Библиодосье
Скачать 1.04 Mb.
|
РОЛЬ МЕЖДУНАРОДНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА В РАЗВИТИИ РОССИЙСКИХ ТЕРРИТОРИЙ (НА ПРИМЕРЕ ПРИМОРСКОГО КРАЯ)* А.В. Губин, руководитель научных программ Регионального центра Азиатско-Тихоокеанских исследований Российского института стратегических исследований (РИСИ), г. Владивосток Российские инициативы по комплексному освоению Дальневосточного макрорегиона В настоящее время значительное внимание российского руководства сконцентрировано на проблемах развития Дальнего Востока России - территории, стратегически важной как в военно-политическом, так и в экономическом аспектах. Угрозу национальной безопасности государства в виде возможной утраты контроля над Дальневосточным регионом создает целый ряд серьезных диспропорций. Так, на 36% территории страны проживает менее 5% ее населения. Колоссальные запасы природных ресурсов сочетаются с неразвитой транспортной и социальной инфраструктурой, а также нарастающей депопуляцией населения. По западным оценкам, в случае неудачи в деле развития Дальнего Востока Россия рискует превратиться в «неконкурентоспособную полупериферию», способную только на поставку необработанного сырья1. На заседании Государственной комиссии по вопросам развития Дальнего Востока, Бурятии, Забайкалья и Иркутской области 2 апреля 2013 г. Председатель Правительства России Д. Медведев утвердил государственную программу «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона до 2025 г.»2 Она состоит из 12 подпрограмм и двух федеральных целевых программ (социально-экономического развития Курильских островов, Сахалинской области и социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона). Подписание этого документа - лишь первый этап в деле нормативного обеспечения развития территории. Сейчас Министерством развития Дальнего Востока готовится федеральная целевая программа «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2018 г.», которая будет наполнена конкретными проектами. По данным ведомства, Дальний Восток в рамках федеральной целевой программы будет получать ежегодно 100-110 млрд руб. федеральных средств3. Утверждение госпрограммы и подготовка конкретных проектов в рамках принятой в 2009 г. «Стратегии социально-экономического развития Дальнего Востока и Забайкальского региона до 2025 г.»4 бесспорно свидетельствуют о намерении Москвы и далее проводить «восточный вектор» дипломатии. Это подтверждается и новой Концепцией внешней политики Российской Федерации5. В документе, в частности, отмечается: «Возрастающее значение приобретает укрепление позиции России в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), что обусловлено принадлежностью нашей страны к этому самому динамично развивающемуся геополитическому пространству, куда последовательно смещается центр тяжести мировой экономики и политики. Россия заинтересована в активном участии в интеграционных процессах в этом регионе, использовании его возможностей при реализации программ экономического подъема Сибири и Дальнего Востока, в создании в АТР транспарентной и равноправной архитектуры безопасности и сотрудничества на коллективных началах”6. Однако даже официальные органы признают, что «экономика Дальнего Востока находится в прямой зависимости от общей ситуации в стране, а также от ситуации на рынках Азиатско-Тихоокеанского региона, так как является подсистемой национальной экономики»7. По этой причине необходимым представляется выпуск дополнительной продукции для Азиатско-Тихоокеанского региона, вовлекая природные ресурсы Сибири и Дальнего Востока: в 2012 г. 53% всего российского экспорта было направлено в Европу и только 17% - в АТР8. Отмечается, что Дальний Восток и Забайкалье имеют несколько конкурентных преимуществ, которые можно максимально использовать. Во-первых, это непосредственный выход на динамично развивающиеся рынки АТР, прежде всего Китая и Юго-Восточной Азии (ЮВА), которые суммарно составляют около 20 трлн дол. и, несмотря на кризис 2008-2009 гг., за последние 5 лет увеличились примерно в 1,5 раза. Во-вторых, наличие богатейшего ресурсного потенциала, включая запасы угля, углеводородов, гидроэнергетических ресурсов, железной руды, цветных и редкоземельных металлов, лесных ресурсов и т.