Очерки истории русской культуры (В. А. Головашин)
Скачать 2.69 Mb.
|
| С этими прямо противоположными целями начали Русь и Византия в 987 г. переговоры, в ходе которых была затронута проблема крещения. На этих переговорах Владимир потребовал себе в жены сестру императора Василия II принцессу Анну. Это могло бы сильно возвысить государственный престиж Руси в Европе и Азии, укрепить авторитет династии внутри страны. Не случайно многие монархи Европы и Азии стремились породниться с византийским императорским домом. Византийцы, нуждавшиеся в русской помощи против мятежников, согласились с требованием Владимира, но предложили ему принять крещение. Владимир согласился. Русский отряд был направлен в Византию, и антиправительственный мятеж был подавлен. Но, когда опасность миновала, греки не торопились выполнять договор о браке Анны и Владимира. Ситуация резко изменилась. Владимир собрал рать и в 988 г. двинулся на центр византийских владений в Крыму-Херсонес (Корсунь). Осада продолжалась несколько месяцев. В конце концов с крепостных стен в стан Владимира была пущена стрела, к которой была прикреплена записка. В ней говорилось, что для взятия города необходимо перекрыть водопровод, который находится к востоку от городских стен. Стрела была послана от имени херсонесского священнослужителя Анастаса. Воины Владимира нашли трубопровод и перекопали его. Вскоре изнемогающие от жажды жители города сдались на милость победителя. После этого Владимир послал в Константинополь гонцов и передал с ними, что если Анна не прибудет к нему в Херсонес, то русская армия атакует Константинополь. Владимир подтвердил свое обещание принять крещение. Анна отказывалась ехать на Русь, плакала и говорила: "Лучше мне умереть". Но Василий II уговорил ее помочь Византии, и вскоре корабль, на котором находилась принцесса, ее свита, священники, прибыл к берегам Крыма. В Херсонесе Владимир принял крещение, подчеркнув тем самым добровольность этого акта со стороны Руси и независимость от воли Византии. В христианстве он взял имя Василия в честь императора Василия II, с которым Владимир становился как бы вровень. Херсонес был возвращен империи. Вместе с великим князем крестилась и часть дружины. Подобным же образом Хлодвиг, король франков, принял крещение вместе со своими воинами. Владимир вернулся в Киев, взяв с собой их Херсона иконы, церковную утварь, выведя оттуда часть священников. Прихватил он с собой мощи святого Климента. Ушел с Владимиром и священник Анастас, который помог ему овладеть городом. ХРИСТИАНИЗАЦИЯ РУСИ Между крещением князя Владимира и крещением всей Русской земли прошло немало времени. Лишь в 990 г. Владимир предпринял первые шаги по введению христианства на всей территории Руси. Это было большое испытание для народа, особенно на Севере, где язычество было в большей силе и где языческие волхвы являлись выразителями умонастроения людей. В начале крещение приняло население Киева. В один из летних дней по приказу Владимира были опрокинуты языческие идолы во главе с Перуном. На следующее утро все жители города явились к реке. Там все они - мужчины, женщины, дети - вошли в воду, и над ними священники провели обряд крещения. Тут же великий князь приказал начать строительство церквей. Первую из них - церковь святого Василия - он указал поставить на холме, где прежде возвышалось изображение Перуна. Следом за этим началось обращение в христианство других русских городов и земель. Этот процесс занял несколько лет. Христианизация Новгорода была поручена дяде князя Добрыне. Языческий Новгород выступил против прихода Добрыни со священниками и крестами. Лишь после ожесточенных стычек, в ходе которых язычники разгромили двор Добрыни и убили его близких, новгородскому наместнику удалось сломить сопротивление восставших. Много людей было жестоко наказано. С таким же трудом вводилось христианство в Ростове и других землях. В сельских лесных районах язычество еще долго сохраняло свои позиции. Христианизация Руси проводилась не только путем княжеских указов, но и другими путями. В Киев из Византии привозились иконы, священные книги; был организован их перевод на славянский язык, повсюду воздвигались христианские храмы. Владимир не мог не учитывать и еще одной особенности византийской церковной организации. Во главе ее стоял не церковнослужитель, (как римский папа), а глава светской власти - император, ему подчинялся патриарх. Эта традиция переносилась на Русь. В 996 г. в Киеве было окончено строительство огромного главного храма Руси - каменного собора святой Богородицы. Строилась и украшалась эта церковь греческими мастерами и иконописцами. В этот собор Владимир передал церковную утварь и иконы, вывезенные из Херсонеса. Службу там вели херсонесские священники во главе с Анастасом. Возможно, он встал во главе всей русской церковной организации в качестве митрополита независимо от санкции константинопольской патриархии. Тем самым Владимир как бы подчеркивал независимость русской церковной организации. На содержание этого храма Владимир дал десятую часть княжеских доходов. Поэтому с тех пор церковь стала называться Десятинной. Новая религия претендовала на то, чтобы изменить мировоззрение людей, их восприятие всей жизни, а значит, и представления о красоте, художественном творчестве, эстетическом влиянии. Однако христианство, оказав сильнейшее воздействие на русскую культуру, особенно в области литературы, архитектуры, искусства, развития грамотности, школьного дела, библиотек, не преодолело народных истоков русской культуры. Долгие десятилетия на Руси сохранялось двоеверие: официальная религия, которая преобладала в городах, и язычество, которое ушло в тень, но по-прежнему существовало в отдаленных частях Руси, особенно на северо-востоке, сохраняло свои позиции в сельской местности. Развитие русской культуры отразило эту двойственность в духовной жизни общества, в народном быту. Языческие духовные традиции, народные в своей основе, оказывали глубокое воздействие на все развитие русской культуры раннего средневековья. Под влиянием народных традиций, устоев, привычек, под влиянием народного мировосприятия новым содержанием наполнялась и сама церковная культура, религиозная идеология. Суровое аскетическое христианство Византии, пересев на русскую почву с ее культом природы, с поклонением солнцу, свету, ветру, с ее жизнерадостностью, жизнелюбием, глубокой человечностью, существенно преобразовалось. Это нашло отражение во всех областях культуры. Не случайно во многих церковных памятниках культуры, например, сочинениях церковных авторов, мы видим совершенно светские мирские рассуждения и отражение чисто мирских страстей, а вершина духовного достижения Древней Руси - гениальное "Слово о полку Игореве" все пронизано языческими мотивами. Эта открытость и синтетичность древнерусской культуры, ее мощная опора на народные истоки и народное восприятие, выработанные всей многострадальной историей восточного славянства, переплетение христианских и народно-языческих влияний привело к тому, что в мировой истории называют феноменом русской культуры. Ее характерными чертами являются стремление к монументальности, масштабности, образности в летописании; народность, целостность и простота в искусстве; изящество, глубоко гуманистическое начало в архитектуре; мягкость, жизнелюбие, доброта в живописи; постоянное биение пульса исканий, сомнений, страсти в литературе. И над всем этим господствовала большая слитность творца культурных ценностей с природой, его ощущение сопричастности всему человечеству, переживания за людей, за их боль и несчастья. Не случайно опять же одним из любимых образов русской церкви и культуры стал образ святых Бориса и Глеба, человеколюбцев, непротивленцев, пострадавших за единство страны, принявших муку ради людей. ХРИСТИАНСТВО И КУЛЬТУРА ДРЕВНЕЙ РУСИ Волей исторической необходимости в конце X в. христианство стало господствующей религией на Руси. Это не значит, однако, что именно православие по византийскому образцу с неизбежностью должно было прийти на Русь. Принятие христианства не было предопределено "свыше", как это утверждает теология. Оно взяло