Памяти нашего товарища.
Редакционная коллегия журнала «Альтернативы» с глубокой скорбью сообщает о кончине доктора философских наук, профессора, нашего доброго друга и товарища
Милия Николаевича Грецкого
Он ушел от нас после долгой и тяжелой болезни, в возрасте 80 лет. Ушел, оставив важнейшее для всех теоретическое наследие, но вместе с тем и четкое понимание действительно невосполнимой утраты: ученого такого уровня интеллекта, знаний и эрудиции в области современного западного марксизма в нашей стране больше нет.
И все же Милий Николаевич жив и будет жить. Не только в наших сердцах и памяти, но и, прежде всего, потому, что его теоретическое наследие принципиально важно для нас: нельзя стать настоящим ученым-социалистом XXI века, не изучив работ М.Н. Грецкого, посвященных наследию Грамши, аналитическому марксизму и другим течениям западного марксизма.
Всех, кто готов делом доказать свою готовность продолжить диалог с профессором М.Н. Грецким, мы приглашаем прислать нам материалы, касающиеся его творчества и принять участие в переиздании его работ.
Международный Совет
и Редколлегия
журнала «Альтернативы»
СОДЕРЖАНИЕ
I.
Милия Николаевича Грецкого 1
I. ТЕОРИЯ СОЦИАЛИЗМА 4
Советская модель социалистического общества: 4
причины поражения. 4
Владимир Шевченко 4
Социализм, демократия и дилеммы власти. 31
Карл Боггс 31
II. ПРАКТИКА СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО И РАБОЧЕГО ДВИЖЕНИЯ 60
Париж-Флоренция: 60
что изменилось в Европейских социальных форумах? 60
Александр Бузгалин 60
Второй европейский социальный форум: 66
романтика схваток уступает место 66
рутине повседневного противоборства 66
Иосиф Абрамсон 66
ЕСФ-2003: моя работа и воспоминания 75
Андрей Колганов 75
Казахи в Париже 78
Семен Грабовский 78
Итоги парламентских выборов и задачи левых. 82
Что делать. 103
А.И. Воробьев 103
III. УРОКИ ИСТОРИИ 114
Течение “общинного социализма” 114
в неформальном движении 1986-1988 гг. 114
А.В. Шубин 114
IV. АНАЛИЗ И ОБЗОРЫ 142
Геополитика – наука или идеология? 142
А.В. Гусев 142
V. ДИСКУССИИ 156
Как не надо бороться с догматизмом 156
Андрей Колганов 156
Сталинизм и советское общество 162
В.П. Данилов 162
VI. ЭССЕ 171
ОТ ИДЕИ «НОВОГО ЧЕЛОВЕКА» К ЭСТЕТИЗАЦИИ РАЗЛОЖЕНИЯ 171
Анна Вислова 171
VI. РЕЦЕНЗИИ 190
Экономико-философские тетради 190
Михаил Воейков 190
Ода товарищу Сталину 194
Александр Козлов 194
VIII. ПИСЬМА 202
В советском обществе господствовал класс бюрократии 202
С уважением В. Чернов, 204
Нужен другой референдум 204
М.Г. Столяр, г. Набережные Челны 205
Социализм как преодоление милитаризма 205
М.Н. Моторин, г. Москва 206
IX. ИНФОРМАЦИЯ 207
I. ТЕОРИЯ СОЦИАЛИЗМА
Советская модель социалистического общества: причины поражения.
Владимир Шевченко
Количество работ, посвященных советскому социализму, опубликованных за последние 10-15 лет, просто необозримо. Однако почти все эти работы носят публицистический характер. Большая часть публицистики, которая откликается, как обычно, на злобу дня, написано с откровенно антисоциалистических позиций. Их авторы ставили перед собой цель не столько объяснить, сколько убедить читателя в том, каким был чудовищным советский строй и какие теперь замечательные перспективы открылись перед страной после его падения.
Объективное, подлинно научное осмысление советской модели социализма и ее трагической судьбы только начинается. Понять природу советского социализма можно только в контексте мирового исторического процесса, основных тенденций ее развития в последние полтора века, а применительно к России, с момента вступления Российской империи в 1861 г. на путь форсированного перевода различных сфер жизни общества на капиталистические рельсы.