п. В-третьих, климатическое разнообразие, позволяющее решать любые задачи по развитию промышленности и сельского хозяйства. В числе недостатков неизменно называются низкая плотность населения, усиливаемая неразвитостью социальной сферы, отсутствие необходимой инфраструктуры и, как следствие, слабость внутреннего рынка и однобокость развития экономики макрорегиона с уклоном в сырьевой сектор9. (…) Вместе с тем после оглашения намерений комплексного развития территории до сих пор нет никаких данных относительно портфеля иностранных инвестиций в регион, что, вероятно, вызовет непонимание у потенциальных иностранных партнеров. В связи с этим можно предположить, что сегодня реальной угрозой для России на азиатском направлении руководству страны видится опасность подрыва экономического суверенитета в районе Дальнего Востока, что обусловлено прежде всего сырьевой направленностью экспорта и увеличивающейся зависимостью от Китая при одновременном уменьшении его интереса к проектам, отвечающим задачам развития нашей территории. При этом, несмотря на массу пессимистичных оценок, политический суверенитет в регионе имеет устойчивые позиции - центробежных тенденций ни по внутренним причинам, ни ввиду внешнего влияния не просматривается. (…) Можно предположить, что значительные средства, полученные российским правительством за последнее время преимущественно от экспорта углеводородов, целесообразнее первоначально направить на развитие отраслей с быстрой окупаемостью. Мультипликативный коэффициент 1:5, на котором выстроена прогностическая часть программы, на наш взгляд, переоценен и не имеет достаточно четкого обоснования, ведь развитие Дальнего Востока в ближайшие 10-15 лет может быть сугубо убыточным ввиду необходимости воссоздают практически с нуля социальной, производственной и транспортной инфраструктур. Предполагаемый рост валового продукта к 2025 г. в 2,2 раза, скорее всего, не даст ощутимого эффекта как раз из-за высоких издержек и инфляции. Крайне показателен для России опыт США, которые развивают торговые блоки в целях расширения и укрепления политических связей. Потому для нашего государства целесообразно хотя бы номинально включаться во все действующие механизмы сотрудничества с особым вниманием на Восточноазиатский саммит и Транстихоокеанское партнерство для отслеживания актуальной повестки и закрепления собственных позиций13. Однако ситуация осложняется тем, что наиболее очевидные партнеры России на Дальнем Востоке - государства АТР - пока не торопятся вкладывать серьезные средства в развитие российской территории. В настоящей работе рассмотрены аспекты сотрудничества с КНР и Республикой Корея (РК). (…) Новые аспекты сотрудничества с территориями КНР Даже в условиях режима стратегического партнерства от Китая нельзя ожидать поддержки российских интересов на Дальнем Востоке и считать сотрудничество с ним фактором развития российской территории. Об этом свидетельствует характер межрегионального взаимодействия - крайне низки объем инвестиций и число совместных проектов при стабильной заинтересованности в импорте сырьевой продукции: до 76% российского экспорта в КНР - минеральное сырье, углеводороды, лес, рыба14. С начала 90-х гг. Приморский край последовательно наращивает объемы сотрудничества с приграничными провинциями КНР: Хэйлунцзяном и Цзилинем. Вместе с тем, несмотря на номинальную близость данных территорий и демонстрируемую китайскими партнерами готовность к полномасштабному взаимодействию, реалии этого взаимодействия не столь радужны. Внешнеторговый оборот Приморского края с провинциями КНР в 2012 г. превысил 4,4 млрд дол. (при этом импорт выше экспорта в 4 раза), однако объем китайских инвестиций в экономику региона постоянно падает - с 33,7 млн дол. в 2011 г. до 14,8 млн в 2012 г. (половина из них - торговые кредиты). Для примера: южнокорейские инвестиции в край в 2012 г. превысили 55 млн дол., а японские (даже с учетом негласных политических ограничений со стороны официального Токио!) - 14 млн дол.15 В Приморье при содействии китайского капитала созданы две совместные промышленные зоны16. «Канцзи» - учреждена в Уссурийске в 2006 г. при содействии корпорации «Каннай» (провинция Чжэцзян). На территории работают 25 компаний из китайского Дуннина, выпускается продукция легкой промышленности (одежда, обувь), осуществляется переработка древесины. По китайским оценкам, общий объем производства и сбыта после запуска всех мощностей составит 4 млрд дол. в год17. Промышленная зона «Юаньдун» заложена в 2011 г. в Михайловском районе Приморского края китайской госкорпорацией «Гуандун Инвестмент», основное число компаний - из Суйфэньхэ. Предполагается выпуск электротехники и электроники. Ожидаемый объем китайских инвестиций - 10 млн дол. за 3 года. При этом в обеих промышленных зонах, по утверждению китайских представителей, будет создано около 7 тыс. рабочих мест для жителей Приморского края с зарплатой не менее 25 тыс. руб. в месяц18. В настоящее время