верх над своими идейными конкурентами лишь в ожесточенной политической и идеологической борьбе. Бесспорно влияние новой веры на отечественную культуру. Воздействие христианства сказалось буквально на всех областях жизни, и не в последнюю очередь, конечно же, в культурной сфере. Но было бы несправедливым связывать все богатство древнерусской культуры с христианством. Больше всего оно воздействовало на официальный слой культуры. Культура народная также испытывала это воздействие, но в меньшей мере, а само влияние распространялось на нее гораздо медленнее. Христианство, несомненно, сообщило мощный импульс культурному развитию, хотя это не дает основание говорить о том, что русская культура родилась вместе с христианством: сменился лишь тип культуры. Говоря о прогрессивном характере христианизации, нельзя не отметить побочные отрицательные последствия этого процесса. Пришедшее на Русь христианство подавляло предшествующую ему национальную культуру. Отрицательно сказывались на развитии отечественной культуры и последствия изоляционизма, который был привнесен церковью. Выстроенный его идеологический барьер на многие века отгородил Русь от Западной Европы и стран Востока. На этом фоне не всегда благоприятную роль играли тесные связи с византийской культурой, впоследствии пребывавшей в состоянии упадка и застоя. В отличие от богословских утверждений, что Русь сразу же и с восторгом приняла христианство, усвоение новой религии не представляло собой единоразового и беспроблемного акта. Крещение отлично от христианизации, длительного и многотрудного процесса восприятия новой религии. Было бы глубочайшим заблуждением относить расцвет раннефеодальной Руси только на счет односторонне благотворного воздействия христианства. Такая позиция возникла как один из вариантов расхожей в буржуазной историографии теории влияний, которые на протяжении всей своей истории якобы переживала Русь. Нет совершенно никаких оснований сводить богатейшую многообразную общественную жизнь средневековой Руси к тем новшествам, которые привела с собой новая вера, равно как нет никаких оснований говорить о сплошной дикости и отсталости славянских племен накануне принятия христианства. Новая религия объединила социальные организмы, принявшие ее, в особого рода общности - религиозные, а это во многом влияло на сплочение русских земель. Однако, прежде чем стать консолидирующим фактором, христианство прошло на Руси целый ряд этапов в своем развитии, ассимилируясь в культурном контексте древнерусской цивилизации. Говоря о христианизации как существенной составляющей русской культуры, следует опять подчеркнуть "неопределенность источников", о чем постоянно говорят исследователи. До сих пор преобладает концепция двух путей проникновения христианства на Русь: византийского и моравско- болгарского. Из болгарских земель на Русь пришли первые пастыри, вероучительные книги, первые писцы и "мужи ученые". На основе греческих, арабских, древнерусских источников воссоздается деятельность не только первых учителей веры - Кирилла и Мефодия, но и особенности постижения христианства Русью. Знакомство Руси с христианством осуществилось задолго до ее официального крещения Владимиром в 988 г. и оно было связано с контактами Руси с Римом, Византией, западноевропейским миром. Ранний период знакомства с христианством, как отмечает А. Синайский, носил эпизодический характер: "Занятые церковными спорами, окончившимися печальным результатом (расколом христианства в 1054 г.)... Рим и Византия имели, так сказать, случайное отношение к юной Русской Церкви, действуя на нее не систематически, а отрывочно". Нельзя упускать из вида, что проникновение христианства на Русь было результатом не только миссионерской деятельности Византийской и Болгарской церквей, но и последствием активных межкультурных контактов населения Руси с соседними странами. Русские торговцы и военные дружины подолгу жили в Византии и Болгарии, на Крите, в Германии, Сирии, Египте, Моравии. Они были хорошо знакомы с исламом, иудаизмом, Римской, Александрийской, Византийской церквями. Представители этих религий постоянно жили в самой Руси в качестве наемников, ремесленников, купцов, толмачей, военнопленных. Сегодня можно говорить о том, что уже в IX в. на Руси появились первые домовые церкви, церковная утварь и книги, которые стали использоваться по назначению, утрачивая статус военных трофеев и заново обретая сакральные смыслы. Официально крещение приняла Ольга в 955 г., затем крестился Владимир, а в 988 г. стал официальной датой крещения "всей земли русской", обретения христианством государственного статуса. В отличие от Западной Европы, где становление христианской веры шло "от низов к верхам" (Н. Бердяев) общества, потребовав для своей эволюции несколько столетий, Русь овладела христианством, прежде всего как государственной религией, говоря словами Е.В. Аничкова, "христианство вышло из сеней теремного дворца". Это было обусловлено несколькими причинами: необходимостью вписаться на равных в мир европейских государств, в геополитические условия существования, свойственные IX-X вв. (ведь к этому времени среди влиятельных соседей России не было почти ни одного языческого государства); становление русской государственности требовало внутренней консолидации, стирания племенных различий, закрепленных в языческих пантеонах (реформа язычества, предпринятая Владимиром в 980 г., не привела к ожидаемым результатам); обеспечение государственно-культурной целостности, территориальной неделимости, социально-этнической общности нуждалось в новом миропонимании, в новой идеологии. К этому времени уже была сформирована единая хозяйственно-экономическая система, создана денежная единица, унифицирована государственно-политическая структура, выбраны единые культурные ценности. Власти требовалась идеологическая поддержка, которая могла бы дать новое мирообъяс- нение, воплощенное в христианстве с его принципиально иными, чем в язычестве, иерархией ценностей, нравственными доминантами и отношением к государству. То, что христианство было сознательно "выбрано" и внедрялось "сверху", преследуя, прежде всего, геополитические цели, создало в русской культуре феномен двоеверия - христианско-языческого синкретизма, о природе и характерных чертах которого ученые спорят и сегодня. С новой верой для Руси открывался путь приобщения к западноевропейской культуре, но методы, способы принятия христианства заложили в самой русской культуре то дихотомическое напряжение, которое будет постоянно давать себя знать и в широких еретических движениях (XIV-XVII, XVIII вв.), и в церковном расколе и старообрядническом сектантстве (XVII, XIX вв.), и в попытках нового религиозного синтеза, религиозного ренессанса (конец XIX - начало XX вв.), и в религиозном обновленчестве (наше время). Принятие христианства - это результат многовековых процессов взаимовлияния и взаимопроникновения культур, в рамках которого религия могла выступать и выступала, прежде всего, как идеология, а не как вероучение в собственном смысле этого слова. Христианизация Руси была, безусловно, закономерным и длительным процессом, который прошел в своем развитии несколько этапов: VI-IX вв. - стихийное, неорганизованное знакомство с христианской доктриной и обрядовыми правилами в результате постоянных контактов восточных славян с готами, фракийцами, греками, ромеями; IX-X вв. характеризуется обилием религиозно-идейных течений на Руси, наличием разнообразных проповедников и миссионеров (францисканцев, бернардинцев, кармелитов, доминиканцев, августинцев, тринитариев и многих других), деятельность которых завершилась превращением христианства в государственную религию, добровольным ее принятием государственно-политической элитой и созданием материальных условий для деятельности русской церкви (указ Владимира о десятине); XI-XVII вв. характеризуются организационным оформлением, автокефальной Русской Православной Церкви во главе с патриархом, насильственным обращением в веру большинства населения и проповеднической, миссионерской деятельностью среди других народов. Если за весь IX в. в Новгороде было построено