В философии истории К. Маркса идея социализма занимает центральное место. Социализм есть будущее человечества, и это положение подтверждается сегодня всем ходом развития человечества в эпоху невиданного обострения глобальных проблем и ускорения процессов глобализации. Верность идее социализма -это главное условие, дающее возможность правильно подойти к изучению советской модели социализма.
Чтобы понять ее, необходимо ответить на ряд вопросов. Прежде всего строился в Советском Союзе социализм по Марксу или нет. Если строился не по Марксу, то можно ли называть построенное в СССР общество социализмом или это был лжесоциализм. К такому ответу склоняются сегодня не только противники Маркса, но и ученые, по-прежнему считающие себя марксистами. Затем встает вопрос о причинах российской революции 1917 г., почему она произошла, как особенности исторического развития пореформенной России сказались на характере революции и дальнейшем продвижении Советского Союза по социалистическому пути. И, наконец, как могло получиться, что советский социализм при его огромных достоинствах, которые перевешивали все недостатки, погиб в тот момент, когда идея социализма получила огромное признание в мире и мировая система социализма при всех ее сложностях имела перспективы для дальнейшего развития.
Сначала о том, можно ли называть построенный в Советском Союзе общественный строй социализмом или нет. Философия история К. Маркса приобрела свой классический вид в то время, когда в большинстве стран Западной Европе вполне сложился домонополистический капитализм, иначе говоря, капитализм свободной рыночной конкуренции частных собственников, которые осуществляли свое политическое руководство обществом через парламенты как высшие органы законодательной власти.
К. Маркс полагал, что социализм как новый общественный строй должен сменить высокоразвитый по тем временам капитализм, который, с одной стороны, практически уже исчерпал все свои потенциальные возможности, а с другой стороны, довел все общественные противоречия до предельной остроты. Социализм выступает как способ разрешения этих противоречий. Из западного капитализма вырастает западный социализм, который есть продолжение и вместе с тем революционное отрицание капитализма. Нередко марксову формационную логику развития общества называют европоцентристской, но это не совсем точно. Дело в том, что у Маркса речь идет о логике развития человеческого общества как такового, и в этом смысле формационная логика носит универсальный всеобщий характер. Согласно формационной логике из развитого капитализма вырастает социализм, а поскольку наиболее развитый капитализм находится на Западе, то ответ на вопрос о том, каким будет универсальный социализм, как новый общественный строй, даст именно западный социализм и в теории, и тем более на практике.
Маркс сам не раз высказывался так, что его можно причислить к сторонникам европоцентризма. К примеру, говоря о незападных стран, еще только вступающих на путь капиталистического развития, он писал в «Капитале», что «страна, промышленно более развитая, показывает менее развитой стране картину ее собственно будущего» (1). При этом нельзя перескочить, по мысли Маркса, через естественные фазы развития, но общество «может сократить и смягчить муки родов» (2).
Но вряд ли можно обвинять Маркса в сознательном европоцентризме. Маркс разрабатывал свою формационную концепцию в эпоху домонополистического капитализма. Он был убежден в том, что переход к социализму осуществится сначала в большинстве развитых капиталистических стран Европы, а затем и в других странах по мере их превращения в капиталистические. Здесь необходимо сделать одно важное замечание. Проблематика социализма как способа разрешения противоречий капиталистического общества оказывается весьма чувствительной к состоянию и уровню развития этого общества. Поскольку капитализм на Западе развивается, превращается в монополистический, постольку должны развиваться и качественно меняться представления о том социализме, который продолжает вызревать в западном обществе на стадии его капиталистического развития. Поэтому и нельзя создать целостную, тем более завершенную концепцию социализма, отвлекаясь от теории и практики капитализма.
С появлением монополистического капитализма резко возрастает неравномерность развития человеческого общества. Капиталистический Запад к началу ХХ в. завершает колониальный раздел мира. На исторической арене появляется целый ряд стран, перед которыми в силу неизбежных обстоятельств возникает дилемма - либо превратиться в колонию, либо перейти на путь создания современной капиталистической экономики такой, какая уже имеется в странах развитого Запада. Среди этих стран была Россия, Российская Империя.
