Конкурс в этот институт в то время был никак не ниже, чем, скажем, в мгимо или “щуку”

Я с детства и по сей день не в меру педантичен. А кому это понравится? Кроме моих родителей, которые очень меня любили. Им я и посвящаю эту книгу. С.. М. Во флоте Карла II были джентльмены и моряки, но моряки не были джентльменами, а джентль- мены – моряками. Томас Маколей ОБ АВТОРЕ икольский Сергей Михайлович родился под Москвой в 1954 году. Часть своего детства он провел под присмотром тетки – довольно стро-гой женщины, ввиду занятости матери и частых постоянных отъездах отца. Тогда это место являлось лишь небольшой деревенькой Захарьино, окруженной полями, лесом, ну и, конечно, речушкой. Ныне народ, проживающий в московском микрорайоне Южное Бутово, и не подозревает, что всего-то – полста лет назад из Захарьино до сто-лицы нужно было добираться едва ли не полдня. Вскоре родители переехали на новую квартиру – “хрущевку”, а обрадованный маленький Сережа был определен сразу в старшую группу детского сада, где он провел два года. Именно Захарьино и детсад запомнились ему на всю жизнь, порой в мельчайших подробностях. В школе Сережа хорошо учился, был весьма увлечен математикой и даже в восьмом классе уже поступил в заочную физико-техническую школу – ЗФТШ при прославленном Московском физико-техническом институте – “физтехе”, а это был для школьника большой успех – ее окончание давало право быть зачисленным в физтех без экзаменов. Конкурс в этот институт в то время был никак не ниже, чем, скажем, в МГИМО или “щуку”. Однажды, обучаясь еще в четвертом классе, Сережа схлопотал свою первую двойку по истории. Каковы были причины, конечно, вспомнить невозможно, но с той поры он лет 20 – 25 историей всерьез не интере-совался. Летели годы расцвета бессмертной музыки “Beatles”, и он по кро-хам собирал информацию о своих кумирах. Для этой цели Сережа даже выписывал журнал “Panorama” из дружест-венной Польши, что тогда от-нюдь не являлось преступлением. Попросив на время у Наташки Супрун – соседке по парте, польско-русский словарь, он с увлечением переводил статьи о западной музыке, культуре и всего, что касалось “их” бытия. Это были первые антисовковые стремления Сережи, за которые, в совокупности с другими деяниями, ему придется в дальнейшем так до-рого расплачиваться. Ну, и, конечно, религия – как тут без нее. Его всегда интересовали обряды, богослужение, обстановка, царившая в храме. Часто он тайком, не говоря даже родителям, проникал в церковь и, спрятавшись в толпе, с вдохновением слушал, не забывая смотреть по сторонам. Уже в этом возрасте Сергей видел и ощущал массу несправедливости и других негативных явлений, окружавших его маленький мир, но не знал как со всем этим можно бороться, не понимал и не находил ответа. Нужно ли что-то добавлять, если даже в хоккее, которым он долго занимался, играя в детской, а затем юношеской команде существовала протекция и подхалимаж? Через своих старших знакомых Сереже удавалось доставать религи-озные книги. А чтение такой литературы впрочем, как и прослушивание западной музыки, в то время если не каралось (все-таки дети), то строго запрещалось делать как в учебных заведениях, так и “на людях”. По вполне понятным причинам в учебнике истории его интересовали лишь Гугенотские Войны, ну, а биографию адмирала Гаспара Колиньи он уже прочитал в БСЭ. Отец Сергея довольно продолжительное время занимал весьма ответ-ственные посты, как на партийных, так и на хозяйственных должностях. Это давало ему возможность и право подписки на различные, редкие по тем временам книжные издания. Вот почему в их доме существовала хорошая библиотека. Сережа, не отрываясь, взахлеб зачитывался детективами Конан Дойля и приключениями Майн Рида, но особенно ему нравились Жюль Верн и Джек Лондон. Сережа путешествовал вместе с ними в самые разные уголки земного шара, переживал в труднейших