Учебник по источниковедению истории южных и западных славян (до конца 18-го века): польская часть ( М. В. Дмитриев)
Скачать 0.74 Mb.
|
Памятники законодательного типа являются самым надежным и простым способом познакомиться с историей того или иного общества, настолько они существенны и многогранны. О существовании развитой системы польского обычного права в X – XI вв. мы узнаем из хроник Винцента Кадлубка и Козьмы Пражского. В эту же эпоху делало первые шаги и право, устанавливаемое государством. Однако записи обычного права и документы государственного права, дошедшие до нас, в основной массе – относительно позднего происхождения. Это объясняется не только некоторым хронологическим отставанием в развитии польского общества по сравнению с другими европейскими странами, но и тем, что первоначально правовые нормы передавались от поколения к поколению или декларировались монархами в устной форме. Церковные институты первыми стали пытаться закрепить то или иное правовое отношение (в основном это касалось земельных пожалований) соответствующей записью. Из этих кратких записей постепенно рождаются строго оформленные уставные правовые грамоты. Параллельно предпринимаются попытки зафиксировать и переработать сложившееся обычное право, что и дает в руки историка источник первостепенного значения. Самой ранней попыткой кодификации правовых норм, распространенных на польских территориях, была так наз. Польская правда, или Эльблонгская книга. Она была составлена, видимо, в конце XIII в., хотя вопрос о точной датировке остается спорным. Второе название объясняется тем, что открытая в XIX в. рукопись Польской правды находилась в городской библиотеке Эльблонга. Есть мнение, что запись была сделана уже в первой половине XIII в., равно как и мнение о более позднем происхождении памятника (около 1320 г.). Запись была осуществлена немцами по поручению руководства крестоносцев, во власти которых оказалось польское население Хелмской земли. В рифмованном тексте вступления составитель подчеркнул местное происхождение и самостоятельный характер записанного свода правовых норм. До нас дошли 29 весьма обширных статей этого памятника, что составляет, однако, лишь одну часть его, ибо текст обрывается буквально на полуслове. Они посвящены проблемам судопроизводства и судоустройства, уголовного права, порядку наследования, статусу зависимого от феодала населения. Вторую попытку кодификации обычного права и соединения его с новыми правовыми нормами представляли собой так наз. статуты Казимира Великого в середине XIV в. Первоначально это были своды норм, принятые для Великой Польши, потом к ним были присоединены предписания, касающиеся Малой Польши. Малопольские статуты насчитывали более 100 статей, великопольские – около 50. Точный объем и структуру первоначальной редакции объединенного свода установить невозможно, так как рукописи относятся к XV в., а число статей в отдельных манускриптах различно. Кроме того, по мере возникновения новых редакций статутов, содержание отдельных статей подвергалось некоторым изменениям. В частности, наиболее распространенная в XV в. редакция (т.н. дигесты), охватывая в единообразном порядке все малопольские и наиболее существенные великопольские статьи, по содержанию иногда весьма серьезно отличалась от первоначального текста времен самого Казимира Великого. Еще более значительные изменения содержания статей обнаруживаются в польских переводах, которые в свою очередь распределяются по нескольким редакциям. Прослеживаемая по ним постепенная унификация права, выработка устойчивых общепольских норм позволяет судить о прогрессе процесса централизации государственной жизни. Важно обратить внимание на дальнейшую судьбу статутов Казимира. К малопольской части статутов были присоединены тексты небольших уставных грамот, изданных Казимиром и его преемниками. Эти добавления получили название экстравагантов. К этому прибавлялись отдельные статьи, освещающие тот или иной казус судебной практики. Со временем эти добавления стали восприниматься как органичная и изначальная часть статутов Казимира. Аналогичным образом стали расширяться и статьи великопольского статута. На базе обоих статутов складываются обширные своды, в результате чего статуты Казимира составили ядро много более поздних