Издание осуществлено в рамках программы ^Пушкин - при поддержке Министерства иностранных дел Франции и Посольства Франции в России Перевод с французского

Женственность у мужчин Как утверждает Кристиан Давид, характер психической бисек­суальности — «это не только совокупность идентификаций, но и биполярные составляющие эротической фантазматической жизни, а в более широком смысле — жизни аффективной. Она (бисексуальность) находится под влиянием сексуальной ре­альности и всех элементов формирования и функционирова­ния образа тела, тела сексуализированного, связанного с источ­никами влечений». Быть маленькой девочкой или быть маленьким мальчиком вовсе не означает иметь одинаковый психический и телесный опыт. Опыт психической реальности оказывает свое влияние на реально проживаемый опыт. Иначе говоря, на всем протя­жении разворачивания эдиповой проблематики разные взаи­мосвязи с анатомическим полом и с телесным опытом, так же как и психическая жизнь (фантазматическая переработка), не перестают метаться между обоими полами. Что же касается бисексуальности, ее организация у ребенка тесно связана с би­сексуальной организацией каждого из родителей. Как уточнил Андре Грин, «это не пол другого предстает в бисексуальности, но идея, что мы становимся другого пола с точки зрения свое­го собственного, и вопрос, каким становится твой пол, если противоположный пол начинает обладать им». Из этого логично вытекает, что женское у женщины совсем не то же самое, что женское у мужчины, и что женская маску­линность имеет иную природу, чем маскулинность у мужчины. И, как было отмечено в начале этой статьи, общее для обоих полов — это «отказ от женственности», имеющий различные последствия для обоих полов, так как у женщины затрагивает­ся то, что у нее есть, а мужчины — то, чего у него нет. Опираясь на феномен «отказ от женственности», очень сложно дать определение женственности у мужчины, так как в чистом виде женственность не существует. Участь женствен­ности у мужчины, как мы знаем, кардинально отличается от участи женской фемининности. В момент Эдипа мальчик об­ретает объект того же пола, что и первичный объект, в то вре­мя как девочке приходиться преодолеть смену объекта и раз- 231 вернуть инвестиции для установления отношений с отцом. Ее интроективная идентификация с материнской женственнос­тью явится тем основанием, на котором развернется ее иденти­фикация с материнской генитальной женственностью для кон­струирования собственной женской идентичности и своей женской судьбы. Но как же это происходит у мальчиков? Каким переменам подвергается женственность, заложенная в первоначальной идентификации с матерью? Что происходит с этой женствен­ностью, создающей столько проблем? Одна из основных трудностей для понимания этого вопро­са заключается в том, что мужская женственность дважды ос­тавляет след в судьбе в процессе формирования человека и подчинена двойной логике развития. Проследим эти изменения: Первичный объект вызывает у мальчиков, как и у девочек, первоначальную идентификацию с материнской женственно­ стью; мальчик в постоянном контакте с матерью интроециру- ет ее женственные проявления и идентифицируется с ней. Это то время, когда мать и сын «питаются» взаимно друг от друга: мать за счет либидо своего сына, сын поглощает материнское и женское либидо своей матери. В это время мальчик идентифицируется со своей матерью, которая тем не менее признает в нем существо другого пола и видит в нем мальчика. Из этих разнополых отношений рож­ дается женственность мальчика. Это время для ребенка — еще и время формирования матри­ цы его психического аппарата, время развития его аутоэро- тизма, изменений, косвенно связанных с первичной гомосек­ суальностью. Затем следует время потери первичного объекга и установле­ ния депрессивной позиции. Это позволяет возникнуть в сознании существованию отца как другого объекта. С этого момента для ребенка существует эди­пов отец — отец, присутствующий в эдиповых желаниях к ма­тери. С этого момента отец выступает как разделяющий (сепа­рирующий) объект, но в то же время и объект для любви. * С