Особенности и итоги форсированного развития России
по капиталистическому пути (1861-1917)
Россия вступает на путь форсированной трансформации общества в условиях огромной военной, экономической и административной отсталости страны по сравнению с капиталистическим Западом. Чтобы Россия могла стать капиталистической страной, в ней должна была произойти буржуазная революция. Эта революция по необходимости приобретает в России вид революции «сверху». Иными словами, преобразование общества из самодержавно-помещичьего в капиталистическое начинается при определяющем воздействии реформ, проводимых «сверху» государственными органами власти и самим императором. Реформы по глубине преобразований общественных отношений и политических институтов должны были носить революционный характер.
Вообще говоря, совершение перехода от одного общественного строя к другому, более высокому по уровню развития предполагает решение огромного комплекса сложнейших задач во всех сферах общественной жизни. В западной Европе этот переход занял несколько столетий. Огромная отсталость требовала от России решения подобного рода задач в кратчайшие сроки с тем, чтобы ликвидировать эту отсталость и превратиться, как говорится, в нормальную капиталистическую страну западного образца. К сожалению, проблема перехода в отечественной литературе как советского периода, так и постсоветского ставится и решается по идеологическим мотивам крайне упрощенно.
Как же складывался ход реформ в России? Создание сверху государственной властью капитализма как нового общественного строя предполагает кардинальное реформирование всех основных сфер общественной жизни - экономической, политической, социальной и духовно-идеологической. Если ограничиться из-за недостатка места особенностями проведения экономической и политической реформ, то следует подчеркнуть, что они приводят к успешным результатам только в том случае, когда носят соразмерный характер. Другими словами, по мере становления капиталистической экономики должно происходить обновление политического строя так, чтобы обе стороны взаимно стимулировали дальнейшее реформирование друг друга. При этом государство не должно упускать из своих рук контроля над ходом протекания общественных процессов в этот сложнейший период жизни страны. Но вместе с тем самодержавная власть должна была реформировать себя за время реформ примерно так, как это сделал Бисмарк, который превратил Германию в буржуазную монархию, хотя и с многочисленными феодальными пережитками. Самодержавие не имело никаких намерений реформироваться, т.е. реформировать само себя.
В процессе проведения экономических реформ в промышленности сложился и быстро рос капиталистический уклад. Достаточно сказать, что к началу первой мировой войны Россия вышла на пятое место в мире по уровню промышленного производства.
Поскольку промышленный капитализм в России создавался главным образом сверху, через усилия государственной власти, поэтому он и получился верхушечным. Здесь он ничем не отличался от западного капитализма, но с одной весьма характерной особенностью. Значительная часть финансов и передовых отраслей промышленности (электротехника, химия, металлургия и т.д.) принадлежали капиталистам Германии. Бельгии, Франции. Царское правительство влезало в огромные долги и становилось все более зависимым, особенно во внешней политике, от западных стран. Напротив, развитие капитализма снизу, в толще крестьянских и ремесленнических масс, встречалось с огромными трудностями. Россия накануне революции 1917 г. оставалось крестьянской страной (около 80% населения). В ней сохранялось самое отсталое землевладение по сравнению с Западной и Центральной Европой.
Главнейшая задача антифеодальной буржуазной революции - аграрно-капиталистический переворот в деревне - осталась нерешенной к 1917 г. Оба пути преобразований - прусский и американский - проявили себя в тогдашней России. Но ни один из них, ни оба вместе так и не победили, хотя товарные отношения постепенно проникали в деревню, разлагая натуральные форы хозяйствования.
Неэффективность аграрных реформ привела к тому, что в пореформенной России особенно с 90-х г. ХIХ в. устойчивой и преобладающей тенденцией становится не рост зажиточных крестьянских хозяйств или латифундий, работающих на товарный рынок, а массовая пауперизация, люмпенизация крестьянства, появление многомиллионной армии босяков. Босяк - это человек, выбитый из привычных устоев и опустившийся в силу разных причин на социальное дно. Босячество сыграло огромную роль в усилении радикальных настроений в обществе.
Россия в годы форсированного движения по капиталистическому пути менее всего преуспела в процессах демократизации общества. Создавая индустриальную базу, допуская под своим контролем развитие промышленно-банковского капитала, самодержавие стремилось к тому, чтобы использовать капиталистический уклад для сохранения и укрепления своей власти. Получалось так, что не растущий и крепнущий капитализм разрушает старое, феодальное общество, как это было на Западе, а напротив, самодержавно-помещичья власть всячески пытается приспособить капиталистический уклад для защиты своих корыстных интересов, всех безнадежно устаревших феодальных порядков. Возникает и становится все более явной тенденция к срастанию нарождающегося промышленного капитализма в России с самодержавной властью, к превращению его в экономическую подпорку царизма.