компиляций польских правовых норм. Впитав с себя все эти нормы, статуты стали основой всего польского права вплоть до эпохи разделов Польши. В центре внимания статутов Казимира, конечно же, были вопросы суда и нормы правосудия. Наряду с этим статуты определяли многие стороны взаимоотношений шляхты и короля. Статуты Казимира отразили процесс централизации польского государства в XIV в., однако и позднее некоторые польские земли сохраняли существенные правовые отличия. Существовало так наз. Мазовецкое право и право Ленчицкой земли. Для более позднего времени большое значение в качестве источника имеют статуты, утверждавшиеся вальными сеймами и продолжавшие законотворческую деятельность Казимира Великого. Среди них следует особо выделить Вартский статут 1423 г., 30 статей которого развили и отчасти изменили положения казимировских статутов. Фактически ту же роль играли и издававшиеся королем привилеи, когда они касались территории и населения всего государства, например Кошицкий привилей 1374 г., Нешавские статуты 1454 г., привилей 1550 г. Особенностью польской правовой и политической истории было и то, что вплоть до утраты независимой государственности не удалось создать единого свода действующих на польской территории правовых норм. Предпринимались попытки как бы механического объединения распространенных правовых предписаний. Например, в начале XVI в. в так наз. статуте Лаского были объединены все принимавшиеся прежде королевской властью правовые постановления. Этот шаг был предпринят по инициативе Радомского сейма 1505 г., составителем выступил коронный канцлер Ян Лаский. Первая часть этого свода включала статуты, привилеи и другие памятники польского права. Утвержденные по представлению Лаского польским королем, эти документы приобрели официально-правительственный характер. Вторая часть свода носила другой характер, складываясь из некоторых памятников немецкого права и одного западноевропейского юридического трактата. Хотя статуты Лаского не исчерпывали всего польского правового наследия к началу XVI в., они охватывали все важнейшие установления польского права. В этом отношении Польша опережала большинство западных стран, тем более, что попытки кодификации права не остановились на своде 1506 г. Сейм 1520 г. создал для этого специальную комиссию, которая под руководством того же Яна Лаского подготовила в 1523 г. обобщающий свод судебно-процессуальных и судебно-исполнительных норм, закрепленных к началу XVI в. сложившимися юридическими традициями. Сейм утвердил этот свод, и комиссия приступила к обобщению других разделов польского права, подготовив к 1532 г. т.н. корректуру Ташицкого, значительно расширившую и уточнившую нормы статутов Лаского. Этот свод был опубликован. Он включал 929 статей, определявших судопроизводство, а также процессуальное, уголовное, имущественное право, юридические основы семейных отношений, сословные привилегии и пр. Этот свод мог бы стать эффективным средством упорядочения юридических отношений в Польше. Однако сейм 1534 г. из политических соображений (корректура Ташицкого укрепляла правовые позиции короля, церкви и магнатов) отказался его утвердить в качестве обязательного для польских судов и администрации. Тем не менее попытки кодификации продолжались. В 1553 г. Якуб Пшилуский опубликовал новый проект свода польского права, ориентируясь на древнеримские принципы классификации. В последней трети XVI в. аналогичные попытки предпринимали Ян Гербурт, Станислав Сарницкий, Ян Янушовский. Хотя в некоторых случаях речь шла о выполнении сеймовых поручений, официальная кодификация польского права так и не состоялась. В XVII в. возникали очередные компендиумы права, дополнявшие издания XVI в. законами, принятыми в XVII в. Но вопрос об официальном утверждении систематизированного польского права уже не вставал. В 30-х годах XVIII в. Юзеф Залуский и Станислав Конарский предприняли издание, получившее в широком обиходе название Волюмина легум. шесть томов этой публикации (расширенные позднее и переизданные в середине XIX в. в Санкт-Петербурге) охватывали все законодательные решения сейма и короля с XIV в. по 1736 г. Эпоха реформ второй половины XVIII в. принесла еще одну серию попыток упорядочить, обобщить, закрепить в законодательном порядке юридические