Глава 1. Социальные взаимодействия и взаимоотношения в системе управления знаниями
Цель данной главы состоит в рассмотрении теорий и концепций социологии знания и рассмотрении основных теоретических понятий. Для этого в первой части описываются основные этапы развития социологии знаний как научной дисциплины, рассматриваются наиболее значимые теоретические концепции. Во второй части главы раскрываются основные понятия, используемые в нашей работе. Дается определение понятию знания, рассматриваются его социальные характеристики. Раскрывается понятие системы управления знаниями, описываются ее функции и структура.
1.1 Теоретические основы социологии знания
Термин «социология знания», или «Wissenssoziologie», был впервые употреблён философом Максом Шелером в 1920-е годы. Сначала ей заинтересовались немецкие социологи и философы, в остальных странах её не восприняли всерьёз. Поначалу, социология знания рассматривалась исключительно как периферийная узкоспециализированная дисциплина. В начале своего существования, социология знания не казалась необходимой научной областью, многие видели в ней лишь описание философских идей в исторической перспективе.
Объект социологии знания постоянно менялся в течение своего существования. Но социологи почти всегда сходились в том, что является предметом изучения – взаимозависимость человеческого знания и социального контекста, в котором оно существует. Данной тематикой интересовались и ранее. Французский философ Блез Паскаль говорил: «Что законно по эту сторону Пиренеев, может быть незаконно по другую1». Многие идеи и течения послужили основой для социологии знания. Рассмотрим три наиболее значимых из них.
Одним из течений того времени, оказавшем влияние на социологии знания, является марксизм. Вот что Карл Маркс писал относительно связи мышления и социального контекста: «Поэтому, если человек есть некоторый особенный индивид и именно его особенность делает из него индивида и действительное индивидуальное общественное существо, то он в такой же мере есть также и тотальность, идеальная тотальность, субъективное для-себя-бытие мыслимого и ощущаемого общества, подобно тому, как и в действительности он существует, с одной стороны, как созерцание общественного бытия и действительное пользование им, а с другой стороны — как тотальность человеческого проявления жизни. Таким образом, хотя мышление и бытие и отличны друг от друга, но в то же время они находятся в единстве друг с другом»2. Маркс более глубоко позволили взглянуть на предмет изучения социологии знаний. Кроме того, он описывал ряд важных теоретических понятий, таких как идеология, ложное сознание и другие.
Идеи ницшеанства так же очень важны в рассмотрении истории развития социологии знаний. Работы Ницше, посвящённые «Воле к власти», показали другую сторону человеческой натуры. Человеческое мышление здесь рассматривается как инструмент борьбы за власть, за выживание. Он вводит одно из понятий, которое потом будет заимствовано социологами. изучающими знание – «Ressentiment». Оно отражает чувства злости, ненависти к определённому врагу, которого человек создаёт самостоятельно, чтобы снять с себя чувства вины и ответственности за собственные неудачи, проигрыши и неправильные решения. Ницше так же продолжал разрабатывать понятия ложного сознания, включая туда разные виды самообмана и иллюзии, которые присущи человеческой натуре.
Большое влияние на формирование идей социологии знания оказал историцизм. Приверженцы этого подхода к изучению различных объектов считают, что любое событие можно понять, если посмотреть в исторической перспективе. Здесь важным является тезис о том, что любое событие можно рассматривать только в контексте определённого места и времени. Этот тезис лежит в основе предмета изучения социологии знания – мы рассматриваем результат человеческого мышления исключено в соответствии с социальным контекстом, в котором оно существует. Особенно большое влияние историцизм оказал на теорию конструирования реальности, которую мы рассмотрим позднее. Эти три идеи, - марксизм, ницшеанство, историцизм – послужили основой для формирования истоков социологии знания.
Очень длительное время социология знания строилась на согласии или противоречии с точкой зрения её основателя – Макса Шеллера. Он вводит два термина, противостояние которых отражает суть появления идей в обществе – Idealfaktoren (идеальные факторы) и Realfaktoren (реальные факторы)3. Реальные факторы создают условия в обществе, то есть, определяют социальный контекст, в которых создаются идеальные факторы. Что интересно, социальный контекст здесь является лишь своеобразным ситом, которое отсеивает одни идеи и принимает другие. При этом он не влияет напрямую на создание этих идей. Социология знания в этом случае изучает те условия, которые влияют на отбор тех или иных идеальных факторов в обществе как социально-значимые.