только две церкви, в Киеве - 25, то уже к XIII в. христианство становится существенной детерминантой русской культуры, строительство церквей идет по всей Руси. При Ярославе Мудром (10191054) только начинается создание монастырей, в XII в. они постепенно становятся центрами новой книжной культуры, а их общее число достигает 70, но только к XVII в. окончательно складывается облик крупнейших монастырских комплексов Руси: Новодевичьего, Донского в Москве, Спасо-Ефимиева и Покровского в Суздале, Алексеевского в Угличе, Новоиерусалимского и др. Становление христианства было не простым: всплески языческого сознания, отраженные в восстаниях волхвов в 1024, 1071 гг., соседствовали с выработкой основ христианской нравственности в знаменитом "Слове о законе и благодати" Иллариона. До XV в. русская православная церковь не обладала полнотой религиозной власти, как церковь латинская, но к этому времени она успела накопить не только богатый опыт конфессиональной и межконфессиональной деятельности, но и аккумулировать обширный культурноисторический материал, выработать каноны монашеского благочестия, ставшего идеалом для светских властей и простого народа, создать многочисленные центры книжной культуры, выработать самобытный национальный художественный канон, воплощенный в зодчестве, книжной гравюре, прикладном искусстве, иконографии. Оформление национальной церкви сопровождало становление национального государства, изначально складывая симбиоз церкви и власти, с одной стороны, и объективные предпосылки отчуждения народа от религиозных официальных институтов, с другой. Многие русские мыслители считали, что окончательная христианизация русского народного сознания осуществилась только к XVIII в. Изначально русские князья лично "участвовали в формировании национальных особенностей христианского культа, в подготовке своих священников, в строительстве храмов, содействовали летописанию". После 1018 г. (поражение Болгарии в войне с Византией) на Руси появилось большое количество болгарского духовенства, книжников-писцов, которые занимались переводом греческих религиознофилософских, исторических источников на старославянский язык. Княжеская власть направляла и субсидировала эту работу. Появляются переводы "Истории иудейской войны" Иосифа Флавия, "Христианская топография" Козьмы Индикоплова, "Александрия" и многие другие сочинения. К XIII в. русские монастыри не только накопили достаточный корпус христианской литературы, освоили искусство летописания, но и стали подлинными центрами распространения христианской духовной культуры. Книга была на Руси редкостью, настоящей драгоценностью, доступной только самой богатой части населения. Долгое время простой пастве было запрещено читать и комментировать богословские сочинения, вообще иметь дома книги (по данным П.Н. Милюкова, до первой половины XI в.). Учитывая то, что сами пастыри были зачастую неграмотными и плохо подготовленными к своей деятельности, понятно, почему христианство пришло на Русь в двух формах: в письменной, книжной традиции для элиты и в устной традиции для простонародья. Это создавало предпосылки для ересей, постоянно боровшихся за доступность христианских источников. Процесс христианизации из-за разной доступности источников, разной глубины их понимания и трактовки протекал по-разному в разных социальных группах. Интенсивность приобщения к христианству различных социальных групп тоже была неодинаковой, что сказалось на длительной адаптации христианства на Руси и достаточно позднем оформлении национальной русской церкви (XV в.). Христианство пришло на Русь через княжеский двор, городской посад, но христианизация деревни не завершилась еще даже к XVII в. Поэтому на Руси каждая социальная группа имела свои представления о сущности христианства и его роли в жизни общества, у каждого для принятия новой религии были свои основания. Овладение христианской мифологией, догматикой, символикой, обрядностью не было единовременным процессом, и его критериями могут служить лишь появление таких свойств материальной и духовной культуры, которые говорят о сформированной новой культурнорелигиозной самоидентификации, самоотнесение к новой социокультурной общности - христианам. Усвоение первоначально обрядовой, внешней стороны христианства, которая вливалась в языческий быт славян, привело к оттеснению на второй план догматического ядра христианства, овладение которым произошло лишь к XVI-XVII вв. и было связано с развитием текстологического анализа, исправлением церковно-славянских книг и выработкой национально-религиозного канона, что впоследствии привело к расколу в русской православной церкви. Данных о бытовом представлении православия на Руси крайне мало, и они не дают достоверной картины. Официальная же версия роли христианства в делах Руси была оформлена митрополитом Макарием лишь в середине XVI в., до этого общество мирилось с тем, что существовало оригинальное сочетание христианства и язычества, симбиоз "языческих действ и христианских служб". Б. А. Рыбаков специально подчеркивает, что новое миропонимание не вытесняло старое, а добавлялось к нему. Ярким примером влияния языческих традиций на русскую культуру служат шатровые храмы (шедевр такого вида церковных построек - церковь Вознесения в Коломенском), в которых отразились типические особенности языческих капищ и народной деревянной архитектуры, и против которых с такой яростью боролся Никон, запретив повсеместно их возведение. Это же проявляется и в сохранении вплоть до XV-XVI вв. курганных захоронений в противовес христианским правилам погребения, и в ношении вместе с крестом языческих оберегов; "простая" вера даже получила свое собственное название - обря- доверие. Пережитками языческих верований был обычай, наблюдаемый А.М. Сахаровым еще в середине XIX в.: в некоторых деревнях севера России крестьяне приходили молиться в церковь со своими домашними иконами, совершали моление самостоятельно, перед своим собственным требищем, клали на алтарь под свод кивория языческие жертвы (кутью и т. п.). Запрещение этих обычаев и свободного входа простых людей в алтарь было сделано церковью неоднократно, в том числе и Стоглавым собором, что, однако, далеко не везде уничтожило данную практику. Синтез двух мироведений обнаружился и в художественных памятниках того периода: украшение стен собора резьбой, изображавшей по большей части языческих персонажей (домовых, русалок, кентавров, сказочных зверей и птиц языческого пантеона). Присутствие языческой символики (змеевидные композиции), выполнявшей обережную функцию, можно найти даже в церковных и монастырских ризницах: один из " змеевиков" в XVII в. был вставлен в икону с изображением богородичных праздников в иконостасе Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры. " Змеевик" был и амулетом Ивана Грозного, который он подарил монастырской казне Троице- Сергиевой лавры (опись 1641 г.). Все это говорит о существовании на Руси народной, неортодоксальной трансформации христианства, лежащей в основе плебейских ересей и народных движений. Указанная особенность отразилась и в проявлении феномена юродства. Юродивые, первым из которых был Прокопий Устюжский, были глашатаями правды, прорицателями, защитниками народных интересов. Их называли "народными" святыми, воплощавшими идеалы первоначального христианства и ведущими особый образ жизни. Русская Православная Церковь канонизировала 17 юродивых. Именно они, выполняя христианские заповеди, лучше всего адаптировали православную доктрину к народному сознанию. Таким образом, распространение христианства среди социальных слоев Руси носило поэтапный характер: к XII-XIII в. завершилась христианизация элиты, ко второй половине XIV в. - городского населения, а ко второй половине XVI в. - крестьянства. Вместе с христианством на Русь пришли культурные ценности всего христианского мира, прежде всего, Византии и Рима. Основной корпус письменных источников, посредством которых Русь приобщалась к культурным традициям античного и христианского мира, был представлен преимущественно византийскими произведениями. Вместе с византийским культурным влиянием на Русь