2.2. Национальное законодательство
Закон места совершения деликта до сих пор является ведущим коллизионным началом в праве большинства современных государств (ФРГ, Польша, Италия и др.). Во французском праве применяется расширительное толкование гражданско-правовой ответственности (обязательность законов «благоустройства и безопасности» для всех лиц, пребывающих на территории Франции).
Общепринятые начала теории обязательственного права – деликтные обязательства возникают независимо от вины деликвента (умышленной или неосторожной) и в основном подчиняются закону места совершения правонарушения (Швеция, Австрия, Китай).
В законодательстве и практике большинства государств применяется сочетание нескольких коллизионных начал: личный закон сторон (при его совпадении); закон места совершения вредоносного действия или наступления вредоносного результата; закон суда (по договоренности сторон), то есть возможность применения ограниченной автономии воли (Швейцария, Польша). Предусмотрено и применение права, с которым обе стороны наиболее тесно связаны (Австрия).
Общее правило всех правовых систем – нельзя привлечь к ответственности за действие или бездействие, не являющееся противозаконным по местному закону (Великобритания, Франция, ФРГ).
В праве США господствует теория «приобретенных прав» - обязательство, возникшее в месте совершения деликта, следует за деликвентом и может быть принудительно исполнено в любом месте.
Практика американских судов идет по пути максимального применения формулы «наиболее значительная связь» с правонарушением.
В настоящее время наблюдается сближение практики английских и американских судов. Американская судебная практика в принципе испытывает большое влияние английского прецедентного права.
В вопросе о гражданских правонарушениях английское право до сих пор представляет собой собрание типовых исков, из которых каждый предназначен для определенного вида деликта.
Никакой иск из деликта не может быть предъявлен в Великобритании, если деяние, являющееся противоправным по закону места его совершения, не создает права на иск при его совершении на территории Англии.
В настоящее время английские суды все же в определенной степени учитывают закон места совершения правонарушения: ответчик по иску из деликта может защищаться при помощи ссылки на то, что его деяние является законным или «простительным» с точки зрения права того государства, на чьей территории оно совершено. Такое возражение должно быть принято во внимание судом. В английском праве появилась и новая интерпретация прецедентов: за основу принимается закон места совершения деликта, однако возмещение не должно превышать положенного по английскому праву37.
Проблемы в определении места совершения деликта отличаются существенной сложностью: что именно следует считать местом совершения деликта – место непосредственного совершения противоправного действия (бездействия) либо местонаступления вредоносного результата.
Тенденция большинства современных правовых систем – кумулятивное применение законов места совершения деликта и места наступления результата (возможно применение права любого государства, в котором имел место какой-либо из элементов фактического состава правонарушения).
В России до принятия третьей части ГК РФ38 коллизионно-правовое регулирование деликтных и некоторых иных внедоговорных отношений международного характера осуществлялось нормами Основ гражданского законодательства 1991 года39. При этом в качестве основного применялся коллизионный принцип lex loci delicti commissii: «права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются по праву страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда» (ч.1 ст.167 Основ). Вместе с тем Основы 1991 года допускали исключение из действия формулы lex loci delicti, заключающееся в том, что закон места причинения вреда не применяется, если действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для предъявления требования о возмещении вреда, не является противоправным по советскому (российскому) законодательству.
Положения, включенные в действующее российское коллизионное право разд.VI ГК РФ, подобного института не содержат – отныне отказ от применения иностранного закона не может быть обусловлен расхождениями в квалификации деяния, совершенного за границей, со стороны соответственно закона суда и правопорядка места причинения вреда.
Конструкция «сравнения» материально-правовых норм правопорядка места совершения действия и закона места рассмотрения спора использовалась ранее преимущественно для оправдания отказа в удовлетворении требований, основания которых были неизвестны отечественному праву (в частности, о возмещении морального вреда, отсутствовавшего в советском праве), что перестало быть актуальным после того, как данный институт вошел в российскую правовую действительность, обеспечив в этой части согласование нашей правовой системы с принципами, выступающими в качестве общих для значительного числа стран мирового сообщества.
Российское право разграничивает деликтные отношения и некоторые иные действия, имеющие внедоговорный характер, как, например, ведение чужих дел без поручения, неосновательное обогащение. В третьей части ГК РФ вопросам деликтных отношений и других обязательств внедоговорного характера посвящено несколько статей, представляющих собой целостную систему коллизионно-правового регулирования: ст.ст.1219-1221, затрагивающие собственно обязательства из причинения вреда, включая ответственность за вред, причиненный товаром, работой или услугой.
