перераспределения финансовых средств через федеральный государственный бюджет. Различны непосредственные цели выравнивания - от создания для граждан одинаковых условий жизни независимо от места их проживания и пребывания (ФРГ) до обеспечения минимальной бюджетной обеспеченности субъектов федерации (Россия). Федерации отличаются и по форме нормативного регулирования проблемы выравнивания. Наиболее стабильной является конституционная форма закрепления. Различна острота проблемы выравнивания в разных федерациях. Показателем степени остроты проблемы является количество в федерации субъектов-реципиентов. Наибольший удельный вес таких субъектов приходится на Россию. В ряде федераций выравнивание осуществляется по определенной формуле (Канада, Россия, ФРГ), в других - такая формула отсутствует (США). Используемые в федерациях механизмы выравнивания бюджетной обеспеченности субъектов федерации являются пока недостаточно эффективными. Так, в ФРГ за все время существования этого федеративного государства из субъектов-реципиентов превратились в субъекты-доноры только две земли. В Российской Федерации число субъектов-реципиентов до последнего времени увеличивалось. В практике всех федераций в качестве помощи субъектам федерации, в том числе для выравнивания их бюджетной обеспеченности, используются гранты. Это денежные средства, которые передаются федеральной властью субъектам федерации на безвозмездной основе и которые могут расходоваться получателем по его усмотрению. Другие гранты имеют целевой характер. Они предоставляются на определенные цели и могут расходоваться строго по назначению. Одна из особенностей практики в США заключается в том, что предоставление гратов для одних целей используется для достижения других целей, не связанных с первыми. Во всех изученных федерациях их субъекты используют такой источник пополнения бюджетных средств, как внешние заимствования. Исключение составляет Российская Федерация, где субъекты лишены права занимать деньги у иностранных кредиторов. Возрастание объема и роли международных и внешнеэкономических связей субъектов федераций объективно обусловлено. Однако на их действительное состояние оказывают сильное влияние характер отношений, сложившихся между федеральным центром и субъектами федерации. Общим для всех федераций является то, что сфера внешней политики отнесена их конституциями и другими законами к предметам ведения федеральной власти. В то же время за всеми субъектами федераций в той или иной мере признается право участия в международных и внешнеэкономических связях. Во внешней деятельности всех субъектов федераций явно преобладают внешнеэкономические вопросы. Общими являются направления и многие организационные формы внешних экономических связей. В целом можно сделать вывод: в характере международных связей субъектов зарубежных федераций нет больших различий, если не считать объем и интенсивность этих связей. Принципиальная сторона международной активности субъектов федерации заключается в том, чтобы их внешние связи не противоречили общенациональной внешней политике, а находились в русле этой политики. К особенностям международных связей субъектов федераций следует отнести пределы, в которых они допускаются к указанным связям. Самые широкие возможности предоставляются в децентрализованных федерациях (Бельгии и Канаде), эти пределы сильно ограничиваются в сверхцентрализованной федерации, каковой является Россия, где отсутствуют некоторые полномочия, признаваемые за субъектами в других федерациях. Субъекты федераций используют как прямые, так и опосредованные формы участия в международных и внешнеэкономических связях. К прямым формам относятся заключаемые субъектами федераций с иностранными партнерами договоры об экспортно-импортной торговле, привлечении иностранных инвестиций, развитии научных и культурных обменов и связей и т. п. К опосредованным формам относится участие субъектов федераций в международной жизни через федеральные структуры. Подводя итоги, можно констатировать серьезное отставание России от тех достижений федеративного устройства, которые демонстрируют зарубежные федерации. Во-первых, не все общезначимые структурные элементы федеративной формы государственного устройства получили институциональное закрепление в Российской Федерации. Во-вторых, те элементы федерализма, которые зафиксированы в Конституции Российской Федерации и других законодательных актах, не всегда реализуются на практике, оставаясь в значительной мере декларациями. И в этом отношении можно в какой-то мере (но не во всем) согласиться с выводом, что «Россия приняла все ключевые внешние структурные атрибуты федерации, и Конституция на самом деле хранит многие ключевые принципы федерализма и демократии, но на практике ни