жизненных ситуациях, потел в джунглях и замерзал от полярного холода и, конечно же, ходил под парусом на различных судах через океан. Родной брат Сергея – Игорь старше его на целых 10 лет. Когда он еще учился в школе, Игорь, окончив мореходное училище уже работал механиком на судах Новороссийского Управления Черномор-ского морского пароходства. Нельзя не добавить, что брат еще застал на флоте славные традиции и взаимоотношения, а слово “моряк” звучало тогда гордо. Возвращаясь из рейсов, брат рассказывал о своих дальних странствиях, а Сережа, не отрываясь, смотрел на него и зачарованно слушал. Разумеется, это сыграло немаловажную, если не основную роль в его такой непростой дальнейшей судьбе. Весьма неожиданно для всех Сергей покидает десятый класс школы, после чего к великому огорчению многих его родственников он устраивается на работу в должности матроса-уборщика на пасажирские суда Московского речного пароходства. Шел 1971 год, каковой он справедливо считает началом своей деятельности на флоте, которому он остается предан всю дальнейшую жизнь. Впоследствии он поступает учиться в Херсонское мореходное училище им. лейтенанта Шмидта, одно из старейших в стране. Здесь же, в г. Херсоне, Сергей заочно оканчивает среднюю школу и получает аттестат зрелости. И уже на следующий год по инициативе остервенелого помполита специальности, опиравшегося на своих доносчиков, учившихся на том же курсе с Сергеем, скрипучим решением Херсонского обкома партии Никольскому Сергею Михайловичу закрывают заветную визу. Ему запрещают работать на судах загранплавания на срок 5 лет, с формулировочкой: “Политически неблагонадежный, подвержен влиянию религиозных опи-УМОВ и музыки длинноволосых хулиганов из иноземного заразного го-родка Ливерпуля. Упрямо обожает буржуазную демократию растлеваю-щего Запада. Много читает. А посему не достоин представлять честь и высокое звание советского моряка за границей”. Смешно вспоминать, но многие, распрямив уши и раскрыв рот, слушали его рассказы о церкви, о музыке, об обществе демократии и свободы, а потом стремглав мчались докладывать в соответствующие инстанции. Например, тот же Алик Извольский постоянно клянчил у него записи “Beatles”, после чего, перекатав их на магнитофон, шел информировать помполита о том, что Никольский не любит советских композиторов. Начались годы скитаний. В течение почти двух лет Сергей проработал на Каспии в Каспийском морском пароходстве, в городе Баку. Будучи мотористом на судах пароходства, он поступает учиться в Бакинский институт нефтехимии им. Азизбекова на факультет “Бурение нефтяных скважин” и оканчивает первый курс этого института заочно. Но впоследствии он оставляет Баку, институт и нефтеналивные суда Каспия, после чего возвращается в Херсон, где восстанавливается в учи-лище и через несколько лет по завершении учебы получает диплом электромеханика. Если и можно было назвать это успехом в жизни, то только не для него. По распределению его направляют на работу в город Владивосток в Дальневосточное ордена гражданина Ленина морское пароходство. Вскоре по приезду Сергей (теперь и далее – Михайлович) вновь посту-пает учиться на электромеханический факультет Дальневосточного уже высшего инженерного морского училища имени адмирала Невельского. В отличие от многих любителей экзотики, очень Дальний Восток его не прельщает, хотя и оставляет в душе немало приятных воспоминаний, одним из которых является решение Дальневосточного Крайкома пар- тии об открытии ему визы и стирании (как оказалось – лишь временно) “херсонского клейма” ввиду успешной и плодотворной работы на судах пароходства. Сергей Михайлович продолжает трудиться на флоте, заочно оканчи-вает три курса высшего мореходного училища, и перед ним открывают-ся новые, вовсе неплохие перспективы. Однако, пусть даже и очень Дальний Восток, но это еще не вся страна. *NOSCE TE IPSUM – говорили древние философы. Сергей Михайлович перебирается в город-на-Неве, где снова поступает учиться, теперь в Ленинградское высшее инженерное морское училище им. адмирала С.