Раздел VI ГК РФ отчасти сохраняет направления, свойственные предшествующему регулированию. Отличительные его особенности состоят, с одной стороны, в дифференциации регламентации внедоговорных отношений, с другой – в генерализации коллизионных формул для соответствующих их групп; использовании различных комбинаций видов коллизионных привязок: в одних случаях – прикрепление к праву определенного государства на базе жесткого коллизионного принципа lex loci delicti commissii, повсеместно применяемого в практике государств мира, в прочих ситуациях допускаются альтернативные решения.
Так, в качестве общего принципа привязки для деликтных отношений закрепляется применение права страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившие основанием для требования о возмещении вреда (п.1 ст.1219).
Арбитражный суд при разрешении спора между сторонами – участниками внешнеэкономических отношений о возмещении вреда при определении применимого права применяет нормы международного договора, а в случае его отсутствия – коллизионные нормы российского (советского) законодательства
В арбитражный суд Российской Федерации поступило исковое заявление от белорусского акционерного общества о возмещении вреда, причиненного легковому автомобилю. Вред был причинен грузовиком – трейлером, принадлежавшим российскому обществу с ограниченной ответственностью. Причиной дорожно-транспортного происшествия, как это было установлено дорожно-патрульной службой ГАИ, послужила неисправность рулевого управления грузовика. Дорожно-транспортное происшествие имело место на территории Республики Беларусь. Виновником аварии, согласно справке ДПС ГАИ, был признан водитель транспортного средства, принадлежавшего российскому обществу40.
Истец требовал возмещения ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия, в размере затрат на ремонт автомобиля. Смета расходов на осуществление ремонтных работ прилагалась к исковому заявлению. Исковые требования истец основывал на нормах, содержащихся в Гражданском кодексе Российской Федерации.
При рассмотрении спора о возмещении вреда арбитражный суд учитывал следующие обстоятельства:
- обязательства о возмещении вреда возникли из внедоговорных отношений между участниками, предприятия которых находятся в разных государствах, то есть таких отношений, которые можно охарактеризовать как внешнеэкономические в сфере хозяйственной деятельности;
- Российская Федерация и Республика Беларусь являются участниками Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности (1992), в котором имеются коллизионные нормы о порядке определения прав и обязанностей сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда;
- согласно пункту «ж» статьи 11 Соглашения «права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются по законодательству государства, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда»41.
Дорожно-транспортное происшествие произошло в Республике Беларусь, что определило выбор белорусского права в качестве применимого судом.
Арбитражный суд при разрешении данного спора выбрал применимое право на основе коллизионной нормы, содержащейся в международном договоре – Соглашении 1992 года.
В случае отсутствия между государствами спорящих сторон международного договора арбитражный суд для определения применимого к отношениям сторон права обращается к коллизионным нормам российского законодательства.
В то же время в п.1 ст.1219 ГК РФ предусматривается и иное: в случае, когда в результате неправомерного действия или иного обстоятельства вред наступил в другой стране, может быть применено право этой страны, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране.
Хотя требования приведенных предписаний, предусмотренных для подобных ситуаций, не вполне конкретны (порой весьма затруднительно доказать, можно либо должно было в соответствующем случае предвидеть вред или нет), что в конечном итоге обусловливает проблематичность использования такой коллизионной привязки, сам факт их наличия в действующем праве достаточно симптоматичен, так как, безусловно, означает отход от системы правового регулирования, основанной на единичности коллизионного правила.
Существовавшая в Основах 1991 году норма о рассмотрении деликтных отношений с участием советских (российских) граждан и юридических лиц в соответствии с отечественным правом только в случае, если обе стороны принадлежат к российскому государству, распространена также и на физических и юридических лиц других государств применительно к случаям, когда действия, причинившие вред, произошли за границей. То есть, если действие, причинившее вред, произошло за рубежом и обе стороны (потерпевший и делинквент) имеют общее гражданство, либо если они не являются гражданами одного и того же государства, но имеют место жительства в одной и той же стране, или представляют собой юридические лица, принадлежащие одному и тому же государству, применяется право последнего (п.2 ст.1219). Этот подход широко распространен в международной практике.
Вместе с тем в нем нет логической последовательности и полноты. Дело в том, что ключевой категорией в контексте выбора применимого права в таких случаях выступает понятие «совершение действия, наступления события за границей». Следовательно, если деликт имел место в России, даже при наличии условия, что потерпевший и делинквент являются гражданами одного государства или они имеют место жительство в одной и той же стране, российский суд для целей определения прав и обязанностей сторон и в целом для разрешения дела применит российское право.