Более того, по мере нарастания различных оппозиционных движений, требовавших политических реформ, самодержавная власть предприняла на протяжении всего пореформенного периода целый ряд мер по укреплению полицейских порядков в российском государстве. По справедливому замечанию либерала П. Струве, сделанному им в 1903 г., действительная самобытность современной ему России заключалась во всемогуществе политической полиции, ставшей сущностью российского самодержавия (3). Несмотря на ряд вынужденных мер после революции 1905 г. самодержавие все равно не помышляло ни о каких кардинальных политических реформах. Оно продолжало вплоть до самого падения сохранять в своих руках, по выражению В.И. Ленина, 99/100 политической власти (4). Крупная буржуазия так и не была допущена к рычагам власти даже во время войны 1914-1917 гг.
В новой редакции свода основных государственных законов, опубликованной в апреле 1906 г., говорится, что «Императору Всероссийскому принадлежит Верховная Самодержавная власть. Повиноваться власти Его, не только за страх, но и за совесть, Сам Бог повелевает» (5).
Можно сказать, что в пореформенной России на рубеже XIX-XX вв. складывается ситуация наложения исторических эпох, когда противоречия более высокого уровня развития не находят своего относительного разрешения из-за нерешенности противоречий, принадлежащих более низкому, феодальному уровню развития. Такая ситуация способствовала постоянному нарастанию всех свойственных обществу противоречий. С каждым новым шагом по пути создания в России капиталистической экономики эти и многие производные от них противоречия приобретали все большую остроту.
Российское общество заходит в тупик не потому, что не развиваются экономика, товарно-денежные отношения. А потому, что новые экономические отношения требуют радикального переустройства политической системы, и прежде всего допуска буржуазии к рычагам власти. В условиях, когда самодержавие использует экономические реформы для усиления своей власти, многие социальные функции капитализма принимают весьма уродливый превращенный характер.
К тому же, Россия, будучи великой державой, огромной своеобразной хотя и не вполне сложившейся цивилизацией, не могла стать, разумеется, зависимой страной, а тем более полуколонией промышленно развитого Запада. Именно такая тенденция явно прослеживается в последние два-три десятилетия существования Российской империи. Сращивание капиталистического уклада с самодержавием закрывало путь реформаторского превращения России в капиталистическое общество западного типа.
Если говорить в целом, то пореформенная Россия весь этот период вплоть до революции 1917 г. находилась в переходном состоянии от самодержавно-помещичьего строя к капиталистическому строю. В конечном итоге, антифеодальная, буржуазная революция «сверху» потерпела поражение. Россия не стала и не могла стать нормальной капиталистической страной, но всячески противилась тому, чтобы превратиться в колонию. Революция 1917 г. открыла перед ней перспективы другого пути превращения России в современное индустриально развитое государство.
Теперь насчет появления социальной силы, способной реально свергнуть самодержавие. Характер этой силы обуславливался, в первую очередь, особенностями государственного строя. Главная из них - строгая иерархия бюрократической власти. Отсюда вертикальность всей русской жизни и соответствующий вертикальному характеру государственной системы менталитет подданных российской империи. Безусловный примат в обществе вертикальных связей над горизонтальными означает, что в нем не могут сформироваться большие группы людей с четко выраженными групповыми интересами. Отсюда отсутствие постоянно выраженной общественной солидарности и широкого активного сопротивления тех, кто недоволен режимом и его действиями. Бедность основной массы населения усиливает у них чувство покорности и зависимости, которые сознают себя абсолютную беспомощность перед лицом могущественной вертикали бюрократической власти во главе с императором. Заметим, что все эти черты проявились в столь же явном виде и в советском, и в современном постсоветском обществе. Видимо, можно говорить о наличии некого инварианта государственного устройства российского общества, обусловленного особенностями его многовекового исторического развития.
Поэтому выступить против самодержавия могли только те, кто нашел в себе силы духовно освободиться от власти самодержавия и всех тех иллюзий, которые навязывались стране сторонниками легальных, постепенных изменений в государственном устройстве. Но поскольку самодержавная власть до самого конца сохраняла монополию на политические действия и не собиралась ни с кем делиться своей властью, то свержение самодержавия становится главнейшим условием разрешением всех острейших противоречий российского общества.