О.Макарова, самое престижное в стране, на все тот же электромеханический факультет. Там же, в Ленинграде он и работает в должности электромеханика на судах Ленинградской базы океанического рыболовства. Питерский климат, сопровождаемый частыми грозами, не мог обойтись без грома. И вскоре он прогремел. В 1980 году Сергея Михайловича вызвали на ковер в Смольный, в обком партии, где торжественно объявили, что ему снова закрывают визу сроком на 5 лет с конфискацией комсомольского значка и оконча-тельным изгнанием из рядов передовой молодежной опоры любимой Партии. Формулировка, как обычно, не отличалась оригинальностью: * Познай самого себя (лат). “Религиозная пропаганда (его прихватила милиция в сквере за чтением “Журнала Московской Патриархии”), подражание развивающемуся не в ту сторону Западу, а также утаивание подробностей (херсонских) своего темного прошлого”. За ним оставляют право лишь закончить высшую мореходку. Но Сергей Михайлович оставляет Ленинград. В том же году по настоятельным просьбам Тульской епархии, а также полноценной рекомендации архиепископа Казанского Матвея он был приглашен на собеседование в Троице-Сергиеву Лавру. Цель вызова – утверждение его поступления в Московскую Духовную семинарию в городе Загорске Московской области. Будучи уже почти зачисленным в первый класс семинарии он, однако, по зову сердца, а также по советам старшей братии из третьего и четвер-того классов, с которыми успевает познакомиться, все же изменяет свое решение и снова возвращается в Питер. Уже много позднее Сергей Михайлович часто задавал себе вопрос: “Правильно ли он поступил тогда?” Но до сих пор не смог найти ответа. Сергей Михайлович устраивается на работу в должности матроса на суда объединения Ленрыбхолодфлот. Других вакансий в то время для него не существовало. Суда специализировались на выпуске кильки и салаки пряного посола. Пожалуй, это была самая тяжелая в его жизни работа, и тогда там он действительно узнал “почём она, копеечка”. А в 1982 году он также успешно оканчивает высшее мореходное училище и переезжает в город Жданов, где работает на судах Азовского морского пароходства, по-прежнему несколько лет числясь в “неблаго- надежных, опасных и вредных для флота элементах”. Север – вот единственное направление розы ветров, куда еще не забрасывала судьба Сергея Михайловича, точнее не забрасывал еще он сам себя. Сергей Михайлович отправляется работать в Заполярье на рыболо-вецкие суда Мурманского и Архангельского тралового флота. В 1986 году с него вновь снимают все табу, и он славно трудится на судах загранплавания, бесчисленными тысячами тонн вылавливая рыбу в различных районах Мирового океана на благо несокрушимого Союза. В тот период Сергей Михайлович заочно учится на экономическом факультете Московского института инженеров водного транспорта, ко-торый опять же благополучно оканчивает в 1989 году. В это время по предложению генерального директора объединения “Архангельскрыбпром” г-на Мелешко и его заместителя г-на Буреева Сергея Михайловича отзывают на работу в коммерческий отдел. Организация решила в дальнейшем направить его на учебу в радужную Москву в Академию Внешней Торговли в целях дальнейшего исполь-зования по назначению в будущем. Но Сергей Михайлович отклоняет это предложение, осознавая всю бесперспективность и бесполезность продолжения учебы в такие дикие времена. Страну необходимо было осваивать заново, как это делали на далеком Западе ковбои, также надолго поменявшие книги на кольт. Уже тогда в пестром государственном лесу на всех ступенях коммерции и власти стали появляться “ежики” в кожаных куртках и “бобрики” в малиновых пиджачках, а это не сулило ничего хорошего. Сергей