пришли две основные византийские культурные парадигмы: аскетическая и гуманистическая. Процессы взаимовлияния культур не предполагают пассивного усвоения культурного наследия одной страны (в данном случае Византии) другой страной (Русью). Они предполагают отбор того, что та или иная культура считает для себя необходимым и естественным в разнообразии предлагаемых образцов. Поэтому, применительно к любой культуре, в том числе и русской, не корректно говорить о простом копировании, простом заимствовании уже наработанного другими цивилизациями. Русь отбирала и адаптировала то, что ей было необходимо, хорошо ассимилировалось в ее культурном организме, служило для ее развития. В огромном наследии Византии каждая из двух существующих традиций с успехом могла быть усвоена Русью: "для одной позиции характерна ориентация на аскетический и экклезиологический опыт, определенное равнодушие к античному интеллектуальному наследию и имперской идее, акривистское восприятие церковных установлений. Для другой - пристрастие к античному наследию, попытки синтезировать христианский опыт и ученую традицию, универсалистское имперское сознание, при котором империя и всеобщность церкви оказываются двумя взаимосвязанными аспектами вселенской роли христианства, экономия как принцип отношений с властью и обществом". В двух этих традициях (аскетической и гуманистической) одни и те же изначальные элементы (христианство и античное наследие) сочетались в различных пропорциях. Русь выбрала аскетическую парадигму, восходящую к идеалам первоначального христианства, с его тягой к рассмотрению общества как братской монашеской общины: данный момент ярко проявился в эпоху Ивана Грозного, который пытался реформировать общество в связи с этим образцом, создав так называемую монастырскую утопию. Такой выбор был сопряжен со снижением роли богословской рефлексии, господством обрядово-бытовой регламентации. Эта тенденция закреплялась не только отбором тех сочинений, которые переводились для Руси, но и сформировавшейся системой образования, носившего ярко выраженный катехитический характер. Все это привело к тому, что корпус сочинений, отобранных и используемых на Руси, по своему объему соответствовал "средней монастырской библиотеке" вместе с тем их хватило, чтобы выработать на их основе национальную литературу, традиции собственного летописания, сформировать представление об истинно-христианских нормах власти и отношения к ее "с миром". Переосмысление греко-византийской традиции породило на Руси специфический идеал филаделфии (братской любви), который стал архетипическим образом, задающим миру правильное поведение правителя. Творческое переосмысление культурных влияний не могло не отразиться на художественной традиции этого периода. Русская литература началась с деятельности моравских братьев в 60-х гг. IX в., создавших славянскую письменность, лежащую в основе книжной церковнославянской традиции. Вместе с тем в условиях двоеверия, безграмотности народа, специфической формы христианизации книга не могла в полной мере выполнять культуро-синтезирующую роль. Здесь на помощь приходила архитектура - "каменная азбука христианства" (Ф. Достоевский). Собор всегда выступал наглядной формой воплощения христианского вероучения, он являл собой материализованное мировидение средневекового человека, символически фиксируя его место в мире, характер его отношения с Богом и Церковью, рассказывая священную историю, делая понятной христианскую модель мира, начальные и конечные этапы его развития. Храм в городе, по словам А. Меня, - это пророк, говорящий о вечности. В его интерьере четко определялось место основных образов, символов, мифов христианства, воплощенных во фресках, иконах, пластике, произведениях прикладного искусства, наглядно проявлялась иерархия сущего, символом которой в Средневековье была " золотая лестница" (лестница, на каждой ступени которой каждое существо, явление занимало предначертанное место). Храм организовывал не только пространство, но и время средневекового русича: звон его колоколов (настоящее, уникальное искусство русского колокольного звона начало формироваться с XIII в.) отмерял время для всех жителей Древней Руси. Символическим воплощением христианской истории, христианского миропонимания становится в русской архитектуре крестово-купольная композиция, выступающая воплощением единства небесного и земного, вечного и преходящего, святого и духовного, Божественного и человеческого. Но начало русскому зодчеству дало великолепие византийской купольной архитектуры, образцами которой стали София Киевская и София Новгородская. В этот период строили в основном греки, воплощая в архитектурных формах свою тягу к пышности, украшательству, традициям богатых мозаичных композиций, столь нехарактерных для Руси впоследствии. После строительства Спасо-Преображенского собора в Чернигове (1036), аккумулировавшего все типичные черты византийской архитектуры (трехнефность, пятику- польность, хоры), уже при создании композиций первой каменной русской церкви в Киеве - Богородицы Десятинной (конец X в.), которая была полностью разрушена в 1240 г. ордынскими войсками, были воплощены чисто русские, неканонические для Византии черты: многокупольность (25 куполов), акцентирование алтарной части, пирамидальность композиции. В IX в. был сооружен в Печерском монастыре первый однокупольный Успенский собор, являвший собой воплощение характернонационального композиционного решения. К XII-XIII вв. условное единство киевского архитектурного канона распадается на региональные формы зодчества. В это время создаются уникальные архитектурные сооружения, отнесенные к мировым сокровищам культуры: церкви Покрова Богородицы на Нерли (1165), Спасо-Преображения Покровского монастыря (1165), Дмитриевский собор во Владимире (1194 - 1197). Колоссальные монументальные формы Киевской Руси, грандиозность композиций и интерьеров (так, в Киевской Софии фигура Богоматери Оранты имеет высоту 5,45 метров, а изображение Пантократора в куполе равно четырем метрам, Ярославская Оранта имеет высоту три метра) сменяются гармонией строгой соразмерности архитектурных форм, их камерностью, когда через "малое видится великое" (М. Грек). Строгость архитектурного стиля Руси была связана и с перенесением на каменное зодчество характерных черт деревянного строительства, ведь до 1292 г. из-за ордынского ига на Руси не было построено ни одной каменной церкви. В связи с территориальным положением и спецификой истории наибольшая сохранность соборных построек наблюдается на Новгородской земле, где строительство осуществлялось из кирпича, а само это строительство было очень разнообразным: возводились монастыри (композиции Антониевского и Юрьевского монастырей) и храмовые постройки, церкви (знаменитая церковь Николы в Ярославском дворище, церковь Спаса на Нередице (1198), уличные церкви (например, церковь Петра и Павла на Синичьей улице), домашние церковки. Во Владимиро-Суздальской земле строительство осуществлялось из известняка, который давал возможность декорирования архитектурных сооружений каменной резьбой, из 566 изображений которой только 46 непосредственно связаны с христианской тематикой. Георгиевский собор в Юрьеве-Польском (1234) также украшен резьбой от подножия до кровли, в ней встречается очень интересный образ - кентавра в русском кафтане. Архитектура Владимиро-Суздальской земли носила на себе отпечаток влияния романского стиля. Постепенно уже на иных национальных основаниях в XII-XIII вв. складывается общерусский национальный стиль в архитектуре, отражающий самобытность русской культуры. Его воплощением стали башнеобразные формы, основанные на ступенчатых арках, введение второго и третьего яруса закомор, сложных кокошников, что создавало динамичную, устремленную вверх композицию. Идеальным воплощением нового русского национального стиля стали Спасская церковь Спасо-Андронникова монастыря (XV в.), храм Василия Блаженного (XVI в.), церковь Вознесения в Коломенском (XVI в.). Процессы, происходившие в зодчестве, не могли не затронуть живописных традиций. Первые иконы появились в Византии в V-VII вв., а к IX