этого момента начинает формироваться преэдипова иден­тификация с отцом. Это позволяет мальчику дезидентифици-роваться с образом фаллической матери. Мальчик начинает идентифицироваться с генитальной маскулинностью отца. Разоруженная, женская идентификация теряет свою ведущую роль и включается в функционирование, связанное с отцом. • Женские потребности сына, направленные прежде на мате­ринскую нежность, теперь адресуются нежности отца. Так открывается путь для формирования вторичной гомосексу­альности, которая благодаря эдиповым преобразованиям и комплексу кастрации превращается в следствие последнего. Таким образом, мы можем утверждать, что женственность мужчины (аналогично смене объекта у девочки, которая меня­ет объект с матери на отца) подвергается смене объекта, пере­ходящего от матери к отцу. Две участи женственности у мужчин. Психический гомосексуализм и мазохизм Перед нами встает вопрос. Когда мы говорим о женственнос­ти у мужчины, о какой женственности идет речь? Идет ли речь о первичной идентификации с материнской женственно­стью, которая многим авторам представляется единственно возможной женственностью, или, как предлагает Винникотт, речь идет о той группе феноменов, которую принято называть «чистой женственностью», обнаруживающейся у обоих полов в результате идентификации с первичным объектом? Или речь идет о женственности, приобретенной в результате нега­тивного и перевернутого Эдипа, связанной с психической позицией сына по отношению к отцу, с модальностями ком­плекса кастрации, когда женственность равна пассивности, выдвигающей на первый план женственность как тип защит­ных механизмов? Все эти вопросы не находят единого ответа у разных авто­ров, тогда как архаичное и особенно прегенитальиое являются теми понятиями, которые объединяют разные точки зрения. 232 233 Бисексуальность, психическая гомосексуальность и перенос В классическом подходе принято понимать женственность у мужчины в модальностях негативного и перевернутого Эдипа (защитная пассивность перед отцом), которая ослабевает с за­катом эдипова комплекса в трех случаях: • Перевернутый структурирующий Эдип. Это тот случай, ко­ торый описан Фрейдом на примере «маленького Ганса» и в некотором смысле и в случае Человека-Крысы. * Перевернутый регрессивный Эдип, являющийся последстви­ ем выдвижения на первый план прегенитальных форм бисек­ суальности. Этот тип встречается в случае Человека-Волка. * И, наконец, случай, описанный Фрейдом в эссе «Леонард», в котором поднимаются проблемы нарциссической идентифи­ кации с фаллической матерью в совокупности с исключени­ ем отца из психической сцены. С самого начала своего психического развития в тот или иной момент мужчины проходят все эти три позиции, но с од­ной единственной эрогенной зоной — анальной (которая у мальчика соответствует не вагине, а пенису отца). Именно здесь мы обнаруживаем в момент расцвета аналь-ности вклад архаичного и прегенитального в различные уста­новки в сфере пассивности/активности, содержание/содержи­мое, господство/подчинение. Эти описания приоткрывают два варианта мужской гомо­сексуальности, позволяющих понять эффекты бисексуальнос­ти и психической гомосексуальности в переносе: • Защитная гомосексуальность как регрессия перед лицом позитивпого Эдипа и страха кастрации, который порождается гетеросексуалъностью. Это порождает регрессивную идентифи­кацию с персонажем того же пола, идентификацию, связанную с нарциссическим либидо, инвестированным в идеальный объ­ект. Эта идентификация опирается на специфическую аналь­ную проблематику, связанную с фантазмами желания и страха быть пенетрированным. Главным аспектом таких переносов ста­новится гомосексуальный интерес к отцу. Эротическая напол­ненность этого интереса и пассивная позиция являются фун­даментом создания терапевтического союза в процессе лечения. • Архаичный перенос, неподвластный гомосексуальным типам защит. В классическом понимании речь идет о переносе, в ко­тором инвестиции эротического объекта и инвестиции идеаль­ного объекта разделены, но существуют под приматом фал­лического. Идеальный объект — мифический