Так же Шелер изучал способы создания и существования индивидуального мышления в рамках определённого общества. Он пришёл к выводу, что человеческое мышление существует в виде relativnaturalische Weltanschauung – относительно-естественного мировоззрения. То есть мышление определённых индивидов в определённом обществе зависит от текущей ситуации в этом обществе, от пространственно-временного контекста. При этом сам человек этого не осознаёт и воспринимает своё мировоззрение естественным способом познания мира.
Настоящую известность социология знания обрела в научных кругах после появления теорий Карла Мангейма. Он писал свои работы на немецком и на английском языке, что послужило важным фактором популяризации его работ. Кроме того, будучи социологом, а не философом, он довольно чётко обозначил свои позиции, вступавшие в конфронтацию с марксизмом в том аспекте, что социальный контекст определяет и создание, и содержание знаний в обществе.
Мангейм вводит понятие «реляционизма», чтобы выделить основные черты своей социологии знания – она не отражает полноценное доминирование контекста над мышлением, не превращает знание в нечто исключительно зависимое. Смешав идеи марксизма и историцизма, он говорит лишь про определённость субъективного смысла знания, зависящего от социального контекста. Чем больше мы знаем об обществе и его особенностях, тем лучше мы понимаем причины существования и появления того или иного знания в нём, тем лучше мы можем расшифровать способы мышления его индивидов.
Изучая теорию Маркса о знании, Мангейм так же увлёкся изучением феномена идеологии. Он различает три понимания идеологии: общее (характеризующее мнение нескольких индивидов), партикулярное (характеризующее только часть мышления индивидов) и тотальное (целиком влияющее на мышление индивидов). Именно общее понимание идеологии отражает мнение Мангейма о доминировании контекста над знанием и мышлением, так как оно показывает то, что человек не свободен от влияния окружающих идей. Именно этот социальный контекст позволяет выделить социологию знания в отдельную научную область.
В начале своего развития, социологию знаний преследовало её философское прошлое. Исследователи истории развития данной науки подчёркивают, что первые её основные теоретики – Шелер и Мангейм, - слишком увлеклись философией и идеологией, не рассматривая социальную составляющую процессов в обществе, связанных со знанием. Поэтому для дальнейшего развития этой дисциплины был необходим интерес именно со стороны социологов, появление которого мы выделяем в следующий этап развития этой науки.
В связи с популяризацией учений Мангейма о социологии знаний, ею заинтересовались и американские социологи. Одним из них был Роберт Мёртон, один из наиболее влиятельных социологов своего времени. Пытаясь совместить идеи социологии знания со структурным функционализмом, он вводит четыре основных императива, являющихся нормами процесса создания научного знания. К ним относятся: универсализм (объективность научного знания), коллективизм (разделение трудов исследования со всеми учёными), организованный скептицизм (критическое и внимательное отношение к предмету исследования), бескорыстность (отсутствие стремления к материальной выгоде)4. Так же Мёртон активно применял свою концепцию явных и скрытых функций к исследованию знания.
Многие другие социологи интересовались данной научной дисциплиной, например, Толкотт Парсонс активно критиковал позиции Мангейма, не пытаясь при этом применить своё собственную теорию социального действия. Теодор Гейгер внёс в социологию знания неопозитивистский подход, изучая вопрос идеологии и того, как можно преодолеть влияние идеологии на мышление индивидов. Его труды продолжил другой неопозитивист, Эрнст Топич, изучавший влияние идеологии на философские концепции. Однако все перечисленные учёные не выходили за рамки той концепции социологии знания, которую предложил карл Мангейм.