основы польской общественной жизни. Работа шла с переменным успехом. Самым большим ее достижением был свод судебных норм, подготовленный по поручению сейма специальной комиссией во главе с А. Замойским, одним из лидеров прогрессивно и реформистски настроенной магнатерии. Проект был опубликован в 1778 г. и вызвал резкое сопротивление консервативных сил. Сейм не только отказался обсуждать предложения Замойского, но и запретил возвращаться к дискуссии по этим вопросам. Последняя попытка кодификационных работ, предпринятая в годы Четырехлетнего сейма, не была доведена до конца. В какой-то степени ее отражением стали нормативные юридические акты этих лет (прежде всего Конституция 3 мая 1791 г.) и времени восстания под руководством Т. Костюшко. Конституция 3 мая 1791 г. представляла собой беспрецедентный в польской истории правовой акт. Она определяла правовой статус отдельных групп населения (шляхты, городского населения, крестьянства), структуру основных органов государственной власти, соотношение полномочий короля и сейма, характер и принципы деятельности судебной власти, а также структуру вооруженных сил и статус господствующей католической религии. Правительство Костюшко издавало универсалы, решения Временного замещающего совета и Высшего национального совета, постановления воеводских «комиссий порядка», а о своих программных принципах заявило в «акте восстания», который и стал основным законом для Речи Посполитой в этот краткий период борьбы за независимость Польши. Говоря о памятниках польского законодательства, нельзя забывать, что жизнь армянских и еврейских общин регулировалась специальными сводами права и суммой королевских привилеев, данных этим общинам. Галицкая Русь до 1434 г. имела собственное (древнерусское в основе) право. Во второй половине XVIII в. источниковая база польской истории пополняется и такой категорией документов, как уставные акты польских политических групп (например, группы польских якобинцев), а также общественных организаций, например обществ друзей наук. Нарративные источники X – XV вв. Нарративные источники служат как бы визитной карточкой, представляющей национальную историю для последующих поколений. Особенно важны в этом отношении первые хроники, рассказывающие о возникновении и первых шагах государственности в истории того или другого народа. Для русских, украинцев и белорусов такой хроникой является «Повесть временных лет», для чехов – хроника Козьмы Пражского, для поляков – хроника Галла Анонима. Однако все эти памятники, в том числе и хроника Галла Анонима, возникают обыкновенно много позже описываемых событий. Так, хроника Галла Анонима возникла в начале XII в. Предшествующий же период в истории польского общества и государства обеспечен преимущественно иностранными письменными источниками и таким жанром польских повествовательных текстов, как рочники. Среди иностранных нарративных источников, рассказывающих о польских племенах, особенно знамениты следующие: 1. «История готов» Иордана (VI в.), коснувшаяся и истории западных славян, в том числе древних польских племен. 2. Так называемый «Баварский географ», памятник середины IX в. 3. «Житие Мефодия» (составлено около 885 г.), которое сообщает о могущественном князе «на Висле». 4. Описание Центральной Европы английского короля Альфреда Великого (871–899 гг.). 5. Сообщение арабского писателя Аль-Масуди о славянах, в том числе о польских племенах. 6. Сочинение византийского императора Константина Багрянородного (905–959 гг.) «Об управлении империей». 7. Так называемый «пражский документ» 1086 г., в котором упоминаются силезские племена славян. 8. Сообщение о Польском государстве князя Мешко Ибрагима ибн Якуба, относящееся к 60-м годам X в. 9. Сочинение Видукинда Корвейского, 70-х годов X в. Существует и ряд других сочинений иностранного происхождения, рассказывающих о древнепольских племенах. Что касается рочников (кратких погодных записей важнейших событий), то вопрос о хронологическом первенстве в ряду памятников этого сорта остается спорным. Можно, однако, считать, что первым рочником, создававшимся на польской территории, был так называемый Познанский рочник. Его основой послужили записи в пасхальной таблице из немецкого монастыря в городе Фульда, которые попали в Польшу через Чехию. Около 