данные объекты практически не функционируют как из-за переориентации китайских предпринимателей на удовлетворение внутреннего спроса в КНР за счет отказа от зарубежных проектов, так и вследствие ряда бюрократических препонов на российской территории. Накладывает негативный отпечаток и явная конкуренция между предпринимателями из провинций Хэйлунцзян и Цзилинь. Вместе с тем в портфеле предложений дальневосточных регионов России и Приморского края имеются разработанные американскими, канадскими и западноевропейскими компаниями инновационные проекты по открытию технопарков, промышленных зон по глубокой переработке сырья, производству конкурентоспособных товаров с высокой добавленной стоимостью, что видится российской стороне крайне перспективным в свете конкретных нужд территории. В связи с этим китайские инициативы по производству потребительских товаров на нашей территории при сохранении обозначенных тенденций в скором времени могут оказаться невостребованными. Ситуация осложняется тем, что Приморский край не включен в единый логистический цикл с северо-восточными китайскими провинциями - из нескольких десятков вариантов маршрутов и «коридоров» не реализован ни один. Китайские претензии по поводу задержки строительства ряда проектов (в частности, моста Благовещенск - Хэйхе, понтонных переправ через Амур по временной схеме и т.п.) могут приниматься во внимание лишь отчасти, ввиду отсутствия реальных предложений по взаимовыгодному использованию объектов. Наблюдается прогресс в строительстве железнодорожного мостового перехода Нижнеленинское - Тунцзян в Еврейской автономной области, пропускная способность которого уже на первом этапе составит 5,2 млн т19. «Точкой роста» для экономики юга Приморья может стать и железнодорожный коридор Зарубино - Махалино - Хунчунь, по которому КНР намеревается импортировать около 3 млн т угля и руды уже через 2-3 года, есть интерес к транспортировке контейнеров (около 50 тыс. ТЕU в год). Суммарный грузооборот направления оценивается в 15 млн т в год20. Примечательно, что после 9-летней реконструкции 2 августа 2013 г. через переход Махалино на территорию КНР торжественно был отправлен состав из 30-ти вагонов с углем. Общий объем перевозок через этот переход, по более скромным оценкам ОАО «РЖД», может достичь 8 млн т грузов в год, в том числе 4,5 млн экспортных и 3,5 млн импортных21. Погранпереход Махалино - Хуньчунь, являющийся продолжением Транссиба, открывает большие возможности для перевозки транзитных грузов, но для этого предстоит завершить модернизацию действующей инфраструктуры и существенно расширить номенклатуру перевозимых грузов. Китайцы проявляют интерес к приобретению через аффилированные структуры долей в портах Зарубино (в бухте Троицы), Посьет и Славянка. Формально планируется доставлять китайские грузы в Россию, отправлять российскую продукцию в КНР, а также использовать порты в качестве транзитной точки для реэкспорта китайских товаров в страны АТР и Европы. В последнее время китайский бизнес активно продвигает идею создания транспортного мегакоридора Шэньян - Харбин - Хун-чунь - Зарубино - Сокчо - Ниигата для обеспечения доступа к морю континентальных городов в интересах их развития. Однако инвестиционное предложение российским контрагентам пока не представлено. Более того, сегодня китайцы сотрудничают в транспортной сфере с южнокорейскими и японскими партнерами без нашего участия. Для Китая стали традиционными министерские конференции по морскому транспорту, практикуются и межкорпоративные диалоги22. Остаются замороженными и инициатива по унификации железнодорожных путей на приграничных территориях России и Китая, и проекты по созданию крупных перегрузочных узлов. Единственным стимулирующим моментом является модернизация автодорожной сети, проведенная сторонами независимо друг от друга. При этом и автомобильная трасса государственного значения № 301 «Суйфэньхэ - Маньчжурия», и дороги на российской территории имеют существенный запас пропускной способности и полностью обеспечивают нынешний товарный и пассажирский обороты. Сегодня в контексте принятой госпрограммы по социально-экономическому развитию Дальнего Востока более выгодными видятся кластерные технологии развития транспортной отрасли Приморья, предлагаемые потенциальными партнерами из Республики Корея, Японии, стран ЕС при тесном сотрудничестве с крупными российскими компаниями. Особое значение имеют предложения, связанные с совместным использованием Северного морского пути. Традиционно главной сферой российско-китайского приграничного сотрудничества является туризм. В 2011 г. из Приморья