персонаж. Это отец при­митивной орды, отец личной предыстории. Что касается эро­тического объекта, в нем можно рассмотреть «примитивную мать». Иногда этот объект — и материнский, и отцовский од­новременно, сексуализированный и негенитализированный, носящий универсальный пол под названием «фаллос». Этот пол является атрибутом фаллической матери. В этом смысле мы говорим об архаичных и регрессивных переносах, отражающих отношения с примитивной матерью, фаллически-нарциссической и всемогущей. В этих случаях объектом инвестиций в идеальный объект станет примитив­ный отец (фаллический), который не способен проявиться никак, кроме как через взаимодействие с матерью, носительни­цей фаллоса примитивного отца. Вот почему мы можем гово­рить не только о гомосексуальном переносе, но и о материн­ском переносе. Поэтому для некоторых авторов «отказ от женственности» демонстрирует упорство, связанное с добровольным отказом от материнской женственности. Для других авторов организация структуры женственности у мужчин связана с анально-регрес­сивной позицией как защитой от интеграции женского (ваги­ны) и материнского (утробы). Существуют также случаи «непринятия» и «неинтегриро­вания» женственности, способные порождать гомосексуальные переносы в ситуациях, когда этого не ожидаешь в анализе. «Степень вытеснения» женских составляющих со стороны па­циента является важным показателем движения аналитическо­го процесса. 235 Так называемый «женский» мазохизм у мужчин За пределами психической гомосексуальности (и ее защитных вариантов, связанных с приспособлением к бисексуальности) другой участью женственности у мужчины является мазо­хизм — так называемый «женский» мазохизм у субъекта, свой­ственный обоим полам, хотя и имеющий разные проявления у мужчин и у женщин. Фантазматическая динамика мазохизма была описана Фрейдом как позволяющая приспособиться к кастрационным тревогам перед образом отца, к анальности и фаллической идеализации, вытекающим из эдипова комплекса. У мужчины инцестуозная связь с отцом и потребность вытеснить женскую позицию по отношению к нему — вот центральный бессозна­тельный активный фантазм. Центральный женский мазохис-тический фантазм, описанный Фрейдом в работе «Ребенка бьют» (вторая фраза: «Мой отец бьет меня, мой отец меня любит»), освещает детскую позицию перед лицом отцовского насилия, насилия, которого опасаются и которое обожают и желают. В этом фантазме ребенка, которого бьют, можно уви­деть фантазм соблазнения ребенка взрослым, в частности, ма­терью. Живя в качестве ее сексуального объекта, участвуя полноценно, но пассивно в ее наслаждении, он ощущает себя привилегированным инструментом; ребенок прибегает к это­му фантазму как к психической активности. При попытке вер­нуться в состояние слияния с матерью фантазм «ребенка бьют» позволяет защититься от фантазмов слияния, поглоще­ния, уничтожения всемогущей матерью и выставляет вперед фигуру отца, который бьет, являясь при этом третьей и разде­ляющей фигурой. Ребенок рискует своим пенисом, т. е. нар­циссизмом, когда возникновение отношений эротической пас­сивности перед отцом приводит к преобразованию фантазма «мой отец бьет меня» (т. е. любит) в фантазм «моя мать бьет меня» (это третья фаза разворачивания фантазма «ребенка бьют»). Итак, для мальчика есть «женственность», открытая ему его матерью в кадре женской первичной материнской иденти­фикации, но, как мы видели, это приводит к фантазиям слия- ния и поглощения, к фантазмам пассивности. Фантазм избие­ния позволяет мальчику более толерантно интернализовать свою женственность: с одной стороны, под фантазмом «меня бьет отец» скрывается единство с матерью, а с другой стороны, этот фантазм позволяет косвенно «анально интроецировать от­цовский пенис». «Ставка» на женственность в лечении Женственность — важнейший и организующий элемент психи­ческой бисексуальности, центральный в судьбе психосексуаль­ного и либидинозного развития субъекта,— находится в центре аналитического процесса. Отказ от женственности в аналитиче­ских отношениях (психическая гомосексуальность, мазохизм или др.), можно сказать, ее отрицание проигрывается во всех вышеописанных вариантах. Если аналитик недостаточно внима­телен к составляющим переноса, связанным с бисексуальностью своего пациента, а также к проявлениям собственной бисексу­альности в своем контрпереносе, это может сыграть роковую роль в анализе, и отказ от женственности превратится в то, что описывал еще Фрейд,— в так называемую негативную терапев­тическую реакцию. 