Нетрудно заметить, что в этой части фактически произведен возврат к старым специальным коллизионным формулам, когда в целях регулирования обязательств из причинения вреда, возникших из действий, которые имели место на территории России, при выборе права преобладал территориальный подход. Более оправданным было бы генерализировать регулирование посредством устранения из текста нормативного акта оговорки об «обязательствах, возникающих вследствие причинения вреда за границей».
С другой стороны, нельзя не отметить и то, что действие рассматриваемых правил не носит всеобъемлющего характера. Противовес им составляют положения п.3 ст.1219, допускающие выбор применимого права самими сторонами – делинквентом и потерпевшим, хотя и в ограниченных пределах (только после совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекших причинение вреда, и с единственной альтернативой в виде закона страны суда).
Впервые в отечественном правопорядке нормативно указан ряд вопросов, на которые распространяется деликтный статут (ст.1220). Нелишне подчеркнуть в данном случае, что речь идет только об определении сферы действия права, применимого к деликтным обязательствам. В результате на основании права, подлежащего применению к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются, в частности: 1) способность лица нести ответственность за причиненный вред; 2) возложение ответственности за вред на лицо, не являющееся причинителем вреда; 3) основания ответственности; 4) основания ограничения ответственности и освобождения от нее; 5) способы возмещения вреда; 6) объем и размер возмещения вреда. Хотя данный перечень не носит исчерпывающего характера, правоприменительные органы не вправе проигнорировать непосредственно присутствующие нем позиции при установлении, какие отношения охватываются найденным правопорядком как деликтным статутом.
Важное значение имеет включение в систему правового регулирования деликтных и иных внедоговорных отношений ст.1221 ГК РФ, посвященной определению права, подлежащего применению к ответственности за вред, причиненный вследствие недостатков товара, работы или услуги. В этой части законодатель предоставил потребителю возможность выбора применимого права: к требованию о возмещении вреда, причиненного вследствие недостатков товара, работы или услуги, по выбору потерпевшего применяется: 1) право страны, в которой имеет место жительства или основное место деятельности продавец или изготовитель товара либо иной причинитель вреда; 2) право страны, в которой имеет место жительства или основное место деятельности потерпевший; 3) право страны, где была выполнена работа, оказана услуга, или право страны, где был приобретен товар. Предусмотренный в статье выбор потерпевшим применимого к отношениям между сторонами права ограничивается только возможностью доказывания, предоставляемой причинителю вреда, что товар поступил в соответствующую страну без его согласия.
Сходным образом известная доля усмотрения сторон в выборе применимого к их взаимоотношениям права зафиксирована и в случае неосновательного обогащения: «К обязательствам, возникающим вследствие неосновательного обогащения, применяется право страны, где обогащение имело место. Стороны могут договориться о применении к таким обязательствам права страны суда» (ст.1223).
Еще одна новелла российского права в области коллизионных норм внедоговорных отношений – это регулирование, относящееся к недобросовестной конкуренции, которое отмечено тем, что оно оперирует никогда ранее не использовавшейся разновидностью коллизионной привязки lex loci actus: к обязательствам, возникающим вследствие недобросовестной конкуренции, применяется право страны, рынок которой затронут такой конкуренцией, если иное не вытекает из закона или существа обязательства (ст.1222). Характерной деталью формулировок данной статьи выступает их диспозитивность («если иное не вытекает из закона; или существа обязательства») и стремление согласовать отыскание применимого права с природой и особенностями отношений.
В данном отношении российское законодательство восприняло международный опыт. Хотя в современной западной доктрине и практике право недобросовестной конкуренции рассматривается в подавляющем большинстве случаев как часть права деликтных отношений, одновременно считается признанным, что принцип закона места причинения вреда должен иметь свою конкурентную специфику, поскольку теория «повсеместной ответственности» общего коллизионного права деликтных обязательств была бы слишком расплывчатой42. В силу этого в случае регулирования отношений по ограничению конкуренции или какого-либо иного нарушения предоставляемых юридическими нормами благ местом совершения правонарушения, как пишут немецкие авторы, будет место конфликта интересов конкурентов (местонахождение рынка). Решающую роль в определении права конкуренции территориального рынка играет место конфликта интересов конкурентов.