Вот откуда, из какой потребности вырастает идея партии нового типа - партии профессиональных революционеров. Поэтому ни о какой потери почвы большевиками-революционерами говорить нельзя. Ленин в начале своей профессиональной деятельности заявил о том, «что для русских социалистов особенно необходима самостоятельная разработка теории Маркса» (6). В дальнейшем Ленин интерпретирует Маркса под углом зрения решения важнейшей задачи, которая стояла перед страной - свержения самодержавия. Здесь проходил водораздел между партией большевиков и всеми остальными социалистами, которые верили в спасительную силу реформ.
После февральской революции 1917 г., совершенной крупной буржуазией, возможность продолжения движения России по капиталистическому пути действительно была. Но буржуазия, придя к власти, не имела политического опыта решения общегосударственных проблем, тем более в военное время, и потому быстро довела страну к осени 1917 г. до полной национальной катастрофы. Сегодняшние либералы много пишут о том, что альтернатива приходу большевиков к власти была. Но в чем же она заключалась? А. Янов, непримиримый противник советского социализма, утверждает, что тогда не требовалось ничего нового придумывать. Просто нужно было просто выдернуть «ковер из-под ног у большевиков. Перехватить все их лозунги» (7). Ценное признание, говорящее о том, что в то время не было реальной альтернативы большевистской программе спасения страны и вывода ее из глубокого кризиса.
Социалистический выбор особенно после провала корниловского мятежа, который имел целью установление военной диктатуры крупной буржуазии, становится исторической неизбежностью. Альтернатива здесь одна - это полный распад, уход России с исторической арены. Поэтому не только большевики делали революцию, но и предельная острота нерешенных проблем делала большевиков. Катастрофическое положение страны, в первую очередь, привело к большевизации страны, подготовило необходимые условия для прихода большевиков к власти.
Социалистический выбор 1917 года
и поиск модели социализма,
адекватной сложившимся историческим условиям.
К оценке российского-советского социализма необходимо подходить с тех позиций, что прорыв на более высокую формационную ступень общественного развития происходит не в центре, а на периферии исторического процесса, причем в тех странах и регионах, в которых все общественные отношения достигают предельной остроты. Причина тому - отсталость и неразвитость. Именно они не позволяют тем или иным странам несмотря на все усилия перейти на тот новый исторический уровень развития, на котором уже находятся более развитые страны.
Поэтому конкретную историю перехода от капитализма к социализму нельзя рассматривать как постепенную реализацию формационной логики истории. Но с другой стороны, если не поверять каждый ход истории этой логикой, то тогда теряется ясное теоретическое понимание хода истории. История социализма в СССР, который стал первой в мире страной, вставшей на путь социалистического развития, позволяет понять многие сложные и еще не до конца осмысленные особенности взаимных отношений между формационной логикой и конкретной историей.
Как показала общественно-историческая практика ХХ в., возникновение социализма как нового общественного строя складывается из самых различных попыток в тех странах и регионах, в которых возникают революционные ситуации и перед которыми открываются иные, чем капитализм, возможности и пути дальнейшего прогресса. Самой отличительной чертой этих различных моделей социализма является то, что их содержание определяется прежде всего особенностями свершившейся социалистической революции, уровнем развития капитализма, отрицаемого революцией, а затем уже особенностями национальной истории и культуры.
Другими словами, ранние модели социализма и прежде всего советская модель лишь фрагментарно, частично воспроизводят то богатое содержание социализма, присущее его универсальной формационной модели, причем воспроизводят в национальной форме. Национально-ориентированные модели и есть в точном смысле слова ранний социализм в отличие от зрелой формы социализма, которую можно определить как западную модель социализма.
Первоначально выбор большевиков, на который в значительно мере повлияла гражданская война, принял форму военного коммунизма. Попытка его создания закончилось полным провалом. Эта попытка реализации утопии подверглась справедливой критике как сторонниками марксизма, так и его противниками. Судя по текстам, партия большевиков и Ленин в тот момент исходили из классических представлений Маркса о социализме эпохи домонополистического капитализма, базирующемся на бестоварном хозяйстве. Впоследствии Ленин признал ошибочность представлений российских большевиков о возможности перехода к коммунистическому обществу через организацию прямого продуктообмена между городом и деревней.