Михайлович четко осознал, что глубокие теоретические зна-ния, научный подход к производственным проблемам, образование и разносторонний интеллект больше никому не нужны, особенно на вод-ном транспорте. Ну, и вряд ли кого-либо заинтересуют в ближайшие 50 лет. Сергей Михайлович возвращается на юг в город Жданов, который вскоре поменяет название на “Мариуполь”– словечко, с которым он далеко не всегда был солидарен. Ему почему-то казалось, что от этого наименования отдавало далеким провинциальным прошлым. Ну, можно ли, скажем, представить себе, чтобы, Киев – столица, имено-вался “Полянградом” в честь заблудившегося и впервые осевшего в том “мiсти” первобытного племени? Несколько лет он трудится в должности электромеханика на судах так называемого Азовского морского пароходства. Затем продолжает работать на иностранных судах, обслуживая вот уже в течение полутора десятилетий суда норвежских, греческих, немецких, австралийских, испанских и других (иногда уж чрезмерно и тщательно завуалированных) судовладельцев. Сергей Михайлович всегда увлекался филокартией, и, кстати, не состав-ляет никакого труда подсчитать, что он побывал уже в 105 странах на разных континентах, включая Гренландию и Антарктиду. Так что визу падшие в небытие коммунистические сектанты закрывали ему все-таки напрасно! Сын Сергея Михайловича – Станислав окончил университет штата Висконсин. Проживает в Киеве. Преданная и надежная супруга Татьяна вот уже четверть века поддер-живает С.М. в невероятно суровом, запутанном и насыщенном взлетами и падениями жизненном пути. Сергей Михайлович преодолел нелегкие барьеры и буреломы, полные нелепостей и ошибок. Он почти всегда успевал вырулить лишь на самых последних виражах в гонке с непорядочной действительностью. У Г.Гейне в его “Стихотворениях” есть прекрасная фраза: “UND ICH HAB’ES DOCH GETRAGEN / ABER FRAGMICH NUR NICHT WIE” - Я все-таки это вынес / но только не спрашивай, как. “Я часто ошибался, совершая Zиг вместо Zага. За это судьба колотила меня, возвращая в начало запутанного алфавита жизни, и мне приходилось заново учить его порядок”. С.Никольский ПРЕДИСЛОВИЕ его бы я хотел сейчас более всего в этой жизни? На этот нелепый вопрос, как ни странно, у меня готов ответ – развести в водичке порошок, изготовленный ЮЭ-ТУ * и глотнуть стаканчик. И, хотя, Старец Амвросий ужасно не любил зайцев-грешников (читай “Житие преподобного Амвросия старца Оптинского”), я бы все-таки рискнул. По крайней мере – это не меньший риск, нежели написать книгу. Так почему же я рискую? Что заставило меня, непрофессионала, неоперившегося цыпленка, сде-лать это, когда вокруг одни птицефермы? Причин много. Ну, во-первых, конечно, обида. Действительно, – обидно носить в себе невероятное количество при-ключений, произошедших со мной в этой жизни (в будущей я уже соби-раюсь стать котом, возлежащим на диване богатой фермы). Ведь можно, совершенно не напрягаясь, не обращаясь ни к каким архи-вам, энциклопедиям, историческим справочникам, или к Интернету – как это делают выдумщики, – можно просто покопаться в своем белом веществе мозга, расщепить нервное волокно и потянуть за отросточек. Глядь – информация, хранимая в памяти, при помощи пальцев руки по-текла на страницы. И заметьте, – при этом не надо особенно усердствовать, выдумывая сюжет, все готово. Второе. Если задаться вопросом: “Каким должен быть политик?”, * В китайской мифологии чудесный заяц, живущий на Луне и толкущий в ступе порошок бессмертия. то уверен, – ответы будут самые разнообразные – умным, образован-ным, радеющим за народ, молодым и т.п.д. Но только немногие произнесут эпохальное словцо – “полезным”. Да-да, – полезным, т.