Это означает в первую очередь, что компетентным для оценки ситуации с точки зрения права конкуренции является правопорядок страны местонахождения этого рынка независимо от государственной принадлежности конкурентов43, а также других участников рынка – поставщиков, заказчиков, потребителей, всего общества и государства.
Принцип регулирования деликтных отношений lex loci delicti commissii как общая коллизионная норма содержится и в отраслевых актах, регулирующих отношения международного характера.
Так, речь идет прежде всего о торговом мореплавании. Нормы, регламентирующие вопросы деликтных отношений в этой сфере, имеются в КТМ РФ 1999 года44. Согласно этому акту отношения, возникающие из столкновения судов во внутренних морских водах и в территориальном море, подчиняются закону государства, на территории которого произошло столкновение (п.1 ст.420).
В случаях столкновения судов в открытом море спор, во-первых, рассматривается в Российской Федерации на основе российского права (применяются правила гл.XVII КТМ «Возмещение убытков от столкновения судов»). Во-вторых, к отношениям, возникающим из столкновения судов, плавающих под флагом одного государства, применяется закон этого государства независимо от места их столкновения (п.3 ст.420 КТМ РФ). В этой связи необходимо констатировать изменение подхода отечественного законодателя к коллизионному регулированию в современном праве.
Так, 13 мая 1977 года в районе порта Хельсинки в территориальных водах Финляндии произошло столкновение парома «Скандинавия», принадлежащего польской судоходной компании, и танкера Волжского речного пароходства, в результате которого оба судна получили повреждения. Спор в соответствии с Московской конвенцией 1972 года рассматривался в МАК при ТПП СССР. В исковом заявлении истец (польский судовладелец) просил применить к обязательству по причинению вреда право Финляндии, то есть места совершения деликта. Рассмотрев это заявление, Морская арбитражная комиссия признала неосновательной ссылку истца на п.4 ст.126 Основ гражданского законодательства СССР 1961 года, поскольку в законодательстве СССР имелась и специальная норма, предусматривавшая разрешение коллизий, связанных с ограничением ответственности судовладельца. Согласно п.8 ст.14 КТМ СССР правила гл.XVI «Пределы ответственности судовладельца» применяются к судовладельцам, плавающим под государственным флагом СССР. По мнению МАК, данная норма имеет приоритет над общей коллизионной нормой, поскольку она установлена, во-первых, специально для имущественных отношений, связанных с торговым мореплаванием, а не для любых имущественных отношений, а во-вторых, специально для случаев ограничения ответственности судовладельцев по требованиям, возникающим из предусмотренного законом ограниченного круга оснований, в том числе по требованиям о возмещении ущерба, причиненного при столкновении судов, а не вообще каких бы то ни было обязательств из причинения любого вреда.
В области регулирования отношений по причинению ущерба в связи с морской перевозкой опасных и вредных веществ или загрязнением с судов нефтью действующий правопорядок исходит из принципа «территориальности» совершенного действия.
В частности, по нормам российского права определяется ущерб, причиненный на российской территории, в том числе в территориальном море и исключительной экономической зоне, загрязнением с судов нефтью, а также предупредительными мерами по его предотвращению (уменьшению), где бы они ни принимались. Это означает, что к отношениям по нанесению ущерба в результате действий иностранных судов по загрязнению нефтью с судов в территориальном море или исключительной экономической зоне России будет применяться российское право (ст.421 КТМ РФ).
Материально-правовое регулирование деликтных отношений в Российской Федерации в современных условиях все чаще базируется (или обусловливается) ее участием в соответствующих международных договорах, в результате чего ее внутреннее право либо непосредственно воспроизводит нормы международных соглашений, либо пользуется разработанными международно-правовым путем конструкциями и решениями. Так, прямым последствием присоединения России к Базельской конвенции о контроле за трансграничной перевозкой опасных отходов и их удалением от 20-22 марта 1989 года явилась разработка соответствующих внутригосударственных правовых норм, посвященных регламентации некоторых аспектов определенного рода обязательств, связанных с деликтными отношениями45.
Таким образом, третья часть ГК РФ продолжает тенденции предшествующего регулирования, закрепляя выработанные ранее подходы, но вместе с тем идет дальше.
Новыми чертами нынешнего урегулирования в рассматриваемой области выступают некоторые дополнительные коллизионные нормы, которые специальным образом устанавливают соответствующие решения для конкретных случаев. В частности, расширено коллизионное регулирование в области неосновательного обогащения, специальная норма существует ныне в российском праве и применительно к особому виду деликтных отношений – обязательствам, возникающим вследствие недобросовестной конкуренции.
|