Действительная сложность конкретизации социалистического выбора заключалась в том, что в стране не было материально-экономических предпосылок для непосредственного перехода к социализму. Другими словами, формационная логика, созданная применительно к этапу индустриального домонополистического капитализма, здесь не работала. Более того, история ХХ в. так и не дала примера перехода высокоразвитой капиталистической страны Запада к социализму.
Другими словами, логика выдвигает определенного рода теоретическую модель будущего как некий идеальный мировоззренческий ориентир. Но ее превращение в нормативное описание устройства общества, подлежащее практической реализации, вполне можно квалифицировать как действия по реализации утопии.
Как взгляды Ленина времен нэпа, так затем и Сталина по вопросам строительства социализма нельзя так просто квалифицировать как утопические. Дело в том, что они не просто стремились к тому, чтобы построить социализм в России. Они исходили прежде всего из тех конкретных и первоочередных задач, которые стояли перед страной. Продолжение процесса индустриализации страны в тех сложившихся внешних и внутренних условиях было возможно лишь на путях строительства и дальнейшего развития социализма. У каждой революции есть свои законы и своя логика развития.
Поэтому, перед теоретиками большевистской партии стояла задача такого прочтения взглядов Маркса на социализм, которое способствовало бы решению насущных задач развития советского общества. Эта ситуация является типичным проявлением первенства практики перед теорией. Разумеется, общественно-историческую практику нельзя сводить к решению лишь сиюминутных задач. Марксистское понимание практики исходит прежде всего из учета закономерностей деятельности передовых социальных сил, направленных на революционное преобразование действительности в соответствии с определенными целями и задачами.
Вот почему необходимо со всей определенностью отвергнуть обвинения в адрес Ленина в том, что он отступал от Маркса как в дореволюционный период, так и особенно после выдвижения идеи нэпа. Также в значительной мере не обоснованы упреки в адрес Сталина в отношении его упрощенных взглядов на социализм, который был целью и задачей деятельности партии и государства. Проблема заключалась в другом, в фактическом устранении Сталиным из марксистской теории ее философии истории.
Разработка теории строительства советского социализма проходило с большими трудностями и с большими ошибками. Теперь, смотря ретроспективно, можно сказать, в чем была наибольшая сложность. Существует, по крайней мере, два уровня изучения социализма. Первый, философский уровень, который является составной частью
марксовой формационной логики исторического процесса. Здесь речь идет о том, каким представляется социализм на данной стадии истории, социализм, который вырастает из противоречий капитализма и идет так или иначе ему на смену. Здесь весьма опасно для теории социализма как стадии всемирной истории рассуждать о том, что такое социализм вне его органической и неустранимой связи с капитализмом. В этом источник догматизации теории социализма. По мере развития капитализма должны с неизбежностью изменяться теоретические взгляды на природу социализма
Другой уровень был связан тогда с разработкой теории советского социализма, когда необходимо было решать жизненно важные для страны задачи. На решение этих задач было сориентировано содержание советского социализма. Именно по этой причине теория советского социализма довольно проста по своему содержанию, если ее соотносить с философским содержанием социализма, как будущей стадией всемирной истории. По мере успехов на пути строительства социализма перед страной вставали уже более сложные задачи. И в принципе содержательность теоретических представлений о социализме должна была резко возрасти особенно после смерти Сталина.
В идеале формационный уровень социализма выступает долговременным стратегическим ориентиром для тех, кто разрабатывает уровень конкретной теории советского или другого национально-ориентированного социализма. Но в сталинский период философская концепция социализма была отодвинута в сторону, хотя и продолжали существовать тексты Маркса и комментарии к ним. Отодвинута была по той причине, что разрыв между двумя теоретическими ликами социализма был настолько велик, что открытое его обсуждение с неизбежностью порождало бы во всем обществе большие сомнения в том, действительно ли Советский Союз и Сталин строили и построили социализм, а не какой-нибудь другой строй (лжесоциализм), который не имеет ничего общего с социализмом в марксовом, т.е. философском, формационном смысле слова?
К такому выводу после гибели советского социализма пришли многие отечественные ученые такие, как А.П. Бутенко, Г.С. Арефьева. А.С. Ципко и ряд других (8). Эту позицию следует признать ошибочной. |