е. приносящим пользу государству, области, краю, индустрии, экономике, отдельным лицам, наконец. Иначе – грош ему цена. Так вот писатель, точнее тот, кто пишет, пусть даже он и не известен, обязан быть читаемым. А известность и читаемость – далеко не всегда одно и то же, а лишь 50/50, если не завышен знаменатель пропорции. Иначе - грош ему цена. Вот почему я решил выбирать своего читателя сам (уникальный случай, не правда ли?). В-третьих; мне “повезло”, и пусть это станет одним из моих парадоксов – на своем жизненном пути я встречал людей, SIT VENIA VERBO*, в основном противных, что сказано довольно мягко, а именно они-то и давали мне почву для размышлений и материал для пера, точнее шариковой ручки. Разумеется, встречались также и известные личности, но с ними неин-тересно. Четвертое. Иногда я болею синдромом попутчика. Это, когда в поезде, самолете, автобусе двое совершенно незнакомых друг другу людей пытаются взахлеб успеть высказаться, выговориться от души. А порой они произносят и то, что неизвестно даже их самым близким, т.к. понимают, что вскоре разъедутся в разные стороны на-всегда, никогда больше не встретятся и уже через час-другой обо всем забудут. Пятое. Всю жизнь я провел на море, но мне не хочется писать в стиле уважае-мого мною Виктора Викторовича Конецкого. Я хочу лишь слегка коснуться отдельных событий разного времени. О моряках вообще написано ничтожно мало, а о современном морском “волке” – и вовсе ничего, хотя их число только на одной Украине скоро достигнет многостадной цифры. Следующее. * Да простится мне это выражение (лат). Где-то я прочитал, что в Тульской губернии, родственной мне, уже на-считывается более 1000 членов союза писателей России. Ну, господа, это уже слишком! Почему в таком случая не попробовать и мне, пусть дилетанту? И последнее. Я задумал вести дневники, которые смог бы полистать для себя, сидя в кресле-качалке на склоне лет, но не удержался и дал почитать своим хорошим знакомым, состоящим в откровенной дружбе с собственными мозгами. Они и уговорили меня взяться за книгу всерьез. На это у меня ушло 4 года. Я не спешил, – спешить было некуда. Ввиду отсутствия стремления стать известностью, я не гонюсь за тиражом или гонорарами, но мне ужасно хочется, чтобы это произведе-ние читали достойные, неглупые люди, а не бездарные критики, копаю-щиеся в нижнем белье. Количество же глав, задуманных мною, нескромно превысило испол-ненное. Я откровенно устал. Непривычно. К тому же, у меня очень много основной работы, в отпусках я не пишу, позволяя себе расслабляться. Если же упомянуть о стиле, то я назвал бы его “транковый” от англ. trunk – ствол. Что это значит. Повествование – дерево, которое состоит из ствола (реальных событий моей жизни), ветвей (по понятным причинам измененных имен, назва-ний мест и т.п.), листьев (выдуманных эпизодов, украшающих основной смысл, иначе просто никто и читать не станет) и корней – познаватель-ной информации, заимствованной мною из различных источников в т.ч. из собственной головы. Однако, дерево, как известно, на 80% состоит из ствола, а могучее – и того более. Если завести речь о жанре, то это, скорее всего трагикомический эпос. Я же предпочел бы охарактеризовать его как “смех сквозь слезы”. Да простит мне это заезженное-переезженное выраженьице мой добрый друг-читатель! Мне также пришлось постараться выбрать простой доступный любому текст (русский), не забывая щегольнуть при этом и своим собственным интеллектом (не нахожу в этом криминала). Предвижу определенные нападки в мой адрес по поводу моего вы-сокомерия, надменности, страстной критики моих неточностей и т.