10 записей были созданы уже позже, в Познани, охватывая период с 965 по 990 гг. В начале XI в. к этим записям задним числом были добавлены еще несколько, посвященные событиям 981 – 999 гг. Этот первый польский рочник в 1039 г. был увезен в Чехию, однако его следы счастливым образом сохранились в группе других польских рочников. Схожей была судьба и второго польского рочника, составленного на основе пасхалий, привезенных в 1013 г. Рихезой, женой князя Мешко II. Записи были продолжены членами краковского капитула. Выписки из этого рочника попали и в следующие по времени аналогичные памятники, в частности в знаменитый Свентокжижский рочник, составленный около 1120 г. Знаменит же этот рочник тем, что он был первым польским рочником, сохранившимся в оригинале. Впоследствии число рочников становилось все больше и больше, их взаимосвязи – все сложнее. Всего сохранилось около 40 польских средневековых рочников, многие из которых постепенно перерабатывались в хроники. После того, как польская средневековая традиция исчерпала себя в XV в., рочники составлялись в отдельных местностях и были посвящены локальной истории, их источниковое значение невелико. Хроники, выросшие из рочников и заменившие их, относительно многочисленны. 1. Хроника Галла Анонима – основной источник по истории раннефеодального Польского государства. Она возникла при дворе польского короля Болеслава Кривоустого (1102–1138 гг.) и представляла собой исторический панегирик в его честь. Автор ее неизвестен, достоверно лишь то, что он был иностранцем и монахом бенедиктинцем. Он происходил из романского мира, по пути в Польшу посетил Венгрию. Привычное для историков и читателей имя – Галл Аноним – была дано польским историком Мартином Кромером в XVI в., назвавшим автора Галлом, чтобы обозначить его этническое происхождение, устанавливаемое из содержания хроники. Хроника складывается из трех книг. Первая охватывает период от легендарных времен до рождения князя Болеслава Кривоустого. Вторая книга рассказывает о детстве и молодости Болеслава, его сопротивлении и соперничестве с братом Збигневом. Третья книга описывает правление Болеслава после изгнания Збигнева в 1107 г. и обрывается на событиях 1113 г. Соответственно последнюю дату можно рассматривать как указание на время создания хроники. Источниками для Галла Анонима послужили не дошедшие до нас придворная летописная традиция, сведения, собранные самим автором, некоторые утерянные позже польские жития и документы. Естественно, наиболее подробно освещены времена Болеслава Кривоустого, при дворе которого служил автор хроники, возможно, исполняя функции священника и одновременно работая в княжеской канцелярии. Оригинал хроники не сохранился. Она дошла до нас в трех рукописях, самая старшая из которых относится к XIV в. Как и все другие памятники этого жанра, хроника Галла Анонима сосредоточена преимущественно на политической истории, и другие стороны общественной жизни освещены в ней как бы попутно. Однако именно эти «попутные» сведения оказываются иногда важнее, чем канва политической борьбы в польском государстве. 2. Едва ли не самая знаменитая польская хроника – принадлежит перу Винцента Кадлубека. Ее автор – поляк, выходец из рыцарской семьи, учившийся за границей (в Париже или Болонье), ставший одним из первых поляков – обладателей университетской степени магистра. Винцент Кадлубек был тесно связан с двором польского великого князя Казимира Справедливого (1177–1191 гг.), исполнял здесь канцелярские обязанности. В 1207 г. Винцент Кадлубек стал краковским епископом, а в 1218 г. ушел на покой в монастырь цистенцианцев. В композиционном отношении «Польская хроника» Кадлубка неоднородна. Первые три ее книги рассказывают о легендарном прошлом и о польской династии Пястов до 1173 г. Этому рассказу придана форма диалога между краковским епископом Матвеем и гнезненским архиепископом Иоанном. Четвертая книга написана в виде прямого непрерывного повествования и имеет много более достоверную фактическую базу. Хроника в целом доведена до 1202 г. Винцент Кадлубек был в Польше очень популярным автором. Об этом говорят 27 полных списков хроники и 5 фрагментарных. В XV в. она активно изучалась и интерпретировалась в Краковском университете и оставалась до времен Яна Длугоша каноном исторических знаний о Польше. Источники сведений у Винцента Кадлубека приблизительно те же, что и у Галла Анонима. Но метод их обработки во многом различен. Винцент Кадлубек не только получил образование за границей, но и был по всей видимости чрезвычайно горд им. Это видно из его стремления всячески продемонстрировать свою эрудицию и владение хорошим стилем. Литературные достоинства хроники, ее своеобразие как памятника польской культуры обратно пропорциональны ценности этого текста как источника. Хроника Винцента Кадлубека по праву заслужила репутацию «книги легенд», свода национальных преданий. 