237 Себя как в зеркале я вижу Серж Лебовиси фантазийное взаимодействие и трансгенерационная передача Доклад на франко-русском коллоквиуме по психоанализу (Москва, 1997, июнь) Перевод с французского Г М. Северской, научная редакция Н. К. Асановой Изучение взаимодействий между младенцем и воспитываю­щими его людьми привело к новому клиническому подходу — наблюдению за поведением младенца и его матери и изучению видеодокументов, показывающих младенца на руках у матери, причем каждый выражает себя по-своему, а наблюдатель может вмешаться, чтобы придать терапевтический смысл консультации. Такие клинические условия неизбежно привели к изучению пси­хического функционирования партнеров в этой спирали взаимо­отношений (Escalona, 1968). В 1981 г. Л. Крейслер и Б. Крамер (Kreisler, Cramer, 1981) предложили термин «фантазийные взаи­модействия»; тогда же у меня был случай им воспользоваться. Определение фантазийных взаимодействий Со стороны матери. Младенец представлен в ее глубинной и фантазийной психической жизни, с одной стороны, и в ее во­ображаемой жизни, с другой стороны. Фантазийный младенец — тот, которого каждый человек порождает очень рано, когда он идентифицирует себя с собст­венной матерью, всегда беременной многочисленными младен­цами. Фантазийный ребенок — ребенок желания материнства. В рамках эволюции идентификационных конфликтов, которые определяют развитие эдиповых ситуаций, девочка идентифи­цируется со своей матери и желает дать ребенка своему отцу. 241 Таким образом, этот ребенок, уже родившийся, на уровне фан­тазийной жизни матери является ребенком своего деда по ма­теринской линии. Воображаемый младенец — младенец желания беременно­сти, сосуществования зародыша и матери: ребенок уже зачат. В современном западном обществе этот младенец часто запро­граммирован на достаточно позднее время, чтобы не мешать профессиональной карьере матери. Ему придается большая ценность, поскольку способность воспроизводить потомство сокращена до очень ограниченного числа детей. Таким обра­зом, уже после подтверждения беременности он становится объектом устремлений, которые обычно вводят в его судьбу его родителя. Этот будущий младенец, являясь носителем вообра­жаемой жизни матери, а следовательно, ее мечтаний, часто на­делен полом. Мать видит его и представляет его себе. Она пла­нирует его будущее. Ему выбирают имя. Благодаря этому, как мы увидим, он становится носителем ценностей, передаваемых из одного поколения в другое: все, что было сказано или скры­то в связи с ними, события, которые считаются важными, даты годовщин входят тогда в тайные мысли матери и моделируют судьбу этого воображаемого ребенка. Но верно и то, что уже с начала беременности будущий младенец начинает заявлять о своем присутствии. Сенсорные способности позволяют матери придать смысл тому, что она о нем знает, и тому, что она чувствует. Кроме того, современное техническое оборудование позволяет родителям уже во время беременности получить сведения о реальном ребенке: напри­мер, эхография позволяет узнать пол ребенка до его рождения, от чего многие матери (во всяком случае, во Франции) отказы­ваются, чтобы не нарушать свою воображаемую жизнь. Други­ми словами, уже во время беременности младенец выполняет в психической жизни матери двойную функцию как фантазий­ный ребенок, отмеченный внутрипсихическими конфликтами матери, и воображаемый ребенок, который развивается на ос­нове ее латентных мыслей. Когда ребенок рождается, мать должна иметь дело с младенцем, которого она держит на руках, кормит, обеспечивает ему уход, придавая ему это двойное зна­чение (бессознательное и предсознательное). Со стороны младенца. У нас есть возможность составить до­статочно