д. Господа, эта книга не для вас! Ну, а если вы такие грамотные, – напишите хотя бы листик из своего бытия, ну а я покритикую, о-о-о-х как покритикую! Во всяком случае, те, кто меня хорошо знает, а их очень мало, никогда таковым вашего покорного автора не считали. Это правда. Люблю ли я море, флот? Ненавижу. И это правда. Только не задавайте себе вопроса – почему я провел на воде всю жизнь? Я и сам не знаю. Когда начинал были мечты, надежды. Потом уже стало поздно бросать. Как я отношусь к морякам? Дальше некуда просто, – люблю работать один, вне постсовкового общества, что вот уже на протяжении более 10 лет успешно осущест-вляю. Жалею ли о чем-либо? Откровенно, – обо всем жалею, очень жалею. Все как-то не так. Я не признаю стереотипов и думаю, что каждый человек должен хотя бы в чем-то обладать чертой Апелеса*. У меня свое понятие о воспитании, ибо считаю, что вышеупомянутый индивид обязан цениться в любой социальной среде – будь то уголов-ники или эстеты. Я также теряю интерес к людям, которым не важно – когда родился сэр Пол Мак-Катрни или чем, допустим, для Кашмира символичен август 47-го. Вот почему у меня проблемы с друзьями. И, будучи чрезмерно требовательным к самому себе, имею глубо - кое убеждение о том, что в морской среде обязаны приживаться только профессионалы – по самым высшим меркам образованные, дипломиро- ванные и разносторонние люди, действительно знающие международ - ный язык, а не афиширующие его знание, способные решить любые за- дачи, также как и умеющие расслабляться (а без этого на флоте вообще нечего) и работать, вести беседы на любые темы. *Совершенство, достигнутое упорным трудом. Поверьте мне, дорогие читатели, более чем за 30 лет службы на море среди тысяч людей, повстречавшихся на моем пути, мне чуть повезло столкнуться лишь с единицами подобных. Вот почему у меня проблемы с коллегами по работе. Но... Когда я умирал от жары в горных степях Копетдага в 200 километрах от Гасан-Кули, со мной был ты, мой читатель. Когда я обмораживал лицо и руки, скалывая лед, покрывший рангоут траулера у острова Медвежий, со мной был ты, мой читатель. Когда я вместе с монахами молился в далеком буддийском храме в Бирме, со мной был ты, мой читатель. И, когда я, просто для интереса, решил ночью пробежаться по набереж-ной в Филадельфии, по той самой, где когда-то, тренируясь, бегал непо-бедимый Рокки Марсиано, со мной вместе бежал ты, мой читатель. А у меня не было никаких проблем! С.Никольский

Похожие:

	За последнее время были сделаны два важных уточнения, которые надо... Ндс вообще (за исключением одного случая, для которого предусмотрен именно бумажный вариант декларации, об этом мы скажем ниже) (Федеральный...		Исходный файл "Новости ортв" "Новости ортв", 12. 07. 2010 В 2009 году этот показатель составлял чуть более 4 тыс заявлений. Лидерами по количеству поданных заявлений являются Гуманитарный...
	Въезд на территорию мгимо (У) только по перерегистрированным парковочным картам Парковочные карты можно перерегистрировать (или оформить новые) в комнате №16 спортцентра мгимо ежедневно без выходных с 7: 30 до...		Становление современной налоговой системы Швеции можно датировать... Ввп страны сохранялась на уровне примерно 20%, в 2001 году этот показатель достиг 54%. Кроме Швеции, только в Дании налоговая нагрузка...
	Переписка с М. Б. Менским Менским я был склонен понимать метафорически, психологически, но никак не онтологически, то бишь физически. Например, в Сутре проповедей...		Награждается Издательство «мгимо-университет» Диплом I степени. Награждается Издательство «мгимо-университет» за книгу: История России: учеб пособие. В 3 ч./ под общ ред. В. И....
	Конкурс Lexus Design Award 2017 «Конкурс» Участвуя в данном конкурсе, Вы соглашаетесь с настоящими официальными правилами, которые составляют контракт между Вами и Спонсором,...		Куда обращаться в случае нарушения ваших прав? У каждого в жизни наверняка не раз были случаи несправедливости со стороны чиновников, администрации или любой другой организации....
	Скажите, а вы-то сами помните восстание на броненосце “Очаков”? Смутно, смутно, — ответил посетитель. — В то героическое время я был еще крайне мал. Я был дитя		Энциклопедия Этот проект был утвержден последовательно дирекцией Института экономики ран, Советом Международного фонда Н. Д. Кондратьева и Ученым...