в КНР выехали около 582 тыс. российских туристов23 (из них до 90 % - коммерческие24) в приграничные города Суйфэньхэ (провинция Хэйлунцзян) и Хунчунь (провинция Цзилинь). В свою очередь, в 2011 г. въехали в Приморский край с туристической целью только 61 тыс. граждан КНР25. Подобный дисбаланс сохранялся уже более 10-ти лет, однако позитивные тенденции стали появляться только в ходе подготовки к саммиту АТЭС-2012, особенно после окончания мероприятия. В 2012 г. Приморский край принял 82 тыс. китайских туристов26, а уже за первое полугодие 2013 г. -98,6 тыс.27, что объясняется повышенным интересом китайцев к объектам встречи и новым возможностям Приморья с точки зрения ведения бизнеса и отдыха. (…) Если придерживаться тенденций роста турпотоков, то возможность пересекать границу на личном транспорте в перспективе существенно повысит туристический потенциал северо-востока Китая, в частности г. Муданьцзян, где создано несколько рекреационных зон32. В связи с этим Приморскому краю придется значительно ускорить реализацию инициатив по повышению туристической привлекательности, одной из которых может стать создание интегрированной развлекательной зоны «Приморье». Слабым местом развития рекреационной отрасли на базе турпотока из КНР является также недостаточное количество пассажирских маршрутов. В 2012 г. планировалось начать регулярное железнодорожное пассажирское сообщение Владивосток - Суйфэньхэ - Харбин, однако технические аспекты маршрута до сих пор не утверждены, а соответствующее соглашение длительное время находится на согласовании в системе российских ведомств. Китайцы неоднократно заявляли о планах открыть авиасообщение Муданьцзян - Владивосток. Первый претендует на роль регионального хаба, и стоимость перелетов через него из Владивостока в Республику Корея, Японию или далее в Китай будет ниже, чем напрямую33. Власти провинции Цзилинь обнародовали планы по открытию авиационного сообщения на линиях Чанчун - Янцзы - Владивосток. Данные инициативы долгое время не реализовывались во многом из-за противодействия российских авиаперевозчиков, не желающих конкурировать с китайцами. Однако с декабря 2012 по апрель 2013 г. авиакомпания «Владавиа» (входит в ОАО «Аэрофлот”) 2 раза в неделю осуществляла рейс в Муданьцзян при финансовой поддержке китайской компании Acecom Group Ltd, однако до сих пор планы по открытию регулярного маршрута не разглашаются. Рост туристического потока, особенно в нашем направлении, может быть обеспечен как через реальное упрощение правил взаимных посещений, так и путем развития рекреационной инфраструктуры Приморья с участием китайских компаний (строительство гостиниц, баз отдыха, развлекательных центров). Значительные перспективы имеет открытие дополнительных пассажирских маршрутов из Приморского края: железнодорожного сообщения «Владивосток - Харбин», постоянного авиасообщения с Муданьцзяном и Далянем, паромной переправы из Зарубино и Владивостока в порты Республики Корея и Японии. Следует признать, что развитие приграничной инфраструктуры на российском участке значительно отстает от темпов роста двустороннего пассажиропотока и товарооборота. Действующие пункты пропуска через государственную границу не отвечают реальным нуждам сторон. В мае 2012 г. начата реконструкция многостороннего автомобильного пункта пропуска (ПП) через госграницу «Пограничный», однако работы в настоящее время практически не ведутся из-за нерешенности вопросов с подрядчиками. Пропускная способность по плану повысится практически в 7 раз - до 1300 транспортных средств в сутки (600 легковых, 500 грузовых, 200 автобусов). Ко второй половине 2014 г., вероятно, будет запущен и обновленный ПП «Краскино», который сможет пропускать до 250 автомашин в сутки (50 легковых, 150 грузовых, 50 автобусов), что в 3 раза больше, чем в настоящее время34. Модернизация погранперехода Полтавка - Дуннин отложена ввиду того, что земля и сооружения поступили от частных лиц в ведение Федеральной погранслужбы лишь относительно недавно. Функционирование пункта пропуска через государственную границу «Турий Рог» будет продолжаться в штатном режиме до окончательного решения вопроса с собственником земельного участка. Пункт пропуска «Марково» закрыт, его восстановление не предусмотрено. Значительное место в структуре межрегионального партнерства могли бы занять проекты в сферах лесной промышленности и сельского хозяйства, однако качество их реализации пока не может быть признано удовлетворительным. Приграничные провинции КНР традиционно заинтересованы в увеличении поставок лесоматериалов, желательно минимальной степени