Новым этапом социологии знания стало развитие идей конструктивизма и феноменологии. Альфред Шюц, основатель феноменологической социологии, занимался изучение не научного знания или идеологии, а обыденного мышления в повседневной жизни. «Все типизации обыденного мышления сами являются интегральными элементами конкретно-исторического и социально-культурного жизненного мира ( Lebenswelt ), в рамках которого они считаются само собой разумеющимися и социально признанными. Наряду с другими вещами их структура определяет социальное распределение знания, его относительность и соответствие конкретному социальному окружению конкретной группы в конкретной исторической ситуации. Здесь находят свое основание проблемы релятивизма, историцизма и так называемой социологии знания»5.
Шюц видел проблемы социологии знания в неправильно поставленном объекте изучения. Влияние социального контекста на мышление (предмет изучения) рассматривалось в рамках идеологий и экономических условий как причин социального распределения знания. То есть они упускали из вида повседневность изучаемого сообщества, будучи не в состоянии понять, как именно и почему образуются те или иные знания. Именно это он видел задачей социологии знания.
Теория Альфреда Шюца сильно повлияла на одну из самых известных работ по социологии знания – «Социальное конструирование реальности» Бергера и Лукмана. Вот, что они пишут в начале своей книги: «Хотя мы и не будем уделять основное внимание социальному распределению знания, которое имел в виду Шюц, мы согласны с его критикой “неправильно названной дисциплины” и исходим из его концепции в своем понимании того, каким образом следует заново определить задачу социологии знания. В последующих рассуждениях мы в значительной степени опираемся на Шюца; в пролегоменах — в связи с обоснованием знания повседневной жизни, да и в других важных аспектах нижеследующей аргументации мы во многом обязаны именно ему»6.
Бергер и Лукман предложили изучать новый предмет в рамках социологии знания – повседневное знание. Они считали, что основатели дисциплины слишком увлеклись теоретизированием, спорами по поводу того, что именно считается знанием, изучением идеологических и философских категорий знания. Поэтому, как социологи, они предложили изучать социальный контекст знания, то есть то знание, которое присуще всем членам общества, а не только философам и идеологам – знанием о повседневном мире, которым мы постоянно пользуемся. Эта концепция довольно популярна в наше время, как и изучение повседневности. Так как эта теорию является одной из центральных в нашей работе, позже мы рассмотрим её более подробно.
Томас Кун разработал свою теоретическую концепцию науки, в которой затронул и вопрос знания. Центральным понятием в науке он считает парадигму, которая является своеобразным образцом для исследований в данной научной области. В рамках одной парадигмы происходит рост научного знания, и это он называет понятием «нормальная наука»7. В результате смены парадигмы происходит научная революция. Причём победа новой парадигмы не всегда зависит от её научности. Так как все они привязаны к определённому научному сообществу, то иногда решающее значение играют социально-психологические факторы, зависящие от социального контекста. Понятия парадигмы и научного сообщества сильно влияют друг на друга – вокруг парадигмы зарождается сообщество, но и сообщество определяет парадигму. Именно нормальная наука способна постоянно и эффективно расширять переделы научного знания. Знания обязательно соответствуют принятой парадигме, а всё, что выходит за её пределы, активно игнорируется.
Теории, изучающие повседневность, очень часто затрагивают вопрос языка как системы объективных знаков, позволяющих людям общаться и понимать друг друга. Часто их рассуждения основываются на трудах Бертрана Рассела, известного философа и филолога, который занимался вопросами языка, лингвистики и познания. В его теории язык является отражением познавательной деятельности человека. Язык важен не только потому, что он делает возможным общение индивидов в социуме, но и потому, что он позволяет высказывать личные мысли человека, которые иначе остались бы только внутри него и многие современные теории так и не были бы созданы и высказаны.
Познание, по мнению Рассела, может происходить с помощью наглядных методов. Но они гораздо менее эффективны, чем познание с помощью языка. Для этого необходимо сначала изучить сам язык, что откроет человеку почти безграничные возможности познания. Есть две стадии понимания языка – когда ты можешь понимать, что тебе говорят, и когда ты можешь сам свободно выражаться на нём. Если мы говорим об изучении иностранного языка, то там тоже можно выделить две стадии – когда человек говорит на иностранном языке и когда он может думать на нём8.