3. Так называемая Великопольская хроника в своей основной части возникла в конце XIII в. Однако точное время ее создания и личность автора остаются до сих пор предметом дискуссий. По мнению одних историков, ее написал познанский епископ Богуслав, по взглядам других – кустош Познанской епископской кафедры Годзислав Башко, с точки зрения третьих, автором выступил Янко из Чарнкова, хронист конца XIV в. Во всех девяти списках хроника входит в более обширный свод, в так называемую Великую хронику поляков. Изложение в хронике доведено до 1273 г. До 1202 г. оно опирается на хронику Винцента Кадлубека, но вводит одновременно и многие элементы великопольской исторической традиции, которые были плохо известны Кадлубку, ибо он ориентировался в первую очередь на историю малопольских территорий. Повествование, охватывающее период между 1202 и 1273 гг., вполне самостоятельно, что и определяет особую ценность Великопольской хроники. 4. Хроника Янко из Чарнкова занимает важное место среди историографических памятников XIV в. За исключением некоторых фрагментов она охватывает период от 1370 до 1384 г. Автор хроники, Янко, был сыном войта (королевского наместника) великопольского города Чарнкова. Не исключено, что он был горожанином по происхождению, учился праву в Италии, позднее занимал церковные посты в Германской иерархии, затем – в Польше. Здесь он обосновался в 1360 г., а с 1366 г. занимал высокий пост подканцлера королевства. Янко из Чарнкова был политическим противником венгерской династии Анжуйских, получивших польский престол после смерти короля Казимира Великого. Поэтому он был обвинен в различных преступлениях и сослан. Позднее, однако, ему позволили вернуться на церковную службу в Гнезно, где и была написана хроника. Биография автора объясняет тенденциозность его произведения; Янко был противником короля Людовика Анжуйского, правившего в Польше с 1370 по 1384 г., и поклонником Казимира Великого. Четыре названные хроники являются наиболее знаменитыми памятниками польской летописной традиции до Яна Длугоша, однако их сведения дополняются рядом других хроник этого периода: 5) хроника Межвы, или Джезвы (конец XIII в.); 6) так называемая «Польско-силезская хроника» (конец XIII в.); 7) хроника конфликта с крестоносцами времен короля Владислава Ягайло (начало XV в.); 8) «Оливская хроника» (XIV в.); 9) «Хроника польских князей» (силезская хроника конца XIV в.); 10) «Краковская кафедральная хроника» (конец XIV в.). Большое значение для освещения польской политической истории XI–XV вв. имеют и иностранные летописные памятники: хроника Титмара Мерзебургского, «Повесть временных лет», хроника Козьмы Пражского, «Славянская хроника» Гельмольда, польско-венгерская хроника XIII в., галицко-волынские летописи, хроника Петра из Дуйсбурга, сочинения Виганда из Марбурга. Неоспоримая вершина польской средневековой летописной традиции – сочинение Яна Длугоша «Анналы, или хроника славного польского королевства», чаще известное под названием «История Польши». По своему масштабу это сочинение превосходит все написанные прежде него хроники и не имеет аналогов в Европе. Автор этого поистине монументального труда, Ян Длугош, родился в 1415 г. в Бжезнице и был сыном польского рыцаря, отличившегося в битве под Грюнвальдом. В 1428 г. Ян Длугош начал учебу в Краковском университете на факультете свободных искусств. Однако образование свое он не закончил, а в 1431 г. был направлен на службу в канцелярию краковского епископа Збигнева Олесницкого. Здесь он проявил большие административные способности, отличался талантами при исполнении дипломатических поручений, составил уникальное описание земельных владений краковской