федеральные власти, ни субъекты федерации не соблюдают полностью эти федеральные принципы. Демократическое федеративное государство, основанное на принципах федерализма, еще не консолидировалось в России».648 Судьба федерализма в огромной степени зависит от субъективного фактора – устремлений политической элиты и политической воли. Судя по всему, российская политическая элита не связывает будущее России с федеративным типом государственного устройства. Под влиянием именно этого фактора в России в начале нынешнего столетия наметился зримый отход от федерализма под видом укрепления «вертикали власти». Многие происходящие в России объективные процессы (создание федеральных округов; изменение межбюджетных отношений в пользу федерального центра; отрицание ограниченного суверенитета республик и других субъектов Федерации; лишение населения субъектов Федерации права избирать своих региональных руководителей; предоставление Президенту России права инициировать роспуск законодательных органов субъектов федерации и права отрешать от должности глав субъектов Федерации; создание федеральными министерствами и ведомствами своих главных управлений на территории субъектов Федерации, иногда параллельных существующим региональным органам; лишение субъектов Федерации права делать иностранные займы; создание межрегиональных органов, стоящих над органами государственной власти субъектов Федерации; нередкое вторжение федерального центра в исключительные полномочия субъектов Федерации и присвоение им права, в конечном счете, единолично решать вопросы, относящиеся к предметам совместного ведения; расширение в ущерб интересам субъектов федерации круга нормативных источников, регулирующих предметы совместного ведения; расширение круга источников, определяющих общие принципы организации законодательных и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации и др.) являются свидетельством взятого руководящими верхами курса на де-федерализацию российского государства. Слова о федерализме практически полностью выпали из риторики руководящих деятелей России. Поэтому трудно не согласиться с мнением, что «воздействие политической рецентрализации в короткий срок изменило лицо и природу российского федерализма и вызывает озабоченность то, что политическая траектория России удаляется от федералистской структуры в сторону унитарного государства».649 Не праздным является вопрос, насколько искренне руководители России были привержены идеям федерализма в начале и середине 1990х годов, когда, по характеристике одного зарубежного автора, «к середине 1990х гг. растущие центробежные силы и неэффективность центральной администрации оставляли правительству Ельцина небольшой выбор, кроме как развивать процесс федерализации для того, чтобы сохранить территориальную целостность Российской Федерации, все более улаживая конфликтующие интересы республик и регионов».650 В этих условиях не было ли обращение к федерализму и соответственно предоставление субъектам федерации достаточно широких прав тактическим приемом с расчетом по мере укрепления центральной власти взять реванш и покончить, если не на словах, то на деле, с федеративным проектом. Недалекое будущее должно показать, насколько оправданно такое предположение. Одна из бед российского федерализма заключается в том, что в России в настоящее время нет ни одной мощной социальной и политической силы, которая выступала бы за федерализм. По-видимому, единственным сторонником федералистских идей и практики остается пока часть научной общественности. Но без широкой социальной базы поддержки перспективы российского федерализма весьма туманны. |
Похожие:
 | Информатика: Учебник -3 переработанное издание / Под ред проф. Н. В. Макаровой М.: Финансы и статистика 1999. 768 с | | Экономика недвижимости: учебник. 5-е издание, переработанное и дополненное. Москва: Высшее образование, 2008. 806 с |
| Социология: искусство задавать вопросы. Издание 2-е, переработанное и дополненное. М., 1998 | | Социология: искусство задавать вопросы. Издание 2-е, переработанное и дополненное. М., 1998 |
| Коробеев А. И. заведующий кафедрой уголовного права Юридического института Дальневосточного государственного университета, доктор... | | Рекомендации по материально-техническому обеспечению учебного предмета «Английский язык» |
 | Рекомендации по материально-техническому обеспечению учебного предмета «Английский язык» | | Рекомендации по материально-техническому обеспечению учебного предмета «Английский язык» |
| «Менеджмент» (миссия, цели, программы, политика, процедуры, правила). Издание семнадцатое, переработанное и дополненное. – Н. Новгород,... | | Документом, который подтверждает наличие трудовых отношений между работником и работодателем, является трудовой договор |