Мы рассмотрели некоторые теории, оказавшие большое влияние на развитие социологии знания как науки. Эта научная область изначально стояла на пересечении научных областей и интересов, так что она не могла полноценно развиваться только в социологической среде. Поэтому приход в социологию знания философии, лингвистики, филологии и т.д. вполне оправдан. Далее мы рассмотрим ситуацию, сложившуюся уже конкретно в социологии и опишем теории, представляющие наибольшую ценность для нашего дальнейшего исследования.
Существуют две основные традиции в социологии знания. Как мы выяснили, предметом её изучения является взаимоотношение между знанием (мышлением) и социальным контекстом, в котором оно существует. Это разделение основано на существовании двух разных видов знания. Карл Поппер выделяет их следующие. «Существует знание в субъективном смысле, состоящее из предрасположений и ожиданий. Существует также знание в объективном смысле, человеческое. Знание, которое состоит из сформулированных на некотором языке (linguistically) ожиданий, представленных на критическое обсуждение»9.
Как видно из данных определений, в науке принято выделять субъективное и объективное знание. Они отличаются между собой в некоторых аспектах. Во-первых, природа существования этого знания – оно может существовать в обществе, либо только в сознании конкретного индивида. Во-вторых, по содержанию – знание либо описывает факты, законы и т.д., не зависящие от отдельных людей (или от людей вообще), либо описывать сугубо индивидуальные явления и процессы.
Мы всё же склонны к изучению именно объективного знания, являющегося достоянием всего общества. Однако и такое знание не всегда одинаково рассматривается учёными. Социологи изучают знание общественное, но при этом их мнения расходятся по следующему вопросу – что первично, знание (сознание, мышление, способы познания) или социальные контекст (общество), в котором оно существует?
Если знание рассматривается как первичный элемент в социологии знаний, то считается, что оно объективно, существует независимо от человека и социального устройства общества. В таком случае люди получают знания, не зависящие от их индивидуальных характеристик – веры, убеждений, мировоззрения, установок и т.д. Поэтому такое знание существует вне социального контекста, а люди, получающие знания, являются пассивным элементом в этом процессе. Знание здесь так же существует без его носителя – считается, что, так как знание объективно, то оно не исчезнет, если его носитель, например, умрёт.
Если рассматривать социальный порядок (или социальный контекст) как первичный элемент, то мы говорим о том, что знание зависит от того, в каком обществе оно формируется. Такое знание обязательно имеет социальный контекст, потому что вне его оно может быть не понято или считаться ложным. Если в прошлой традиции мы говорили о том, что знание не зависит от убеждений, верований и мировоззрения человека, то здесь мы говорим о том, что знание формирует характеристики человека. Представители разных обществ мыслят и думают по-разному, потому что способ мышления и познания заложен в них особым, «субъективным» знанием их общества.
Эта традиция изначально была более популярна в социологии знания10, потому что даёт возможность связать объективные черт общества с субъективным восприятием реальности его представителей. Выбирая, какой традиции придерживаться в нашей работе, мы остановились на второй, соглашаясь с влиянием контекста на мышление. Изначально именно эта точка зрения доминировала в социологии знания и сейчас так же является более принятой и известной.
Начало развития данная традиция в социологии знаний берёт ещё от трудов одного из основоположников социологии – Эмиля Дюркгейма. Одним из самых известных понятий, которое он ввёл в социологию, является понятие социального факта. Он определял их как «образы мыслей, действий и чувствований, находящиеся вне индивида и одаренные принудительной силой, вследствие которой он вынуждается к ним»11. Именно через призму такого доминирования социальной структуры над человеком и рассматривают понятие знания ряд социологов. Приверженцы данной традиции говорят о том, что знание всегда имеет некий субъективный смысл, так как одни и те же вещи в природе рассматриваются разными обществами под разным углом. Поэтому любое наше знание в основе своей имеет некую мировоззренческую картину, приобретаемую человеком вследствие его нахождения в том или ином сообществе, в разное время его существования. Таким образом, человек рождается в определённой социальной системе, а, следовательно, и в определённой системе знаний, которую он изучает в течение своей жизни. Поэтому так различаются между собой видения мира разных стран, государств, обществ, в разное время их существования.