в. иконографический канон сложился окончательно и в этом виде пришел на Русь. Первые росписи осуществляли византийские и греческие мастера: например, великолепную роспись церкви Спаса на Нередице в Новгороде, уничтоженную во время Великой Отечественной Войны, осуществлял византиец Олисей Гречин. Иконографическая традиция на Руси начиналась с фресок Софии Киевской, на которых были изображены не только христианские святые и сюжеты священной истории,но и групповой портрет семьи Ярослава Мудрого, скоморохи и музыканты, что, безусловно, являлось нарушением строго византийского канона. От раннего периода осталось очень мало икон: от знаменитых мозаик Михайловского монастыря в Киеве, например, сохранилось лишь изображение Дмитрия Солунского, из икон Георгиевского собора Юрьева монастыря в Новгороде - только Устюжское Благовещенье. Постепенно общие каноны построения изображения, свойственные византийской иконографии, сменяются особенностями национальных иконописных школ: Новгородской, Московской, Владимиро-Суздальской. Первый русской иконописец Алимпий Печерский творил в XI в., национальные же иконографические школы складываются только во второй половине XIII в. И в иконографической традиции Древней Руси отразились общие для данного периода (когда христианская вера стала и "системой права, и политической доктриной, и моральным учением, и философией"), черты русской художественной культуры: универсализм, синкретизм, каноничность, анонимность, нормативность, традиционализм, символичность, мистический реализм, условность, абстрактный психологизм (термин Д. С. Лихачева). Выработка общехудожественного стиля была связана с постепенным становлением общего стиля культурной жизни Руси, воплощением чего стала, прежде всего, унификация и централизация политической жизни. Период ученичества закончился, начиналось время самоутверждения и саморефлексии культуры, воплощением которой стала выдвинутая иноком Филофеем идеологема "Москва - третий Рим" (1524), легшая в основу становящегося Московского царства и утверждавшая Москву центром всего христианского мира. Христианство, обретая на Руси национальную форму православия и выстояв в борьбе с ордынским нашествием, дало к XIV-XVI вв. толчок для новой национальной консолидации, отразившийся в рассвете новых жанров литературы, в быстром прогрессировании архитектуры, иконописи, философско-богословский мысли. Постордын- ский период в развитии русской культуры характеризуется ярко выраженным подъемом, в основе которого лежит рост национального самосознания и выработка новых государственных форм, поддержанных новыми идеологемами и нашедших обоснование в религиозно-философских трактатах данного времени, а также освоение традиций народной культуры (шатровые храмы, новые сюжеты в иконографии, темы и жанры литературы), когда народная жизнь стала предметом изображения и художественного осмысления. Но данный период характеризуется отнюдь не однозначными тенденциями в развитии культуры: наряду с освоением ценностей народной жизни, развитием национального стиля в это время на Русь проникает мощное европейское влияние. Оно было связано не только с противоречиями исторических процессов этого времени. XVI в. для Руси - переломный период в ее судьбе, когда решается вопрос о дальнейшем ее существовании: плавный эволюционный процесс культурного развития был прерван Ливонской войной, смутой, иностранной интервенцией, установлением опричнины и крепостного права. Время культурного подъема в XV в. - середине XVI в. постепенно сменяется эпохой, подспудно готовящей Петровские преобразования. XV- XVI вв. - это эпоха прояснения социально-политических, духовных, культурных проблем, эпоха полемики и диалогов, эпоха начала книгопечатания (1553) и формирования светского направления в культуре, это развитие самостоятельной критической мысли, направленной на рефлексию самих основ русской цивилизации. Это период синтеза локальных культур и государственно-политических институтов, собирания и осмысления ценностей и идеалов предшествующего этапа культурного развития, время становления национального характера, высокого развития исторического самосознания, которое предполагало и историческую память и историческую ответственность за судьбы России. Традиционализм и историзм, свойственные данному периоду русской культуры, не были нацелены только на развитие охранительных тенденций в социокультурной жизни России. Напротив, они предполагали развитие "самомышления", на основе полемического прояснения всех культурозначимых вопросов: ". от судеб феодальной земельной собственности до принципов иконописания. Обсуждаются проекты социальных реформ, государственного устройства, происхождение и характер великокняжеской и царской власти, ее обязанности по отношению к подданным, ее взаимоотношения с церковью, социальная роль церкви и монашества, место России в мировой истории и русской церкви и истории христианства". Полемический диалог в эту эпоху представляли, прежде всего, нестяжатели (Нил Сорский, Вассиан Патрикеев, Максим Грек) и иосифляне (Иосиф Волоцкий, митрополиты Даниил и Макарий). Дискутируются сущностные вопросы об уме и душе, истине и правде, добре и красоте, вере и справедливости, жизни и смерти, свободной воде и понуждении. Зарождаются споры о языке книжном и народном (Зиновий Отенской, А. Курбский), складываются первоначальные нормы русского языка. Споры о языке были сопряжены с практикой исправления книг, текстологической критике ортодоксальной веры, легшей в основание русского раскола. В этот период не было ни одной темы, ни одной сферы русской культуры, которые не подвергались бы переосмыслению и переоценке. Квинтэссенцией полемического накала эпохи выступили движения еретиков-реформаторов. (Новгородская ересь, ереси Феодосия Косого - XVI в., Ф. Курицина, ересь жидовствующих и т.д.), в которых народ пытался защитить вероучение, и полемика Ивана IV с А. Курбским по вопросам государственного строя России, природы и сущности царской власти. Но постепенно живые голоса споров были оттеснены на периферию культуры: победу одержали ортодоксы и авторитарность царской власти. Быстро развивающееся противоборство между церковной и светской тенденциями в русской культуре отразилось и в появлении новых жанров литературы: публицистики, азбуковников, первых русских энциклопедий ("Русский хронограф", 12-томные "Великие Минеи Четьи", "Лицевой летописный свод" - более 10 томов, "Никоновская летопись", "Степенная книга", "Сказание о князьях Владимирских" и др.), светских биографий ("История о Великом князе Московском", "Житие" Аввакума, "Сказание о Максиме Греке, написанное им самим", повесть об Ульяне Осоргиной), светских стихов ("Вертоград многоцветный" С. Полоцкого содержал 1555 стихотворений). Литература, по словам Ермолая Еразма, становится "оружием борьбы", своеобразным средством отстаивания своих взглядов в проходившей полемике. Сама же полемика была напрямую связана с Ростом личностного самосознания, воплощающегося в произведениях художественной культуры. Данные процессы породили попытку "повторной канонизации", попытку обоснования государственно-церковного управления культурным развитием, что воплотилось в решениях Стоглавого Собора (1551). Рост национального самосознания, ощущение своей силы и самобытности проявились более полно в экспрессивно-эмоциональной литературе этого периода, прежде всего в творчестве Киприана ("Житие митрополита Петра"), Епифания Премудрого ("Житие Сергия Радонежского"). Этические мотивы в этот период соседствуют с новыми для русской литературы темами. Нарастающие процессы индивидуализации художественного творчества сопровождаются собиранием знаний, их оформлением в философско-богословских трактатах, житейно-нравственных, дидактических сочинениях. Появляются "домострои", существенно расширяются "Минеи Четьи". В литературу входят новые мотивы, воплощенные в сочинениях разносторонне образованного Максима Грека: "Беседа Ума с Душой", "Слово о покаянии" и др. Христианизация положила начало перестройке духовной сферы жизни древнерусского общества. Она несла сознание (на языке того времени) "свободной благодати", противопоставленной "рабскому закону", что означало санкцию духовной свободы человека, насколько она была возможна в рамках христианского вероучения. Велики были культурные последствия этого сознания, материализовавшиеся в книжности, зодчестве, изобразительных искусствах (фресковые росписи, иконопись, книжные миниатюры), художественных ремеслах. Христианизация служила и их культуре. Принятие Киевской Русью христианства в его восточном ответвлении способствовало ее сближению с Византией, приобщению к византийской культуре. Православие, начавшее обособляться в христианстве в X в. и ставшее в XI в. уже исторической реальностью, явилось фактором культурного единения Киевской Руси с Византией и с другими странами той же религиозной ориентации (Болгария, Сербия), также испытывавшими влияние византийской культуры. В то время Византии принадлежало лидирующее положение в христианском мире. Владимир Святославич и его окружение, избравшие восточную ветвь христианства в качестве государственной религии и пошедшие на сближение с Византией, не могли, естественно, предвидеть отдаленные последствия своих действий. Находившаяся в X-XI вв. на подъеме Византия, некоторое время спустя, стала клониться к упадку. Феодальные отношения в империи, развивавшиеся медленно, так и не достигли полной зрелости; феодальная структура общества оставалась незавершенной. Естественно,христианизация Руси - явление прогрессивное. В установлении же меры прогрессивности существуют определенные расхождения, обычно связанные с неодинаковым определением исторической роли Византии. А едва ли не самое существенное заключалось как раз в своеобразии русского христианства, как отношении форм организации, так и культурной особенности. В свое время Никольский заметил, что раннее русское христианство "было проникнуто светлым и возвышенным оптимизмом мировой религии". Прогрессивность перехода к христианству состояла, прежде всего, в том, что Русь усваивала наиболее демократические его формы, сами по себе предполагавшие широкую веротерпимость, следовательно, способность сохранять культурное наследие языческого прошлого и обогащать его за счет связей, как с Западом, так и с Востоком. Идущая из Византии более мрачная струя утверждается, главным образом, в XV в., когда сама Византия как государство прекращает существование, а Русь становится как бы, законной ее наследницей. Но и в это время сохраняется собственно "русская" традиция, выражающаяся в относительно широком допуске различных толкований канонических положений, терпимости к бытовым пережиткам язычества и отрицательным отношениям к церковной иерархии, окончательно отгородившейся от своей христианской паствы. Контрольные вопросы 1. Сходные черты язычества и христианства на Руси. 2. Первые понятия христиан о православной религии. 3. "Славянское" православие. 4. Что вы знаете о крещении Киевской Руси? 5. Этапы крещения Руси. Тест № 1 1. Факторы, сформировавшие культуру протославян. 2. Русь языческая и попытки христианизации Руси. 3. Русь и Византия - история взаимоотношений. 4. Роль Владимира в крещении Руси. 5. Что дала христианизация Руси (положительные и отрицательные начала). ИКОНОПИСЬ ДРЕВНЕЙ РУСИ Большую роль в истории Древней Руси сыграли города, но одной из особенностей древнерусской городской культуры была ее глубокая связь с крестьянским творчеством. Крестьянское искусство, развиваясь параллельно с "большим" городским искусством, не было отделено от него глухой стеною. В Новгороде, наиболее зрелом средневековом городе Древней Руси, это влияние порой прослеживалось с гораздо большей отчетливостью, чем в искусстве столиц больших княжеств. Существенные особенности древнерусского искусства определялись жизненностью патриотических идей. Уже в XI-XI вв. люди Древней Руси, (жили ли они в Киеве, Новгороде или Владимире), ощущали свою связь с русской землей. Это чувство намного обострилось в период татаро-монгольского ига, ускорило рост национального самосознания и, естественно, отразилось во всех сферах духовной жизни, в том числе и в художественном творчестве. В результате древнерусское искусство получило яркий отпечаток художественных вкусов народов, обрело свое национальное своеобразие. Уже в XI-XII вв. в древнерусском искусстве появляются композиции и образы, которых византийское искусство не знало. Например, культ Бориса и Глеба вызвал к жизни новые иконографические сюжеты. Возникла композиция "Покров Богоматери" и ряд других. Древнерусский художник выполнял предписание церкви, но вносил в свое произведение и новшества, которые показались бы еретическими в Константинополе. Церковь была вынуждена санкционировать эти новшества, ибо только таким путем она могла противостоять широкому потоку местных, чаще еще языческих верований, и вводить их в русло официальной господствующей религии. Эти особенности древнерусской художественной культуры очень ярко проявляются в архитектуре. Хотя древнерусская архитектура достигла серьезных успехов в гражданском и крестьянском строительстве, ее своеобразие особенно выступает в культовых сооружениях - храмах (что, как известно, свойственно всему средневековому зодчеству). Древнерусские зодчие прекрасно чувствовали связь архитектуры с окружающим ландшафтом. Будь то скромный монастырский храм в лесной глуши или величественный городской собор, окруженный мощными крепостными стенами, они гармонично вписываются в пейзаж, прекрасно соответствуя характеру русского ландшафта. Постоянное общение древнерусского человека с природой придало и зодчеству внутреннее единство и цельность, соразмерность, простоту форм, спокойный и мужественный ритм. Необходимо также отметить взаимосвязь деревянного и каменного зодчества, принимающую самые различные формы на разных этапах исторического развития древнерусской архитектуры. В изобразительном искусстве Древней Руси самобытность проявилась с не меньшей силой. Даже в Византии иконопись никогда не играла такой важной роли, как на Руси, где она стала одной из основных общераспространенных форм изобразительного искусства, соперницей монументальной живописи. В пределах твердо установившихся правил (плоскостного изображения, условность передачи фигуры, лица, архитектурного и природного фона) художники достигали огромной выразительности. Простыми средствами они создали образы глубокого внутреннего содержания, большой эмоциональности и силы. Это дает право считать икону одним из важнейших вкладов древнерусского искусства в мировую художественную культуру. Пластика занимала в древнерусском искусстве подчиненное положение. Как и в Византии, православная церковь видела в круглой скульптуре наследие "идольских", языческих времен и относилась к ней неодобрительно. Хотя этот взгляд с течением времени изменился, круглая скульптура так и не получила большого развития в Древней Руси. Зато процветало прикладное искусство: резьба по дереву, камню, литье, чеканка, эмальерное дело, вышивка, керамика и др. Путь развития древнерусского искусства делится на ряд четко обозначенных периодов, в основном совпадающих с эпохами социально-экономической и политической историей общества. Это эпоха Киевской Руси (IX - начало XII вв.), пора феодальной раздробленности (XII-XIII вв.), период борьбы против татаро-монгольского ига и объединение русских княжеств (XIV - начало XV вв.), время сложения и укрепления русского и централизованного государства (XV-XVI вв.) и конец XVII-го столетия, когда обнаружился кризис средневекового искусства и зарождалось искусство нового типа.