епископии, стал каноником краковского капитула. Личная преданность и тесная связь со Збигневом Олесницким, одним из лидеров магнатских олигархических группировок в Польше XV в., – едва ли не решающий фактор в биографии Яна Длугоша и в его позиции как историка польского государства. По всей видимости, именно Збигнев Олесницкий побудил Яна Длугоша заняться сбором материалов по польской истории и создать общепольский исторический свод. Во всяком случае, Ян Длугош отнесся очень ответственно к своей задаче. Он использовал для составления «Истории Польши» все доступные ему источники как польского, так и иностранного происхождения. Кроме того, его сочинение впитало в себя и устную традицию, и сведения, которые он получал от окружавших его людей. Несомненно, пригодилось и общение Яна Длугоша в ходе выполнения разнообразных дипломатических поручений с иностранными дипломатами. В 60 – 70-е годы XV в. Ян Длугош стал заметной фигурой в польской политической жизни, участником переговоров с крестоносцами, воспитателем сыновей польского короля Казимира Ягеллончика, кандидатом на должность краковского архиепископа, от которой он отказался. Умер Ян Длугош в 1480 г. «История Польши» складывается из 12 книг. Первые 10 открываются подробным географическим описанием, равного которому нет в современных Длугошу исторических и литературных памятниках. Эти 10 книг основаны на разных источниках, привлеченных Длугошем, что придает его сочинению особую ценность, ибо некоторые доступные ему источники, приведенные в Хронике (в подробном пересказе либо в прямом цитировании), не дошли до позднейших историков. Последние книги, непропорционально большие по сравнению с 10 предыдущими, основаны на личных знаниях Яна Длугоша и доступной ему исторической традиции. Длугош был плодовитым автором. Помимо упомянутого описания земельных владений краковского диоцеза, он составил «Житие святого Станислава» – епископа Кракова, жившего в XIII в., а также «Житие», или биографию Збигнева Олесницкого, «Житие блаженной Кинги». Кроме того он подробно описал используемые в Польше гербы и знамена, добытые в качестве трофеев у крестоносцев под Грюнвальдом в 1410 г. Творческая манера Яна Длугоша предопределяет степень односторонности освещения им исторических событий и процессов. Опираясь на доступные источники, Ян Длугош обыкновенно перерабатывал их информацию и расширял их, стремясь придать повествованию драматический характер. В этом сказывались его литературные склонности. Некоторые из этих «расширений» превратились, по существу, в интерпретации и дополнения, которые ставят под сомнение само фактическое ядро того или иного фрагмента «Хроники». Особенно большое недоверие должны вызывать мотивации поступков, предполагаемые Яном Длугошем, а также попытки автора установить причинно-следственные связи, также нередко встречающиеся в его сочинении. Несомненна и политическая тенденциозность автора. Здесь он полностью разделяет линию Збигнева Олесницкого и рассматривает события польской истории с точки зрения политических и институциональных интересов католической церкви. Нет области польской истории, которая не отразилась бы в той или иной степени в сочинениях Яна Длугоша. Особенно ценны собранные им сведения о польской истории с 1384 до 1480 г., то есть за целое и очень значительное столетие, полное драматических событий и коллизий, современником которых он был. Освещение истории до 1384 г. не имеет такой исключительной ценности и потому, что источниками этой части его труда Яну Длугошу послужили уже известные нам польские средневековые хроники. Ян Длугош замыкает средневековье в польской историографии. Историки, писавшие историю польского средневековья после Длугоша, смотрели на нее через призму «Истории Польши», пересказывая, сокращая, видоизменяя содержавшиеся в ней сведения. Так обстояло дело вплоть до Адама Нарушевича, то есть до создания в конце XVIII в. первых произведений научно-критической историографии. Ян Длугош не только завершает, но и исчерпывает традицию средневекового летописания. Для изучения истории XVI–XVIII вв. хроники имеют скорее периферийное значение, поскольку общее количество исторических источников, в первую очередь актового материала, стало чрезвычайно велико. Наряду с хроникой важное значение для