Карл Маркс, будучи основателем исторического материализма, считал, что знания отдельного индивида зависят от его социальных и материальных условий в обществе. Он объяснял это своей известной концепцией субструктуры и суперструктуры, или базиса и надстройки. Суть её состоит в следующем. Основой общества, его реальным базисом является экономика и соответствующие ей производительные силы и производственные отношения. Эти отношения, а так же обладание экономическими ресурсами, такими как капитал и средства производства, определяют остальные параметры общества, называемые надстройкой. Туда входят такие сферы общества, как политика, культура, религия и другие. В зависимости от материальной базы строятся и социальные отношения.
Для нас самым интересным является то, что от базиса зависит так же господствующая в обществе идеология, порождающая общественные идеи. Этот тезис он объясняет тем, что сознание человека является его «осознанным бытием», а бытие является не чем иным, как его реальностью. Сознание и мышление человека, его знания являются прямым отражением его условий жизни, которые различны у людей с разными материальными возможностями. Обладающие ресурсами капиталисты видят одну жизнь и пропагандируют соответствующую ей идеологию. Рабочий класс, имеющий меньший доступ к ресурсам, формирует в своём сознании другую идеологию. Когда неравенство достигает своего апогея, происходит классовая борьба, основанная на столкновении двух видений одного общества12.
Карл Мангейм является одним из родоначальников социологии знания как науки, и его теория долгое время была определяющей и наиболее известной в этой научной области. Он говорит о том, что каждый из нас не получает какие-либо знания исключительно самостоятельно, а опирается на опыт и информацию, дошедшую до нас от прошлых поколений. Затем мы рассматриваем уже имеющиеся знания под призмой современного состояния общества и можем изменять их, корректировать, или вовсе от них отказаться. Именно так и происходит любой научный прогресс: суждение какого-либо учёного по некоторому вопросу считается знанием, причём правдивым, до того момента, когда другой человек не опровергнет его, не признает его устаревшим или неподходящим для данного социального контекста. И мы знаем множество заблуждений в истории, связанных именно с состоянием общества – например, объяснение каких-либо природных явлений не свойствами тех или иных веществ, а божественным вмешательством. Поэтому Мангейм считал, что любое знание надо рассматривать только в контексте социального состояния на момент его существования. Основываясь на данном тезисе, Мангейм считал, что это делает знание социально-ограниченным. Это говорит о том, что из-за социального устройства некоторые общества просто не в состоянии открыть то или иное знание или распознать его неправдоподобность.
Мангейм писал, что социальный контекст определяет мышление человека и получаемые им знания. «Социология знания стремится понять мышление в его конкретной связи с исторической и социальной ситуацией, в рамках которой лишь постепенно возникает индивидуально-дифференцированное мышление. Таким образом, мыслят не люди как таковые и не изолированные индивиды осуществляют процесс мышления, мыслят люди в определенных группах, которые разработали специфический стиль мышления в ходе бесконечного ряда реакций на типичные ситуации, характеризующие общую для них позицию»13.
Так же Мангейм задавался вопросом, есть ли такие социальные группы, которые способны ограничить влияние общественных идей на них, или же все в равной степени подвержены влиянию контекста. Он особенно выделили такой промежуточный общественный слой, как freischwebende Intelligenz – свободная интеллигенция. Эти индивиды отличаются тем, что в их сознании преобладает не идеология, а утопия об иной будущем. В отличие от идеологии, утопия обладает побудительной силой, то есть вызывает желание преобразования социальной действительности в соответствии со своими представлениями.
Социология знания получила новое развитие в рамках теории Бергера и Лукмана. Они являются основателями теории социального конструирования реальности. Если до представителей конструктивизма и феноменологии социологи изучали знание историческое, философское или идеологическое, то Бергер и Лукман обратили своё внимание на знание, которое чаще всего встречается нам в жизни – обыденное. По их мнению, именно его и должна изучать социология знания, так как обыденное знание напрямую зависит от социального контекста, в котором оно существует. «И поскольку всякое человеческое “знание” развивается, передается и сохраняется в социальных ситуациях, социология знания должна попытаться понять процессы, посредством которых это происходит и в результате чего “знание” становится само собой разумеющейся “реальностью” для рядового человека. Иначе говоря, мы считаем, что социология знания имеет дело с анализом социального конструирования реальности»14.