В середине XIV в. новгородская школа живописи достигла уже подлинной зрелости. Тому свидетельством погибшие фрески Михайловской церкви Сковородовского монастыря близ Новгорода (как и церкви Спаса на Нередице, разрушенной фашистами). Увы, изучение этих замечательных фресок далеко не было закончено, так как до 1937 г. их скрывали известковая побелка и толстый слой позднейших записей. Сознавая непревзойденный уровень своей иконописи, новгородцы равняли по ней и свою монументальную живопись. Расписывая стены храма, новгородский художник как бы увешивал их иконами. Недаром, сообщая о росписи новопостроенной церкви, летописцы обычно добавляют: "украси ю иконами", хотя речь идет о фресках. В Новгороде особенно рано возникло отношение к иконе как к драгоценности, как к священному образу, на который любо смотреть с благоговением. " Певучесть" очертаний и интенсивность звонкой колористической гаммы создавали в иконе веселящую душу симфонию линий и красок. И хотя XIV в. может считаться золотым для новгородской монументальной живописи, характерные свойства иконописи по-прежнему явственны в ней и в эту пору. Чем шире развивалась иконопись, без которой не могла обойтись ни одна деревянная церковь, тем определеннее выявлялась ее ведущая роль во всем древнерусском изобразительном искусстве. ФЕОФАН ГРЕК АНДРЕЙ РУБЛЕВ ДИОНИСИЙ И ДРУГИЕ ВЕЛИКИЕ ИКОНОПИСЦЫ ДРЕВНЕЙ РУСИ ФЕОФАН ГРЕК В 70-х гг. XIV в. в Новгороде, где уже сформировалась самобытная художественная школа живописи, появляется выходец из Константинополя - знаменитый Феофан Грек. О нем следует сказать особо. Во-первых, он был гениальным художником; во-вторых, что является для того времени исключением, мы имеем живое представление о его личности и наконец, а это самое главное, "он настолько тесно сжился с русскими людьми и настолько крепко вошел в русское искусство, что его имя в такой же мере неотделимо от последнего, как имена Растрелли, Кваренги и Росси" (В.Н. Лазарев). Автор "Жития Феофана Грека", сам человек выдающийся, древнерусский писатель монах Епифаний, прозванный Премудрым, встречался с Феофаном в самом начале XV в. Вот его свидетельство: "Когда я жил в Москве, там проживал и преславный мудрец, философ зело хитрый, Феофан, родом грек, книги изограф нарочитый и среди иконописцев отменный живописец, который собственною рукою расписал много различных церквей, каменных более сорока. в Константинополе, и в Халкидоне, и в Галате, и в Каффе, и в Великом Новгороде, и в Москве им расписано три церкви. В церкви Святого Михаила он изобразил на стене город, подробно вырисовав его красками; у князя Владимира Андреевича он изобразил на каменной стене так же самую Москву." В византийском искусстве, где главенствовал принцип безличного творчества, Феофан был, вероятно, первым и одновременно последним мастером со столь ярко выраженной творческой индивидуальностью. Согретый живописными изысканиями раннепалеологовской эпохи, восхищенный, конечно, знаменитыми мозаиками и фресками монастыря Хора, он видел, как этот новый расцвет византийского искусства был растоптан восторжествовавшей монашеской реакцией, нетерпимой ко всему человеческому, земному в художественном творчестве. Что было делать Феофану на родине, где утверждался самый холодный, самый сухой академизм, при котором всякое оживление храмовой росписи трактовалось как придача "беспорядочного движения образам святых"? Феофану, вероятно, было тесно в Константинополе той поры. Переход Феофана из Византии на Русь имеет глубокое символическое значение. Это как бы эстафета искусства, передача светлого его факела из костенеющих старческих рук в руки молодые и крепкие. Что же увидел Феофан в Новгороде, куда он попал (еще до Москвы), очевидно, из Каффы (Феодосии)? Он увидел народ, упорно и вдохновенно воздвигающий надежное здание своего будущего, страну, часть которой еще была под властью монголов, но где накапливались силы для свержения ненавистного варварского ига. Он увидел нацию не бездыханную, а развивающуюся в постоянном творческом порыве и хотя еще не совсем свободную, но сознающую свои возможности и свою жизненность. Он увидел город, украшенный прекрасными храмами, сияющий белизной своих стен и золотом куполов, где искусство, не зная застоя, развивалось в одном ритме с бурлящей народной жизнью. Он увидел фрески Нередицы и, конечно, осознал живописную мощь и величественную вдохновенность их образов, равно как утонченность образов Михайловской церкви. Он должен был восхититься полнокровием и яркостью новгородской иконописи. И поняв, и полюбив ее, он с ней сочетал собственную гениальность, всю страстность своего не знающего преград художественного темперамента, радуясь тому, как его дерзания благодарно воспринимались на новгородской почве. По заказу знатного боярина и уличан Ильиной улицы Феофан расписал в 1378 г. церковь Спаса Преображения, одно из самых стройных и самых гармоничных по своим пропорциям среди новопостроенных тогда в Новгороде зданий. Эти фрески, раскрытые главным образом в советское время, дошли до нас далеко не полностью. И все же они основное, да и единственно достоверное в новгородском наследии Феофана. Мир грозовой, тревожный, мир кипящий, огненный, где все в движении, и неудержимый порыв страстей открывается нашему взору в феофановской росписи. Не представить себе композиций более динамических, более властно захватывающих зрителя в свой водоворот. Тут и грозный Пантократор, и лик Серафима, выглядывающего из могучего шестикрылья, ангел, под чьими крыльями, как под шатром, приютился бы, кажется, весь мир, и праотцы: Ной, Иов, Мельхиседек и Макарий Египетский, шесть десятилетий проживший аскетом в пустыне, и отшельники, именуемые столпниками, что убивали плоть стоянием на столбе, и другие подвижники и святые. Смелое вхождение Феофана в новгородскую школу живописи явилось для нее живительной встряской. Вырываясь из византийского застоя, гений Феофана в свою очередь будил в русской живописи волю к раскрепощению, к свободному выявлению собственной динамичности, собственного темперамента. Аскетическая суровость его образов не могла привиться на русской почве, но их психологическая многогранность отвечала стремлению новгородских художников передать внутренний мир человека, а живопись феофановских композиций открывала новые горизонты их мастерству. Написанная в 70-80-х гг. XIV в. двусторонняя икона Донской Богоматери (переданная в Третьяковскую галерею из московского Благовещенского собора) признается теперь работой либо Феофана Грека, либо высоко одаренного новгородского мастера, испытавшего его влияние. Это один из шедевров древнерусской живописи. На лицевой стороне иконы написано "Умиление". Со знаменитой Владимирской богоматерью Донскую роднит еще другое. Она тоже для нас историческая реликвия, овеянная славой. Пусть предание о том, будто казаки подарили ее Дмитрию Донскому перед битвой на Куликовом поле, где ее понесли как хоругвь, очевидно, необоснованно. Зато полная достоверность, что Иван Грозный брал ее с собой в казанский поход, что в 1591 г. ее торжественно выставили, когда под самой Москвой шла битва с татарами, что ее чтили как защитницу отечества и что в 1598 г. патриарх нарек пред нею на царство Бориса Годунова. Обращались к ней за помощью русские люди в наши дни, в XX в. АНДРЕЙ РУБЛЕВ Андрей Рублев родился между 1360 и 1370 гг. и умер в 1430 г. Он почитался при жизни выдающимся мастером, но подлинная слава пришла к нему уже после смерти, причем далеко не сразу. Зато слава эта оказалась непререкаемой. Одним из первых ревностных ценителей художественного наследия Рублева (более чем через полвека после его кончины) был, по-видимому, известный церковный писатель Иосиф, игумен Волоцкий, основатель Волоколамского монастыря. В этот монастырь он поставил "иконы три Рублева письма Андреева". Также известно, что внесение в монастырь "на помин души" иконы Рублева оценивалось в 20 рублей, что в то время равнялось стоимости средней величины деревни. Поссорившись с тверским князем Федором, тот же Иосиф решил его "мздой утешить" в виде икон Рублева письма, причем "князь Федор сам приехал в монастырь, да не поехал с монастыря доколе икон не взял". Монастыри хвалятся друг пред другом обладанием рублевскими иконами. А на миниатюрах, украшающих летописные своды и жития святых, мы видим изображения самого Рублева в монашеском облачении, с окладистой бородой, расписывающим вместе с Даниилом стены храма. И вот наступают времена, когда не только перед именем Рублева, но и рядом с ним ничье другое уже не упоминается, очевидно, как недостойное такой близости. Так, летописец в рассказе о пожаре Благовещенского собора, вовсе не называя старших, вероятно уже забытых мастеров (а ведь один из них был великий Феофан), сообщает, что "деисус Андреева письма" испортился