точные представления о возникновении его психиче­ских репрезентаций. Взрослые, в особенности молодые бере­менные женщины, строят предположения по поводу генезиса психической жизни младенца, которые развиваются и после его рождения. Например, «он слышит» может превратиться в «он слышит меня». Однако эта догадка не совсем иллюзорна, поскольку все свидетельствует о том, что ребенок отличает го­лос своей матери от других женских голосов начиная со своего рождения (Mehler, 1983). (Эксперименты, доказывающие это, основаны на фиксации количества сосательных движений у младенца вне ситуации кормления, число которых особенно увеличивается при звуке материнского голоса, даже записан­ного на аудиопленку.) Но такие навыки наблюдаются и у при­матов; проблема в том, чтобы выяснить, порождают они психи­ческие репрезентации или, наоборот, основываются на них. В принципе такая гипотеза абсурдна. В связи с этим «по­этический язык», который предлагает Д. Мельцер, чтобы опи­сать навыки эмбриона и «его танец», неприемлем с научной точки зрения. Подобным образом психоаналитики кляйниаи-ской и посткляйнианской школ сохраняют убеждение, что грудной младенец живет фантазийной жизнью начиная с рож­дения, когда они вслед за Сьюзен Исааке заявляют, что грудь существует, чтобы ее сосали и кусали и, следовательно, чтобы создать фантазию, которой это сосание и кусание придает пси­хическое существование. Тем не менее опыты с непитательным сосанием, как и мно­гочисленные ссылки на изучение ранних навыков новорожден­ного, его способностей следить за лицом человека, подражать его гримасам, не позволяют опровергнуть тот факт, что с само­го раннего возраста ребенок имеет репрезентации. Если это не так, то как объяснить отсутствие учащения ритма сосания при изменении формы соски, находящейся во рту ребенка? Следо­вательно, такие констатации подчеркивают ценность некото­рых метафор Д. Мельцера, когда он говорит о примыкающей идентификации (Meltzer, 1985), или рассуждений Э. Бик (Bick, 1968), когда она упоминает о том, что идентификация младен­ца с его матерью происходит по системе двух измерений, пред- 243 ставленной переживанием кожного контакта, что позволило Д. Анзье (Anzieu, 1985) предложить гипотезы относительно Я-кожи. Таким образом, мы должны изучить генезис и органи­зацию фантазийных интеракций.

Похожие:

	Издание осуществлено в рамках программы ^Пушкин - при поддержке Министерства... Уроки французского психоанализа: Десять лет фран-у 714 ко-русских клинических коллоквиумов по психоана­лизу / Пер с франц. — М.:...		Финансовая помощь для обучения во Франции ...
	Образец заявления для оформления визы на детей в консульском отделе посольства франции В компетентные органы рф, Франции и стран Шенгенского соглашения от гр. Сидорова Ивана Ивановича		Образец заявления для оформления визы на детей в консульском отделе посольства франции В компетентные органы рф, Франции и стран Шенгенского соглашения гр. Петровой Анны Васильевны
	Образец заявления для оформления визы на детей в консульском отделе посольства франции В компетентные органы рф, Франции и стран Шенгенского соглашения от гр. Петрова Петра Петровича		Образец заявления для оформления визы на детей в консульском отделе посольства франции В компетентные органы рф, Франции и стран Шенгенского соглашения от гр. Петрова Петра Петровича
	Образец заявления для оформления визы на детей в консульском отделе посольства франции В компетентные органы рф, Франции и стран Шенгенского соглашения гр. Петровой Анны Васильевны		Образец заявления для оформления визы на детей в консульском отделе посольства франции В компетентные органы рф, Франции и стран Шенгенского соглашения от гр. Петрова Петра Петровича
	Дипломная работа На тему: «Международные аспекты проблемы иммиграции во Франции» История миграционной политики Франции с начала 20 века Опыт регулирования миграции во Франции. 7		Вопросы к экзамену по истории зарубежной журналистики 17-19 вв. Первое... Французская журналистика с первых своих шагов качественно отличалась как от немецкой, так и от английской периодики своей содержательностью....