Согласно Бергеру и Лукману, человек существует одновременно в нескольких реальностях, которые он осознаёт. К ним относятся так же и несуществующие реальности – например, мир сновидений или мир воображения. В течение жизни человек постоянно переключается от одной из них к другой. При этом именно реальность повседневной жизни является самой важной из них, «высшей реальностью». Она представляет собой интерсубъективный мир, в котором существует человек «здесь-и-сейчас». Мы осознаём, что этот мир существовал задолго до нашего появления, и будет существовать после нашей смерти. Мы воспринимаем его объективные законы, пропуская при этом через своё видение мира. Повседневность является самой привычной для нас реальностью, так как в ней мы проводим больше всего времени, постоянно возвращаясь туда, если переходили в другие миры. Поэтому реалистичность повседневного мира не вызывает у нас сомнения, как и повседневное знание.
Повседневное знание постоянно трансформируется в течение жизни человека. Это знание обладает «проблематичностью». То есть оно необходимо нам, чтобы решать какие-либо проблемы, с которыми мы сталкиваемся в повседневности. Есть общие проблемы, знания по которым разделяет большинство членов общества. Есть более сложные проблемы, требующие специального знания. Здесь человек сам решает, включать ли его в свою повседневность. Например, у вас сломался автомобиль. Большинство из нас просто вызовут ремонтника, как знание о том, как чинить автомобиль, не входит в нашу проблемную зону. С другой стороны, я могу интересоваться автомобилями и попробовать узнать, как его чинить. Тем не менее, это будет не повседневное знание, так как автомобиль ломается достаточно редко, чтобы не быть постоянной проблемой. Но если я по профессии ремонтник автомобиля, то процесс починки будет для меня повседневным знанием, так как он связан с моей профессией.
Для того чтобы упорядочить жизнь в обществе, человечеством были созданы общественные институты, призванные объективизировать наши интерсубъективные реальности. Пока мы существуем в повседневности, мы понимаем, что в обществе есть определённые нормы, правила, законы, традиции и т.д., которые мы не должны нарушать. Это упорядочивает жизнь общества, делая его управляемым и безопасным. «Реальность повседневной жизни не просто полна объективаций, она и возможна лишь благодаря им»15. Рассмотрим два основных инструмента объективизации – язык и социальные институты.
В каждом обществе есть различные системы знаков, которые понятны его членам – вербальные и невербальные. Язык представляет собой систему словесных знаков, которая позволяет обществу общаться внутри себя. Он, как и другие системы знаков, является объективной частью повседневности человека. Мы можем отделить язык от его носителя, и он не утратит своего смысла (например, когда мы читаем статьи неизвестного нам автора). Особенностью языка и других систем знаков является то, что он так же сконструирован нашей повседневностью. Есть множество исследований филологов, философов и лингвистов о связи языка народа и его культуры. То же можно сказать и о жестах. Известным примером является слово «снег». В одном из народов Якутии существует более двадцати названий снега, так как н окружает их практически круглый год. А некоторые народы Африки не имеют ни одного слова, обозначающего снег, так как не видели его и не слышали о нём. Поэтому нам легко общаться с помощью языка, так как он тоже своего рода зеркало нашей повседневности.
Социальные институты так же служат для объективизации человеческой повседневности. В разных обществах институты развиваются в течение всего его существования. Они зависят от многих обстоятельств – культуры, истории, географического положения общества и т.д. Понять существование того или иного института можно только рассмотрев развитие самого общества в исторической перспективе. «Невозможно адекватно понять институт, не понимая исторического процесса, в ходе которого он был создан»16. Социальный институт задаёт правила поведения в типичных ситуациях и затем следит, чтобы эти правила выполнялись. Когда общество замечает, что какие-то новые действия становятся типичными, то оно создаёт контролирующий институт. То есть институты так же конструируются человеческой повседневностью для её объективизации.
Мы рассмотрели процесс становления социологии знания как научной дисциплины. Так же обсудили основные теории, которые легли в её основу и служат базой для настоящего исследования. Далее мы рассмотрим объект нашего исследования – систему управления знаниями.
|