обработки. Проекты, связанные с технологической обработкой древесины, их интересуют в меньшей степени и осуществляются в основном за счет средств российских инвесторов. В связи с этим руководство Приморского края обращает пристальное внимание на предложения японских компаний, которые уже более 10 лет успешно работают в Тернейском районе, отличаются крайне бережным отношением к природе и обеспечивают высокую степень переработки сырья на нашей территории. В аграрном секторе сотрудничество с КНР развивается в основном по линии муниципалитетов, земля зачастую берется в субаренду у российских физических и юридических лиц. Поскольку единый учет площадей, обрабатываемых китайцами в Приморье, не ведется, их совокупная площадь, по оценочным данным, составляет от 25 до 70 тыс. га. При этом природоохранные ведомства регулярно отмечают крайне расточительное отношение китайских фермеров к нашим землям и ресурсам в стремлении извлечь максимальную выгоду (особенно тревожная обстановка складывается в районе озера Ханка35). Несмотря на многочисленные жалобы на действия китайских предпринимателей, с 2011 г. ведутся переговоры о передаче права использования 120 тыс. га сельскохозяйственных земель в Приморском крае компаниям из КНР для выращивания и переработки риса, кукурузы, сои, что позволит повысить ответственность китайского бизнеса и побудить его вкладываться в долгосрочные проекты. Одновременно на саммите АТЭС-2012 во Владивостоке озвучен значительный интерес к структурным вложениям в сельскохозяйственный комплекс Дальнего Востока со стороны Южной Кореи и Японии, что поможет повысить их продовольственную безопасность. Предлагаемые этими странами технологические решения и условия финансирования также заметно выгоднее китайских. Можно говорить и о значительном присутствии китайского (прежде всего, гонконгского) капитала в рыбодобывающей отрасли Приморского края, что крайне негативно сказывается на доступности рыбопродукции для российского населения36. Федеральные власти в самое ближайшее время намерены ужесточить политику в данной области, предоставив более благоприятные условия национальным компаниям, сдающим продукцию на своей территории. Стоит отметить, что предлагаемая китайскими компаниями бизнес-модель переработки российского сырья в КНР с последующей поставкой части произведенного товара обратно в Россию с сопутствующим секторным развитием транспортного комплекса не увязывается с принципами совместного содействия развитию российского Дальнего Востока и северо-востока Китая. В свете повышения активности США, Японии, стран Евросоюза в регионе и их готовности оказывать технологическое содействие и осуществлять реальные инвестиции в долгосрочные энергетические, промышленные и транспортные проекты существует вероятность переориентации планов от задач развития в сторону повышения экономической эффективности проектов. Уже сейчас можно говорить о первых успехах политики «замещающей конкуренции» со стороны Республики Корея на Дальнем Востоке. В целом в Китае на официальном уровне высоко оценивают инициативы Москвы по развитию Дальневосточного региона, однако пока не готовы говорить конкретно ни об объеме инвестиций, ни о проектах. Не наблюдается реальной готовности деловых кругов приграничных провинций КНР полностью отказаться от принципа «получать сиюминутную выгоду любыми средствами», что может быть преодолено только с помощью центрального китайского руководства при заинтересованности крупного бизнеса. Китайцы настойчиво требуют «особых условий» сотрудничества и с осторожностью восприняли слова первого заместителя Председателя Правительства РФ И. Шувалова о нежелательности предоставления иностранным инвесторам на Дальнем Востоке режима наибольшего благоприятствования и предпочтительности системы льгот по схеме «гринфилд» для национальных хозяйствующих субъектов37. Сегодня дальневосточные субъекты Федерации не располагают эффективной моделью и успешными примерами равноценного сотрудничества с Китаем38. Это можно объяснить как стремлением российского руководства избежать чрезмерной зависимости приграничных территорий от КНР, так и нежеланием китайских партнеров вкладывать капиталы в проекты на российском Дальнем Востоке, фактически конкурирующие с инициативами по развитию собственных северо-восточных провинций. В связи с этим дальневосточные субъекты, включая Приморский край, вынуждены диверсифицировать международные контакты для привлечения иностранных инвестиций. |
Похожие:
 | Предлагаемое библиодосье к «круглому столу» на тему «Несчастные случаи с обучающимися: правовые аспекты» подготовлено по запросу... |