в жару и в дыму. А в середине XVI в. Стоглавый собор повелевает "писать живописцам иконы с древних образов, как греческие живописцы писали и как писал Андрей Рублев". Русская икона является одним из самых примечательных художественных открытий XX в. В прошлом столетии даже коллекционеры, специально собирающие памятники древнерусской иконописи, не подозревали, какую красоту они в себе таят. Когда в 900-х гг. впервые приступили к расчистке икон, выяснилось, что под подновлениями и записями древнее письмо превосходно сохранилось и приобрело твердость и плотность кости. "Как бы внезапно спала пелена, застилавшая подлинный лик русской живописи. И сразу же стало очевидно, что это искусство не было ни аскетическим, ни суровым, ни фанатичным, что в нем ярко отразилось живое народное творчество, что оно перекликается своей просветленностью и какой-то особой яркостью в строе своих форм с античной живописью, что его следует рассматривать как одно из самых совершенных проявлений русского гения" (В. Н. Лазарев). Вышесказанное как нельзя лучше передает то ошеломляющее впечатление, которое произвело раскрытие " Троицы" Рублева, находившейся тогда в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры. "Троицу" решили раскрыть уже в 1904 г. Дело в том, что имелось письменное подтверждение монастырского предания, согласно которому эта икона была написана самолично Рублевым. Снятие золотой ризы принесло, однако, разочарование почитателям древнерусского искусства, надеявшимся увидеть, наконец, подлинное творение знаменитого мастера: под ней оказалась весьма банальная живопись. То был результат последнего подновления, произведенного в конце ХVIII в. Но, когда один за другим начали снимать "беззаконные" красочные слои, всех охватило беспредельное восхищение: из скрывавшей его так долго темницы высвобождалось одно из самых значительных, самых одухотворенных созданий мировой живописи. Расчистка иконы все же не была тогда доведена до конца. По требованию духовенства рублевская живопись была запрятана под роскошный оклад, более чтимый монастырским начальством, чем эта живопись. Только в советское время "Троица", переданная в Третьяковскую галерею, была полностью раскрыта, чтобы занять там первое место среди шедевров древнерусского искусства. В настоящее время ведутся переговоры о передаче этой святыни (как было недавно сделано с иконой Владимирской Богоматери) русской православной церкви. Чувство, радости возникает от созерцания "Троицы" Рублева, даже если не знаешь, в чем, в сущности, ее сюжет. Скажем о нем вкратце. К библейскому патриарху Аврааму явились трое прекрасных юношей, и он заклал тельца и пышно угостил их, угадав в юных странниках воплощение извечного во многих религиях троичного начала божества. Византийские художники передавали легенду во всех подробностях - со сценой заклания и со столом, уставленным яствами. Рублев все сосредоточил на главном. В чаше, вокруг которой восседают три ангела, - голова жертвенного тельца, прообраза евангельского агнца, символа жертвенности Христа во имя любви и спасения рода человеческого. В содержании "Троицы" художник выявил то, что вечно: добро, жертвенность и любовь. Что же это за мир, в который нас погружает созерцанием "Троицы"? Это мир согласия и взаимной любви, это мир глубокого, неразрывного единства, которое воспринимается нами как завершение всех человеческих устремлений. И это единство зримо выступает перед нами в том не обозначенном линией круге, что рождает в нашем сознании плавное очертание трех ангельских фигур. Мир тишины и покоя, ибо никакого действия перед нами не происходит, покоя просветленного, благотворного, к которому пришло, наконец, нечто до этого зыбкое, возможно, тревожное и хаотичное. Сияют пронизанные светом нежные краски: чудесен рублевский "голубец" - чистейшая ляпис-лазурь. В глазах ангелов - мечта, кроткая взаимная преданность, предчувствие неотвратимой печали и сознание важности, священности их союза; силуэт каждого совершенен в истинно кристальной своей чистоте. Как правильно было замечено искусствоведами, среди всех созданий древнерусских художников, рублевские ангелы представляются самыми бесполыми. Ничто не отличает их: ни крылья, ни облачения; они предельно легки, как и вся композиция, почти лишенная глубины в своем плакатном ритме. Рублев оплодотворил вечно юным началом светлой радости и любви художественный гений нашего народа, еще ярче, полнее выявив свое своеобразие. " Бесчисленны изображения Христа в искусстве всех христианских народов. Но нет, быть может, Христа более человечного, более просветленного мудростью и любовью, чем рублевский, истинный отец и хранитель людей. Рублевский Христос смотрит на нас своими всевидящими глазами, и чудится нам, что на этой липовой доске с полуосыпавшейся живописью запечатлен образ, нет, не бога, а прекраснейшего и мудрейшего из всех людей, любвеобильного, неиссякаемого в своей милости, образ, в котором все благородство и честь человеческого рода". Рублевский "Спас" вместе с "Архангелом Михаилом" и "Апостолом Павлом", - эти иконы поясного деисуса, что некогда, обветшалые, были сложены в сарае близ храма в Звенигороде. Хотя тому нет письменных подтверждений, как-то сразу решаешь, что эти иконы (ныне хранятся в Третьяковской галерее) могли быть написаны не учениками Рублева или иным мастером, испытавшим его влияние, а только им самим. И это первое впечатление подтверждается самым требовательным искусствоведческим сопоставлением этих икон с рублевской "Троицей". Да, эти нежные красочные сочетания, эта общая чарующая музыкальность и эта высокая одухотворенность выдают великого русского мастера во всей неповторимости его вдохновения, его стиля и художественного темперамента. То, что осталось от фресок Успенского собора во Владимире, исполненных Рублевым и Даниилом Черным, самая замечательная храмовая роспись этой же поры. Изображение "Страшного суда" радует той проникновенностью, с которой в нем выявлено, несмотря на грозный сюжет, творчество именно доброго, светлого начала, а музыкальность плавных контуров, красота голов старцев и юношей, равно как их поэтическая одухотворенность приравнивают чисто русское искусство этой росписи к наиболее выдающимся достижениям всей тогдашней европейской монументальной живописи. Этими же двумя мастерами вместе с учениками исполнен и иконостас Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры в Загорске. Отдельные его иконы так превосходны, что их хочется приписать одному Рублеву. " Смиренным" часто называют старинные письменные источники инока Андроникова монастыря (где он и закончил свою жизнь) великого живописца земли русской Андрея Рублева. Смирение помогло ему, вероятно, в невзгодах того бурного времени. Но сквозь эти невзгоды он угадал те чаяния и ту волю, что воодушевляли русский народ. И запечатлев это в своем сердце, он их выявил еще ярче в своем искусстве. Не случайно именно Андрей Рублев из всех русских иконописцев был причислен русской православной церковью к лику святых угодников. |
Похожие:
 | Данное пособие содержит краткий теоретический курс и ряд очерков по истории мировой культуры, начиная с первобытнообщинного строя... | | Шесть авторов посвятили свои статьи проблемам русской и советской идентичности, русско-украинским отношениям, банкротству неолиберальной... |
|  | Целью Конкурса является формирование и воспитание у детей и подростков духовной культуры, через знакомство с поздними образцами традиционной... | |
| Российского Православного Университета. Поскольку автор не преподавал историю Русской Церкви, ее изложение отсутствует в данной книге.... | | Утверждена на заседании кафедры теории и истории культуры «02» марта 2011 г., протокол №2 |
| | Православная смена «Застава Ермака» – совместный проект Министерства по делам молодежи, физической культуры и спорта Омской области... | |
| О. В. Волобуев, В. А. Клоков и др в качестве факультативного или элективного на старшей ступени, либо отдельные темы могут использоваться... | | «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры)», пунктом 3 Положения о Министерстве культуры Республики Бурятия,... |