историка-медиевиста имеют жития и другие памятники средневековой литературы. Однако эти источники требуют еще большей осторожности при обращении с ними, более тонкого и осторожного подхода, чем хроники или рочники. В агиографических памятниках можно различить три их основные разновидности: мартирологи, жития и «чудеса». Мартирологи не получили широкого распространения в Польше, но житийная традиция польской средневековой литературы довольно богата. Она представлена тремя житиями св. Войцеха, житием пяти братьев-отшельников, тремя житиями Оттона Бамбергского, двумя житиями краковского епископа Станислава, житиями Ядвиги, Анны, Саломеи, Яцека и рядом других. Вторая половина XVI и XVII в. принесли новый взлет в истории складывания агиографического комплекса литературных источников, порожденный развертыванием контрреформации и католической реформы в польских землях. Если для истории X – XV вв. мы используем жития не только как памятники религиозной культуры, но и как источники сведений о политической, иногда социальной и экономической истории, то жития XVI – XVIII вв. интересны прежде всего своей религиозно-культурной функцией. Среди них особенно известны «Жития святых», составленные Петром Скаргой, знаменитым польским иезуитом, которые приобрели огромную популярность в эпоху Контрреформации и Барокко не только в Польше, но и в других странах, и книга Флориана Ярошевича «Польша – мать святых, или жития святых и благославленных поляков и полек» (1766 г.). Наряду с рочниками, хрониками и житиями в средневековой письменности получили распространение так наз. каталоги, или же генеалогии – произведения, представляющие собой список предков или же предшественников на данной государственной или церковной должности, составленные в хронологическом порядке и содержащие более или менее подробную информацию о деятельности каждого из упомянутых лиц. Число таких памятников весьма велико. Польша их насчитывает около 180. Каждая династия, каждый древний или богатый шляхетский род, епископство имели свои каталоги, иногда несколько каталогов, и в Польше этот жанр благодаря победе Контрреформации сохранял свое значение вплоть до конца XVIII в. Однако наиболее заметен их удельный вес в средневековых источниках, прежде всего в период феодальной раздробленности, когда возникают многочисленные каталоги местных правителей и епископов. В XV в. появляются, наряду с новой волной церковных генеалогий, разветвленные генеалогии можно-владских родов. Среди прочих средневековых литературных источников заслуживают внимания также богослужебные тексты, которые могут быть использованы для характеристики истории польской средневековой религиозной культуры, а иногда и для освещения иных сюжетов и сторон истории общественной мысли того времени; в качестве примера назовем цикл религиозных гимнов в честь краковского епископа Станислава, созданных в XIII в. на основе фрагментов его «Жития». |
Похожие:
 | Авторы программы предлагают учебно-методический комплект: Данилов А. А., Косулина Л. Г. История России с конца ху1 до конца ху111... | | Чедомира Миличевича, которого гитлеровские фашисты после издевательств в концлагере подвергли страшной мучительной смерти: как и... |
 | Р. А. Арсланов, В. В. Керов, М. Н. Мосейкина, Т. М. Смирнова Пособие для поступающих в вузы "История России с древнейших времен до... | | Г. А. Куманев, доктор исторических наук, профессор, академик раен, руководитель Центра военной истории России Института российской... |
| Всеукраинского объединения «За Украину, Беларусь, Россию» (зубр) в Киеве состоялся Учредительный съезд по созданию Международного... | | История России с древнейших времен до конца XVIII века: учебно-методическое пособие / сост. П. А. Афанасьев. – Барнаул : Алтгпа,... |
| Древнего мира, цивилизации Запада и востока в средние века, История России с древнейших времен до 12 века; Истоки индустриальной... | | Проводимая в Российской Федерации с конца 80-х начала 90-х годов ХХ века экономическая реформа имеет своей неотъемлемой составной... |
| Учебные издания серии «Учебник XXI века» удостоены диплома XIII московской международной книжной ярмарки 2000 г | | Интерес к этому периоду истории никогда не угасал. Смута находит отражение в литературе, музыке, кинофильмах и даже в государственных... |